Стих и забой скота

      Василь и Роза утром весьма удачно продали корову, а Василь вечером зачем-то написал стих. Корову перед продажей для веса сильно накачали водой, загнали дороже, чем сами ожидали и очень обрадовались. А стиху нет. Не обрадовались. И даже читать не стали.
     — Ты зачем написал его? — удивилась красавица Роза столь странному, по ее мнению, поведению Василя. Тот обычно стихов не писал, а занимался на дому профессиональным забоем скота: лупил по лбу коров, бычков и телят большой специальной колотушкой. Впрочем, не отказывался и свинку зарезать по нужде, если просили, конечно. Брал за это недорого и слыл среди односельчан человеком добрым, мирным и отзывчивым. — Так, что тебе не так? Чего не хватает? — Роза даже руками развела в недоумении.
     И, впрямь, всего у них было вдосталь, и всего им хватало, и более того: работа не заканчивалась ни днём, ни ночью. Естественно, даже огромный и сильный Василь весь скукожился под столь справедливыми обвинениями.
      Пока квалифицированный боец скота молчал и обдумывал свой ответ, он вдруг осознал невероятное: по его щеке неожиданно пробежала первая слеза.
      Тут-то Роза и села: «Она! Иванка приехала! Его первая любовь! Вот, сволочь!»   
      Она уже представила себе свою соперницу в объятиях собственного мужа, уже раздумывала, в какой момент удобней будет подать на алименты, а когда лучше начать делить совместно нажитое имущество, как в дверь постучали…
     — Иди уже! Телёнка привели, — Роза неожиданно ласково погладила по голове, пригорюнившегося Василя. Она вдруг вспомнила, что Иванка уже давным-давно замужем, что у неё трое детей и, что приезжала она в их деревню последний раз семь лет назад.
      Василь облегчённо выдохнул и ушёл, а Роза привычно захлопотала по хозяйству…
    С тех пор прошло много лет. Василь и Роза вырастили детей, и состарились, а дом их всегда был полной чашей. К прерванному разговору о нечаянном стихе они больше так и не вернулись. То времени не было, то желания, то ещё чего-то, да и сам тот стих давным-давно куда-то подевался…