Рулетка крутится вслепую...

Изольда Тихоновна с утра пребывала в философском настроении. Возможно, виной тому были, проплывающие,  по  позолоченному  утренним солнышком небу, грязные облака , а , может быть, то, что сидя сейчас перед зеркалом и накладывая на лицо яично-медовую маску, она обнаружила у себя целых две новых морщины. Она хмурилась, хлопала по ним пальцами, но они были.  А в голове, точно злые мухи, роились мысли, похожие на  эти вот  чумазые облака. Мучительно было видеть, что число морщин увеличивается, а жизнь проходит мимо… Она размышляла о том, что жизнь вообще штука хитрая и похожа на рулетку, которая, как известно, крутится вслепую – кому-то повезет-  кому-то не очень, а кто-то и вовсе у обочины останется, то вдруг  судьба одарит тебя розой, то укусит крапивой.  Вот только одним почему-то везет всегда или часто, их же и розами угощают, а ей, Изольде Тихоновне, не достается в жизни ни везения, ни роз, даже какой-то геранью никто ни разу не порадовал.  Как тут не начнешь философствовать?
–Получается, наша с Лиззи рулетка, да и многих других людей, крутится впустую… Мы всё одни, да одни… Дети далеко, а вот мужчинка бы любящий рядом не помешал для поднятия настроения, но где любящего-то взять? Считается, что все они козлы, – тут Изольда Тихоновна вспомнила, что у неё сегодня свидание днём  с одним из этого стада …,– а вдруг да и полюбит меня…,– с этими , полными надежд на скорое счастье,  мыслями она прилегла на диван ( с маской –то так удобнее),  прикрыла глаза и не заметила, как отправилась в путешествие в царство Морфея.
–Иза! Иза! Ты всё ещё спишь что ли?!– это лучшая подруга Елизавета Петровна, как обычно,  пришла из соседней квартиры через балкон.–Я уже и завтрак приготовила…,– она держала в одной руке кастрюльку с овсянкой, а в другой –чайник, а потому запуталась и никак не могла отодвинуть штору,–Иза!
–Ой, ты чего кричишь? Здесь я, не видишь разве?–Изольда Тихоновна встала и отодвинула занавеску.– Раскричалась… Пугаешь только. Не знаешь, разве, какие у меня нервы хрупкие.
–Ой! Что это?!–Елизавета Петровна едва не выронила кастрюльку.
–Где?
–Да на лице…
–Ах ты, батюшки! Забыла! Забыла смыть, а оно уже коростой покрылось! Не могла раньше сказать! И ведь уже не первый раз! –  Изольда Тихоновна,  не вспомнив про тапочки, ринулась в ванную.
–Да что сказать-то?– растерялась Елизавета Петровна.– Откуда мне было знать… Я вообще –то завтрак готовила,– с опозданием крикнула вслед подруге и пошлепала на кухню,– всегда забывает…,– бубнила себе под нос ,– а кто-то виноват…

Изольда Тихоновна явилась к завтраку в боевом настроении, порозовевшая то ли от принятых водных процедур, то ли от румян, со вздрагивающими от тяжести наложенной туши,  ресницами . Она остановилась, любуясь, как в солнечных лучах пляшут сверкающие пылинки.
–И где ты там прохлаждаешься?– недовольно бурчала Елизавета Петровна. –Чай второй раз грею. 
–А как ты хотела? Я же дама,–фыркала Изольда Тихоновна. Жеманно оттопырив пальчик, она поднесла чашку к губам.
–А я не женщина разве?– изумилась Елизавета Петровна.
–Женщина, конечно…,– подруга хмыкнула,– ведь юбку носишь…
–И всё?– подбоченилась подруга.
–Ну ты ведь не хочешь косметикой пользоваться… Так ведь?
–А зачем? В наши-то годы во всем умеренность должна быть,– твердо заметила Елизавета Петровна.
–В наши годы!– взвилась Изольда Тихоновна.–Это какие-такие наши годы?! Нам всего-то шестьдесят с хвостиком.
–С большим хвостиком, однако.
–Ну и что?- успокаиваясь, Изольда Тихоновна уселась и принялась возить ложкой по тарелке.
–Не вози, а ешь!– прикрикнула Елизавета Петровна.
Подруга хотела возмутиться такому насилию, но, вспомнив, что надо уговорить Лиззи расщедриться на новую помаду, принялась прилежно уминать кашу.
Подруги вели общее хозяйство, так легче было выжить на пенсию. А Елизавета Петровна ведала финансами, как самая экономная.
–Я займусь обедом,– между тем продолжала Елизавета Петровна,– а ты сходи в магазин за продуктами.
–Я-а? Опять?!– и захлопнула рот. Вот и будет возможность выкроить на помаду.– Ладно-ладно,– быстро согласилась она,– но потом пойду на свидание. Помнишь, я тебе говорила, что познакомилась вчера с мущщинкой, когда мусор выносила?
–А-а… Из знакомства на мусорке ничего хорошего не получится. Ведь уже была попытка.
–Была-была, –  буркнула Изольда Тихоновна,– других-то мест мало в нашем распоряжении.  И он другой… Я рассказывала, интересней будет.
–Да? Этот  плешивый старикашка из соседнего дома?
–Чего это он плешивый? У Никодима Ивановича  просто кудрявый венчик вокруг лысины, как у … у ромашки,   – надулась Изольда Тихоновна.– А так… нормальный он. И не старикашка вовсе…, а…а в интересном положении мужичок.
–Интересном положении?– поперхнулась чаем Елизавета Петровна.- Это как? Беременный что ли?
–Ой, ну ты скажешь! В возрасте интересном, я хотела сказать.
–?
–Как у нас возраст-то,– пояснила Изольда Тихоновна,–умный, значит, решительный…
–Это когда же ты познакомиться с его умом успела? И с решительностью тоже?– усмехнулась Елизавета Петровна.
–Ну,– замялась подруга,– видно же… Какая ты , Лиззи, непонятливая.
–Ну ладно, иди уже… Да не забудь капусту купить!– крикнула вслед подруге Елизавета Петровна.

Никодим Иванович тем временем переделал кучу дел. Он умылся, побрился, что делал очень редко, а чего зря шмыгать по щетине? Бритва быстро затупится и вот пожалуйста вам лишние траты. А он экономит.  Сходил и вынес мусор. Шел , конечно, с определенной надеждой, вдруг, да какой-нибудь  одуванчик выйдет, ну такой, который еще цветёт, конечно, а не тот, с которого уже бахрома летит.  Но в этот ранний час улица была ещё пустынна, только шелудивый пес крутился, вынюхивая, да преданно заглядывая в глаза. Но Никодим Иванович собак не любил за их кусачесть, он предпочитал совсем иную живность, но об этом позже.  Он повздыхал, потоптался, знать придется идти на свидание в скверик  с той худой , длинноносой особой с ветхим пучком на голове и диким румянцем во всю щеку, с которой познакомился вчера.  Она даже адрес дала и телефон.
– Может, не ждать оговоренного часа, а уже и идти прямо сейчас,– подумал он и посмотрел на часы. Да, был не тот час, когда удобно ходить по гостям. Тем более, что договорились встретиться в скверике . Поразмыслив, он все-таки отправился домой, а вернувшись ,  походил из угла в угол, ведь это тоже какое-никакое дело, даже спортивным можно назвать. Опять посмотрел на часы, время, как назло совсем не торопилось, кушать же хотелось . А когда брюхо пусто, ведь не чужое же оно, свое, можно решиться на многое.  Он специально сегодня даже чай не кипятил, надеялся, что новая знакомая пригласит и угостит. Она ведь женщина. А женщины ,известное дело, – народ жалостливый.    Правда, ни о завтраке, ни об обеде речи не было, но…  Нет, надо на дом к ней заявиться..  А  то, что в том скверике? Погуляют, а потом  вдруг,  да и домой иди, а дома – даже бедным тараканам сегодня есть нечего.  Никодим Иванович подумал-подумал, причесал свои кудри, вокруг лысины уложил аккуратно и отправился к  даме сердца.

Он долго звонил в дверь к своей новой знакомой,  потом и стучал даже, но дверь приветливо не распахивалась, и никто не ахал от радости. Никодим Иванович даже топнул от досады, хотел и плюнуть, но тут  выглянула соседка–пухленькая вся и щечки, и все выпуклости аппетитные на месте, а руки …ммм, прямо , как у младенцев все в симпатичных ямочках. Она стояла, вытирая руки о пестрый фартучек, а из квартиры неслись умопомрачительные ароматы.  Пахло борщом, чесночными пампушками, пирогами и…ой, и мясом… Может , котлетки там шкворчали, а, может, гуляш… Ох, как же он всё это любит! В животе тоже забулькало.
–Чего это вы тут выплясываете?– недовольно сложив губы (экая очаровашка), поинтересовалась  Елизавета Петровна.
–Ой, да я к соседке…,– лучась,  шаркнул ножкой Никодим Иванович. Он видел в кино, так делали господа из прошлых веков, – но могу и… передумать идти к ней… Вы так прелестны…,– он неловким лысым селезнем  порхнул к открытой двери, при этом ноздри его заходили ходуном и даже сознание едва не помутилось. Хотелось даже отпихнуть  препятствие в виде дамочки и нырнуть в благоухающее нутро.
–Никакая я не прелестная,– рассердилась дама,– Изы нет дома. А-а… Поняла, вы и есть тот плеш…,  её новый знакомый…
–Да-да! Я-знакомый!– вскрикнул Никодим Иванович и сделал попытку просочиться в квартиру.–Ой, ну и чего вы не пускаете-то меня?– удивлялся он.– Я просто  тихонечко посижу за столом, подожду  Изольду Тихоновну.
–Вот ещё!- справедливо возмутилась Елизавета Петровна.- Чего это вы за моим столом решили сидеть. Там только нам с Изой, да гостям дозволяется сидеть!
–Так ведь я и есть гость!- преданно заглядывая в глаза хозяйке, лепетал окончательно потерявший разум от запахов Никодим Иванович.–Гость ведь я!
–Еще чего придумаете! Вы ведь в скверике договорились встретиться, вот и идите туда,–и Елизавета Петровна, изловчившись, оттиснула незваного гостя и захлопнула дверь.
И тут же раздался звонок, а из-за двери голос, едва сдерживающий рыдания:
–Ну, зачем же вы так-то!  Впустите…,–и добавил,– я кушать хочу.
–Не подаем,– отрезала Елизавета Петровна. Вообще-то она была добрым человеком, но этого прохвоста, как она его про себя окрестила, ей было не жаль. И не просто не жаль, а хотелось отходить его шваброй, дабы не морочил голову подруге.
Еще какое-то время потоптался Никодим Иванович и ушел, тяжело вздыхая. В скверик было еще рано идти, и отправился он опять домой. Там в хлебнице кусочек хлеба скучал. О том, что можно бы заглянуть в магазин и речи не могло быть. У него свидание, а значит, обязаны всё-таки его угостить.

Изольда Тихоновна отправилась на свидание, тщательно подготовившись. Она долго делала лицо, пыталась уложить поредевшие уже волосы так, чтобы они казались пышными и ей отчасти это удалось. Она летела, стреляя глазками по сторонам, высматривая Никодима Ивановича, точно бабочка –капустница огромный, сочный кочан капусты. Изольда Тихоновна застала своего кавалера у огромной урны. Он нетерпеливо топал ножками и не знал, что делать с руками, то совал их в карманы, то вытаскивал и хрустел пальцами.
–Волнуется,– обрадовалась Изольда Тихоновна.
Но она ошиблась и хорошо, что не знала об этом.  Никодим Иванович и не думал волноваться, он решал, как осуществить свою мечту и намекнуть, чтобы дама пригласила к себе в гости, а еще лучше в гости к подруге.
–А вот и я,– светясь улыбкой нежной, глаза кокетливо потупила Изольда Тихоновна и тихонько пальчиком коснулась рукава кавалера.
Он вздрогнул. Да, он ждал, но мысленно был там, где борщ с пампушками и, надо сказать, переживал, вдруг съели…, а тут…увядающий цветок в румянах и духах. Никодим Иванович изобразил кислую улыбку.
–Вы чего это кривитесь? – забеспокоилась Изольда Тихоновна.
–Да, понимаете, я …просто голоден…
–А-а-а,– зарделась  дама,– понимаю, вы так приглашаете меня в ресторан. Ой, а я ведь не одета для таких выходов,–может, сначала в кафе?
–Да вы что?!– обомлел Никодим Иванович. Такие траты и вовсе не входили в его планы. И он решил   действовать без всяких там экивоков,– тогда,– он подхватил даму под ручку,– пригласите лучше меня к себе домой.
– Домой… Вы право, скоры очень,– замялась Изольда Тихоновна, зная, что Елизавета Петровна не одобрит, если и правда приведет мужчину домой после первого свидания,– конечно,–думала она,– мы не молоды, чтобы тянуть время, но после первого…,– она растерялась. Требовалось время на раздумье, и она предложила,– а давайте сначала прогуляемся по скверику, узнаем друг друга получше.
–Хорошо,– скрипнув зубами, согласился кавалер,– прогуляемся.
-Ой, хорошо-то как!– застрекотала, будто сорока, Изольда Тихоновна.–Вы мне расскажите о себе.
–О себе?– встал столбом Никодим Иванович. Как же не понимала эта дылда его тонкую натуру. Он голоден!–Что?
–Ох, ну что же вы… Ну, например, вы любите домашних животных? У вас есть какие-нибудь?
–Домашних животных?– оживился Никодим Иванович.–Ну, конечно! Есть и люблю… Да, мне нравится за ними наблюдать. Они такие интересные вблизи…Да…И усиками шевелят очень мило.
–У вас кошечка!– захлопала  Изольда  Тихоновна.
–Ну  что такое говорите? Терпеть их не могу… Царапаются больно, кормить специально надо, горшок там…Не-ет!
–Собачка?
–Еще чего? Они лают, кусаются, гулять с ними надо, понимаешь, водить надо в любую погоду… Не по мне,– отрубил он, взмахивая рукой.
–Хорек что ли?
–Тараканы…
–Кто-о?! –не поверила своим ушам Изольда Тихоновна.
–Та-ра-ка-ны… Вот непонятливая… Вам нравятся?
Изольду Тихоновну передернуло от отвращения.
–Ну, уж нет!– она даже улыбаться перестала от неожиданности и сразу же решила свернуть свидание. Она выдернула руку и, не попрощавшись, направилась домой.
–Куда же вы?– вытаращился  Никодим Иванович.
–  Мне с таким любителем животных  не по пути. Ищите другую…
–А как же борщ?– пронеслось в голове незадачливого кавалера.– Я с вами.
–Я не заблужусь, а вам пора своих тараканов кормить.
–А чем же я их кормить буду, если сам голодный?– озадаченно хлопал белесыми ресницами Никодим  Иванович.– Вот вы пригласите меня, я покушаю и  для них краюшку прихвачу,– простодушно добавил.
–Мы, получается, и вас, и ваших тараканов кормить будем,– развеселилась Изольда Тихоновна.
–А что такого-то? – пучил ясные очи ухажер.– У вас ведь, как я понимаю, никого нет, а с ближними делиться надо... Экая вы скупердяйка! Подруга -то , наверное, добрее будет. Вот увидите, я за ней ухаживать буду!– выкрикнул уже в спину  своей даме мужчина.

Никодим Иванович не был человеком, который вот так просто сдается, тем более, если речь идет о его собственном желудке. Он должен был сдержать свое слово и начать ухаживать за подругой Изольды Тихоновны.  А посему, потоптавшись, он направился по уже известному маршруту. Теперь он уже не станет  рваться в квартиру этой неблагодарной особы, не оценившей его нежной сущности.  Он поднимался на нужный этаж, не ведая, что подруги уже полностью обсудили и осудили несчастного. Они находились в квартире Елизаветы Петровны  ,только что откушали, настроение их улучшилось, и теперь были в благодушном состоянии, хоть Изольда Тихоновна продолжала  грустно вздыхать и сопеть.
–Я тебе говорила, что на помойке ты никого приличного не найдешь,– гудела Елизавета Петровна, чрезвычайно довольная тем, что оказалась права, и подруга без моральных потерь вернулась в домашнее лоно.
–Женского счастья-то хочется,– наконец выдала Изольда Тихоновна.
–Какого тебе счастья надо? Живем и хорошо,– мудро заметила подруга,– просыпаемся по утрам, нам солнце улыбается…Чего ж еще тебе надобно?

Мирная беседа была нарушена соловьиной трелью дверного звонка. 
–Мы кого-то ждем?– Елизавета Петровна сложила губки бантиком.
–Не ждем… Может, и не открывать?
–А вдруг это Зиночка новости какие интересные принесла,– разумно заметила Елизавета Петровна, направляясь к двери.
Зиночка – жительница этого же дома  всегда была в курсе всех событий. Без таких, как Зиночка, было бы скучно, и мир не выглядел  бы так красочно. На всякий случай Елизавета Петровна заглянула в глазок.
–Иза, это к тебе,– шепнула она, подоспевшей подруге.
–Ах, кто? Какой –нибудь незнакомец, наверное?– Изольда Тихоновна тут же вообразила, что непременно должна была  вскружить голову хоть кому-то.
–Вы-ы? – ахнула она, оттеснив Елизавету Петровну и распахнув дверь.– Значит, влюбился,– мысли ведь не выбираешь, они сами рождаются в голове и скачут потом , точно зайцы.
–А вы-то что здесь делаете?– набычился Никодим Иванович.
–Я –то живу…
-Здесь? Вы же там…,– он ткнул пальцем в соседнюю дверь.
–А я и тут, и там… Вы зачем ко мне пришли?– она уперла кулачки в костистые бока.
–Я , может, и не к вам вовсе…,– топнул ножкой Никодим Иванович,– может, я  вовсе к ней,– засиял мужчина, пытаясь оттеснить Изольду Тихоновну, дабы получить доступ к её подруге.
–Зачем это?– высунулась тут , обалдевшая от такой нахрапистости, Елизавета Петровна.
–А … так…пообщаться… Вы одинокая, я –тоже один…
–Я с Изой…Вы же нам вроде ни к чему.
–Да,– кивнула Изольда Тихоновна,– а вы это… чапайте к своим тараканам,– она неожиданно выкинула руку вперед, оттолкнула Никодима Ивановича и захлопнула дверь,– уф,– выдернув из рук Елизаветы Петровны кухонное полотенце, она принялась обмахиваться,– вот надоеда! Утомил прямо… Идем, Лиззи, чайку выпьем что ли…с конфеткой… Организм требует.
Напрасно думали подруги, что господин оставит их в покое. Потоптавшись, он снова принялся звонить в дверь и угомонился  только тогда, когда Елизавета Петровна пообещала вызвать полицию.
–Ладно,– прокричал он в замочную скважину,– я понимаю, вы из-за подруги… Не хотите огорчать её, ведь у вас мужчина есть, а она опять одна… Ну не подходит она мне! – он помолчал, ожидая ответа.–Я приду…Скоро!
–Ох, кажется, ушел,– вздохнула Елизавета Петровна, убавляя звук телевизора,– и как только ты ухитряешься знакомиться  с кем попало?
–Так ведь, если не познакомишься, не узнаешь, какой человек-то,– резонно заметила Изольда Тихоновна, хлопая накрашенными ресницами,– а мне хочется нравиться,– обидчиво запыхтела она, а в уголках глаз стала скапливаться предательская влага.
–Ну-ну, ладно, не реви,– уже ласково пробормотала Елизавета Петровна, погладив подругу по плечу,– просто мы не так уж молоды….
Заблестевшие, было, слезинки тотчас высохли.
–Что значит, не так уж?– нахмурилась Изольда Тихоновна.– А кто это определил, в каком возрасте надо нравиться, в каком –нет?
–Ой, Иза!– воскликнула вдруг Елизавета Петровна.– Мы совсем забыли, что вечером идем в оперу! –она взглянула на часы.– Времени не так уж много осталось, а мы не определились с нарядами,– она знала, на что можно было быстро  переключить внимание подруги.
–И правда! Лиззи, я надену твою юбку… Ну ту…черненькую…
–Так она же будет широкой для тебя и короткой,– растерялась пухленькая Елизавета Петровна, которая намеревалась сама идти в ней.
–Подумаешь, короткая… ,– Изольда Тихоновна дернула плечиком,– это  модно. А чтобы не было широко…У меня же есть ремешок…А моя свободная фиолетовая блузка, ну та, шифоновая с бантиком, прикроет все огрехи. Ловко я придумала?– захлопала она в ладоши.
–А я?
–Что ты?
–А я в чем пойду?
–Ты-ы… Наденешь мои брюки.
–Они на мне не сойдутся же…
–Фу, какая ты… Так хорошо  я придумала всё,– у Изольды Тихоновны от обиды задрожал кончик носа,– есть ведь ремешок…. Значит, не свалятся.  А под блузкой не видно будет, что они не сходятся на твоей талии.
–Они же длинные…
–Ерунда! Сейчас быстренько подошьем и … дело в шляпе…
–Да…А блузка?
–Наденешь ту, которую мы сшили из старой шторы… Помнишь? Та синенькая в красных зонтиках, ситцевинькая….Очень нарядная… Ну, вспомнила? – тормошила подругу Изольда Тихоновна.
Елизавета Петровна только вздыхала. Она не любила спорить.
–Возьмешь мою косметику…
–Зачем это?
–Мы в театр идем или на рынок? Там всё красиво должно быть,– заявила Изольда Тихоновна,– вот духов нет у нас французских… Это всё ты…,– обиженно всхлипнула она,– экономишь и экономишь.
Елизавета Петровна виновато понурилась.
–Ой!– вдруг вспомнила она.–Есть же духи!
–Да?! И какие?
–«Красная Москва»!
–Фи!– скривилась Изольда Тихоновна.
–И ничего не «фи», а очень даже вкусненькие,– обиженно вспыхнула Елизавета Петровна,–сама же мне подарила…
–Ой, да ладно- ладно, я ведь пошутила, а ты сразу надулась…

Еще солнце стояло высоко, а подруги уже были готовы. Они очень волновались, ведь такие праздники  не часто могли себе позволить. Надушенные, нарядные они вышли на лестницу и тут…Перед ними вырос во всей своей мужской красе– с плешиной и носом картошкой, Никодим Иванович.
–Куда это вы такие…,– он почмокал губами, подбирая удачное слово,–такие надухаренные?
–А вы что тут делаете? Преследуете нас, да?– Изольда Тихоновна скосила глаза  на свое плечо, потом на  нос и опять на плечо, вспомнив, в каком-то кино, увиденный и услышанный совет по соблазнению мужчин. Она уже как-то забыла и о репейной приставучести Никодима Ивановича, и о его любви к тараканам, а, самое главное, она не вспомнила даже, что перед ней мужчинка весьма ветреный стоит, ибо пытался уже переключиться на подругу и была уверена, что сей господин воспылал к ней страстью неземной,–ой!
Это Елизавета Петровна наступила на ногу подруге. Она была начеку.
–Мы опаздываем,– решительно оттеснив мужчину и прихватив подругу под руку, потянула её к лестнице,– забыла уже всё,– бубнила она ,подталкивая свою Изу,– точно, память девичья.
После таких слов Изольда Тихоновна сразу вспомнила  об изменчивой натуре кавалера.
–А ну с дороги!– рявкнула так громко, что Никодим Иванович присел от неожиданности.
На мгновение он оторопел и застыл столбом ,  но, придя в себя,  поскакал по лестнице  за подругами.
–И чего это вы скачете по лестнице, точно блоха по собаке?– возмутилась Елизавета Петровна.
–Да, прыткий какой…,– поддержала её Изольда Тихоновна,– мы даже себе не позволяем скакать по нашим лестницам…
–Я … это… с вами…
–Куда это?– дамы остановились даже от такого нахальства.– Билеты нужны… Идите-ка лучше домой.
Но Никодим Иванович был не так прост. Он всё еще чувствовал аромат чесночных булочек и прямо грезил о них.
–Я подожду вас…, – крикнул он, но дамы уже не слушали его.
Они быстро смешались с толпой.
–Ах, как хорош Онегин был, а Ленский- мужчина хоть куда,– воодушевленно лепетала Изольда Тихоновна. Дамы направились в антракте в буфет.
–Праздновать будем,– заявила Елизавета Петровна.
–А шампанское? Шампанское будем пить?
–Будем! Ведь в кои-то веки в театр выбрались.
–И шампанское…,– радовалась Изольда Тихоновна, делая маленький глоточек,– хорошо-то как… Вот и бутербродик с икоркой,– она протянула руку …
–Бери с селедкой,– прошипела Елизавета Петровна.
–Но… Как это шампанское с селедкой?!– возмутилась Изольда Тихоновна.
–Ничего с тобой не случится… ,– проворчала Елизавета Петровна,– ну…если хочешь до пенсии один хлеб жевать и водой запивать…
Изольде Тихоновне не хотелось, но и селедки не хотелось тоже.
–А конфетку-то можно?
–Можно,– смилостивилась подруга.

Вечерний воздух приятно ласкал, освежая. Было еще по-летнему достаточно светло, и  подруги решили прогуляться. Они свернули на набережную и направились вдоль реки в сторону дома. В зеркале воды отражалась элегантная древняя церковь. Она словно плыла , будто белоснежный корабль.
–Ах, какая красота!– заметила романтичная Изольда Тихоновна.
–Красиво,– вторила ей верная подруга.
Умиротворенные и счастливые они вошли в родной подъезд и окаменели. На лестнице сидел Никодим Иванович и мирно похрюкивал. Дамы сделали попытку осторожно обойти его, но не тут –то было. Мужчина встрепенулся, протер  свои затуманенные очи и несказанно обрадовался.
– А я туточки сижу, вас жду,– лучился он.
–А зачем?– нахмурилась Елизавета Петровна.
–Как зачем?– изумился Никодим Иванович, неловко поднимаясь. При этом он закряхтел и схватился за спину.– Хондроз, знаете ли,– пояснил он.
–Вот и сидели бы дома, лечились. Чего по подъездам чужим шастать,- заметила Лиззи.
–Как чего? Я же говорю, ждал вас.
–А зачем?
–Поближе познакомиться… Сейчас чайку с пампушками попьем и вот… Значит, познакомимся…
–А вы нам пампушки принесли?– удивилась Изольда Тихоновна.– И где они?
–Зачем это я принес?–вытаращился Никодим Иванович.- У вас ведь есть…Да с борщичком,– он судорожно проглотил слюну.
–Не выйдет,– пропела дама,– мы ночью не едим. Фигуры бережем…
–Ой, ну скажете тоже, фигуры…,– заливался иволгой мужчина, хихикая.
–Что же это? У нас даже и фигур нет?!– возмутилась,топнув, Изольда Тихоновна.
– Есть, конечно!– пошел на попятный Никодим Иванович.– Очень хорошие даже… Так пригласите?
–Нет!– рявкнули дамы вместе.– Мы идем спать.
–Но…,– сказать больше он ничего не успел, дамы проворно шмыгнули в дверь квартиры Изольды Тихоновны.

–Не-ет,– крутил головой Никодим Иванович, шагая к дому,– целый день на них потратил и вот… Голодный, холодный…Это всё она! – бурчал он себе под нос. При этом редкие прохожие с изумлением оглядывали странного мужчину, беседующего с самим собой и размахивающего руками , будто мельницей.– Это Изольда Тихоновна виновата! Надо…,– он остановился, осененный новой идеей,– надо её устранить  и всё… Елизавета Петровна будет его, и только для него будет стряпать пампушки. Завтра же… Завтра вызову её на свидание…А она прибежит. Ведь еще та вертихвостка!
Войдя в квартиру, он тут же принялся   рыться по карманам в поисках бумажки с телефоном  Изольды Тихоновны. Наконец, скомканный клочок был найден, и сразу же полетели гудки.
 Изольда Тихоновна уже мирно посапывала в уютной кроватке, и снился ей Ленский, который почему-то разговаривал с ней голосом Никодима Ивановича.  Звонок телефона прервал эту арию Ленского. Сквозь плохо зашторенное окно заглядывала луна, ехидно улыбаясь. Вставать не хотелось, но дама сделала над собой усилие.
–Алло…
–Ой, как я рад, что вы не спите,– бодренько затарахтел Никодим Иванович.
–Кто это?
–Ой, вы меня не узнали… Богатым буду или мечты мои исполнятся? – делая усилие, захихикал мужчина.
–Богатым будете,– буркнула Изольда Тихоновна,– вы почему  мне сон не дали посмотреть? Такой сон чудесный был… Вы нарочно, я знаю. Да?
–Нет!– вскричал Никодим Иванович.– Я при подруге не решался сказать… Вот. Вы такая очаровательница…Ах, вы просто с ума меня сводите… Жду вас утром на том месте, где мы познакомились.
–Утром?–кокетливо улыбнулась Изольда Тихоновна, будто человек на другом конце провода мог увидеть. Она окончательно проснулась.
–Да! Пораньше только… Буду ждать с нетерпением.
–Хорошо,– счастливо засмеялась Изольда Тихоновна. Ах, если б знала она, какое испытание приготовила ей судьба, то не радовалась бы так.
Теперь Изольда Тихоновна уснуть не могла. Она продумывала свой утренний туалет для прогулки.

А утром, едва дождавшись блинчиков от Елизаветы Петровны, она прихватила ведро и отправилась на свидание к мусорным бакам. Было тихо и пустынно. Люди не спешили просыпаться в свой законный выходной день, а мусор выносить, тем более, не спешили.  Никодима Ивановича она заметила сразу. Он стоял спиной к ней, что-то разглядывая.
–А вот и я,– пропела нежно Изольда Тихоновна. Последнее, что она увидела, это озлобленное лицо милого друга, как мысленно   стала его называть. Острая боль пронзила голову, свет померк , и дама рухнула на дорожку.
Никодим Иванович секунду постоял, всматриваясь в лицо и, по-видимому, остался доволен проделанной работой.  Он огляделся. По-прежнему царила тишина. И направился к Елизавете Петровне. Она открыла всё в том же пестром фартучке вся такая румяная, душистая. Теперь пахло блинчиками, до которых мужчина был большой охотник.
–А я звонил к Изольде Тихоновне…Она не открывает,– скромно опустил он очи долу, дабы они не выдали его радости, а  сердце довольно выстукивало,– и не будет… Не будет…
–Она мусор пошла выносить,– неприязненно ответила Елизавета Петровна  и поджала губы.
–А можно я у вас подожду?  Мы договорились там встретиться с ней, но я вышел раньше и вот , думаю, сам зайду.
Елизавета Петровна  нехотя посторонилась. И не успел Никодим Иванович дойти до вожделенной кухни, как раздался звонок. Он уже видел стол, стопку блинчиков, вазочку с вареньем. В глазах даже помутилось от ожидаемого счастья. Елизавета Петровна велела подождать и пошла открывать. На пороге с окровавленной головой, пошатываясь, стояла Изольда Тихоновна.
–Иза! Что с тобой?– заахала испуганно Елизавета Петровна.
Но Изольда Тихоновна уже увидела своего обидчика. И хоть чувствовала себя, как отбивная перед  жаркой, нашла силы крикнуть:
–Лиззи! Держи его! Он меня пытался убить!
Никодим Иванович не верил своим глазам.
–Ах, ты тварь живучая!– прошипел он.– Из-за тебя и моя жизнь не складывается. Ты ничего не докажешь.– Он сделал движение, чтобы оттолкнуть  Елизавету Петровну.
–А и доказывать не надо,– в незапертую дверь ввалились два сотрудника полиции, а следом за ними втиснулась соседка с шестого этажа. Она вставала рано и любила встречать рассвет у окна. У каждого ведь свои причуды. Вот она-то  видела всё и вызвала полицейский наряд и  скорую помощь. Никодиму Ивановичу пришлось подчиниться властям. Теперь  булочки и блинчики будут ему только сниться. 
Изольду Тихоновну окружила заботой Елизавета Петровна. И она, лежа с перевязанной головой, раздумывала, чтобы такое придумать, дабы жизнь не была пресной.