Лебеди прилетают весной ч 3

Отмена руководящей и направляющей

Неожиданно раздался гром среди ясного неба. События так молниеносно закрутились, никто предположить не мог. Статью 6 Конституции о направляющей и руководящей партии КПСС отменили. Фактически, в одночасье вменена многопартийная система. Райкомы перестали существовать, двери и окна самых лучших, зачастую новых  зданий, временно закрывались. Люди, не приученные работать, а только руководить и высасывать из пальца ничего не значащие лозунги на вощёной бумаге, теряли работу.

 Самые лучшие, по сути дела, новейшие здания, обрамлённые снаружи голубыми елями,  расположенные в центре населённых пунктов, планировалось передавать в распоряжение и пользование судебных органов, а где суды обеспечены добротными помещениями (а таковых чрезвычайно мало), вновь создаваемым властным структурам. Надежд на мирную передачу зданий народным судам, третьей власти государства, естественно, не было. Последовало распоряжение первого Президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина от 3 сентября 1991 года №32-РП « О неотложных мерах по улучшению работы судов РСФСР», согласно которому, исполкомам предрешалось передать здания партийных райгоркомитетов райгорнарсудам. Но и после этого в помещениях оставались пребывать бывшие партийные работники, не желающие мирно покидать благоустроенные помещения и насиженные места.  Бывших райкомовцев не особенно спешили трудоустраивать “новые люди” из вновь создаваемых властных команд. Безболезненно, добровольно помещения передавать никто не собирался, кабинеты захватывались служителями новой власти.   Бывшие, неизвестно на что рассчитывающие, пребывали в  ожидании нового чуда. Более двух лет не сдавались, директива Президента не исполнялась, Бузулукский суд оставался в старом, неприспособленном, полуразрушенном холодном помещении.

Управлению юстиции пришлось обратиться в Арбитражный суд с иском о передаче здания Бузулукского райкома КПСС народному суду.
 
По доверенностям представлять интересы сторон  в арбитраж выехали от суда — Генералова Анна, от властных структур — занявший должность Главы администрации  оставшийся досиживать  в «своём» кабинете, - Самов и его секретарь - Валентина Михайловна Бухтиярова.


                КУДЕСНИК


Стороны прибыли загодя. Времени до начала процесса оставалось много. Перед зданием арбитражного суда  двое противников стояли в ожидании процесса. Личных интересов ни у кого не было. Все понимали, что районные судебные власти не могут по-прежнему располагаться в разваливающемся стодвадцатипятилетнем от момента возведения одноэтажном  здании постройки конца девятнадцатого века, когда-то купеческом жилом доме.  Самов не в состоянии удерживать развернувшиеся «вширь и вглубь» революционные события. Ясно было, что крах партии неизбежен и он объективно наступил. В столице на площадях обосновались танки и с «броневика» звучали, казавшиеся раньше крамольными, призывы, эмоциональные выступления. Историю не повернуть вспять. Самов, как никто другой знал, что произошло и почему. Прогнившее  неизбежно рушится.

Перед процессом на ступеньках перед  зданием суда,  Самов огорчённо,  разочарованно  разговорился:
- Анна, мы все понимаем, что система развалилась. Здание вашему ведомству передадут, но  в суд ты набираешь случайных людей, не проверенных. Понимаю, что не из кого выбрать, ты сама издалека сюда приехала. Из местных жителей специалистов не нашли. В районе были и митинги, и призывы свержения властей. С твоим приездом  обстановка стабилизировалась. Помогли объективные разбирательства и справедливые решения. Ты ни с кем не связана и район благодарен тебе. Но присмотрись к своим кадрам. В общем, из быдла, пробились случайно. Проведут и выведут. Начнут стрелять в спину, не поперхнутся, как судье Ерёмину, ни перед чем не остановятся, не потерпят конкуренции.  Гляди, и бюст вождю снесут! И снесли недолго думая. А бывший водитель вытрезвителя, таскавший на себе алкашей, неизвестно каким макаром получивший диплом, которому ты дала имя и  должность,  со своим дружком  ездил в область к Злейну. Рановато, но уже начал копать под тебя, ведёт сепаратные переговоры, торопится, видать. Присвоит твои заслуги и старания, навесит себе медалей, не зря трётся возле властей, руководства, при первой же возможности предаст однозначно.
Валентина Михайловна, прибывшая с Самовым, весело рассмеявшись, изрекла:

        - А вы прозорливец, Анатолий Геннадьевич!
      - Мне не смешно. Всё-таки мой район, хотя не знаю ещё, как сложится моя дальнейшая служебная деятельность. Всё зыбко и непонятно. Страшно жить в годы перемен!
         - Я ничего, просто и сама так думаю, только сказать стесняюсь.

             Генералова  обсуждать сказанное не посчитала нужным,  ничего не ответила на   недвусмысленную тираду «в сердцах».  Со сказанным, как очевидным, была согласна. Выбирать, действительно, не из кого. Также, наблюдая за одним из своих подчинённых, как никто, понимала, перефразируя слова Лейтенанта Пистоля что он «мир, как устрицу, мечом своим откроет». Этот человек ни перед чем не остановится, однако, уверенная в справедливости устройства мира, своей твёрдости, знаниях, объективности, и, в конце концов, неотвратимости дейсвия закона «бумеранга», которого никто не может отменить, действовала по обстановке. Всё будет, как должно быть, время всё ставит на свои рельсы.

        Решение, как и ожидалось, вынесено в пользу Отдела юстиции. Здание райкома, как отражено в резолютивной части документа, « безвозмездно передать народному суду». Решение вступило в законную силу. Тут бы и исполнить его, однако не тут-то было. Самов отказался исполнять решение, выходить из «своего» кабинета, покинуть привычное для него место партийной службы. Выискивались любые предлоги и зацепки, оттяжки, чтобы здание не передавать суду. Сначала придумали ( по этому поводу созвали совещание и написали протокол с принятием решения) немедленно построить новое здание для суда, но потянули время и землю продали под магазин. Исполнять решение и тут никто не собирался. Таким образом, не выполнены Распоряжение №32 от 3 сентября 1991 года Президента РФ « О неотложных мерах по улучшению работы судов РФ», распоряжение Администрации Волгоградской области  № 700-р от 12 сентября 1991 года, решение и приказ №250/8 от 11 октября 1993 года Арбитражного суда Волгоградской области.  Председатель суда Курдов Валерий вышел с Ходатайством к Президенту о записи на личный приём по поводу неисполнения решения арбитражного суда местными властями. Только здесь Самов зашевелился, не покидая прикипевший к сердцу и личным амбициям кабинет райкомовского здания на главной площади города,  договорившись о приобретении в собственность для суда двухэтажного недостроенного в полном объёме здания чиликинской конторы на  окраине  населённого пункта, улице Леваневского, куда не заходит общественный транспорт. До этого Анна объезжала город, осматривая другие предлагаемые варианты, но это был самый подходящий.


 Не выдержав глобальных перемен, смены работы с должности Первого секретаря райкома партии на главу Администрации того же района, Самов, не долго ещё поруководив народом из  любимого  кабинета, только в другой должности, вскоре ушел в мир иной.


Новые мытарства

Дипломированный теперь Евгений - снова без работы. При очередной встрече Элеонора сама завела разговор о женитьбе, Женька ушам своим не поверил. Проявив дипломатию, на которую только он был способен, перехватил инициативу и предложил ей пожениться, как - будто инициатива исходила от него. Элеонора оценила это, поняла его ход, порадовалась за его находчивость. Решили подать заявление в ЗАГС, но поскольку времена смутные, тревожные, особых торжеств не устраивать. Первое время жить будут у её родителей, а дальше видно будет. Работу ему найдут, не последние люди, связи остались.

Женька не верил своему счастью в налаживании дальнейшей жизни, но полученные при расчёте финансы заканчивались. Финансовая составляющая, а вернее, её отсутствие страшили его и напрягали. Надо было действовать.  Решил продать унаследованный им тёткин дом. Что и сделал. Жить в селе он больше не намеревался и не желал вспоминать о своём полунищенском существовании. Даже смотреть в ту сторону боязно. На вырученные от продажи дома деньги прикупил себе городской «прикид» с несколькими галстуками, как у будущего тестя, и подарил Элеоноре тоненькое золотое колечко с ограненным красным камешком в виде сердечка. Пока не опомнились бывшие райкомовские, большая часть из которых пребывала в шоке, тесть спешно подыскивал Евгению работу. Догадывался, что тот ничего не умеет, а зять - шофёр не престижно. Сам просмотрел его диплом, ничего не сказал. Устроил инструктором в новоиспечённые, наспех созданные властные структуры, даже на собеседование с ним ходил. Большинство райкомовских толкались в коридорах новоиспечённых властных структур. Прошло и у них как по маслу… Куском хлеба молодые обеспечены.

Наступили трудовые будни, точнее сказать, суета, не работа. Служба Евгения не устраивала, но он, не теряя времени даром, знакомился с сослуживцами, угождал начальству, втирался в доверие. Отношения с Элеонорой были спокойные, она не работала, целыми днями тусовалась с подругами, как привыкла, а к его приходу со службы готовила незатейливый ужин, сдабривая его  майонезом, новомодными импортными добавками. Развлекала новыми сортами чая, сдобами из только что открытой, ближайшей кулинарии. Честолюбие не покидало инструктора и после скоропостижной кончины начальника экономического отдела его сначала назначили  исполняющим обязанности, а месяца через три, после того, как организовал приятную во всех отношениях поездку своего руководителя в охотничий домик  Алексиковского района, приписку "исполняющий обязанности" убрали.
 
Теперь он гордо, полноправно твёрдым шагом шествовал  по коридорам, выкуривал дорогие импортные сигареты с фильтром. Ежедневно надевал накрахмаленные,  наглаженные рубашки, менял галстуки. По вечерам стал задерживаться на работе. Участились совещания в  вечернее время, непонятные презентации, незапланированные командировки. Жена сначала этому была даже рада, а когда учуяла запах чужих духов, расстроилась, не понимая наглую неблагодарность мужа, попавшего в «князи». Своими сомнениями поделилась с отцом, который, недолго думая, сказал:
 
     - Я тоже молодым был.  Не святой. Перебесится. Ребёночка вам надо.

Молодая и сама подумывала об этом, однако фигуру портить не входило в её ближайшие планы. Родители уехали отдыхать к морю. Молодые остались хозяйничать вдвоём. Вечером Евгений вернулся не в духе, ужинать отказался, позже решил посмотреть телевизор и попросил жену подать ему ужин в зал. Элеонора подвезла столик на колёсиках. Подогретые вчерашние блинчики с мясом не вдохновили начавшего заедаться мужа:
- Вчерашнее доедать будем?
     - Почему бы и нет, хорошая еда, вкуснятина!  Жаром дышат.

     Родителей не было, но отношения между молодыми супругами были натянутыми. Евгений всегда был чем-то недоволен. Часто отказывался от ужина, на обед приходить вовсе перестал. Молодая женщина претензий не высказывала, но губки надувала.  Дней за пять до возвращения родителей Евгений пришёл пьяный. Пройдя на кухню, потребовал борщ. Элеонора опешила. Сказала, что первого нет, он не предупреждал, что захочет вечером борщ.
               
Неожиданно муж вскочил и ударил жену по лицу.  Как подкошенная, женщина свалилась на диван. Он не ожидал, что она упадёт, однако безразлично резко ушёл в спальню. Синяка сразу не было, но щека припухла, глаз как натянули на что-то, кожа горела. Капилляры полопались Легла Элеонора в родительской спальне. Утром готовить завтрак не поднялась. Евгений громко позвал её, как будто вечером ничего не произошло. Побитая, словно собачка, женщина показалась в дверях. Не глядя в её сторону, чай разливал сам:
- Надо думать о своей квартире. Хватит с родителями жить!
- Но…
- Не запрягала! Кто сейчас с мамашами-папашами живёт?
- Но…
- Где я тебе деньги возьму? Пусть твои раскошеливаются! Куда им девать, по курортам скачут по два раза в год!

Евгений рассвирепел и Элеонора, вспомнив вчерашнее, больше не пыталась вставить слово. А спросить, куда  он девает основную часть своей зарплаты, очень хотелось. Женщина, теперь уже опасаясь мужа, с нетерпением и боязнью ждала возвращения родителей. Первый звонок прозвучал, и, неглупая от природы, она была начеку. Если бы ей когда-то сказали, что её ударит мужчина, она бы не поверила. Намеревалась рассказать всё отцу и, опираясь на его ум и опыт, надеялась легко избежать подобных эксцессов в будущем. Смутные сомнения терзали душу. Родители должны были возвратиться дней через пять после того злополучного вечера, а на следующее же утро под  глазом проявился синяк. Вокруг глаза образовалась отёчность, а сам глаз превратился в узкую щёлочку.
 
Элеонора не отходила от зеркала, отказалась встречаться с подружкой, на маникюр не пошла. Родители завтра приедут, а она  с начавшей желтеть левой стороной лица. Позор! Ей стыдно было, что такое получилось, а муж и глазом не ведёт. В сомнениях и раздумьях она уже и отцу не хотела ничего рассказывать, а стыд был на лице:
- Будь что будет! Этого тоже проучить надо.

Вечером перед приездом родителей Евгений с работы пришёл раньше. Вручил жене подарочную коробку с тенями для глаз. Элеоноре стало противно. Она отложила подношение в сторону, молча поставила на стол ужин. Пить чай с ним не захотела. Евгений не чувствовал угрызения совести, хотя анализируя, как всё случилось, отмечал про себя, мало ли что бывает в семейной жизни, «подумаешь, хрустальная, не дотронься до неё». Испокон веков баб жить учили, лупили, а казачкам, как и цыганкам, даже кнутом обламывалось...

Вон из моего дома!

Как только шасси самолёта коснулись посадочной полосы, пассажиры дружно поблагодарили экипаж аплодисментами. Родители Элеоноры собрали ручную кладь и поспешили к выходу. Юрия Валерьевича и Елизавету Станиславовну встречала служебная машина. Что дочь не приедет, они знали, но этому удивились. Обычно водитель заезжал за Элеонорой, она встречала родителей, прячась за какую-нибудь стойку или другое укрытие, выбегала к ним навстречу и   начинались бурные обнимашки и поцелуйчики, чуть ли не с вручением подарков прямо в аэропорту, либо возле автомобиля. В этот раз отец и мать никто не встречал. У зятя был рабочий день, только  по нём они не  соскучились.
 
Дорога домой была недолгой, но скучноватой и тягостной, поскольку дочку среди встречающих всё же  не увидели. До дома доехали в полном молчании. Дверь открыла Элеонора. Она сконфуженно улыбалась, расцеловала отца, а когда подошла к матери, неожиданно для самой себя разрыдалась, хотя не было больно, теперь только обидно. Отец внимательно взглянул на дочку:
- У нас живут и нас же..., - он не закончил, сплюнув в сердцах,- Я когда мать пальцем тронул?
Юрий Валерьевич не договорил. Мать расцеловала доченьку, обхватив её лицо с двух сторон  ладонями, вглядываясь в глаза своей любимой. Ничего не сказала, лишь лицом посерела.

Встреча оказалась нерадостной, дежурной. Элеонора рассказывать ничего не желала. “Ударилась о косяк двери”. Она уже вроде и простила его. Знала, что мать согласится с её мнением. А вот что сделает отец? Батя  непрост, может круто повернуть. От него всё зависит.
За чаем он бросил:
- Будешь рассказывать, или?
Успокоившаяся было дочь снова скукожила губки, намереваясь заплакать. Отец  наоборот, сквозь сжатые скулы:
- Пусть убирается из моего дома!

Женщины возражать не стали. За прошедший день Элеонора много передумала. Сама у себя спрашивала, любит ли она Евгения, что он ей дал, чем удивил или обрадовал. Выходило, что наоборот, все для него старались: предоставили жильё, питание, работу. А он ещё и руки начал распускать. Зять в их семейном очаге лишний, по сути, попросту не вписался. Видимо, ему не хватило элементарно  ума.  О детях ни слова не говорил, никаких  планов не строил, хотя часто о чём-то напряжённо думал, в свои мысли никого не посвящал. За него всё решали они, он лишь молча поддакивал, изредка кивая. После ужина уходил к себе, приникал к купленному специально для молодых, лазерному телевизору с большим экраном, отдых незаметно переходил в глубокий сон. Иногда в руках держал книгу, но читал ли, - сомнительно. Получалось, что теперь всё делалось не для дочери, а для хорошо пристроившегося зятя.

Елизавета Станиславовна с первого дня появления зятя в квартире чувствовала себя напряжённо, расслаблялась, только когда его не было дома. Никаких подарков дочери, никаких цветов. Ведь они молоды, надо как-то по-другому, романтичнее, что ли. Они ему на обед первое, второе, третье, свежие рубашки, галстуки — каждый, а то и по два раза в день менял. Ни угрызений, ни терзаний с его стороны не рождалось. Как он собирался дальше жить,-непонятно.

Юрию Валерьевичу жизненный опыт подсказывал, что если мужчина ударил раз, последует и продолжение. Поэтому решил это дело пресечь на корню. Пусть уходит. Организовывает своё жильё, налаживает быт. Если помирятся, пусть забирает жену, дочь на поводке удерживать не будет. Хватит сидеть у них на шее. Догадывался, что зарплата зятя в дом не попадает. Чего ещё он хочет? Сынка-сосунка прикормили. На работе тоже не сильно хвалят, переносит бумажки из кабинета в кабинет, хотя этим, справедливости ради, надо заметить, и все занимаются. Но, одним словом, не хвалят его, а сам по служебной лестнице вряд ли  продвинется. Так и будет сидеть на шее. Зачем такая благотворительность?


Незапланированное возвращение


Переночевал Евгений у давнего знакомого «земели», как он называл земляка. Наутро написал заявление об увольнении. Держать его не стали. Более достойных кандидатов очередь. Через два часа он был свободен на все четыре стороны.
 Какие ему стороны света? Кому он нужен? Теперь уже с тремя (прибыл в город с одной!) объёмными сумками на маршрутном автобусе возвращался на малую родину, втиснувшись между прыщавыми студентами на заднее сиденье. Три часа в дороге размышлял над своей жизнью, ругал судьбу. Родительскую, а теперь и тётину  могилы до сих пор не обустроил. К кому голову преклонить и куда едет, сам не мог понять, но автобус, как казалось, всё быстрее несёт и несёт, даже пассажиры не просят остановиться. “Чуть помедленнее кони, чуть помедленнее»,- неслось  в голове. Что делать, что делать?

Время от времени встряхивался, сам себе думал, “не пропаду, кое-какие денежки имеются пока, одежды, обуви, галстуков, - море!  Не урод, девушки без внимания не оставляют, не пропаду!” Мысль застряла на женской половине общества. Здесь и будет искать прибежища и уюта. Их много, всегда выручали, не подводили, если что не так, сам виноват. Может, у тётиной соседки, Марии, остановиться? Она всегда была приветлива и благосклонна,  тётю жалела и уважала. А он-то что?, не  пришей никуда рукав... Ещё бы чуть, и слеза прошибла от обиды на весь мир, тестя, не на жену, нет, сам дурак! “Вещи оставлю в камере хранения на автовокзале. Пойду сразу к администрации, знакомых увижу, потолкую с кем надо, прикину что к чему».


Предвыборные страсти


Приближались  очередные выборы Главы администрации. По местным меркам, а не только по местным, борьба разворачивалась нешуточная.

  Кандидаты и их доверенные лица старались обработать любую ничтожную горстку людей, выхватывали потенциальных избирателей где попало: в вестибюле зданий, в гаражах, на собраниях в организациях, на новоиспечённых перестроечных предприятиях.  На главной площади городка работали с населением под звуки оркестров, с выступлением местного и приглашённых казачьих хоров.  Такое творчество уважалось местным населением и люди, часто с удовольствием, приходили на сходки. Правда, одни и те же, кто живёт тут поблизости, в центре, кому надо пообщаться, языки почесать, новостями поделиться, покрасоваться на себя, нарядиться, людей увидеть. В этом нет ничего зазорного. Кандидатам же необходимо аудиторию расширять, увеличивать охват  числа потенциальных избирателей. Перед концертами народ заставляли выслушивать лестные до унижения речи, а уж потом пришедшие на площадь слушали выступления хоров, подпевая разряженным самодеятельным артистам.  Таким образом притягивали избирателей. Результаты всё равно предсказуемы. Процентов наберут, кому сколько положено.

В  подобные моменты жизнь  бурлила особенно сильно. Политикой занимались, а лучше сказать, обсуждали кандидатуры все, кому не лень. Знали, что выберут всё равно тех, кого наметили, кто проплатил,  он и должен быть на этом "свято месте". Известен бессменный состав избирательной комиссии, в число которой на протяжении нескольких десятилетий входил, например, пьяница-адвокат и, образно говоря, столетний, забытый всеми, только не избиркомом, в списке которого он на вечные времена - бывший директор старого дворца культуры. Избирательная комиссия на протяжении десятков лет несменяема, специально подобранные нужные люди решению специфических предстоящих задач хорошо обучены. Ни разу не подвели. Почти все члены комиссии - люди советской закалки, ухватившие знамя наступивших  времен. Хорошо знали слова Ильича: "Тот, кто считает голоса, гораздо сильнее кандидата".

Активизировались первая, вторая и третья полосы местной районной газеты с фотографиями кандидатов, а того, кого продвигают, можно увидеть  в каждом номере. Рассказывают о нём, как хорошем семьянине, спонсоре молодёжных программ, передовике какого-то производства. Не старые жители называли такового «офигенным» не жадным меценатом. Рассказывали о героических заслугах перед районом, страной и Отечеством. Тотчас  возникшие перед избирательной кампанией издания газет метали громы и молнии, разоблачая оппонентов, рассказывая о закулисных играх, о неблаговидных поступках, а порой и преступлениях. В суде появлялись дела о клевете, собирались кучи бумаг с множеством подписей и доказательствах гнусных поступков друг друга, подшиваемых в увесистые тома. Кандидаты драли глотки в защиту реформ, делали вид, что из последних силёнок бьются за развитие региона, кричали об открытии новых производств, рабочих мест, заботе о ветеранах, престарелых, детях. Чехарда, одним словом. Широкая Масленица, не к слову будь сказано. Словесный праздник.

Выборная кампания для Дёмина  Ивана Петровича была второй. Первый срок «отмотал” очень даже плодотворно. Всем членам семьи припахал землички немеряно, родичей на государственные посты и доходные места определил. Об архиве позаботился. Мало ли что, а вдруг документик потребуется, какие органы заинтересуются? Всё под рукой всегда должно быть, ненужный пасквиль прибрать, подменить, например. Мало ли? Подстраховаться то есть. Во время революций будущие правители начинали с почты и банков, а тут с муниципального имущества и архива.  Всё схвачено у Ивана Петровича, однако много недоделанного, остались ещё интересные объекты. Не со всеми фермерами разобрался. Нерадивые остались,  не уважают, так сказать. Не все ещё земли распродал, раздал, передал в аренду, а там в субаренду.  Золотое дно.

С водителем вышла незадача. Умер. Неожиданно умер: болтали, что от переутомления и чрезмерного потребления виагры. Однако это не точно, может, и по другой причине. Беды не ждёшь,  ведь не старый ещё. Из заключения медиков выходило, что сердечная недостаточность. Вроде не жаловался. Как снег на голову. Кем заменить? Надо, чтобы исполнительным был, надёжным, послушным, лишнего не говорил. Перебирали, перебирали местных, знакомых и мало знакомых, Дёмину никого из них не хотелось брать. Один в одном, другой в другом месте засветился, у третьего что-то ещё непотребное обнаруживалось. Прошёл слушок, что в город возвращается бывший водитель первого секретаря, Самова. Что-то у него в новоиспечённой семье не получилось. Если захочет работать, глава намеревался взять его. Явно нигде не засветился, друзьями не обзавёлся. Служил верно, а что с городской женой не получилось, никого не касается. Мало ли что. Им всем деньги подавай, лимузины, курорты. «Видать, наш селянин, Женёк рылом не вписался, возьму, если придёт», - рассуждал Глава, особо не переживая, что остался без водителя. Свято место пусто не будет.

Иван Петрович по всем пунктам анализировал ситуацию, в основном, по ночам, после, ставшими многотрудными и даже болезненными, забавами с красавицей женой. Смотреть на свою,  небесную  белолицую красотку бездеятельно - не в его силах. Стал тайно таблетки принимать. Сначала помогало, а позже и по две маловато стало, но супружеский долг выполнять старался исправно, поскольку потерять любимую было страшнее всего на свете, тем более, что и в делах немало ему помогала. Всюду вхожа, принята, обласкана. Постоянно улыбалась, довольная собой и жизнью, ямочки на щёчках радовали окружающих. Модная шикарная причёска, с иголочки одета, дорогой заморский  парфюм. Один, поселившийся неподалёку  от их особняка, сосед, задумчиво обронил как-то:
- Как же она красива!
А супруг было и замечать перестал, привыкать начал. В делах помогала не только она, но и её дети от первого брака. Поэтому без тихой надёжной пристани ему не обойтись. Не дай Бог, какая буря, так любая гавань пригодится, тем более его, можно сказать, железобетонная. Последние ночи Дёмина беспокоила мышиная возня из-за  неожиданно появившихся и зарегистрировавшихся кандидатов на пост Главы администрации. Ясное дело, в избиркоме принимали их неохотно. Находились всяческие придирки, отказы в регистрации, так они «лезли» через суд, который своими решениями обязывал зарегистрировать то одного, то другого. И суд-то в его руках,  старался  поддержать, не зря же с вновь назначенным, сменившим Анну Генералову, вышедшую в почётную отставку, председателем на шашлыки, охоту ездил. Оба знали о проделках друг друга. У нового председателя везде свои люди: в службе безопасности и в областных структурах, везде всё схвачено, на крыльях летает, земли под собой не чует, только как бы не ошибся. Вместе в область ездили, копать кое под кого, чтобы избавиться от непослушного “пришельца” не из команды. Ничего не получилось, но тем не менее, попытка была. Даже на спортивных соревнованиях и мероприятиях новый председатель суда «у ноги» стоял, рядышком красовались на стадионе перед спортивным народом. Да мало ли и ещё где...

Перед предстоящими надвигающимися выборами, Дёмин, перебирая одного за другим кандидатов на должность Главы района, кого-то сразу отметал, о ком-то надолго задумывался. С  выскочкой-самовыдвиженцем Соловьёвым он на раз справится. Вряд за него проголосуют. Весь район в курсе, как он штаны на заправке снимал, толстую жопу показывал, а теперь хозяйством управляет, “деляга. Ишь, в Главы собрался, ублюдок... Этот мне не соперник,” - продолжал размышлять Дёмин. “А вот Степко, это еврей, неизвестно откуда прибился, газету выпускает, не в свои сани лезет. Этому рот заткнуть через сына-наркомана можно. В гадюшнике, молодёжном ночном "Топазе" постоянно обретается. Надо начальника милиции подключить, потревожить его малость, встряхнуть. Реальный оппонент - Соломонов Алексей Иванович, вот с кем не шуточная борьба предстоит. Его знают, уважают. Возглавлял хозяйства в районе, зерноперерабатывающее предприятие. Этого поддержат. Вот тут предстоит работёнка. Что-то ему надо пообещать, задобрить, может ещё ему землички подкинуть? Предприятие какое предложить, прибыльное дельце подбросить? Может... Соломон должен снять свою кандидатуру, иначе мне самому другую работу искать придётся...” После раздумий давящая душу грозовая атмосфера начала рассеиваться, с трудом, но отступать. Сон застал Ивана Петровича на нашедшем правильное решение, месте.

Дня через два Дёмин лично позвонил Башковитову Фёдору, директору племенного завода, сообщил, что с утречка следующего дня подъедет, необходимо потолковать. Фёдор понял, что  тот  снова придумал  что-нибудь благовидное на вид, чтобы продолжать доить, но отказаться от встречи с главой района не мог. Провёл планёрку, отпустил людей. В ожидании незваного гостя, осторожный хозяин кабинета оставил пометку в записной книжке. На всякий случай включил диктофон. Мало ли что. Фёдор знал, что подслушивающие устройства и видеокамеры установили во многих местах, даже на деревьях в Вихляевском лесу, где Глава обычно охотится на кабанов или лебедей в ближайшем озере. У него здесь своё место обустроено, проезд людям не из команды воспрещён. Пособники в песчаную дорогу вкопали даже доски с двухсотмеллиметровыми гвоздями, чтобы случайные люди калечили машины, а может даже и себя, чтобы в эти места носы не совали. Дорога всем заказана.  Кто попадал в ловушку, прокалывали шины и больше сюда, конечно, уже не заходили даже на тихую охоту. А бывшая его приятельница , заядлая грибница и охотница до рыбной ловли, известная в районе ещё по партийной работе, Дмитриевна, тоже перестала наезжать в этот лес и к озеру:
- Подстрелят ещё, чего доброго!
Воровато оглянувшись на присевших передохнуть рабочих у ремонтирующейся конторы, построенной ещё в довоенные времена прошлого века, Дёмин поднялся на ступеньки, так называемого, офисного помещения. Башковитый не встал навстречу руководителю района, тот сам суетливо подошёл к столу, протянул для приветствия руку:
- Через час совещание в районе, некогда рассусоливать, - сказал с места в карьер,- для общественных нужд необходимо пятьдесят тонн пшеницы. Как тебе известно, бузулукский общественный фонд активно работает, людям помогает. Инвалидам там, ветеранам, многодетным. Грех не помочь. Мельница одна в районе, поэтому отгрузишь туда. Муку людям раздать надо.

Башковитый знал, что у брата руководителя района, Юрия, своя мельница, правда, она вряд ли в рабочем состоянии, но возражать не стал. Сделал вид, что поверил, мол, конечно,  так оно и есть, для гуманных целей задумка, в интересах обнищавших людей. Башковитый, давно работая в разных местах главным агрономом, а уже много лет и фермером-руководителем, знал, что трудно бороться со спетой и спитой властно-правовой командой. Имел хорошую дружную семью, побаивался за детей, «эти нелюди на всё способны», знал, что сопротивляться бессмысленно и бесполезно. Вспомнив, как у него бывший прокурор, благополучно покинувший этот мир, и теперешний председатель суда пытались отобрать у его хозяйства пруд с озером, едва отмахался, выпутался из хитроумно расставленных сетей, приступил к выполнению оброка. Через пару дней  "Камазами" пшеницу вывезли, куда было велено.
Успешно продвигающаяся идея "помогать" немощным и нуждающимся, приносящая приличный доход и пополнение в семейный бюджет,  так понравилась Главе возглавляемого им района, что он решил торпедировать приносящую прибыль и разворачивать деятельность  в ещё больших масштабах.   Есть где здорово наварить, а людям в глаза не хило напустить пыли.

Гениальная мысль спекулятивно прикрываться общественными нуждами в головах у многих рулевых, руководивших фондами, предприятиями, районами, губерниями. Она хорошо срабатывала, помогала наживаться и достигать  материального благополучия, которое, естественно, к добру не приводила. Чужая копейка рубли уводила, пятак губил, а у верёвочки  непостижимым образом, вдруг конец обнаруживался. Откуда ни возьмись. Только не все могли остановиться у поперечной черты. Как правило, ворам всегда мало, невозможно остановить аппетит во время пира.

Тут можно так замутить, - неожиданно для себя вслух сказал Дёмин, резко притормозив перед красным знаком светофора,- зажить по царски. Замок в лесу возле реки отгрохать, как с супругой задумали. Только всё тонко надо сделать, обдумать, тщательно подготовиться. Ой, тонко.

               

                Колышки вбиты, масло разлито



          Евгений Желобок, у которого без труда получилось устроиться к Дёмину, весьма успешно осваивался.   Хозяин начал  доверять водителю, его устраивала преданность и то, что он заглядывал в глаза, ожидая приказаний, словно верная собака.
По заданию Главы администрации Евгений с причиндалами для шашлыка с утра выехал на Бузулук. Именитые гости должны были подъехать часам к пятнадцати. Разложился на старом месте, установил новые опоры  над почти развеявшемся пеплом прошлого костра. Помешал заквашенное мясо баранины. Осмотрелся. Красота. Пред глазами то и дело всплывал образ красавицы-супруги Дёмина. Она и правда, «на свете всех милее и красивей и белее», как бы молоденькие соперницы не старались составить ей конкуренцию, нежность её дивного лица никто не оспорит. Лес, птички щебечут, кузнечики стрекочут. Мысли без границ, но надо  собирать сушняк. Наткнулся на вбитые по периметру колышки в расчищенном от деревьев участке леса недалеко от берега реки:
- Не понял... Строить что ли что-то прямо в лесу собираются?
Жизнь научила его помалкивать, но вбитые колышки и чьи-то коварные происки беспокоили сильнее, чем мысли о  желанной женщине. Запах шашлыка рассеивался по округе. К обеду съезжались нужные званые  гости.

       Удачная задумка

Идея сыграть на сердобольных чувствах людей  у Ивана Петровича развивалась, обрастала лживыми гуманными придумками, и, в конце концов, на ближайшем совещании он объявил, что будет строить «Дом инвалидов» на берегу реки в сосновом бору. Тут же, не мешкая, поручил своим заместителям, помощникам и приспешникам при должностях, которых самолично назначал, подбирая «своих» людей в команду, о необходимости уточнить место, подготовить документы и спешно приступить к не терпящим отлагательства работам:
- Выборы на носу. Тянуть - время не ждёт.
Команда незамедлительно приступила к исполнению. Дёмин, как и было задумано, выехал в командировку, потом в другую. Документы подписывать должен был не он, а его заместители, пока не посвящённые в его планы о фиктивности намерений осуществлять строительство для стариков и немощных.

Окружающим его исполнителям было пока невдомёк, что место для грядущей стройки им давно подмечено, облюбовано, выбрано. Правда, как оказалось, на федеральных землях лесного фонда.  Дёмин по этому поводу не  «заморачивался». Отказа для него ни в чём не может быть, даже такой мысли не допускалось. Загодя выехали с прикормленным ручным архитектором на понравившееся место, вбили колышки, на которые, по неведению, и наткнулся его водитель, готовя шашлыки для «нужных» людей. Снежный ком в липкую погоду всё тяжелее и тяжелее, больше и объёмней и не будет сил сдвинуть его, но задуманное надо доводить до конца. Мысль о строительстве, пусть не средневекового замка, но дворца  на берегу реки, не покидала и не оставляла. Дворец начал сниться по ночам. Красавица-жена поощряла намерения Ивана и он харахорился, по-воробьиному пыжился, старался сосредотачиваться на вопросах исполнения грандиозных планов по захвату лесной территории  у самой чистой реки губернии (маслозавод, мясокомбинат, другие производства похерились, кому загрязнять  природу?). Абсурдное желание прибрать всё к своим рукам и бредовая идея, что всё вокруг должно служить и принадлежать ему, иногда загоняла в тупик, но заставляла двигаться к намеченной цели. Терний было много. Теперь уже знал, что  приманившая их чету земля находилась  в федеральном лесном  фонде. Ни строить на ней, ни приобретать её в частную собственность  нельзя. Но сильно хотелось, значит  можно. Как сложилось на практике, закон в отношении неприкасаемых, глубоко дремал, однако не спал, как выяснилось позже.

На семейном совете решено окончательно прибрать к своим рукам объект, который будет возведён, путём нескольких поступенных переходов прав на возводимый объект от одного члена семьи к другому. Благо, что членов клана наберётся видимо-невидимо: от первого брака, от второго, да и желающих «помочь» немало. В окончательном варианте, чтобы всех запутать, и никто ничего не мог понять и доказать, если что, постепенно переоформить строительство на дочь жены от первого брака, потом на жену, затем на общее чадо. Им и самим трудно разобраться в схеме завладения строением, «куда уж там кому-то»,- мыслила, размышляя, первая чета района.

На последовавшем за семейным советом, ближайшем совещании Дёмин  сообщил об изменении назначения строительства, то есть, теперь он намерен строить не Дом инвалидов, в Дом отдыха, чтобы иметь возможность широко, планово принимать областное руководство. Достойно встречать их больше негде. Чтобы как-то завуалировать стратегию завладения в личное пользование, приступил к тактике овладения умами путём всевозможных ухищрений, в том числе, меняя цели строительства, отдаляя от первоначальной гуманной идеи создания объекта для нуждающихся престарелых граждан и Участников Войны.

Исполнения указаний Главы администрации по оформлению земли под строительство по объективным причинам тормозились на каждой запятой. Одна проблема цеплялась за другую и не давала возможности форсировать события, как хотелось бы. Вызвав к себе начальника земельной кадастровой палаты Быстроходова, Дёмин приказал ему в срочном порядке оказать содействие в межевании облюбованного земельного участка. Представители администрации, направленные Главой, вывезли Быстроходова  в лес, указали на вбитые колышки. Руководитель земельного комитета ахнул, но ему ничего не оставалось, как со своими работниками рассчитать картометрическим способом координаты границ участка и поставить его на государственный кадастровый учёт.  Быстроходов не находил себе места оттого, что строительство намечено проводиться на федеральных землях. За это не только должностью, свободой поплатиться можно (надо заметить, что скромный человек, бедный Быстроходов недолго прожил после этого, вскоре Земля приняла его в свое лоно). При очередной встрече с главой высказал ему  свои сомнения и опасения.
 Иван Петрович, проигнорировав замечания, дальнейшую работу поручил начальнику правового отдела Сержантову. Тот, будучи в курсе о кознях и свистопляске вокруг участка, вреде бы как заартачился.

На знакомой, обустроенной под шашлыки поляне, Глава собрал нужных людей, которые должны были заниматься оформлением документов, оказанием помощи в строительстве, контролем за ним. Понимал, что самому светиться нельзя да и не по статусу. Снова объявил о первоначальной цели строительства в связи с  заботой о людях с ограниченными возможностями, о стратегической задаче по оказанию помощи инвалидам, о не терпящей отлагательства помощи обездоленным, предупредил, что «кто намерен  устраивать саботаж и препятствовать благой цели, с теми не по пути, будут увольняться». Как только выпили по первой за встречу, обстановка  разрядилась,  шашлыки заманчиво пахуче скворчали, Дёмин бравурно объявил о покупке для молодого специалиста, начальника правового отдела, жилого дома. Сержантов нахохлился, приободрился и сомнений в необходимости оформления сомнительной  сделки больше у юриста не возникало.
 
Дела по оформлению земельного участка под строительство на захваченном лесном участке всё равно не продвигались. Иван Петрович, собрав очередную планёрку, поручил Сержантову, директору лесничества, начальнику отдела по управлению муниципальным имуществом, заместителю Главы начать работу по оформлению в муниципальную собственность администрации района означенного лесного массива. Собрав кучу документов, проведя гигантскую работу,  начальник правового отдела сдал документы в Федеральную службу по государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним.  Тут произошло то, чего Глава больше всего опасался. Бескомпромиссная служба на законных основаниях вынесла решение « Об отказе в государственной регистрации прав собственности». Основанием для отказа, как указано в документе, явилось то обстоятельство, что «лесной массив на территории  означенного района находится в собственности Российской Федерации. Регистрация означенного участка уже проведена, сведения в Росреестр внесены».

Дёмин осознавал, что с этой службой и её теперешним руководителем, государственным служащим Генераловой  Анной, бороться, либо входить в контакт, бесполезно, и разозлившись, решил «разобраться» с ней, как только представится первая подходящая возможность. О том, что она ему не по зубам, даже не подумал, поскольку ни в чём никогда нигде ни от кого не встречал отпора, либо преград.

Сержантов понимал, что топтать закон нельзя, но обходить, особенно по  указанию Самого, можно. Отрабатывать подарок в виде жилого дома необходимо. Не пыльная работа устраивала, хотя неприятностей и досадных событий с этим непонятным строительством предостаточно, конца им не предвиделось. Сержантов не находил себе места, осознавая, что нарушен закон, за это могут и  привлечь. Но сделать ничего не мог, тем более, что  жить в новом доме ой как приятно!

Строительство объектов во всю наращивалось, а с землёй катавасия продолжалась. Больше того, границы захваченного участка ширились, фундаменты под объекты давно заложены, ползут вверх разрастаются вширь и вглубь.  Варианты по надлежащему оформлению земельного участка под строящимися объектами рушились один за другим. «Завладеть что ли земельными долями пайщиков, чтобы завуалировать приобретение земель из лесного массива?», размышлял  Дёмин.  Уже  не зная, что предпринять дальше для увеличения участка и чтобы скрыть свои корыстные намерения о захвате земель для своей семьи,  стал нервно искать подходящих арендаторов. Сначала в лице физических лиц, потом в лице однодневных обществ с ограниченной ответственностью.

Первоначально их представители дали согласие на аренду, но когда разведали, поняв,  во что вляпались, отказались все разом, в том числе и подставные, специально созданные для использования с этой целью, прошедшие государственную регистрацию.  В тюрьму никто не собирался, чуяли, чем дело пахнет. В своём ведомстве Глава администрации с необходимыми документами старался работать аккуратно. Задуманная супругами, разработанная тактика срабатывала безотказно. Соответствующие постановления в подчинённом Дёмину ведомстве, подписывались его замами. Сам старался ничего на подписывать, а те заместители, которые  безотказно подмахивали подготовленные документы, делали вид, что не догадываются об истинных намерениях своего преступного руководителя. Делали вид, что действовал Глава на благо людей, хотя по району и за его пределами давно ползли разного рода противоречивые слухи. Непонятные цели строительства вызывали всё больше вопросов и у сведущих людей и у обывателей. От возникающих   преткновений со стороны не подчиняющихся ему структурных подразделений от неудач, ярости Главы района не было предела. На этом бы и остановиться первой чете, да не тут - то было. Препятствия лишь распаляли себялюбие супругов.


Стратегия и тактика завладения объектами

Супруга Главы разработала стратегию и тактику дальнейших действий, поскольку муж  окончательно запутался, на какой земле ведётся строительство, кто строит, на кого оформлен объект.  Организация, под руководством Панасюка Олега, с которой Дёмин договорился,  категорически отказалась в дальнейшем иметь дело  с этим «дурацким» строительством. Первоначально возведённое здание сторожки, по доверенности, как бы купила падчерица Главы. Теперь она, тоже «как бы» продолжала строительство и оформление документов, причём, как в дальнейшем выяснилось, она не  знала и не помнила, за какую сумму и на какие деньги покупала, строила, кто занимался  оформлением на неё  документации. Проживала в другой местности.
  Мамаша дела проворачивала от её имени по нотариально оформленной доверенности. Когда обеим  эта запутанная недосказанность надоела, дочь дом, якобы,  продала матери, первой леди. Только мамаша, как выяснилось позже, сообщила следственным органам, что дочь,  оказывается, не продала, а подарила ей объект, а та передарила его их общему,  с Дёминым, сыну. Головокружение! Как всё сложно и путано, разве заснёшь ночью с такими злоключениями и беспокойством! Сердечное и артериальное давление у Главы скакало, зашкаливало. Тут и вовсе, даже к утру силы не восстанавливались, со своей царицей уже и на коровьем реву не получалось. Попадёт под капельницу в «свою» палату, отлежится немного и снова за своё. Мужская сила требовалась, а  таблетки перестали помогать.

Что приобретено на заработанную тяжёлым трудом копейку, служит долго, навека. По всему выходило: как пришло, так и уйдёт! Не пойдёт впрок. Как трудно жить, даже опасно! Первую чету  внутренний голос не предупреждал об этом, хотя мог бы  шепнуть.

Первые нервные слухи о тёмных делах с «Домом ветеранов» возникли среди поселенцев существующего уже, дышащего на ладан,  деревянного, стопятидесятилетней давности постройки помещения для инвалидов и умственно отсталых  в силу возрастных изменений стариков и ветеранов Войны, осенью. Некоторые из них, особенно бездетные, надеялись поселиться в новых благоустроенных хоромах на свежем воздухе около реки и леса. Красота и лепота. Пожить, так сказать, на старости лет, в своё удовольствие хотелось. Сергей Иванович Сазонов, староста ветеранов, поехал в администрацию по  интернатовским делам. Порешав некоторые вопросы, в архитектурном отделе поинтересовался о ходе строительства обещанного «дома для немощных и больных». Ему ничего не ответили, отводили глаза, не разговаривали, делая вид, что « больно заняты». Почувствовав явный подвох и насмешку, обескураженный староста возвратился в полуразваленный барак. Поделился с бабульками своими сомнениями. Прасковья Большая, как звали одну из незапамятных лет проживающую в пансионате смешливых подружек, развеселилась:
     - Иваныч, ты уши развесил, поверил, что нас переселят? Сама наивность. Это была предвыборная утка, чтобы за Дёмина голосовали. На самом деле, он своей крале хоромы строит. Она недавно и сюда на лимузине подъезжала. Вся в белом, титьки нараспашку. Сняла с работы бригаду хохлов, которая подрядилась  к зданию  отмостку делать. Чёй-то не видать их. Совковые лопаты, вёдра побросали. Будут ли заканчивать, никто не знает, даже директор. Нагадили и умчались, спросить не с кого.
 
      В тот день Дёмина действительно спешила к старому дому инвалидов, чтобы нанять бригаду выложить фундамент к возводимому дворцу и  до холодов огородить территорию двухметровым забором. Успеть необходимо до наступления зимы.
 Завезённый стройматериал могли растаскивать, а надо было делать всё по-хозяйски. Ей посоветовали Камбаряна, который незамедлительно согласился поработать за предложенную сумму. Бросил мостить опалубку возле покосившегося барака обездоленных людей и спешно перебрался на возводимый супружеской четой объект. Находившиеся на стройплощадке  120 блоков  с помощью автокрана уложил  в фундамент. Работу контролировали посланцы администрации  Феничкин и Локтев. Расплатившись за работу, довольные супруги элитное строительство на зимний период приостановили.
 
Перед самыми морозами Камбарян всё же вернулся к ремонтируемому бараку и закончил работы по укреплению фундамента вокруг рушившегося здания. Старички, прогуливаясь по вечерам вокруг своего ветхого жилья, шутили:
       - Подпёрли нас маленько, а то к весне здание совсем завалилось бы. Нового  не  видать как своих ушей, хотя до выборов Глава клялся и божился, обещал, что построят. Как и кому верить после этого? И зачем голосовали за него?

     - Как было не голосовать, люди с бюллетенями, урной приехали, хочешь-не-хочешь,-бросай!,- заметила бойкая старушка, затягивая на сморщенной шее  платок, - кстати говоря, они сами и бросали; или показывали, где крестики-галочки ставить. Да и что толку? Никто работать не будет и делать для стариков никто ничего не собирался. Лоб раскатили... Не успеют придти к власти, начинают неимоверно воровать, бутеют!, словно на дрожжах. Да нет бы понемногу крали, а то ведь всё больше миллионами норовят, миллионами... Раньше за мешок зерна сажали, в выездных процессах показывали, позорили. Стыды до глаз...

      Старая казачка знала, о чём говорила. Ещё раньше рассказывала, как  « мой  дедок  два года условно получил за три мешка семечек. Так и умер под статьёй, Царство ему Небесное! Там разберутся»...

На захваченной территории, кроме основных зданий, соорудили  баньку,    теннисный корт и много ещё чего. Облюбованных площадей федеральной земли явно не доставало. С земельным участком так ничего и не было ясно. Как продолжать строительство,- непонятно. Тут ещё руководитель лесхоза под руку  в который раз  предупредил о невозможности возведения объектов, либо чего бы то ни было, именно здесь. Супруги, ещё раз кулуарно пошушукавшись, теперь решили расширить  участок путём выкупа смежных земельных долей у частных лиц. Активизировали поиски собственников приватизационных паёв, чтобы  приобрести их в собственность и  наконец - то закончить юридическое оформление   участка под  странную застройку.

Демин, предвидя неизбежность столкновения с законом, решил укрепить свои позиции, подстелить соломки,  точнее сказать. После очередной планёрки попросил задержаться начальника милиции — Сющенко.  Начал рассказывать про Дом животноводов, запутался, а коснувшись приобретения земельных долей, вовсе сбился с мысли. Идейным вдохновителем и исполнителем была жена, поэтому начинать этот разговор ему не следовало. В конце концов поинтересовался проблемами начальника. Тот, как и ожидалось, не растерялся, сообщил, что ему служебное жильё, предоставленное районом, нужно  оформить в собственность. Дёмин  попробовал отшутиться:
    - Ты же приватизировал дом в районе, где раньше работал? В каждом новом месте  тебе по особняку?
  - Ну, в каждом-не в каждом, на сына оформим. Он пока студент, но завтра тоже в милиции работать будет. Вы мне поможете, я -вам!
      - По рукам!
Через два месяца кирпичный особняк с мансардой в новостройках перешёл по бесплатной приватизации в собственность сына Сющенко. Начальник милиции теперь в долгу перед Главой района. А долг отрабатывать  - дело святое — это почти как карточный долг,- дело чести, или, или бесчестья?


Запреты  для кого писаны?


Предупреждения господину Дёмину о нарушениях федерального закона по строительству на землях лесного фонда  не прекращались. В голове у Главы как заноза сидело, что строить объекты в выбранном месте нельзя. Но запреты для кого угодно, только не для него. Грандиозное строительство быстрыми темпами продвигалось. Не рушить же возведённое, такое красивое, престижное, отвечающее их статусу. Свою царицу надо радовать, тем более, что она давно в  действенном процессе, топча все встречающиеся на пути преграды. Они с мужем наметили сомнительный путь для обладания дворцом, который давным-давно считали своим, преодолеть  препятствия казалось мелкими деталями.  Никто им не может помешать.

 Останавливаться было не в их напористом характере и разгоревшемся  аппетите. Строящиеся объекты из Дома инвалидов смело, чудесным образом, стали обзываться Домом механизаторов и растениеводов. Главе казалось, что  переведя земли из категории лесного фонда в категорию земель сельскохозяйственного назначения, нетрудно будет завуалировать корыстные намерения, а там и до следующего шага, перевода строения  в жилое назначение и частную собственность  рукой подать.

 Переход в другую категорию не удался, но за счёт увеличения площадей путём приобретения земельных долей категории сельскохозяйственного назначения, Дом инвалидов превратился, посредством манипуляций с документацией в «Дом механизаторов и животноводов», что разрешено. Постановление об изменениях давно подготовлено, подписано, оформлено. Только теперь уже годилось для обслуживания сельского хозяйства. Возводимый объект коренным образом изменил своё функциональное назначение. Инвалидам и людям с ограниченными возможностями помахали холёной ручкой!

Как легко, правда, накатывается снежный ком! Тут была возможность ещё раз подумать и остановиться, не травить гусей, не омрачать и без того непростую жизнь униженных и оскорблённых, не усложнять свою; но - нет, снова - нет!  Корысть, как всё затягивающая золотая пасть дракона, требовала новых жертв, манипуляций людьми и документами.

  Административная машина с подчинёнными приспешниками помогала готовить подложные документы по изменению назначения земель, замене наименования объектов строительства, увеличения земельного участка с  22 соток до  уже 43.

Даже драйзеровский гений, титан и стоик  Каупервуд  не мог допустить таких наглядных рискованных резких телодвижений, а ведь многого добился в материальном плане, хотя, как и предначертано, закончил более, чем печально. У того на любовном фронте всё было замечательно, а вот у Главы с Люськой облом вышел. Третьего дня ничего не получилось у него в приступе желания интимной близости. Виагра не помогла, только сердце лишний раз надорвал. Пришлось отдать ей имеющиеся при себе в наличии двадцать шесть тысяч из внутреннего кармана, чтобы помалкивала. Непознанным образом наступившим утром всему городу об этом стало известно. Поусмехались, поухмылялись, да чьё это собачье дело? Тут кстати   вспомнить про любимый тост казака. Казак обычно, в который раз, тост «за здоровье» поднимает.Молодому товарищу это надоело, и он, перебив бывалого казака, предложил, - «А давайте за счастье выпьем, не всё же за здоровье, да за здоровье  выпивать».
     - Молод ты. Мне как-то счастье подвалило, а здоровья не хватило, так что давайте всё же «за здоровье!»
С ним хором согласились.


Где решаются судьбы


В своём, шикарно отремонтированном кабинете районной Администрации, с дорогим ковром на полу, Дёмин вчитывался, в который раз уже, в решение об «Отказе в государственной регистрации прав на земельный участок». Не помогли ни скупка земельных долей, ни объединение участков в один, площадь которого  возросла уже до 43 соток, ни перевод назначения земли  в сельскохозяйственную. Глава злился, « что надо этой Генераловой? Неужели нет никакой возможности надавить?» Барабанящий дождь долбил по мозгам.  Дёмин, сказавшись больным, уехал домой. Жена подъехала следом:
    - Ты что, Ваня, чернее тучи, что опять случилось?

    - Не знаю, что предпринять к начальнику Регистрационной палаты. Снова отказ в государственной регистрации.

Супруга, никого не допуская в свою душу и мысли, не долго думая, предложила убрать её с работы, «мол, пенсионерка, пора на отдых»:
-     Всё равно её невозможно достать и подхода к ней нет.
    - Как снять? Она работает от областной структуре, я туда не вхож. Да уже и зондировал обстановку. Бесполезно. К ней не пойду, просить ни о чём не буду. Она всем отвечает, мол, не беспокойтесь, решение будет принято в соответствии с законом. Не придерёшься. В регистрации формально отказано правильно. Ума не приложу, что делать.
   - Вань, давай я поговорю с её заместителем, Лихой Нэллой. Баба с душком, много помогала нам. Регистрацию ускоряла, скандальная, амбициозная. Если ей чего-нибудь пообещать, подсидит, не поморщится, на её место давно засобиралась. Такая кандидатура нам как раз кстати.
   - Больше ничего не остаётся... Только Генералову во всей области знают, сомневаюсь я...
    - Попробовать можно. Попытка не пытка.

Всё же Дёмин решил раздавить свою гордость, зайти к недоступной Генераловой,    вдруг что получится? Из-за неё не просматривались настоящие и грядущие успехи. Через Лихую действовать не хотел. Дела с ней иметь сомнительно и опасно, неуютно как-то, мутная она. Понимал, что Лихая может подставить как нечего делать, и их сдать в любой момент может, если с другими подло поступала.
 Он ничем не лучше, а больше кого-либо знал, что значительно хуже, на уровень, люди даже не догадываются, насколько! Наслышан о  проделках Лихой с Панфиловским элеватором, где ранее работала, с известным коммерческим НАНс-банком, откуда при вынужденном увольнении, не лицеприятно отметилась, подсидев уважаемую в районе Лилию Борисовну. На следующее же утро приехал в отдел по государственной регистрации прав. Улыбчивая Генералова  встретила Дёмина по-деловому, как-будто поджидала его персону. Поздоровалась за руку, поинтересовалась, что привело такого “гостя”, отчего не позвонил. Дёмин, прикинувшись простачком заметил:

   - Ехал мимо, решил заглянуть, поинтересоваться, какие проблемы, может,  просьбы имеются,  помощь какая требуется...
    - Работа организована в соответствии с Должностным регламентом, проблем в работе нет. Спасибо за заботу.
      - Имеется у меня личная просьба...

Витиевато, путаясь, рассказал об организации работы по оказанию помощи инвалидам, незащищённым людям, имеющим ограниченные возможности, о преткновениях   по оформлению документов, их государственной регистрации. Анна слушала, время от времени кивала головой и после окончания бравурной речи районного руководителя, произнесённой словно с трибуны партийного съезда или на партсобрании скромно ответила:
      - Просьба у вас не совсем личная, Иван Петрович, и не волнуйтесь так, всё будет хорошо. Регистрация будет производиться в соответствии с требованиями закона. Не сомневайтесь. Самое хорошее решение, - законное решение, поэтому ни о чём даже не беспокойтесь, всё будет в соответствии с законом.
Дёмину оставалось лишь огорчённо сказать:
     - Конечно, только по закону,  только по закону - с этими словами раздосадованно покинул кабинет, ругая себя, «нечего было приходить, унижаться, другого и не ожидал, тем более, что  предупреждали, к ней бесполезно соваться».

          О мимолётном разговоре с новоиспечённым председателем суда о его обширных связях и теперешнем закадычном другане из Управления по госрегистрации прав господином Злейном, решил повторно переговорить с ним. Встретившись в неформальной обстановке, стал выяснять, как ещё можно  «достать» госпожу Генералову. Тот не смутился, как-будто у него была заготовка, а он и без подготовки никогда в карман за словом лез:

     - Её родственник на ответственную должность документы сдал, а у меня свой кандидат имеется, тут мы ей с помощью начальника милиции и подосрём.
   - Ничего не стоит. Сделаем,- с радостью согласился Сющенко, присутствующий при разговоре, в надежде угодить враз нескольким нужным людям, (кстати говоря и освободится, наконец, от назойливого ленивого начальника уголовного розыска, которого председатель прочил на высокую должность в своём ведомстве, естественно не безвозмездно). В Информационный центр Управления внутренних дел внесём сведения о том, что родственник как-будто был  судим. По этому основанию его «зарубят», а нужный человек из команды проскочит, как по маслу.

       Никто из команды не заинтересован в высококвалифицированных кадрах, сами  выскочки то оттуда, то отсюда, то с купленными дипломами. Многие выбились в чинуши, стряпая свои дела. Без зазрения совести шагали по трупам. На должности выдвигались люди не по достоинству и высокой квалификации, а по протекции и за мзду, молодые любовницы, поэтому о последствиях не задумывались. Для осуществления замысла сведения о несуществующей судимости родственника помешали достойному кандидату пройти конкурс, а нужный команде кандидат прошёл, как по маслу. Подлость ни ему, ни начальнику милиции, ни председателю суда не мешали как ни в чём не бывало здороваться друг с другом за руки, как-будто никто из них не преступил закон, а прошедшему конкурс, как верной собаке, прислуживать, сопровождая повсюду начальника, забегая вперёд, заглядывая в глазки и облизывая обувь. Но до поры, пока сам не окрепнет и не станет вести себя, как и его учитель-предшественник, которому в своё время нехило проплатил за занимаемую теперь новую должность. Даже ещё более нагло поведёт себя, новое поколение, более дерзкое, равнодушное. Правда, у верёвочки имеется конец. Это стопроцентно  должен знать каждый, мало- мальски неглупый человек.
 
Продолжая действовать, Дёмин попросил председателя суда связать его с начальником Управления регистрационной службы, поскольку ему ничего не оставалось, как выйти напрямую на Злейна, чтобы как-то, наконец, зарегистрировать участок под элитным строительством. Встреча состоялась и окрылённый, даже не обещаниями, поскольку их и не было, а просто тем, что их с председателем суда, приняли (один из шоферов вышел: алкоголиков в вытрезвитель собирал, пока его та же Генералова в люди не вывела, другой — из глухого хутора в главы прорвался). Глава  вернулсяв свои пенаты, гордо поглядывая на тех, кто сомневался в его величии и способностях. Не мог предполагать он тогда, что за казённый дом сражается, а не за каменные палаты.

Недели через две дела правоустанавливающих документов запросили из отдела в Управление. Вскоре возвратили без всяких уточнений. Вопросов не возникло. Отказ в регистрации произведён в соответствии с законом.

Первая, устная жалоба, а скорее, просьба-обращение Дёмина руководителю Управления на Генералову, имела ноль эффекта. Дёмин - Магомет сел на «Лексус» и повторно помчался в Управление. Дотошный руководитель регистрационной службы, педант и чинуша Злейн выслушал жалобщика, который, потея и путаясь, рассказал, что Генералова не сильно устраивает его лично и район, в частности, не прислушивается к мнению руководства. Дотошный немец успокоил заявителя,  пообещав разобраться. Будучи умным человеком, давно  понял, что Дёмин затеял какую-то нечистоплотную игру, которая может повредить и ему тоже. Связываться ни с кем ему не хотелось. Всего хватало, «от добра добра не ищут».
 Претензий по службе к структурному подразделению не было. Бузулукский - единственный отдел, работающий на самоокупаемости. Больше того, он лично знал Анну по совместной очной учёбе в юридическом институте, только фамилия у неё тогда была девичья. Замечаний к ней ни по прежней работе ни по возглавляемому ею отделу не возникало никогда ни по какому поводу. Ею организована работа регистрационных служб в трёх муниципальных образованиях. Возглавляла их, успешно выполняла задачи по регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним.
 Генералову Анну, как выразился один из руководителей областного звена, «знает вся область», поэтому речи о каком-то влиянии не могло быть в принципе. Правда, червячок обиды сидел в Злейне с того самого момента, когда после плановой поездки по отделам, Анна отказалась отдать ему, послать по его просьбе, на ночное развлечение, а объективно сказать, на растление, красавицу-регистратора Светлану:


 - Она сильно занята по работе и очень скромная девушка.
     - Скромность быстро проходит, - ответил Злейн, не скрыв недовольства  неожиданным отказом.

В командировках к проведению ночей без девушек он не привык.
Такой облом с ним впервые. Его, даже намёки, а тем более, пожелания, всегда выполнялись подчиненными с педантичной точностью, этого он требовал от всех и во всём. И сам был педантом. Его подпись на документах представляла собой, как бы перечёркнутую молнию, что отражало его скрытый внутренний мир, и ничего хорошего никому не сулило, если даже из подписанного им документа следовало, что кому-то назначается премия. Сверлящая, пронизывающая пространство бумаги подпись, ставила непознанную пока, непостижимую точку. Резкая, мистическая подпись страшила.

Уехав ни с чем, Злейн обиду всё-же затаил. Однако, ему доставало ума, чтобы не менять исполнительного, грамотного руководителя по амбициозным, вздорным заявлениям, даже личным, неудовлетворённым похотям. Позже, использовав сведения своей внутренней службы, узнал о намерениях Дёмина, его тёмных проделках, и был рад, что не связал себя конкретными обещаниями по преследованию начальника отдела и назначением на её место скандального  амбициозного заместителя. Нельзя разрушить хорошо организованную, согласованную работу в четырёх районах области. За ней, как за каменной стеной, А что может натворить их ставленник,- большой вопрос. Случалось в жизни и так, что завоёвывая дешевый авторитет, Злейн шёл на поводу районных руководителей, партийных деятелей, первых секретарей райкомов, или руководителей местных властных структур, позже - Глав администраций; выступая в защиту их корыстных или иных, низменных интересов. Как у  хорошего администраторы,  многое у Злейна получалось. Работая третье десятилетие на высоких региональных должностях, научился лавировать, менять стратегию, местами ловчить, но поставленных целей достигать. Прежде всего, конечно, своих.



     Новые  изуверские выдумки
 
Мышиная возня по строительству дома на землях лесного фонда набирала обороты. Месяц назад Дёмин дал указание подчинённому начальнику архитектурно-планировочного отдела создать проект теперь уже на Дом механизаторов и растениеводов. Начальник отдела это успешно исполнил и подготовил постановление «О выдаче разрешения на строительство». Дёмин выехал в срочную командировку, и, как водилось,  подписал документ первый заместитель.

Мудры дела ваши, фальсификаторы закона. И тяжки. «Как страшно жить», - говорила  известная великая актриса... Ложиться спать и просыпаться с тяжкими заботами в поисках денег было всё труднее. Дёмин чаще болел, давление продолжало нешуточно зашкаливать. Когда напивался, его, чуть живого, снова везли в больницу, укладывали под капельницу в индивидуальную палату. На стене в раме под стеклом на теснённой бумаге  красовалось письмо с записью о том, что палата отремонтирована Главой администрации Дёминым И.П. Он оклемается в  индивидуальной кровати и через два дня —   снова на рабочем месте! Казалось, мог бы зажить спокойно, только нет, нет и нет!

Между тем, выборы прошли успешно. Дёмина избрали на новый срок. Председатель суда   приложил к Главе свою руку: принял клятву о добросовестном исполнении должностных обязанностей. Клятву он приносил всенародно, устроил сгон народа в районный дом культуры. Принятие присяги сопроводили бурными, продолжительными аплодисментами. Рассказали о его благотворительности. Кому-то муку от его штаба раздали, правда, мука избирателям попала прогорклая. Он, путаясь,  продолжал рассказывать о «Доме инвалидов», хотя от него и названия не осталось. Но голосовать не за кого, один кандидат «лучше другого». В районе родилось выражение «на безлюдьи и рак рыба». Однако главное, вероятно, было в опыте избирательной комиссии. Кто должен был пройти, тот и победил. Кого не спросишь, говорили, что не голосовали за бывшего, а цифры  неумолимы. Единственное, что не 99.9 %, как бывало в советские времена, но тем не менее, устойчивое, непробиваемое большинство.


      
                Испытанный способ давления

Неожиданно в районный отдел по государственной регистрации прав нагрянула пожарная инспекция. Лазала, проверяла, выявляла. На следующий день принесли акт с указанием в нём 68 пунктов нарушений пожарного законодательства с предложением устранить их в месячный срок. Анна позвонила в инспекцию, разъяснив, что отдел не является юридическим лицом и не может нести ответственность за противопожарное оснащение помещения.

 Акт переслали региональному руководителю в областной центр. Прочитав документ, Злейн направил пасквиль для исполнения в технический отдел, заметив:
- Не дремлет Глава. Проверенный способ избавления от неугодных лиц.

              Представитель пожарного надзора во время проверки не скрывал, что их направили сюда по указанию Главы Администрации. Поскольку более половины замечаний были надуманными, вмешалась областная служба пожарного надзора и большинство пунктов  были упразднены. Новый акт состоял из нескольких пунктов, устранить которые для Управления не составило  труда.

Скоропостижно созданный тандем Дёмина и Лихой продолжал существовать, получил новое  развитие. Дёмин через свою благоверную пригласил Лихую к себе в кабинет. Появилось новое основание для давления на её руководителя. Самоуверенная женщина, внешне напоминающая любовницу, всем известного, силового министра, Васильеву, не стесняясь, явилась с некоторым опозданием, и природой наделённая раково красным цветом лица, стала выяснять, что ей надо совершить в отношении своего начальника Генераловой, чтобы занять её место. Лихая была в курсе, что Генералова вынесла решение об отказе в регистрации спорного, на территории федерального участка лесного фонда. Обещала зарегистрировать его, как только вопрос решится в её пользу и она станет начальником отдела. Это было её непременным условием! Договорились написать жалобу в Москву. При этом, Дёмин клятвенно заверил коварную посетительницу, что как только, так сразу поставит её на место начальника отдела. Препятствий для Дёмина в государственной регистрации прав не должно возникать по любым обращениям, а не только по этому участку. В процессе разговора, оба глаз не прятали, и, довольные сделкой и друг другом, расстались. Лихая, с ещё более пунцовым лицом, чем когда пришла, покинула кабинет первого, не попрощавшись в приёмной с секретарём и даже не глянув в её сторону.
 Врождённая аллергия ни то на новый пушистый ковёр в кабинете первого, ни то на шуршащие от воздуха кондиционеров ламбрикены мешали ей дышать, душили. А, скорее всего, это была аллергия на задуманную мерзость.

Возвратившись в офис, Лихая принялась сочинять жалобу на своего начальника, некогда взявшую её на престижную работу и сделавшую ей имя. Писать не знала  что. Сделала упор на текущую проверку своей работы, что к ней начальник безосновательно придирается. Пасквиль незамедлительно самолично заказным письмом отправила в Москву.


      Новые поиски денег   

Тем временем, изуверские заморочки продолжались. Денег на строительство Дёмину не хватало, хотя имелись свои магазины и земля, другие виды доходов в виде арендных плат за недвижимое имущество, не говоря уж о поборах с фермеров,  индивидуальных предпринимателей. Строящиеся объекты  на федеральных землях росли на глазах. Множились и расширялись. Современная кровля,  лучшая импортная плитка, мраморная лестница требовали больших затрат. Глава выдоил многих из тех, кто по каким-либо вопросам  приходил к нему в кабинет, обращался для решения вопросов. Собирал внушительные средства на свои и на именины супруги, но денег не то, что, не хватало, их должно было быть много. Они никогда не были лишними, тем более, у него и его семьи.

Мучили Дёмина и старые долги. Надо было расплачиваться с Самгалиевым, главой фермерского хозяйства, суммой в пять миллионов рублей. Для этой цели он, в счёт погашения долга, направил пятьдесят тонн пшеницы, отгруженные от Башковитого, якобы для нужд малоимущих граждан. Перед выборами, по его распоряжению, часть муки с мельницы его, при загадочных  обстоятельствах  погибшего вместе с женой, в автоаварии, брата, в минимальных, правда, количествах, попала некоторым избирателям. Пшеница из хозяйства племенного завода  лишь на толику выручила семейство. Оба супруга шныряли по городу, району,  полям, по фермерам, искали возможные источники пополнения любыми способами денежных запасов. Родные и неродные дети  не должны быть обиженными, да и закрома необходимо пополнять.

Приватизация земель в хозяйствах привела к созданию фермерских хозяйств, кооперативов, обществ с ограниченной ответственностью. Основой деятельности хозяйств были земли сельскохозяйственного назначения. Сначала земельным долям не придавали особого значения, и нерадивые собственники долей, наследники и выпивохи продавали свои, кровью и потом заработанные земли, за литр водки, мешок муки, за  незначительную плату.  Закон сначала позволял посторонним лицам приобретать земельные доли без выдела в участки. Такая свобода приводила к неразберихе, к скандалам вокруг выдела земель. В мгновение ока появились латифундисты, обладающие большими площадями  земель, захвачены лучшие сельскохозяйственные угодья. Когда селяне хватились, они со своими долями оставались не у дел, поскольку обрабатывать  земли  было не на чем. Скотину давно перевели. Земельные доли, по выбору их собственников, объединялись в участки  и сдавались в аренду. Арендаторы за это расплачивались с собственниками парой тонн зерна, десятью литрами подсолнечного масла, привозом дров на зиму. Порой, оплата была  мизерной. Справедливости ради, а быть может, и горечи действительности, необходимо отметить, что во многих договорах предусматривалось, что арендатор обязуется, в случае смерти собственника земельной доли, его захоронить.  Споров по поводу заключения договоров была масса. Быстро разобраться не предоставлялось возможным. Споры рассматривались в судах, а иногда арендаторы и собственники устраивали побоища между собой даже уже на засеянных полях. Доходило до того, что урожай собирали не те, кто бросал в землю семена. Но плохо-бедно поля засевались, жалобы разбирались. Брошенных, невостребованных участков оставалось всё меньше.

Страшные бои и не только местного значения, на протяжении нескольких лет возникали между жителями хутора Старозаславского - Подшибякиным и Светловым. Обиды возникали, можно сказать, на пустом месте. Начали спорить о местонахождении их земельных долей, когда ещё кадастрового учёта не производилось, имело место  лишь межевание, земли находились в массивах. Можно было безболезненно выделиться и спокойно работать во благо и радость потомкам. Но они сошлись как два буйвола и бились, не стесняясь позора, не  опасаясь смерти, не щадя живота.  Не помогало и бесконечное разбирательство в судах. Победа была то за одним, то за другим.

Тут и масло в огонь. Светлова на собрании избрали руководителем сельскохозяйственного производственного кооператива. Подшибякина прорвало прямо на собрании. Его возмущению и недовольству не было предела. Иного выхода, как написать жалобу в местную милицию, он не видел.

Не долго соображая, через несколько дней направил в милицию телегу.  Писать особо нечего, нацарапал не так уж много.  Мол, прошу проверить правомерность действий вновь избранного руководителя. Он то-то и то-то делает неправильно. Прежний руководитель поступал так же, но тот  теперь депутат областной Думы, до него далеко, не доберёшься, а этого проверить бы надобно. Злоупотребляет... Пользуется служебным положением...
Начальник криминальной милиции выполнил свой долг. Провёл проверочные мероприятия, но ничего крамольного не обнаружил. По всей форме доложил вышестоящему начальству.

Компания в составе главы администрации, председателя суда, начальника милиции, депутата Областной думы, двух директоров наиболее крупных предприятий, как обычно, в пятницу, засобирались на бережок, на уху. Руководители были со своими водителями. Евгений, как водится, разложил на столе бумажную скатёрку, одноразовую посуду. Остальные кто шашлычок, кто балычок, кто пиво, водку. Рыбу для ухи привёз директор хлебозавода:
       - Ушица тройная будет, с Хопра рыбу подкатили, погуляем!

       - Тучи собираются, как бы гроза не застала,- заметил начальник милиции Сющенко, отводя Дёмина в сторону.

Дёмин с готовностью отошёл с ним  к берегу реки, где последний и поведал главе о проводимой в отношении Светлова проверке, о том, что тут можно наварить. Теперь они с начальником милиции были вместе, заодно, слаженным, понимающим друг друга без слов, тандемом. Фибрами почувствовав наваристый момент,  поддержку силовой структуры в лице её начальника, хозяин района нимало приободрился и в  этот вечер напился.
 
Оба знали, что услуга должна быть оплачена, а деньги требуют ответной услуги.




                Тучи сгустились

    Весь день было душно, и все же гроза подкралась незаметно. Черная туча подползла к солнцу и вдруг заслонила его. Испуганно замолчали птицы, и в наступившей тишине туча, словно пробуя свои силы, осторожно уронила вниз первые капли, которые, упав на накрытый стол, весело скатывались с него, превращаясь на земле в маленькие серые шарики. Внезапно налетевший ветер сорвал с поникших было деревьев несколько увядших листьев, крутанул их в воздухе и бросил на поляну. Капли сверху посыпались чаще; осмелевший дождь торопливо затинькал по земле.

 Дождь барабанил все настойчивее; несколько раз чиркнула по облакам молния, и вода уже сплошным потоком обрушилась на развеселившихся товарищей, поспешивших укрыться в лимузинах.

Пока шёл дождь, прятались в машинах, а когда дождь утих, появились синие просветы в голубом небе, снова пили непременно с тостами, за столом.
  Давным-давно знающий человек просветил, что питьё без тостов — это пьянка, поэтому традиций  не нарушали...
Исполнительный водитель  привёл к дверям дома Дёмина во втором часу часу ночи.
 

         Глава, напиваясь в тот вечер, знал, что домой вернётся с хорошей вестью и его любимая  недовольства не выскажет. Так и случилось. Только закрылась дверь за водителем, Дёмин сбивчиво рассказал своей царице о возможном наваре со Светлова, тем более, что у них обоих и раньше были виды на этого, недавно избранного руководителя, только не знали, как к нему прицепиться. А тут само в руки просится.
- Ползи спать, ночь сегодня очень тёмная. Беспокойно мне, - просила  жена, провожая супруга в спальню.
- Я - то пойду. А ты цени. Золотой у тебя мужик.
-  Бриллиантовый.

          Чутьё на возможность поживиться выработалось у Дёмина давно. Ещё до первых выборов в органы власти, он водил дружбу с нужными людьми. О тёмных делишках сомнительной компании догадывались в районе, но его команде удавалось  легко выходить сухими из воды. По материалам уголовных дел они фигурировали исключительно в качестве свидетелей. Дела прекращали производством, а дельцы сказочным образом обогащались. Все, без исключения, владели производственными базами, рынком, охотничьим, рыболовным и гостиничным хозяйствами, сельскохозяйственными объединениями, кооперативами. Все являлись учредителями предприятий, владели земельными участками в черте городского поселения и обширными сельхозугодьями. Удачно пристраивали детей, зятьёв, снох на злачные места: чтобы  жить безбедно, по нескольку  раз в год выезжать за границу на отдых, возвышаться над всеми,  почувствовать себя пупами земли, пусть маленькими, по меркам  необъятной, но тоже  "хозявами". При этом, о людях никто не думал. Унижали многих, а один трудяга, едва переживший издевательства, преследования и потерю работы, возможно и не к месту, но выразился, что «надругались» над ним. Почему ж не к месту, так оно и есть, самый раз.
 
           Демин знал, что  высокая должность означает деньги; деньги, -  должность. Выборы — подкуп. Управление районом,- эксплуатацию. Поэтому чётко и рьяно использовал своё назначение в целях наживы и обогащения, но это и понятно. Чудно ему: не стает же он работать на чужого дядю! И спешил,  торопился, подгонял, ускорял события, запыхивался, но действовал, не останавливаясь, без продыха, как последний кусок доедал. А,может, на воле он и действительно, последний кусок доедал? Судьба играет человеком: она обманчива всегда.