Глава 21

Когда сверху в конце шахты показался ослепительный свет, Олег словно очнулся от того, что видел минуту назад. Ещё неизвестно, куда он сейчас попадёт. Но выше, наверное, уже невозможно. Он расправил плечи и с удовлетворением подумал, что ему очень повезло с маршрутом. Теперь главное — выйти, по возможности, незамеченным и тихо подобраться к резиденции Дорожного, отрезав ему все возможности для отступления.

Капсула вынырнула в хорошо освещённой маленькой комнате, и Олег на миг прищурился, дав глазам привыкнуть к свету, а когда открыл глаза, вздрогнул: перед ним стояли два офицера Элиты. Капсулу закрывало силовое поле.

«Попал... Так, спокойно...».

Офицер СЕ121007 устало и пристально посмотрел в глаза свободному человеку. А ведь что-то было в нём такое, чего не было у всех этих немытых граждан, каких он видел на вокзале. Что-то во взгляде такое... Как у пойманной птицы, которая всю жизнь летала, и у неё отняли самое дорогое — небо. Элитный раздражённо напрягся. Нет, надо срочно проходить полную обработку... Он глянул на СЕ0087, и тот, не покидая своего поста, ободряюще кивнул.

СЕ121007 подошёл и, стараясь не смотреть на лицо преступника режима, прислушался к гулу конфискационного механизма на стене. Наконец, линза устройства засветилась.

«Что он собирается делать? — Олег напрягся, когда Элитный подошёл к нему и посмотрел в его глаза, — ничего, вы только капсулу откройте, и...».

Но свет уже знакомых настенных устройств оборвал его последнюю надежду. Олег яростно рванулся, когда в него ударила белая молния и насильно вырвала из его рук грави-пушку. Он с бессильной злобой проследил взглядом, как медленно вращающаяся в воздухе пушка плавно перекочевала в руки офицера Элиты.

Массивные железные двери за спиной Элитного открылись почти бесшумно, впуская в комнату немного тёплого оранжевого света. Сделав несколько шагов, даже не взглянув на Олега, к синтету подошла Галина Гоцман.

— Я заберу его.

Элитный кивнул и пошёл с грави-пушкой в руках туда, откуда вышла предательница Сопротивления. Галина взглянула на ошеломлённого Олега, чуть наклонив голову. У него перехватило дыхание. Он был готов поклясться, что в её глазах мелькнуло что-то вроде жалости.

— Ты! — Выдохнул Олег, подаваясь вперёд, — это ты! Надо же, какая встреча! Предательница в святая святых своего нового хозяина. И как тебе тут? Кормят хорошо?

— Не сопротивляйся, — покачала головой Гоцман, — бесполезно. Ты ничего не сможешь сделать, пока не окажешься там, где он хочет.

Возмущение было так сильно, что инженер даже не нашёл, что сказать. Гоцман, развернувшись, пошла вслед за уже почти скрывшимся из виду Элитным. Она ничего не сделала, но капсула с Олегом медленно поехала за ней. Солнце сквозь большое высокое окно на миг ослепило Олега и согрело его щёки. Но он этого даже не заметил.

— Простите, Олег.

Вдруг Олег отчётливо услышал тихий голос Дорожного. Тихий, но неумолимо нарастающий — на этот раз не из динамика, не с монитора. Настоящий, живой голос. Он словно читал проповедь.

— Углеродные звёзды с древними спутниками, которые колонизируют разумные грибы... Газовые гиганты, на которых обитает метеорологический разум... Миры, растянутые на нейтронах, где измерения... Пересекаются.

Олег скрипнул зубами и обмяк. Ну, вот и всё. Вот и кончились его глупые мечтания о победе и возмездии. Он сам приплыл Дорожному в руки... Когда его капсула медленно въехала в просторный светлый кабинет с флагом, он не знал, о чём он сейчас больше всего сожалеет: о том, что не может перерезать Дорожному горло или о том, что у него нет сейчас оружия, чтобы застрелиться.

Гоцман шла рядом, не оглядываясь. Сразу было видно, что она тут много раз бывала раньше: ходила по этой красной ковровой дорожке мимо красочного плаката с голубем на фоне знака Всеобщего Союза, видела Дорожного в этом удобном кожаном кресле за массивным лакированным столом из красного дерева, на котором покоились создающие уют мраморный глобус, старые каминные часы и ноутбук. Олег уже не удивился, когда в лучах закатывающегося солнца, бивших в окна, он разглядел того, с кем Дорожный с таким жаром говорил. Рамзес слушал своего бывшего администратора, но по его глазам было видно, что и ему было что сказать.

— Это невозможно описать нашим ограниченным языком... — Дорожный махнул рукой и уже открыл рот, чтобы сказать что-то ещё, но Рамзес опередил его.

— То, что я видел, тоже не описать словами, Владислав. Геноцид! Неописуемое зло!

Но Рамзес замолчал, вдруг встретившись взглядом с Олегом. Взгляд друга говорил лучше любых слов. «Как же тебя так угораздило, Олег...». Олег мрачно повёл плечами. Многое бы он сейчас отдал, чтобы провалиться сквозь пол со стыда. Его капсула, подъехав поближе к хозяину кабинета, наконец, остановилась, и механический тонкий манипулятор сорвался с потолка, чтобы снять капсулу с монорельса и подвесить её в центре комнаты. Дорожный медленно, театрально повернулся. Он давно предвкушал этот момент.

— Так-так. Наконец-то, Олег Ахатинов.

Это был даже не вопрос, а так — пояснение к произошедшему, и не без удовольствия. Владислав подошёл к капсуле со своим злейшим врагом, глянул на его хмурое лицо и улыбнулся — мягко и предупредительно. Это был его момент. Только его.

Вошедший Элитный приблизился к Дорожному, показывая грави-пушку.

— А, что? — Дорожный рассеянно глянул на оружие, сумевшее обмануть его охранные системы, — что это? Положите там.

СЕ121007 молча исполнил приказание, мельком глянув на притихшего преступника: и как только у президента хватает терпения разговаривать с ними? Ведь они — предводители мятежа! И он ещё пытается с ними договориться... Разве это возможно? На инструктажах, на обработке их учили чётко и ясно: врагов режима надо незамедлительно уничтожать. Так как человек хитёр и многолик, с человеком-врагом нельзя пытаться идти на контакт — он всегда обманет. Нельзя. Почему же президент это делает? Неужели... Неужели он вправе нарушать закон?

Дорожный взглядом проводил вышедшего Элитного. Железная дверь бесшумно закрылась за ним. Олег исподлобья взглянул на президента Мировой Федерации.

— Я очень признателен Вам, Олег, — Дорожный усмехнулся, — сначала Вы привели меня прямо на порог дома старого друга...

Олег виновато покосился на Рамзеса, но тот молчал, глядя на друга с жалостью.

— ...А теперь изволили явиться, сами, — Владислав довольно сомкнул ладони, — если бы я только знал, что Вы сами заглянете в мой кабинет, я бы вовсе не стал утруждать себя поисками.

Олег исподлобья посмотрел в глаза бывшему начальнику: радуйся, сволочь... Если бы рука была свободна, только одна рука... Единственный рывок — и всё было бы кончено.

— А ведь то, что вы оба у меня под контролем, гарантирует мне возможность диктовать любые условия, которые я только захочу поставить Мировому Правительству!

Дорожный довольно рассмеялся и отошёл в сторону, с улыбкой качая головой. Рамзес тоже покачал головой — сокрушённо, уныло. Глухой смех Дорожного нарушал тишину. Часы на столе тикали, и каждый удар казался Олегу оглушительным. Он с ненавистью посмотрел на эти часы.

— Господин Дорожный... Владислав!

— Да, Галя, что такое? — Дорожный всё ещё продолжал улыбаться, погрузившись в собственные мысли.

— Мы делаем всё это для того, чтобы Рамзес жил и мог продолжить свои исследования!

— Благодаря тебе, у нас теперь есть всё, что необходимо, — сказал Дорожный с нажимом, резко обернувшись к Гоцман.

— А теперь склони голову и скажи, что тебе было приятно исполнить свой долг, — презрительно сказал Олег, метнув взгляд на женщину, — и как ты можешь нам в глаза смотреть...

— Олег, ради бога... — Тихо сказал Рамзес и покачал головой.

Олег замолчал, с усмешкой глядя на Галину и Дорожного. Он ещё никого так не ненавидел в своей жизни, как этих двоих...

— Надо было тебя ещё в «Стара Проспект» связать по рукам и ногам и бросить... — Тихо сказал Олег, — и как это ты умудрилась утащить сюда Рамзеса?

— А очень просто, молодой человек, — ухмыльнулся Дорожный и положил руку на плечо Галины, — доктор Гоцман не теряла времени даром и занималась постройкой уникального телепорта локальной телепортации, украв чертежи Рамзеса. И строили такой не только в «Стара Проспект». Такой же телепорт строили одновременно и тут, в Цитадели.

Президент поглядел в глаза Рамзесу: тот не ответил — лишь смотрел в лицо Галины.

— Переместиться оттуда сюда не составило проблем, так, Галя? — Дорожный довольно посмотрел на потупившую взгляд женщину, — это было экзаменом для твоей работы, и, признаюсь, сдала ты его просто великолепно!

Дорожный покосился на Олега.

— Правда, если бы Вы, Олег, не были столь безалаберны, работа Галины и Рамзеса уже приносила бы плоды. А Вы... — Его голос стал жёстким, — Вы взорвали телепорт в «Стара Проспект»!

— И что, теперь ваша установка в Цитадели стоит без дела? — Язвительно прищурился Олег, — нет станции, чтобы принять телепортируемый объект?

— Да, чёрт возьми! — Рявкнул Дорожный и нервно прошёлся по кабинету. Но тут же взял себя в руки, — но это ненадолго, поверьте. Скажу больше.

Он подошёл к Гоцман и потрепал её рукой по щеке.

— Ты теперь более чем способна завершить исследования самостоятельно.

Олег обеспокоено нахмурился и глянул на друга. К чему клонит Дорожный? Что Рамзес ему больше не нужен? Чёрт...

— Не в наших силах лишь одно, — сказал Дорожный, подойдя к окну, — убедить этот... Уличный сброд прекратить бессмысленную борьбу!

Дорожный резко обернулся к Рамзесу и упёрся в него острым взглядом.

— А между тем, Рамзес отказывается сказать им слова, которые спасут их всех!

— Спасут?! — Возмутился Рамзес, — ради чего?

Президент устало покачал головой и вздохнул, нажимая на настольной консоли несколько кнопок.

— Рамзес... Если ты не хочешь сделать это во благо всех людей, то...

Откуда-то сверху тихо спустилась ещё одна капсула, опускаясь между Олегом и Рамзесом.

— То, может быть, ты сделаешь это хотя бы ради одного из них?

— Руслан! — Олег не верил глазам.

— Рамзес? Олег?

Парень грустно посмотрел на него и брата.

— Нет... — Прошептал он.

— Я всегда знал, что ты сволочь! — Со вкусом сказал Олег бывшему начальнику.

— Я старался, — Дорожный, казалось, не хотел отвлекаться на такие глупости.

— Чёрт тебя подери, Дорожный! — Крикнул Рамзес, рванувшись вперёд, — отпусти его!

— Тебе решать, мой друг, — развёл руками Дорожный, оглядывая всю картину.

«Ну, конечно, — Олег брезгливо скользнул взглядом по президенту, — решил шантажировать. Для него это достаточно низко и мелко. Только он просчитался: Рамзес, насколько я его знаю, никогда не согласится! А ведь... Он не согласится, это верно. Но этим убьёт себя... И всех нас. Ну, и пусть... Раз на свете есть такие сволочи, как Дорожный, и такие предатели, как Гоцман, то зачем всё это...».

— Позволишь ли ты своему упрямому невежеству погубить целый вид...

Владислав подошёл к Руслану и, пристально глядя ему в глаза, провёл рукой по щеке:

— ...Или дашь брату шанс, которого не было у его родителей?

— Да как ты смеешь даже упоминать о них?! — Взорвался Руслан, — ты... Ты...

Олегу показалось, что парень сейчас испепелит Дорожного одним только взглядом. Он невольно поразился этому блеску в его глазах. Но при чём тут их родители?

— Руслан, дружище, — Дорожный невольно отступил на шаг, — у тебя глаза матери, но отцовское упрямство!

— Ты ещё с ним даже не сталкивался, — презрительно сказал парень.

Дорожный пожал плечами и, отойдя к столу, рассудительно возразил:

— Да ну? Тогда посмотрим, как оно пригодится тебе по ту сторону большого портала.

— Ну, давай, Дорожный, чего же ты ждёшь? — Рамзес тряхнул головой, словно бросая вызов, — если это самое худшее, что ты можешь сделать, то отправляй и меня тоже в свой портал!

— Рамзес, ты что... — Едва слышно прошептала Галина, которая до этого стояла где-то в стороне и вообще как будто отсутствовала.

Дорожный поднял брови с видом человека, которому рассказали анекдот, и, снова повернувшись к пульту управления, нажал ещё несколько кнопок. Капсулы с Рамзесом и Русланом отъехали немного вверх и ближе к двери. Братья беспокойно взглянули друг на друга. А что ещё они могли сделать?

— Вы не обольщайтесь, это ещё не самое худшее, — заверил Владислав, провожая капсулы взглядом, — а вот оказавшись там...

— Это не нужно! — Галина беспокойно шагнула к нему.

Олег обеспокоенно оглянулся на них: почему их отсылают, а его — нет? Что-то не так... Его капсула подъехала поближе к Дорожному.

— А тебе-то что? — Пробормотал Олег, покосившись на Гоцман.

— Согласен, это просто трата времени, — Дорожный сказал это, словно отмахиваясь, — но, к счастью, Сопротивление уже продемонстрировало готовность принять нового лидера...

И он улыбнулся, подойдя к Олегу вплотную. Олег даже остолбенел от такой наглости. Неужели этот самодовольный индюк думает, что...

— А он, в свою очередь, — Дорожный пристально посмотрел в глаза инженеру, — продемонстрировал готовность быть послушной пешкой в руках своих хозяев.

— Чего?! — Удивлению Олега не было предела, — ты что, дядя, совсем ку-ку?

— Не слушай его, Олег! — Крикнул Руслан сверху.

— Отнюдь, — покачал головой президент, — я говорю серьёзно. Ну, что, как насчёт этого, Олег? Уверен, Вы и мечтать не могли о более выгодной сделке.

Подавив возмущение, Олег понял, насколько всё это комично, с иронией и усмешкой посмотрев на бывшего начальника.

— Олег никогда не пойдёт с тобой ни на какие сделки! — Крикнул Руслан, прервав повисшую в кабинете тишину.

Олег глянул поверх плеча Дорожного: Гоцман стояла у окна, приложив пальцы к виску, как человек, у которого очень сильно болит голова.

— Я понимаю, — кивнул Владислав, оглянувшись на Рамзеса и Руслана, — вы не хотите обсуждать такой вопрос при друзьях, но...

Он неторопливо прошёлся по комнате и подошёл к настольной консоли.

— Скажи, Дорожный, — Олег перестал улыбаться.

— Слушаю Вас, — заинтересованно подошёл к нему президент.

— Ты что, действительно думал, что я вот так просто возьму и соглашусь?

— На то Вы и умный человек, на то Вы и инженер, чтобы понимать... — Начал Владислав, но Олег покачал головой.

— Ты, я вижу, решил сколотить у себя цех предателей?

— Олег, — Дорожный резко отвернулся и прошёлся к столу, — вовремя переобуться это не предать, это предвидеть. Не мне Вам это объяснять, Вы же разумный человек. Неужели Вы не видите, что Ваши устаревшие взгляды уже не подходят под наступившую новую эпоху?

— Я пока вижу лишь то, что ты собрал вокруг себя армию предателей! Больших, — Олег кивнул на Галину, — и мелких, вроде этих существ в противогазах. Это ведь даже не люди, это...

— Правильно! — Развернулся президент, — это больше, чем люди! Это уже следующая ступень эволюции! Наша естественная эволюция зашла в тупик, надо было сдвинуть её с мёртвой точки. И Мировое Правительство помогло нам сделать это.

— Ага, так помогло, что от Земли теперь осталась разорённая пустыня, — презрительно процедил Олег, — ты сидишь тут, наверху, и ни черта не видишь. А ты выйди на улицы, вниз! Просто скажи людям «Привет!» и посмотришь, что они с тобой сделают.

— Это не люди, — с усмешкой сказал Дорожный, — сборище психов меня не впечатляет. Эти тупицы даже не понимают, чего хотят. Поймите, Олег, это стадо, просто стадо. Лживые и халявщики. Всё хотят на халяву. И всё время что-то требуют. Сегодня они идут вот за ним...

Он махнул рукой на Рамзеса.

— ...Потому что он что-то им пообещал и держит перед ними удочку с морковкой. Или за Вами. А завтра появится кто-то другой, кто пообещает им больше, быстрее и малой кровью, и стадо побежит за ним. А ведь никто не виноват в их проблемах, кроме них самих! Государство не просило их рождаться!

Повисло молчание. Дорожный, вертя в пальцах ручку, стоял, глядя вниз — на сумеречный город, пылающий огнями.

— Мне даже нечего тебе сказать, раз ты такого мнения о людях, живых людях, — презрительно сказал Олег, — которые хотят одного: мира и свободы...

— Ах, свободы? — Резко обернулся Дорожный и с грохотом положил ручку на стол, — а что это такое вообще, свобода? Свободы вообще нет, в принципе. Это миф, которым Вы забили головы этим несчастным внизу.

— Это только в твоих ограниченных представлениях свободы нет. А она есть в сердцах всех, кто сейчас там, на улицах. Иначе зачем они делают всё это?

— А вот это хороший вопрос, зачем они это делают? — Развёл руками Дорожный, снова успокаиваясь, — история человечества знает ярчайшие примеры таких роковых ошибок. Плебеи, основавшие Советы, тоже хотели воображаемой свободы. И добились своего: установили свою власть, свои законы. И что же? Уже через пятнадцать лет их глупые иллюзии рассыпались в прах, и опять начались всё те же человеческие пороки: борьба за власть, классовое неравенство, голод, диктатура силовых органов.

— Не уходи от темы, — резко оборвал Олег, — тот режим, который установило на Земле Правительство, как раз и дал процветание порокам, голоду и репрессиям!

— Олег, ну что за узколобость? — В этом вопросе звучала смесь упрёка и гнева, — Правительство, наоборот, избавило человечество от войн, от гонки вооружений, от всего того зла. Голодали и подвергались проверкам лишь те тупые упрямцы, которые не хотели принять новую власть как должное. Простолюдину не дано понять высшей политики правителя.

— Дорожный, твоё преступление как раз в том, что ты всех считаешь скотом, плебеями! — Почти крикнул Олег, — нахваливаешь синтетов, а сам-то кто?

— Человек, — ничуть не смутившись, ответил президент, — человек, который сумел вовремя всё взвесить и понять. Человеческий род это... Ну, пусть не стадо, а как бы неразумное дитя. Оно только начало, в масштабах возраста Земли, вставать на ноги, и ему нужна была забота и опека матери, которая поддержит, направит на истинный путь, поможет стать ещё более великим.

— А это кто решил? Люди, те, что сейчас внизу прячутся в окопах, они никогда не хотели, чтобы о них вот так вот "заботились"! Это и есть отнятая свобода.

Дорожный иронично посмотрел на собеседника, покачал головой и ободряюще похлопал по плечу поникшую Гоцман. Она, встрепенувшись, быстро вышла из кабинета. Президент покачал головой и в задумчивости замер.

— Олег, Вы знаете ботанику? Вы, наверное, в детстве очень любили есть яблоки, груши, апельсины. Дарили красивые цветы.

— Что за бред, к чему ты клонишь? — Поморщился Олег.

— Да к тому, что раньше, когда человечество ещё не основало цивилизации, государства, раньше никаких груш, яблок и тюльпанов не было! Вся планета просто была покрыта дикорастущими растениями. Растениями, у которых нет разума и которые ушли в тупик в своём развитии. Но пришёл человек, который, в отличие от растений, имел разум. Он собрал их, начал выращивать, облагораживать. По Вашей глупой логике, человек отнял у растений свободу. А между тем, никаких груш, яблок и всего прочего не было в природе! Человек путём тщательной заботы и правильного ухода видоизменил растения, вывел новые виды, дав растениям новую эволюцию. И получил все эти прекрасные плоды, которыми торгуют в супермаркетах. И что, Вы скажете, что это плохо?

Дорожный остановился, чтобы перевести дух. Но Олег даже не выдержал паузы.

— Не сравнивай людей с растениями. У нас есть разум, у нас есть своя воля.

— Да поймите же Вы, что нынешний человек это растение, по сравнению с тем, кем он может стать! Его мозг даже не может себе представить того, что может человек! Человеческий разум не в силах, просто физически не способен осознать те чудеса, которые он может воплощать в жизнь! Эволюция, могущество нового, совершенного человека, новые планеты, новые миры, новый взгляд, открывающий для нас море возможностей...

— Бла-бла-бла, — закатил глаза Олег, — слова, слова. А ты посмотри, что на деле получилось! Что сотворили с планетой, с людьми!

— Вздор, — мягко улыбнулся Дорожный и подошёл к Олегу, поглаживая лысину, — да и солдаты, Элита... Это лишь на первое время. Синтеты второго сорта. Лишь потому, что без них стало не обойтись, когда Мировое Правительство увидело, что люди стали оказывать вооружённое сопротивление. Был бы мир, люди могли бы становиться сверхсуществами в самом полном понимании этого слова.

Руслан и Рамзес в капсулах наверху молча слушали — им нечего было добавить. Только Рамзес сокрушённо качал головой: он понимал, что разговор бессмыслен — обе стороны свято верят в свою правоту.

— Остальное дерьмо собачье, — повторил президент, — Вы бы, Олег, не говорили о том, чего не знаете. В этом-то и есть Ваше предательство как инженера, как человека науки. Вы больше не служите на благо людей. У людей ещё никогда не было лучшей судьбы, чем сейчас. Нет больше автохамов, шумящих глушителем и сбивающих пешеходов посреди ночи. Потому что нефть больше недоступна людям. Правительство избавило нас от соблазна нерационально пользоваться невозобновляемыми ресурсами. А пустоши... Вот этим-то логика простых людей и отличается от логики Правительства. Вам важна внешняя красота, леса, озёра, птички, цветочки и всё такое. Вам и невдомёк, что смысл совсем не в этом. Смысл в пользе. Функциональность и только функциональность.

— Что за бред! — Не выдержал Олег, — люди с электроникой вместо органов и мозгов это и есть твоя новая ступень? Да грош цена таким людям, они же теперь ничем не отличаются от машин! А повышение пенсионного возраста? А отмена всех социальных гарантий? Ну, что ты на это скажешь? Это тоже эволюция?

— Этого я Вам даже и объяснять не буду, — махнул рукой Дорожный, — всё равно не поймёте. А что до людей... Да, это и есть новая ступень. Кто сильнее: старый человечишка или новый, как вон те, за дверью?

И он показал на двери, за которыми стояли Элитные.

— Они сильнее. А кто умнее? Обычный, остановившийся в развитии человек, или они? Они умнее, можете даже не пытаться со мной спорить. И это притом, что они далеко ещё не самые совершенные биороботы человеческого типа.

— Это всё чушь, — повторил Олег с усмешкой, — а ты останови любого из тех, что на улицах, и спроси: хочет ли он стать таким "продвинутым" человеком? Да они ради одного этого и взялись за оружие, по большей части! Чтобы не стать такими!

— Олег, не будьте ребёнком, — добродушно улыбнулся Владислав, — конечно, они этого не хотят, потому что не понимают, каково это. Тем более, заметьте, Правительство никогда не хотело сделать всех биороботами. Я тоже Вам предложу, Вы остановите любого из человеческих синтетов в Цитадели и спросите, каково им, и счастливы ли они быть такими? И они Вам ответят: да, счастливы. И заметьте: ни один, ни один из них не хотел бы стать снова обычным человеком! Они счастливы, потому что самодостаточны.

— Ха! — Не выдержал Олег, — это счастье не человека, а хомячка. Он тоже счастлив в клетке, что может спать, есть и срать, ему больше и не надо.

— Я даже отвечать не хочу. Вы сами не знаете, что городите. Привыкли носиться по подворотням со своей глупой стрельбой. Вы забыли, что Вы инженер. У каждого из этих биороботов есть, как и раньше, личность, характер, мысли. Нет только того вредного мусора вроде эмоций, нерешительности, дурных сомнений и прочего... Тем более, что они солдаты.

— А у сталкеров тоже есть характер, личность, душа? — Резко спросил Олег, — да за то, во что вы их превратили, и тебе, и твоим хозяевам надо кишки выпустить!

— Не усложняйте, молодой человек, — Дорожный устало сел в своё кресло, — у любого политического режима должна быть своя карательная система. Но у нас нет возможности бессмысленно тратить средства, как когда-то было в обычных тюрьмах. Зачем кормить и содержать того, кто нарушил закон? Но и убивать поголовно всех преступников было бы слишком большой расточительностью. Создание сталкеров это лучшее решение.

— Благодетель, твою мать... Делать такое с живыми людьми...

Дорожный серьёзно посмотрел на Олега.

— Мы поступили с ними более чем гуманно. Стёрли всё, не оставив в них ничего от человеческого сознания. Вот они-то как раз станки, и не более. Они это заслужили. В принципе, по закону, и Вы, Олег, и Рамзес, и остальные, вы тоже этого заслуживаете, как одни из самых злостных преступников режима. Но я ценю старую дружбу. Мне удалось выпросить для вас менее болезненную участь.

— Да ты у нас вообще святой! — Олег с сарказмом поднял брови, — ты и весь мир, оказывается, не предал, а мудро отдал в руки новым хозяевам! Ах, как благородно...

— Да чёрт возьми! — Рявкнул Дорожный, вскакивая из-за стола, — не предал! Я никогда, слышите, никогда не предавал человечество! Я не хочу повторять всего, что уже сказал, Вы всё равно не понимаете. Но есть то, что Вы обязаны понять. Это же ясно, как день! У нас был выбор: либо согласиться, осознав, что они правы, либо умереть. Этот неблагодарный сброд даже не понимает, что они обязаны мне жизнью!

— Да кто ты такой, чтобы вершить судьбу мира? — Возмутился Олег.

— Тот, кто видит дальше своего носа, — резко сказал Дорожный, — после аварии в «Мамоново», когда Мировое Правительство взяло власть, это ваши разлюбезные люди чуть не уничтожили себя, не согласившись принять новую власть! Я вообще не понимаю, на что надеется так называемое ваше Сопротивление? Если наши покровители сочтут угрозу серьёзной, им стоит лишь выпустить войска, настоящие войска. Я же день и ночь делаю всё, чтобы этого не случилось.

Двери за его спиной бесшумно открылись, и вошла Гоцман. Она старалась ступать бесшумно, но Дорожный её даже не заметил.

— Мы твоими сладкими речами сыты по горло, — глухо сказал Рамзес сверху, — главное, мы всё видели. Насилие, издевательства, голод и смерть тебе нечем прикрыть. Это не сотрудничество, это был насильный захват мира. Давай не будем тратить время на эти разговоры, ты же и сам всё это прекрасно понимаешь.

— Знаешь, Дорожный, — проникновенно сказал Олег, — если бы не эта чёртова капсула, я бы тебя удушил голыми руками. Решил, что можешь распоряжаться судьбой планеты...

— Олег, не выводите меня из терпения, — с угрозой сказал президент, — я лишь прекратил бессмысленную борьбу с Мировым Правительством, уговорил людей добровольно сдаться, ради спасения их самих. И, слава богу, большинство согласилось! И не думайте, что вы тут самые умные, нет! Да вы вообще ничего не понимаете в этом сложном раскладе сил. Вы вообще были лишь пешкой, мелкой и легко управляемой. Ещё до инцидента в «Мамоново» за Вас и за тебя, Рамзес, всё было давно решено!

Повисло давящее молчание. Олег прокручивал в голове услышанное. Дорожный в запале ходил по кабинету взад-вперёд, тяжело дыша.

— Что? — Наконец, поднял голову Олег, — что ты имеешь в виду?

— Да то, что судьба Земли была решена ещё до аварии, и Вы, Олег, отлично сыграли в этом свою роль, поздравляю!

— Олег, о чём он говорит? — Беспокойно оглянулся Руслан.

— Мировое Правительство давно задумывалось об усовершенствовании нашей цивилизации, — усмехнулся Дорожный, — оно вышло на меня. И нельзя сказать, что я был этому рад. Но когда мы поговорили, всё изменилось.

«Так он... Так он всё знал! — Олег напряжённо смотрел на бывшего администратора, — он ещё тогда знал о планах Правительства и ничего не...».

— А ведь я догадывался, — тихо сказал Рамзес.

— Да о чём ты мог догадываться? — Презрительно прищурился Дорожный, — вы все играли в большую игру тех, кто мудрее всех людей вместе взятых. Да, Олег, позвольте мне разрушить Вашу сказочную репутацию героя!

Олег почувствовал, как к его горлу подступил комок. Он задыхался.

— Ты... Ты всё это устроил! Ты подвёл эксперимент к катастрофе!

— А Вы догадливы, — усмехнулся Дорожный, — наши покровители знали, что только через аварию в «Мамоново» можно вызвать катастрофу по всему миру, чтобы, пользуясь случаем, захватить власть на Земле. Я уже знал, сколько блага нам сулят планы Мирового Правительства, и предложил свою скромную помощь.

— Зачем ты всё это рассказываешь? — Олег почувствовал боль от собственного бессилия.

— Да чтобы вы, наконец, поняли, что не вам решать, что есть хорошо, а что плохо для людей, — с удовольствием пояснил Дорожный, — чтобы вы поняли, что вы всегда были пешками. Вы кичитесь своими идеалами и липовым геройством. Вы же помогли мне, сами того не понимая. Дело оставалось за малым: подчистить память компьютеров, чтобы уничтожить все следы контакта с членами Мирового Правительства...

Олег вздрогнул от резкого воспоминания: «Подождите, Олег... У меня было для Вас сообщение, но буквально десять минут назад во всём комплексе отключилась локальная сеть, и я до сих пор не могу восстановить свои файлы...». Олег ощутил, как по его виску стекает капля пота. Так вот что означал тот крах системы...

— О, я вижу, Вы понимаете меня, — Дорожный подошёл к Олегу и взглядом указал на Рамзеса, — и наш друг Рамзес тоже оказал мне помощь, посодействовав в подмене образца кристалла, на котором ставился эксперимент...

— Что? — Руслан посмотрел на Рамзеса.

— Руслан, брат мой, я тогда ничего не знал...

— О, Руслан, не вини брата, он действительно ничего не знал, — заверил Дорожный, — но, тем не менее, сыграл в нашу игру. А мне осталось лишь отдать приказ чуток изменить уровень мощности в тестовой камере... И бух!

Дорожный довольно рассмеялся.

— Какая же ты мразь, — с чувством сказал Рамзес, — ты же этим убил сотни, потом и тысячи людей... Ты, ты допустил Мировое Правительство к власти!

— Я дал Земле лучшее будущее, — резко возразил Владислав, — и не надо всё валить на меня. Наш дорогой Олег тоже невольно помог, участвуя в эксперименте.

— Вот гад, — процедил сквозь зубы Олег, — да тебя даже сжечь заживо за такое мало...

— Я вижу, наша беседа начала принимать некорректный тон, — поморщился Дорожный и потянулся к пульту управления, — ну, что ж, не смею больше вас задерживать. На той стороне портала у вас будут куда более серьёзные проблемы, чтобы тратить на них свой пыл...

Олег почувствовал, как капсула с ним поднимается под потолок — к Рамзесу и Руслану.

— Рамзес! — Руслан рванулся в своих оковах.

— Руслан, не пытайся, это бесполезно...

— Прости меня, Рамзес, — тихо сказал Олег.

Но вдруг их капсулы остановились, и какой-то резкий звук заставил их оглянуться вниз.

Гоцман стояла у дымящегося пульта управления с электрошокером в руке.

— Галя! — Дорожный подскочил к ней, — ты что делаешь?!

Гоцман резко подставила электрошокер под лицо президента. Тот замер, увидев перед глазами бегающие по концу прибора искры, и осторожно поднял ладони вверх, чуть отступая назад.

— Мы делаем то, что я не могла сделать сама! — Резко сказала Гоцман, протягивая руку к пульту и пробегая пальцами по кнопкам, — мы останавливаем тебя!

Капсулы с Олегом, Рамзесом и Русланом медленно спустились обратно вниз. Олег ошеломлённо наблюдал за Галиной. «Что она делает?! Она сказала "мы"? Но как она может? Она... Она же предала нас?».

Дорожный быстро рванулся к рации на столе и, нажав кнопку, крикнул в неё:

— Охрана! Сюда!

Но ударившая в рацию молния навсегда отбила у него охоту спешить. Дорожный тряхнул обожжённой ладонью и испуганно посмотрел на стоящую перед ним Гоцман с шокером в руке...

...СЕ121007 колотил кулаком в железные двери, но — тщетно: если они заперты оттуда, их уже не открыть без лазерного резака.

— Они что, вырвались? — Резко осведомился прибежавший вслед за Элитным СЕ0087.

— Не знаю, похоже на то, — быстро сказал СЕ121007, — он вызвал нас, но дверь заперта.

— Объявить общую тревогу? — СЕ0087 перехватил ствол автомата.

Он не был младше по званию. Но в таких ситуациях больше уважал опыт своего товарища.

— Да, — СЕ121007 быстро прокручивал в голове варианты, — значит так, быстро беги, поднимай тревогу. Пошли сюда шесть... Нет, десять солдат. Да и сам отправляйся с ними. Если что, проинструктируешь.

— Понял.

— Я побегу вниз за оружием и тоже стяну как можно больше солдат и Элитных.

— Ты потом тоже сюда?

— Нет, — офицер на миг задумался, — я буду внизу, надо обеспечить охрану подступов к реактору тёмной энергии.

СЕ0087 не спорил с таким решением — в случае опасности им предписывалось защищать наиболее важные объекты, а реактор был самой приоритетной точкой во всей Цитадели...

— Они знают, что ты предала их! Они отомстят тебе! Галя! Доктор Гоцман, пожалуйста!

— Прости, Владислав, — Гоцман покачала головой, — твоё время вышло. Ты докукарекался.

Дорожный, закусив губу, сделал последнюю отчаянную попытку потянуться к пульту управления.

— Даже не думай!

Президент, подняв ладони, отступил назад.

— Галина, Вы... — Олег замолк на полуслове, не зная, что говорить.

— Ничего, Олег, уже всё закончилось, — улыбнулась Гоцман и нажала кнопку на консоли.

Капсула Рамзеса начала медленно открываться, за ней — капсула Руслана. Но вдруг Олег увидел на лице Руслана пронзительный страх:

— Осторожно, он хочет...

Но его крик был уже запоздалым. Олег обернулся и увидел, как Дорожный поднимает на него грави-пушку, которая всё это время так и лежала на столе.

— Дура!

И он нажал на спуск. Резкая боль в висках, вспышка и грохот ослепили Олега на несколько секунд. В голове словно взорвали маленькую бомбу, тело болело. Олег сразу, ещё не открыв глаз, уже попытался встать. Это удалось с трудом — на тело навалились остатки капсулы. Первое, что он увидел во всём этом хаосе — Дорожного, скрывшегося за дверьми вместе с грави-пушкой. Олег сквозь дым рванулся к нему, но поздно — двери уже были наглухо закрыты. Инженер торопливо обернулся: Руслан помогал подняться Рамзесу с потрескавшегося пола. Рядом выбиралась из-под обломков капсул Галина. Манипуляторы, которые раньше держали капсулы сверху, теперь свисали с потолка покорёженными железяками.

Олег и Галина одновременно кинулись к Рамзесу, помогая усадить его на ступеньку пола. Учёный тяжело дышал, прикрыв глаза.

— Рамзес, ты точно цел? — Беспокойно спросил Олег.

— Да, — Рамзес открыл глаза, — я в полном порядке, не волнуйтесь... Руслан...

— Я в порядке! Ты только не делай резких движений!

Рамзес устало поник, опираясь на руки друзей.

— Нет времени, Руслан, — вдруг подняла голову Гоцман, — он уже на пути к порталу.

Руслан медленно встал, с благодарностью глядя на Галину. В этом взгляде всё ещё сквозило лёгкое недоверие. Олег смутился, когда поймал себя на том же.

— Спасибо тебе, — Олег так и не нашёл ничего лучше этих слов.

Гоцман извиняющимися и тёплыми глазами посмотрела на инженера и, нагнувшись, подняла с пола свой шокер.

— Держи, Руслан, тебе это понадобится. Этим можно взломать здесь любую систему защиты.

Руслан принял в руки устройство, кивнув.

— Доктор Гоцман... Галина... Позаботьтесь о моём брате.

Женщина улыбнулась.

— Можешь не волноваться.

Олег тронул Руслана за плечо — нужно было торопиться.

— Рамзес, я не прощаюсь, — Руслан подошёл к брату.

— Ни за что.

Рамзес всё ещё не мог прийти в себя, и Галина поддерживала его, чтобы он не упал.

— Я больше тебя не оставлю, Рамзес, — тихо сказала она.

— Руслан, быстрее, — Олег ещё раз кивнул Гоцман и Рамзесу, — нам пора, а то он уйдёт.

Они быстро подошли к дверям, за которыми скрылся Дорожный. Олег по пути злобно покосился на два президентских бюста, стоящих на колоннах по обе стороны прохода: мания величия... Отмычка сработала — через секунду двери уже открылись, впуская их в лифт.

— Олег, — робко сказал Руслан, когда стеклянная платформа повезла их наверх, — я знаю, что ты не обязан был этого делать...

— Ты о чём?

— Я попал сюда, чтобы спасти брата, а ты... Ну, что ж. Спасибо, что пришёл за мной.

Олег секунду ещё переваривал услышанное и улыбнулся.

— Не надо раскисать.

Руслан, наконец, улыбнулся.

— Эй, послушай!

Лифт уже почти приехал, когда до них начал доноситься голос.

— Это же он!

Они выскочили из лифта и кинулись по коридору, уже видя перед собой спину президента, стоящего перед огромным монитором.

— ...Подумайте обо мне! Жизнь по ту сторону портала невозможна, смените место назначения! Я не смогу там выжить! Я в роли носителя? Да вы шутите, я же не могу...

Они с разбегу налетели на силовое поле. Их отделяло от Дорожного всего несколько шагов... Олег мельком поднял глаза на огромный монитор и уже не смог отвести взгляд: со стены на Дорожного смотрело огромное зелёное существо, изрезанное морщинами. Рук и ног не было, только — жирное тело, огромная трубка, подключённая к передней части туловища, и маленькие глаза.

— Ладно, чёрт с ним, будь что будет! — Дорожный торопливо топтался на месте, — только поторопитесь, он догоняет меня!

— Уже догнал, — со злобным удовольствием сказал Олег, сжимая кулаки.

Руслан уже включал шокер, чтобы взломать силовое поле.

— О, чёрт! — Дорожный, выронив грави-пушку, кинулся бежать и исчез где-то слева.

В эту же секунду Руслан снял поле, и Олег буквально ввалился в комнату. Но Дорожный уже уехал вниз на лифте. Олег в ярости стукнул по стеклянным дверям лифта и обернулся. Зелёное жирное существо ещё миг следило за ними с экрана, и монитор погас.

— Руслан, быстрее, он уходит!

Парень уже пытался разобраться с компьютером. Олег, вдруг вспомнив, подобрал свою грави-пушку, которую в спешке забыл его бывший босс.

— Хорошо, что он её оставил, — усмехнулся Руслан, не оборачиваясь, — он, наверное, даже понятия не имеет...

Тем временем, Руслан закончил взламывать систему и нажал на одну из кнопок. Стена перед ними разъехалась, открывая небольшую стеклянную платформу над... Олег бы никогда не смог описать словами то, что увидел. Прямо перед ними на фоне малинового горизонта возвышалась асимметричная башня, сотканная из железных перекладин, электроники и каких-то створок, окруживших утолщение в шпиле наподобие нераскрывшегося бутона. Конструкция сверкала мощью и изяществом, опускаясь глубоко вниз — в темноту верхних ярусов Цитадели. Шпиль конструкции упирался в небо. Выше уже не было ничего.

— О, господи, — Руслан, казалось, был не настолько поражён, — это же реактор Цитадели на тёмной энергии... Он питает их устройство тоннельного искривления.

— Эта штука и позволяет им открыть портал... — Олег даже не спросил, а констатировал.

Они вышли на навесную стеклянную платформу и подошли к самому её краю. Холодный ветер шевелил их волосы. Олег осторожно посмотрел вниз: где-то там было сердце телепорта.

— У нас не будет второго шанса, — тихо сказал он, — нужно остановить его.

Руслан, словно очнувшись от сна, быстро вернулся обратно к компьютеру и разблокировал лифт.

— Олег, я не могу отключить телепорт отсюда. Он, наверное, запустил автоматический старт. Нужно пробраться вниз, к ядру портала, и попытаться...

— Я пойду, — Олег сделал ударение на "я".

— Олег, я...

— А ты останешься тут. Никаких споров! У тебя есть навыки, которых нет у меня. Ты сможешь отсюда контролировать всё и, если что, отключить все системы безопасности. Не думаю, что Дорожный всё оставил без защиты.

Руслан не заставил себя долго уговаривать. Счёт шёл уже на минуты.

— Ладно, я буду тут, — сказал он, — быстрее в лифт, я тебе его открою. Не забудь зарядить костюм.

Олег, кивнув, пошёл к лифту, но задержался, увидев на стене зарядную станцию: сейчас ему защита — как нельзя кстати. Быть может, ещё никогда она не была так нужна. Руслан молча наблюдал за зарядкой, изредка оглядываясь на реактор перед платформой. Олегу казалось, что дисплей костюма считает не проценты, а секунды. Его сердце бешено колотилось, но он был спокоен, почему — он и не пытался понять. Все его мысли сейчас были только об одном. Догнать... Не дать уйти. Наконец, экран костюма ободряюще показал «200%» и Олег вошёл в лифт. Руслан подошёл, провожая его взглядом. Палец Олега лёг на кнопку.

— Покажи им, Олег... Но будь очень осторожен.

Олег, улыбнувшись, нажал на кнопку...

...СЕ121007 поймал себя на том, что у него дрожат руки. «Наверное, устал держать револьвер», — успокоил он себя, хоть и сам прекрасно понимал, что это не так. За те минуты, которые он держал коридор на прицеле, он никак не мог выбросить из головы лицо президента, когда он пробежал через них.

«Неужели он собирается бежать... Бежать через портал? — СЕ121007 никогда не видел портала и никогда не мог предположить, что увидит, — вот это да... Но... Президент бежит? Получается, он оставляет нас, оставляет всех, человечество, Землю... Как это возможно? Он не может... Не имеет права... Чёрт, как же болит голова... Он нас бросает...».

...Олег пулей вылетел из лифта и помчался вперёд по коридору. Только бы успеть... Но едва он повернул за угол...

— Огонь!

Несколько пуль просвистели у самой головы Олега, и он инстинктивно кинулся за первый попавшийся выступ в стене. Три пули в спину только придали ему скорости. Секунды хватило, чтобы всё взвесить. Он прикрыл глаза, вспоминая, сколько видел вспышек от стрельбы, и где именно... Но он даже не успел ничего сделать — прямо перед его глазами вдруг возникли двое солдат. Палец рефлекторно нажал на кнопку грави-пушки, и обоих синтетов с силой ударило об противоположную стену.

Олег лишь усмехнулся, когда к его ногам упали две гранаты и солдаты одновременно открыли огонь по уступу, за которым он прятался. Грави-пушкой он отбросил гранаты обратно, даже не высунув рук, как, наверное, рассчитывали слуги режима. Стрельба, естественно, тут же прекратилась, ботинки застучали по железному полу, и ударил двойной взрыв. Не выжидая больше, Олег вышел в густой дым и тут же ощутил сильный удар в челюсть. Он упал, грави-пушка вылетела из рук. На него что-то набросилось — Олег прямо перед своим лицом увидел жёлтые глаза респиратора. Инженер, хрипло застонав, разжал хватку солдата и нанёс удар в живот. Синтет чуть согнулся. Олег, не теряя ни секунды, повалил противника на спину, сел сверху и сорвал респиратор. Два мощных удара в висок — и солдат обмяк. Третий — и глаза бывшего человека закрылись.

— Не двигайся!

Олег вздрогнул, когда услышал этот голос — обычный голос, пропущенный через модулятор. Инженер вгляделся в рассеивающийся дым: среди трёх мёртвых тех стоял Элитный, держащий на вытянутой руке револьвер.

— Встать! Руки подними!

Олег медленно встал, исполнив приказ. Неужели вот так, так глупо...

— Никаких резких движений!

Офицеру СЕ121007 хотелось пощупать спину — кажется, его задело осколком, как и всех его товарищей по оружию. Но нельзя... Это — человек... Это — преступник, он сумел убить уже стольких, что с ним нельзя было отвлекаться. Нельзя отвлекаться... Президент нас бросил? Нельзя отвлекаться... Бросил...

— Я помню тебя, — офицер и сам не ожидал, что это скажет.

Олег посмотрел на Элитного с бессильной иронией. И чего этот синтет медлит? Посмаковать момент решил?

— А я тебя нет, — огрызнулся, Олег, — что замер? Давай!

СЕ121007 почувствовал, как его сердце бешено колотится, словно стучится изнутри об его белую броню. Тут — слишком жарко... Пот заливал ему глаза. Надавив на зажимы, он одной рукой снял с себя шлем. На Олега посмотрело серое тощее лицо с почти прозрачной кожей и огромные чёрные глаза, провалившиеся глубоко и мерцающие в черепе, словно два огонька.

— Там, на крыше Нексуса, — сказало лицо.

Олег презрительно улыбнулся.

— А, это я тебя там недострелил?

СЕ121007 промолчал. Он не спускал глаз с человека, но ствол револьвера дрогнул.

— Ты... Скажи мне, — у офицера пересохло во рту, — ты видел... Чтобы наши расстреливали госкавалеристов?

И он замолчал, испугавшись того, что сказал. Человек посмотрел на офицера.

— Я видел трупы госкавалеристов. В самом Нексусе. Их расстреляли ваши. Я говорил с госкавалеристами, которые перешли на нашу сторону оттого, что вы начали их истреблять...

Офицер почувствовал внутри холод. Не просто холод, лютый мороз. Голова болела так, как будто её били камнями.

— Ты врёшь... Такого не может быть...

— Ещё как может, — дерзко ответил Олег, — даже крысы не грызут друг друга, спасаясь с тонущего корабля. Вы хуже крыс. Вы падаль...

Олег даже растерялся, когда при этих словах Элитный тихо застонал и приложил ладонь к виску, закрыв глаза. СЕ121007 закрыл глаза, но даже тьма не спасала от этого холода. От этого мороза. И от боли, где-то глубоко внутри...

«И президент нас бросил... Бросил нас...».

Рука, сжимающая револьвер, дрожа, опустилась вниз. Олег в растерянности посмотрел в лицо офицера и опустил руки. Элитного колотила дрожь, его голова блестела от пота. Он снова приложил руку к виску.

— Иди.

Олег ожидал чего угодно, но не этого...

— Что?

— Я... Иди, пока я... Быстрее...

В третий раз Олегу повторять не было нужды. Он, схватив с пола грави-пушку, покинул зал, косясь на странного Элитного. Когда он уже вышел из зала и увидел впереди основание реактора, позади раздался грохот выстрела. Олег, оглянувшись, остановился. Он стоял лишь пару секунд и рванулся вперёд.

Когда Олег вбежал в главный зал реактора, он сразу же увидел большой водянистый шар, переливающийся внутри массивного треугольного каркаса, который в виде шпиля поднимался вверх — к самой верхушке реактора. Внутри шара смутно угадывалась фигура бывшего администратора.

— Это Дорожный! — Сказал по громкой связи голос Руслана, — вот он!

«Надо же, — промелькнуло в голове у Олега, — он действительно взломал тут все системы!».

Олег на миг замер, не зная, как подступиться к каркасу шпиля: вся конструкция поднималась откуда-то снизу — из недр Цитадели, через треугольное отверстие в полу. Кругом стоял тонкий механический шум — электроника на стенах работала, строя вычисления и расчёты пункта назначения, реактор вырабатывал энергию для открытия портала. Олег инстинктивно отскочил в сторону от нарастающего шума, и рядом с ним один из массивных блоков медленно опустился вниз вдоль стены. Мельком он заметил, что такие штуки были по всему залу — двигались вверх и вниз вдоль стен, словно гигантские насосы, качающие топливо.

— Олег! — Дорожный тоже не терял контроля над громкой связью, — я бы не советовал Вам тут оставаться. Это, знаете ли, опасно для здоровья.

Олег побежал по наклонному полу на ярус выше, чтобы поближе подобраться к шару, сотканному из чистой тёмной энергии.

— В момент синапса, как только я телепортируюсь, — по селектору голос Дорожного казался ещё более довольным, — эта камера наполнится смертельно опасными частицами, название которых ещё не придумано нашей наукой. Быть может... Я назову их в Вашу честь, если будет время. Это спасёт Вас от полного забвения.

Олег заметался по краю платформы, ища как бы поближе подобраться к шару. Он не мог даже подействовать на шар или аппаратуру грави-пушкой с такого расстояния. Краем глаза он заметил, что шар начал подниматься по каркасу шпиля вверх.

— Чёрт, надо ближе, — бормотал Олег, ища глазами путь.

И вдруг увидел небольшой подъёмник, закрытый силовым полем.

— Руслан, — в нетерпении пробормотал он, — ну, что же ты, почему не отключаешь...

Он подбежал к подъёмнику, но против силового поля он ничего не мог.

— Не отключается, — прогремел голос Руслана, как бы в оппозицию довольному голосу Дорожного, — питание не тут... Обернись!

Олег, обернувшись, быстро понял, о чём он, и понёсся к краю платформы, поближе к трём водянистым цилиндрам, внутри которых плавали три энергосферы — питание всех защитных полей в этом зале.

— О, нет! Солдаты!

— Когда наступит коллапс сингулярности, я буду очень далеко, — размеренно продолжал Владислав, — вы же к тому времени уже будете уничтожены всеми возможными и даже невозможными способами.

Шар поднимался вверх с угрожающей скоростью. Дорожный уже просто стоял в нём, скрестив на груди руки. Под шаром дрожал раскалённый воздух.

Олег даже не стал отвлекаться, когда в спину ему ударило несколько пуль, а просто притянул все три сферы грави-пушкой и одну за другой выпустил их в солдат, невесть откуда тут взявшихся. Синтеты, даже не успев понять, что это было, пропали, растворились в воздухе так же незаметно, как и появились. Олег почти ничего не слышал, кроме стука собственного сердца, когда поднимался на разблокированном лифте. Быстрее... Быстрее... Только бы успеть...

Когда он выбежал на площадку перед шпилем, шар уже был чуть выше его головы и не прекращал подниматься. Рядом послышались шаги, и Олег, не выдержав напряжения, с яростным криком обернулся и сделал несколько залпов из грави-пушки по подбегающим солдатам. Тела разлетелись в стороны, словно кегли, искря бегающими по ним молниями. Олег, уже не задумываясь о последствиях, кинулся к одному из движущихся вдоль стены блоков и запрыгнул на его верх. Блок как раз закончил идти вниз и опять начал двигаться вверх, унося Олега вслед за поднимающимся шаром.

— Не знаю, чего Вы пытаетесь добиться, помимо своей гибели, — с упрёком сказал Дорожный, наблюдая за попыткой Нарушителя №1.

От напряжения стуча зубами, Олег огляделся: нигде не было уже пола или платформ, чтобы на них сойти — было слишком высоко.

— Всё тщетно, я же говорил Вам!

— Он блефует, Олег, не слушай его!

Прыжок, и он — на какой-то узенькой стеклянной дорожке, идущей вдоль стен шпиля. Шар уже был выше — где то внутри конструкции. Каркас превратился в литые стены, и Дорожного уже не было видно. Олег в отчаянии спрыгнул на первый попавшийся выступ в стене и чуть не упал, когда выступ резко поднялся вверх — инженер оказался на очередном блоке. Ещё прыжок...

— Быстрее, Олег, он же уйдёт!

— Вы всё ещё здесь, Олег? Ненадолго, я полагаю.

Олег уже сам потерял чувство пространства и времени, перед глазами мелькал хаос железных балок, блоков, перекрытий. Шпиль, по которому поднимался шар с Дорожным, разрезал это хаос, словно гигантский нож, разделяя всё то, что было, и всё то, что ещё будет. Олег ещё раз прыгнул на какой-то уступ, зацепился руками за балку, подтянулся....Ещё вверх, ещё, ещё, ещё...

Подтянувшись на какой-то перекладине из последних сил, Олег обессилено вполз по стеклянному полу вперёд. Свежий прохладный ветер обдал его лицо. Олег поднял голову: перед его глазами простиралась очень далёкая земля, кажущаяся розово-оранжевой в лучах закатывающегося солнца. Шпиль реактора пронзал небо.

Олег вскочил и обернулся: от Руслана его отделяло лишь защитное стекло — он стоял на той самой платформе, на которую они выходили несколько минут, а может быть, и часов назад. Руслан твёрдо кивнул. Олег резко обернулся: шар, поднявшись почти до конца шпиля, пылал и переливался перед Олегом. Шар был внутри пяти железных лепестков, которые обхватывали его, напоминая цветок. Лепестки медленно крутились вокруг шара, и Дорожный мелькал между ними.

— Ваше безграничное упорство достойно лучшей цели. Вы опоздали.

Пол тряхнуло так, что Олег едва смог устоять на ногах. Небо, казалось, треснуло, сверкнув красной молнией прямо над переливающимся шаром. Прямо над ним пространство дрогнуло. Олег увидел рябь, разноцветную и ослепительную. Пространство начало расползаться, словно растущая лужа, за зеркальной поверхностью которой виднелось ярко-красное небо.

— О, боже... Олег... Портал открывается... — Проговорил Руслан.

Олег замер, не в силах оторвать глаз от этого чуда. Дыра в пространстве росла, и на фоне красного неба Олег увидел угловатые шпили... Шпили их Цитаделей.

Это словно вывело его из долгого сна. Он резко обернулся, безошибочно находя взглядом поток энергосфер, несущихся к шпилю реактора. Уже не надеясь ни на что, Олег выхватил одну энергосферу грави-пушкой и метнул её прямо в шар с Дорожным.

— Класс! – Крикнул Руслан.

— Не смей, Ахатинов, ты даже не представляешь, что творишь! — Крикнул Владислав, но остановить Олега уже никто бы не смог.

Когда он увидел, что один из вращающихся вокруг шара лепестков заискрился и сорвался вниз, он начал выхватывать сферы из жёлоба и метать их с двойной скоростью. Второй лепесток поле случайного попадания заискрил и зашатался. Пол трясло так, словно вся Цитадель готова была рухнуть...

Олег со злым, стальным упорством продолжил метать сферы, даже когда по его плечам сильно ударили пули откуда-то сверху. Он даже не посмотрел туда. Шар терял форму, пока отваливались железные лепестки, вращающиеся вокруг него. Дорожного теперь было уже отчётливо видно.

— Да ты просто не понимаешь последствий! Ты можешь уничтожить всю Цитадель! Подумай о том, что будет с людьми внизу!

Но Олег слышал лишь одну мысль в своей голове: «Последний лепесток... Последний лепесток...».

...Купер лежал на полу, который дрожал так, что грозил расползтись прямо под телом бывшего офицера. Вся Цитадель гудела и стонала, но Купер слышал лишь шум моря. Приливающие и тихо откатывающиеся назад волны... И ему было всё равно, что это был лишь шум его крови, рывками выливающейся из его виска на пол.

«Сергей был прав... Господи, почему мне так хорошо... И так больно... Я заслужил?».

Его глаза всё ещё смотрели вверх, но они уже ничего не видели, кроме вечной черноты. Он ослеп за несколько секунд. Но почему-то только сейчас он впервые за много лет ощутил покой. Боль тихо отступала прочь, и Куперу казалось, что он летит ввысь — к лицам двух стариков, которые так долго ждали его.

«Прости меня, мама...».

...Вебер привстал на своём грязном матрасе, поглядев на вихрь над Цитаделью, которая отсюда казалась такой маленькой. Кашляя и морщась от боли, он встал и разбудил своего раненого друга, молча указав на вершину Цитадели, помог ему приподняться.

— Я же говорил, — с улыбкой сказал Вебер, глядя вверх, — я же говорил, что он это сделает...

...Последний железный лепесток сорвался вниз, осыпав остатки шара снопом искр. Олег машинально утёр кровь с лица — что-то, стреляющее сверху, пулей оцарапало его щёку. Дорожный метался в почти потухшем шаре, как пойманный зверь. Олег вдруг остановился и глубоко вздохнул, приостанавливая взбесившееся сердце. Последний шаг. Последнее движение. Он замер, прицеливаясь дрожащей перед ним энергосферой. Штурмовик по ту сторону портала заходил на очередной вираж, обдавая Олега горячим воздухом. Три пули с силой ударили Олега в спину. Костюм что-то тревожно сообщил, но Олег лишь, сцепив зубы, снова выпрямился и прицелился. И нажал на спуск.

— Нет! Я нужен вам...

Сфера, ударившись об шар, лопнула. И — секундой позже — шар потух. Дорожный, оставшись без опоры под ногами, полетел вниз — в самое сердце раскалённого реактора. Дыра в пространстве над Цитаделью, появившаяся так медленно и грозно, захлопнулась за считанные секунды. Тишина ударила по ушам.

Олег стоял перед трясущимся шпилем, тяжело дыша и глядя перед собой. Тишина окутала его. Он до сих пор не мог поверить. Всё. Всё кончилось.

— Да! — Восторженный Руслан подбежал к нему, когда защитное стекло раскрылось, — мы сделали это!

Олег рассеянно посмотрел на парня и на невообразимо далёкий горизонт. Его взгляд стал осмысленным, и он снова посмотрел на Руслана.

— Ты прав.

Из бесшумно дрожащего асимметричного утолщения в шпиле реактора вдруг повалил чёрный дым.

Олег улыбнулся.

— Всё кончено.

Они молчали, глядя на далёкую землю, расстелившуюся внизу под Цитаделью. Вся стрельба, боль и смерть в городе на этот миг решили замереть и подождать. Это был тот момент, ради которого боролись все эти измученные, усталые, но счастливые люди. Счастливые, ибо они возвращали себе свободу.

Руслан с опаской указал Олегу взглядом на трясущийся дымящийся шпиль перед ними. Из шпиля как бы в ответ на его движение вылетело несколько искр. Олег опасливо поёжился, сглотнув подступивший к горлу комок. Внутри шпиля послышался нарастающий свист.

— Олег, нам надо уходить отсюда. Может, у нас ещё есть...

И шпиль оглушительно мощно разорвало изнутри сметающим всё оранжевым огнём.

Ярко-оранжевый шар взрыва, как в замедленном кино, неторопливо расширялся, изрыгая медленно-медленно тянущиеся зелёные молнии. Пламя, уничтожающее всё на своём пути, как во сне, всё медленнее и медленнее подступало к Олегу и Руслану, который в последний миг успел прикрыть лицо ладонью. Пламя, не дойдя лишь пары метров до их тел, остановилось. Олег продолжал это видеть, но уже как во сне. Он почувствовал, что не может двигаться. Всё перед его глазами поблёкло, как на выцветшей фотографии...