Проклятие Иуды

Город Иерусалим,
Начало нашей эры.

    Небольшая темница с сырыми каменными стенами освещалась несколькими факелами и выложенной из больших булыжников жаровней, в которой горел огонь. Около неё стоял огромного роста палач в кожаном фартуке и с равнодушным видом шевелил на металлической решётке щипцы, иглы и другие орудия пыток, чтобы они лучше прокалились. Вид его был страшен: чёрные всклокоченные волосы на голове и нечёсанная борода, мускулистые руки и покатые мощные плечи. Он изредка поглядывал на человека, висевшего перед ним на толстых цепях, но при этом лицо его оставалось совершенно невозмутимым.
    Человек, прикованный к стене, был абсолютно голым, если не считать тонкой набедренной повязки. Голова его безвольно висела, и длинные чёрные прямые волосы закрывали лицо. Худое тело блестело в тусклом красном свете, а на выпиравших рёбрах были видны кровавые рубцы от ударов кнута. Перед ним стоял небольшой деревянный грубо сколоченный стол и два таких же стула с кривыми спинками. Больше в этой комнате мебели не было.
    Вдруг палач насторожился и замер, прервав своё занятие. Раздались шаги, деревянная дверь со скрипом отворилась, и в темницу вошли два центуриона в красных плащах и шлемах с длинными чёрными перьями. Офицеры окинули взглядом комнату и посторонились, встав с обеих сторон двери.
    Тут же между ними в темницу быстро прошёл невысокий человек с седой непокрытой головой в белом длинном плаще и такой же белой тунике. По надменному выражению лица и золотой бляхе было сразу понятно, что это знатный римский патриций. Человек сразу подошёл к несчастному, висевшему на стене, после чего тут же обратился к палачу.
    - Он упорствует?
    - Да, префект, - ответил гигант, низко склонив голову.
    - Приведи его в чувство, - сказал патриций и уселся на один из стоявших рядом стульев.
    Палач взял со стола деревянную кружку, плеснул в неё воды из кувшина, подошёл к человеку, прикованному к стене, и подняв за волосы его голову, поднёс кружку к его губам. Несчастный стал судорожно пить воду, и при этом стало видно, что это ещё совсем молодой юноша, у которого даже не росли усы.
    - Довольно! – воскликнул префект.
    Палач поставил кружку на стол и отошёл в сторону.
    - Ты меня знаешь? – спросил патриций у юноши.
    Прикованный к стене, как видно, постепенно приходил в себя и сейчас смотрел перед собой затуманенным взором.
    - Иуда Искариот!? – ещё громче спросил человек в белом плаще. – Ты узнаёшь меня?
    - Да, - с усилием ответил молодой человек. – Ты – Понтий Пилат, римский префект Иудеи.
    - Мне сказали, что ты упорствуешь и не хочешь сотрудничать с властью. Это правда?
    - Я никогда не сделаю того, что вы от меня просите.
    - Редкостный упрямец! – с удивлением воскликнул Пилат. – Ты понимаешь, что согласиться – это единственный шанс для тебя выйти отсюда живым!
    - Я не боюсь смерти, - произнёс Иуда с усмешкой. – Страданий я тоже не боюсь. Всё это уже не имеет значения.
    - Что же для тебя сейчас имеет значение? – нахмурившись проговорил префект.
    - Этот человек послан к нам высшими силами, - спокойно ответил юноша. – Он послан, чтобы спасти род человеческий. Даже после его смерти память о нем будет жить вечно, и он ещё не раз явится Миру.
    - Спасти человеческий род? – удивился римлянин. – От кого?!
    - От нас самих, - Иуда улыбнулся. – Не понимаете? И не поймёте  до той поры, пока сами не поговорите с ним. А я его никогда не предам!
    Молодой человек посмотрел в глаза Пилату, и тот в изумлении увидел твёрдый смелый взгляд. В этот момент префект понял, что ему не сломить этого человека. И это было поразительно. Но Понтий Пилат знал, что если нельзя сломать, то можно обмануть. Ибо не зря же ещё в глубокой древности изобрели подлость, шантаж и предательство.
    Он думал всего несколько секунд, после чего повернул голову и произнёс: «Оставьте нас».
    Центурионы переглянулись между собой.
    - Но, префект, - ответил один из них. – Это против правил. Мы не можем оставлять вас наедине с преступником.
    - Вон, - не повышая голоса, сказал Пилат. – То, что я сейчас скажу, не должно коснуться ничьих ушей, кроме его.
    Центурион сделал знак палачу, после чего все трое покинули помещение и закрыли за собой дверь.
    - А теперь послушай меня, - произнёс префект. – Только послушай внимательно. Этот человек, Иисус из Назарета, всё равно будет нами арестован. Я ещё не знаю, что решит с ним сделать суд, но сразу после этого мы распустим слух, что это ты его предал. Твоё тело будет найдено за городской стеной с ножом в спине, а в кармане будет лежать кошель с тридцатью серебряными монетами. После этого именно тебя будут считать предателем своего учителя. Ты говоришь, что Иисуса люди будут помнить вечно, а значит, они будут помнить вечно и твоё предательство. Твоё имя проклянут  и многие тысячелетия будут вспоминать  как символ низости и подлости. Ты меня понимаешь?
    В глазах юноши вдруг отразился испуг и паника.
    - Ты не сделаешь этого, римлянин, - с трудом проговорил он.
    - Ещё как сделаю, - усмехнулся Пилат, - и ты это знаешь.
Префект встал со стула и пошёл к выходу из темницы, но у самой двери остановился и повернулся к Иуде.
    - У тебя есть время подумать до утра, - сказал он.
    - Будь ты проклят, Понтий Пилат!!! – в отчаянии вскричал молодой человек.
    - Твоё проклятие недорого стоит, - усмехнувшись, возразил римский префект Иудеи. – Ведь очень скоро на тебя самого и на весь твой род падёт вечное проклятие людей, и ты даже после смерти не найдёшь покоя.
    С этими словами Пилат вышел из каземата, и Иуда Искариот остался один. Он смотрел на закрывшуюся дверь, а на его лице застыла маска великого ужаса. В его голове клубились кошмарные мысли, а перед глазами стояла лишь темнота. Сейчас Иуда представлял себе всю глубину вечного презрения и ненависти, которые падут на него. Внутри возникли страшные чувства, которые разум его уже не мог выдержать.
    - Не-е-ет!!! – вырвался крик из его горла, и он потерял сознание.

Изображение с pixabay.com/ru по лицензии ССО.