Ноль-ноль Смит Отрывок из романа Ловушка для Гарри

«Меня зовут Бонд. Джеймс Бонд».
Слова сказочного персонажа из одного голливудского фильма

При всем вышеописанном развале, в советских людях все еще срабатывала пролетарская сознательность. Однажды одного такого советского гражданина прямо на проходной родного предприятия попытался завербовать шпион из одной маленькой и вполне дружественной восточной страны. Прожив примерно год в условиях отечественного гостеприимства, гласности, перестройки и ускорения, шпион расслабился, оброс жирком и окончательно потерял бдительность. Будучи уверенным в полном отсутствии компетентных органов в развалившемся союзе советов, гость с востока нагло попытался завербовать сотрудника местного режимного предприятия. Комизм ситуации заключался в том, что самого предприятия уже практически не существовало. Многие цеха завода была давно расформированы, все интересные для шпионов вещи пронумерованы, запротоколированы и вывезены в направлении «куда следует». Завод, как и многие другие советские предприятия, производил как военную, так и вполне мирную продукцию. В то время как в одних цехах делали секретные системы наведения для самых лучших советских ракет, в других собирали радиоприемники и кофемолки. При этом использовались одни и те же комплектующие. Все, кто застал эти времена, хорошо помнят шутки о том, что советская бытовая техника всегда имеет двойное назначение и любая кофемолка может быть в кратчайшие сроки переделана в оружие массового поражения. В этой шутке действительно была хорошая доля правды. В том числе на этом предприятии производили и совсем секретную химию. Лаборатории находились в подвалах, доступ туда был ограничен даже для «очень большого» заводского начальства.

Шпион был уверен, что на полках заводского склада все еще хранились запасы каких-то деталей для ракет, название которых даже сам восточный шпион выговорить не мог. Эти детали были очень нужны маленькой восточной стране, так как сами производить их они еще не научились, а без них они никак не могли захватить соседнее, тоже дружелюбно настроенное к нам маленькое восточное государство.
Бывший научный работник уже давно не получал зарплату, отчего обладал обостренным чувством юмора. Он внимательно выслушал гостя с востока, подтвердил информацию о том, что в подвалах родного предприятия действительно хранится много советских секретов, поторговался, потребовал задаток в свободно конвертируемой иностранной валюте. Получив утвердительный ответ и задаток, он выпил предложенный заграничный коктейль и с пьяной честностью советского гражданина в глазах пообещал принести все секреты на следующий день к обеду. Довольный вербовкой нового агента, косоглазый шпион отправился строчить победоносную шифровку в центр, в то время как сам новоиспеченный предатель родины отправился прямиком в местный райотдел милиции. Там его, естественно, выслушали и поблагодарили за проявленную бдительность. Затем, как и положено было делать в таких случаях, позвонили в КГБ. Ситуация была пикантная, так как на тот момент само КГБ находилось в стадии полураспада, как, впрочем, и сам Советский Союз.   

Тем не менее, на следующий день восточный гость, прибывший в условленное с бывшим кандидатом наук место с большой сумкой для секретов и чемоданом денег для агента, с удивлением обнаружил одетых в заграничные костюмы Адидас спортивных парней, которые представились ему простыми русскими фамилиями: Иванов, Петров, Сидоров. Самое время было проявить восточное самообладание и умение договариваться, с этой целью гость дружелюбно распахнул приготовленный для бывшего кандидата наук чемодан с восточными подарками и предложил парням поделиться, мол, тут на всех хватит! Увидев непонимание в глазах спортсменов, восточный гость закрыл чемодан и, глядя в пол, потребовал присутствия консула, как его и учили в центре на случай провала. Именно в этот момент за его спиной появился майор госбезопасности по фамилии Юсупов, уже в полной форме и мягко сообщил восточному гостю: «Конечно же… мы будем действовать только в рамках существующих международных норм». При этих словах майор совершил короткое движение руками в области живота разоблаченного Джеймса Бонда, от чего круглая восточная физиономия шпиона скривилась, а сам он вдруг обмяк и стал медленно сползать по стене на пол.

Так как в газетах в то время больше описывали криминальную хронику, чем шпионские скандалы, история получила резонанс лишь в определенных кругах. Майора похвалило начальство, которое уже было не совсем начальством, так как в ведомстве царил бардак.  Но майора все равно похвалили. Восточного гостя, после непродолжительного лечения в местном травмпункте внезапно обнаружившегося воспаления в паху (сказался, видимо, стресс при осуществлении профессиональной деятельности и, возможно, стоявшая в то время не по-восточному сырая погода) отправили в родное консульство, как он и просил. По дипломатическим каналам инцидент замяли.

Но после инцидента решили на всякий случай провести ревизию предприятия, не смотря на то, что было известно, что все ценные вещи были оттуда вывезены, а то, что осталось, представляло мало ценности.

Помещения частично были опечатаны, частично сданы в аренду кооперативам и новообразованным коммерческим структурам, которые немедленно устроили там склады для импортных шоколадок и прочего барахла. Доступ в подвальную часть предприятия, где когда-то был сверхсекретный объект, был вообще заблокирован бронедверью, которую теперь иначе как подъемным краном не откроешь. Химическая лаборатория была ликвидирована годом раньше. Это сам майор Юсупов проверил лично, сделав запрос «куда надо». «Где надо» уже фактически находилось в другой стране, но, как не странно, там все еще работали и смогли оперативно дать ответ на запрос майора. В общем, проверка предприятия была чистой формальностью, на секретный завод направили обычных ментов, на всякий случай проверить ситуацию. 

По прибытии на место, работники бывшей советской милиции обошли помещения, поковыряли печати на дверях, побродили по пыльным цехам, в которых когда-то ковался ракетный щит родины. Напоследок решили спуститься в подвал, где по плану был вход бывшую сверхсекретную лабораторию. Там-то они и обнаружили вывороченную бронедверь. Печати со всех дверей были сорваны, вокруг были свежие следы проникновения в подвал посторонних. Помещения явно были вскрыты недавно, причем, судя по вывороченным из бетона дверям, для этого понадобились серьезные усилия.

В принципе, все знали, что брать в секретных подвалах было нечего, но объект все еще числился режимным. Положено было все выяснить... Тут же обнаружилось что солдатики на проходной ничего внятно объяснить не могут, видеонаблюдение и сигнализация не работали еще со времен предыдущего генсека а за безопасность объекта вообще непонятно кто отвечает. Руководству предприятия тоже все равно, так как часть помещений уже сдана в аренду кооператорам под склады и всем уже давно все равно, что там творится в подвалах. Кроме того в планах директора было сдать арендаторам и весь подвал, включая бывший режимный объект.

На место происшествия приволокли сонных охранников с проходной. Поскольку бронедверь можно было открыть только краном, хотели расколоть их по-горячему. Но те лишь разводили руками, зевали, с неподдельным удивлением рассматривали выгнутые петли бронированной двери, толщина которой была не менее метра. Все это показалось подозрительным. Позвонили все в тот же КГБ, мол, разбирайтесь сами...

Майор Юсупов долго, нахмурившись, осматривал прислоненную к стене табличку, на которой под изображением черепа с костями и еще нескольких явно инопланетных знаков в треугольниках на желтом фоне, было красными буквами выведено: СТОЙ! НАДЕНЬ КОСТЮМ ХИМЗАЩИТЫ!

Чуть дальше, стайка ментов в свете фонарей удивленно рассматривала стоящий на ближайшем столе механизм, напоминающий школьное учебное пособие из кабинета физики. В центре механизма на шарнирах был расположен полированный металлический диск. Диск быстро и бесшумно вращался, отсвечивая всеми цветами солнечного спектра. Менты молча смотрели на вращающийся диск, по-собачьи наклонив головы в сторону.

- Нагадили дохрена, кровь с соплями, пальцев много… двери трубой ломали. Быки какие-то. Дверь три тонны весит…

Оперативник повернул головой, указывая на основательно деформированную трубу и три толстых лома, согнутых в причудливые кренделя. Инструмент был брошен на пол коридора, вокруг в пыли было множество размазанных следов, видно было, что долго возились с дверью.

Наладили свет (перепуганный электрик соединил перебитые кабеля), стали осматривать все помещения. Когда-то в помещениях подвала работали автономные системы вентиляции и кондиционирования, все было чисто и красиво, а в случае ядерной войны в этом подвале вполне можно было еще год сидеть в тепле и комфорте, наплевав на ядерную зиму. Но после того, как секретную часть расформировали, в верхних помещениях сделали ремонт и переделали все под офисы и склады. Системы вентиляции разобрали, часть перекрытий разломали, в подвал налетело много пыли и мусора. На покрывающей все вокруг ровным слоем строительной пыли были хорошо видны следы. Оперативник жестом подозвал майора к стеллажам, стоящим в углу.

- Похоже на то, что наркоманы без цели по подвалу лазили… хотя по помещениям не бродили, поняли, видать, что нет тут нихрена... Следы только в этой части.

Майор внимательно осмотрел лежащие на полу картонные ящики. По следам было видно, что ящики достали из-под стеллажей, там же повсюду были отпечатки рук.   

- Тут брать нечего, пыль одна. Зачем нужно было столько усилий?  Наверное, подумали, что если дверь толстая, за ней явно что-то ценное должно быть… Почему шарили только в одной части подвала? Знали, за чем шли? Странно это все… 

Всем было очевидно, что дело тухлое. Скорее всего, в подвале и правда орудовали наркоманы в поисках хоть чего-нибудь, что можно поменять на очередную дозу. Но речь, тем не менее, шла о режимном объекте, так что по правилам все надо было выяснить.
Примерно через час майору позвонило начальство, пришлось бросать недоеденную китайскую вермишель, собирать бумажки и немедленно отправляться на доклад. 

Прямой начальник Юсупова полковник Стецько имел простоватый вид, но был опытным чекистом. За всю свою карьеру не раз под его руководством вскрывались хитрые агентурные сети врагов социалистической родины, имел он награды, несколько раз его лично троекратно взасос целовал сам дорогой Леонид Ильич. С Юсуповым и другими коллегами отношения имел хорошие, был с ними на ты. Никто не обижался.
Выслушав короткий доклад майора (а что тут рассказывать?) он достал из стола стаканы и початую бутылку какого-то импортного ликера, молча налил себе и майору и, интимно приблизившись, подытожил:

- Банальное ограбление, совершенное, скорее всего, наркоманами из ближайших рабочих окраин, а со шпионом просто совпало…  Дело, на первый взгляд, вообще не наше. Но есть нюансы. 

-Тут такая история… мне звонили оттуда… (полковник глазами скосился на красный телефонный аппарат, стоящий между такими же двумя аппаратами на столе, но в отличие от них имевший герб СССР вместо наборного диска). Так вот в этом подвале когда-то был особый отдел, все бумаги засекреченные и вообще все там засекреченное. На предприятии делали некоторые химические компоненты, многие из них вслух произносить запрещено... Но тут, главное, вот какое дело получилось. Наши зарубежные партнеры, понимаешь, вдруг по этому поводу беспокойство проявили…
При этих словах полковник аккуратно скосил глаза на портрет Михаила Сергеевича, висящий на том самом гвоздике, на котором еще недавно висел портрет Леонида Ильича, а когда-то и самого Иосифа Виссарионовича. Юсупов также перевел взгляд на сосредоточенное лицо бывшего генсека, а с недавних пор уже президента и нахмурился, осознав политику момента. Теперь было ясно, что так просто от тухлого шпионского дела ему уже не избавиться.

- Какие партнеры… при чем тут подвал секретный?! Откуда там, за границей вообще об этом узнали?

- Вот, понимаешь, какой конфуз обозначился… - продолжал полковник почему-то полушепотом - приехали эти самые иностранцы прямо к Михаилу Сергеевичу и давай рассказывать: так и так, мол, всякие конвенции и протоколы ваша развивающаяся страна с нашими цивилизованными демократиями подписала в обмен на жвачки, сникерсы и демократию… а тут к нам из заслуживающих доверия источников тревожные сигналы поступают! Демократию не соблюдаете, химические лаборатории у вас по подвалам без присмотра, шпионы из стран востока у вас напрямую кандидатов наук из режимных предприятий за сто баксов покупают! Как, мол, вы господин-товарищ президент - генеральный секретарь, все это можете объяснить в контексте недавнего дипломатического конфуза с одной из уважаемых стран востока?!

История о недовольстве западных послов, да еще и выраженном напрямую самому президенту не чего-либо, а самого СССР, оскорбила внезапно обострившееся чувство патриотизма майора. Стало неприятно. Он залпом проглотил стакан ликера (импортное пойло оказалось приторно сладким, от чего физиономия майора непроизвольно скривилась) и развел руками:

- Ну, разрешите, свое мнение выразить…

Стецько махнул рукой.

–  У нас теперь эта, как ее… гласность! Так что выражай свое мнение сколько хочешь...

- Во-первых, это не их дело, про наши сверхсекретные подвалы думать. Во-вторых - нет там ничего в этом подвале! Все же вывезли, только хлам остался! Там брать нечего, я запрос делал… ответ пришел однозначный: все вывезли! 

Полковник сурово сдвинул седые брови:

- Ну, ты же сам сказал, что могли знать, за чем шли… если бы не знали, кругом бы наследили, железяки бы оттуда вынесли какие-то! А тут аккуратно зашли, аккуратно вышли. И иностранцы эти забеспокоились. И вот, товарищу генераль… то есть товарищу президенту, очень перед иностранными товарищами неприятно было. Хрен его знает, какую там гадость могли химики оставить...

Майор еще раз с тревогой посмотрел на портрет генсека-реформатора. Зависла пауза, которую нарушил снова полковник.

- В общем, разобраться надо. Ну и решили наверху, провести эксперимент в порядке гласности и демократии. Разрешили американцам к нам прислать своего специалиста для обмена опытом. Так что завтра утром встречайте его в аэропорту. Ты ж у нас по-английски умеешь? При этих словах полковник достал из стола бумажку, сдвинул очки на нос и начал вчитываться в содержимое.

- Вот тут у тебя написано: английский… со словарем. Американца Смит зовут. Так что ты давай, знакомься с товарищем. У нас ведь теперь эта, как ее… Ускорение!

После этих слов полковник тоже залпом выпил свой стакан и скривил физиономию от приторно сладкого импортного алкоголя.

Майор Юсупов удивленно уставился на отдувающегося после заграничного пойла начальника. Ну, ладно, разговоры дипломатов да чиновников… Но чтобы в комитет хоть и разваливающейся, но все же государственной безопасности приехал сотрудник спецслужб страны, которая, на секундочку, еще совсем недавно считалась противником в хоть и холодной, но войне! Да еще и речь идет о сверхсекретной химии, о которой иностранцам и знать не положено!

- Товарищ полковник, вы мне можете объяснить каким образом мне с этим самым Смитом сотрудничать при этом присягу не нарушив? Это же бред какой-то!

Полковник запил водой противный ликер, посмотрел устало на майора.

- У нас, майор, вся страна последние годы в бреду живет.

Оба зачем-то синхронно перевели взгляд на портрет бывшего генсека - новоявленного президента и реформатора.

- Скоро у нас с тобой майор ни «гос»… ни «безопасности»… Нихрена уже не будет. Будет одна перестройка и это, как его… демократия, будь она неладна!   

Юсупов уходил от начальства со смешанными чувствами. В горле комом застрял проклятый ликер, на него перебросили явно безнадежное дело, которым, по-хорошему, должен был бы заниматься местный участковый, а не целый отдел КГБ, у которого и без того полно незаконченных дел… И, чтобы окончательно испортить жизнь майору, на голову ему свалился еще и заграничный мистер Смит. Иностранец, естественно, по-нашему ни бум-бум, но с ним нужно сотрудничать, вопреки здравому смыслу и присяге, за нарушение которой, вообще-то, в СССР предполагалась исключительная мера наказания.

А уж забот с этими интуристами… нужно будет таскаться с ним по базарам, выбирать матрешки и дарить красные майки с серпом и молотом и надписью «Perestrojka».  Майор этого не любил. Несмотря на данные анкеты, (согласно которой майор умел еще и по-немецки, правда, тоже со словарем) по-английски он кроме «гитлер капут» и «лондон из зэ кэпитал оф грейт британ» в тот момент уже ничего не помнил.

Сегодняшнее происшествие, (он уже и сам не очень верил в то, что это было банальное ограбление), было из разряда тех, которые в отделе называли медицинским термином «геморроидальное». Вполне возможно, что похитители - это местные бомжи, перемещающиеся по подвалам в поисках чего-либо, что можно поменять на выпивку и сигареты. Увидев бронированную дверь, они решили, что за ней может находиться что-то ценное. Взломали… (а может она была и не заперта, а уже давно выломана) взяли первое попавшееся под руку,  разобравшись, выбросили все где-то в ближайшей лесополосе… и вряд ли вспомнят где.

Но существует также вероятность того, что в подвал полезли, потому что там что-то было, и об этом кто-то знал. В этом случае главный вопрос: что там было? Кто знал? Разоблаченный шпион с востока в этой версии уже не казался смешным. А вдруг что-то оставили при перевозке… забыли по халатности, или припрятали умышленно?

В целом необходимые действия напрашивались сами собой: сделать еще раз запрос, пусть проверят все ли на месте, все ли совпадает… Поручить местным ментам прочесать все лесополосы, провести работу с участковыми, выяснить по поводу местных наркоманов… так, глядишь, может и найдется что-то необычное где-то в сточной канаве. Самый неприятный вариант – если эти бомжи тяжеловесы все-таки вынесли из подвала канистру какой-то гадости. Они обязательно ее откроют и загадят токсичной жидкостью местность, которая после этого будет радовать местных жителей неоновым свечением по ночам. Обидно было то, что объяснять, докладывать и выслушивать истерические причитания начальства всех уровней придется майору, которого уже назначили крайним в этом деле.   

Возле кабинета его уже дожидалась целая очередь – от взлохмаченного и перепуганного директора завода, дрожащими руками прижимающего к отвисшему животу портфель с документами, до зевающих солдатиков, с любопытством разглядывающих зеленые ковры и дубовые поручни, которыми изобиловало мрачное здания управления госбезопасности. Надлежало всех допросить. Юсупов посмотрел на часы (а было уже почти девять вечера), выругался про себя и попросил к себе директора первым.
Когда же все необходимые процедуры были окончены (как и предполагалось, никто ни о чем толком не знал, ничего не видел, не слышал и даже не подозревал) была уже без малого полночь. Майор спрятал уже не сильно худую папку с делом в сейф (в котором помимо этой папки, содержалось еще примерно двадцать таких же) и отправился домой.

На следующий день ровно в 7-30 по местному времени не выспавшийся и злой на весь мир майор уже почти ликвидированной в стране госбезопасности стоял в аэропорту с табличкой, на которой было написано «Mr. Smith». Чуть ниже, обладающий тонким чувством юмора настоящего чекиста майор черным фломастером дописал: «KGB». Выходящие из стеклянных дверей сытые буржуи с огромными чемоданами на колесиках шарахались в сторону при виде таблички. Местные таксисты, которые также на всякий случай рассредоточились по зданию аэропорта, с интересом рассматривали припаркованную прямо у входа, вопреки всем знакам и заборам, черную волгу со скучающим шофером в галстуке и протокольном пиджаке за рулем. Юсупов пристально рассматривал выходящих из терминала прибытия, пытаясь разглядеть в каждом из них иностранного коллегу по характерным внешним признакам, присущим работникам спецслужб всех государств. В голове майора постепенно накапливались мрачные мысли. Неприятным привкусом во рту напоминал о себе вчерашний противный ликер. С табличкой, майор вдруг почувствовал себя неудобно, как если бы он был голый и прикрывал ею интимное место.

Непонятно, почему нельзя было провести иностранного гостя через отдельный выход. В застойные совдэповские времена всех подобных гостей встречали именно так, но теперь все поменялось. Если раньше для важных персон существовал отдельный выход, теперь он был переделан в «ВИП терминал», который был уже коммерческой структурой. Попытка воспользоваться модным сервисом закончилась неудачей, возможно, потому что в это время там встречали какого-то авторитета из солнечного Азербайджана. Все старания майора испугать работников аэропорта красным гэбэшным удостоверением, потерпели полное фиаско, работники испуганно убегали куда-то или просто отмораживались. Один из них вообще нахально посмотрел на майора и издевательски подытожил:

- Странно что вас, гадов, еще не разогнали…

При этом столпившиеся вокруг ВИП терминала азербайджанцы, все как один в коричневых кожанках и с пятидневной щетиной на уголовных мордах, нехорошо смотрели на майора и говорили друг-другу явно очень обидные про него вещи на своем непонятном языке. В потоке азербайджанской речи явственно слышались обычные русские ругательства.

Волшебная корочка, перед которой раньше открывались любые двери в стране, уже не имела магического действия. Уже объявили гласность и ускорение в связи с чем многие предприятия, в том числе и терминалы аэропортов, вдруг превратились в «ООО», «ЗАО» и т.п., никакой госбезопасности не подчиняющиеся.
Майор посмотрел на экран со списком прибывающих рейсов и грустно вздохнул.

- Капитализм…

Лицо Юсупова становилось все более мрачным и вокруг него образовалась метровая полоса отчуждения, в которую люди, встречающие других пассажиров, почему-то избегали попадать. Внезапно, кто-то аккуратно тронул его за плечо. Майор обернулся.

Иностранный коллега явно не соответствовал ни одному из параметров, которыми как считал Юсупов, должны были обладать сотрудники иностранных спецслужб. Он был полноват, ростом ниже среднего и лысоват. Кроме чемодана, иностранец имел бесформенную сумку и, зачем-то, зонтик. Коллега улыбнулся, поправил очки и произнес по-русски совершенно без акцента:

- Здравствуйте. Меня зовут Смит…

Видя замедленную реакцию, иностранец поставил на землю чемодан, покосился на табличку, содержащую страшную аббревиатуру и некоторое время с явным удовольствием ее рассматривал. Американец явно оценил чувство юмора майора. Глядя на него снизу-вверх, он протянул для приветствия руку, поправившись:

- Агент Смит.

Последние слова возымели действие. Юсупов наконец-то очнулся, и выдавил из себя заранее заготовленное «вэлкам…». Со стороны ВИП терминала в их сторону недобрыми взглядами смотрели небритые азербайджанцы.