Глава 4, продолжение. Встреча

…Она оглянулась через плечо на бегу, пытаясь рассмотреть в темноте силуэты врагов, и вдруг со всей скорости врезалась в кого-то, кто появился из-за поворота на ее пути.

Девушка отпрянула и инстинктивно сделала несколько шагов назад, хоть и понимала, что если неизвестный захочет на нее напасть, то убежать с такого расстояния будет сложно. К ее удивлению, то же самое сделал и появившийся из-за угла. Тогда Настя подняла взгляд на предполагаемое чудовище и остолбенела.

Перед ней был тот, кого она уже почти не надеялась когда-нибудь встретить вновь после страшных скитаний по мрачному лабиринту. Сережа вглядывался в нее с не меньшим удивлением, слегка прищурив голубые глаза.

Не сговариваясь, они шагнули друг другу навстречу. Земляки, оторванные от Родины, заблудившиеся в запутанных коридорах дети, два существа одинаково не сумевшие примириться с жестокостью темного подземелья.

Настя рассматривала знакомые черты, скользила взглядом по жутким отметинам, оставленным то ли цепями, то ли прочными канатами на шее и запястьях (о немыслимо крепких водорослях на болоте девушка не могла знать).

-Сережа, что они с тобой сделали? – наконец проговорила она с болью в голосе.

Сергей не ответил. Он в свою очередь проводил глазами по ожогам, испещрявшим хрупкую душу, столкнувшуюся с ним в непроглядном туннеле. Настя поймала его взгляд и смущенно улыбнулась.

-Это ничего, - произнесла девушка, как бы отвечая на его немой вопрос. – Я так рада, что тебя встретила здесь…

Сережа кивнул, сосредоточенно нахмурившись:

-Надо выбираться отсюда. И поскорее.

-Это точно! Мне хватит того, что я уже здесь насмотрелась… Ты знаешь, как?

-Есть один выход, который сейчас недостаточно хорошо охраняется. Нужно попробовать его найти.

Настя посмотрела на Сережу глазами, полными надежды. Неужели правда они смогут покинуть навсегда это ужасное место? И сто самое главное – вместе!

Под этим открытым искренним взглядом Сергей невольно расправил плечи, которые успели отвыкнуть от свободы за время, что были скованны болотной тиной.

Слова здесь казались излишними, и юноша молча протянул спутнице руку.

Настя несмело коснулась протянутых пальцев, и Сережа крепко сжал ее ладонь, будто хотел удержать что-то ценное, что в любой момент могло растаять, как мираж, сновидение.

Едва одна рука оказалась в другой, по заледеневшим в промозглом подземелье пальцам стало разливаться неожиданное тепло. Настя почувствовала, как отогревается замершая кисть, но не извне, от теплоты Сережиной руки, как это можно было предположить, а изнутри, от какого-то неведомого скрытого света, который всегда был в ней, но только сейчас смог найти выход.

В этот момент разумнее всего было бы бежать как можно скорее, искать выход, не отвлекаться на что бы то ни было, не относящееся к спасению. Но чувства, переполнявшие, переливающиеся через край, заглушили голос разума.

Ощущение опасности, ставшее привычным в последнее время, притупилось, отступило куда-то на второй план, стены мрачного подземелья будто раздвинулись от яркого свечения, окружившего юношу и девушку, замерших друг напротив друга.

Удивленные глаза – каре-зеленые и голубые – встретившись, не хотели разрывать какой-то странной, необъяснимой связи, возникшей между двумя душами. Какое им дело теперь было до всех монстров, тьмы, испытаний – пройденных и, возможно, подстерегающих за ближайшим углом?..

Настя положила руки Сереже на плечи со всей нежностью, на которую только была способна, и он прижал ее к себе – найденную после всех обманов и иллюзий, обретенную по воле судьбы.

«Вот оно! Вот же оно – долгожданное счастье…» - думала Настя. Это Сережа, а не кто-то другой, его руки, которые ее сейчас обнимают, плечи, к которым модно ласково прислониться, его улыбка с затаившимися солнечными искорками где-то в уголках губ – больше никто так не улыбается! И эти ужасные шрамы тоже принадлежат ему… Настя едва слышно вздохнула, скользнув пальцами по Сережиной шее, где оставалась память о времени, проведенном на болотах.

Страшные следы!.. Только что они были на месте, а теперь под Настиной рукой выделялось лишь еле заметное пятнышко. Изумленная девушка снова дотронулась до той же точки и могла наблюдать, как шрамы исчезают совсем.

В то же самое время Сережа обнаружил похожий целебный эффект, проводя ладонью по Настиным рукам, где еще недавно были свежие ожоги.

Тогда они обнялись еще крепче, поняв, в чем тут дело. Израненные души получали живительное тепло, увечья затягивались, пропадали, свет искренних человеческих чувств издревле побеждал тьму.

Когда от шрамов и ожогов не осталось следа, Сергей поднес кисть девушки к своим глазам.

-Что это здесь у тебя?

Настя зажмурилась. То была иголка, застрявшая в пальце после приключений в алхимической мастерской. Сама она бы не рискнула пытаться избавиться от нее: уж очень крепко засела заноза внутри.

В тот момент, как Настя решилась открыть глаза, Сергей задумчиво вертел в руку добытую иголку. Вот так: не больно, не страшно.

-Выброси ее! – с торжеством проговорила девушка. – И давай будем выбираться, ладно?

Сережа кивнул. Они двинулись в путь по тем же каменным коридорам, постепенно ускоряя шаги.

Приближаясь к очередному повороту, Сергей оставлял Настю немного позади, чтобы самому заглянуть в неизвестность, выставив перед собой серебряный кинжал. Но пока беглецам везло, и по дороге им никто не попадался.

-Довольно странно, что здесь так пусто, - заметил Сережа. – Но нам это только на пользу.

-Да, а то здесь бывают сумасшедшие ученые, одержимые темной магией, почти как на Земле, - рассмеялась Настя.

Ее шутливое настроение передалось спутнику:

-А еще чудаковатые звери шлепают ластами по болотам…

-Из смешных зверей я видела только красных ящерок. Довольно милых, между прочим.

-Да все здесь милые, если хорошо присмотреться.

Они почти бежали, и юный смех разливался в такт легким шагам.

-Ну, только если очень пристально смотреть, - согласилась Настя, подчеркивая слово «очень».

Внезапно Сергей опомнился:

-Кажется, подходим. Ты можешь не светиться так ярко? Иначе нас будет легко заметить.

Настя удивленно взглянула на свои руки.

-Я была уверена, что это от тебя… Посмотри, ты же сам весь сияешь!

Сережа сперва недоверчиво оглядел себя и, убедившись, что спутница была права, рассмеялся, пожав плечами, а затем огромным усилием воли заставил себя приглушить свет, который был способен выдать беглецов.

«Если может он, то могу и я», - подумала Настя. Это далось девушке нелегко, но все же в конце концов у нее получилось оставить вокруг себя только слабое мерцание, почти неразличимое в полумраке подземного туннеля.

Теперь они ступали гораздо осторожнее, будто предчувствуя близящуюся опасность. Но на этот раз у каждого из двоих были силы и смысл бороться.

В какой-то момент, заглянув за очередной поворот, Сергей предостерегающе выставил ладонь, так что Настя поняла: пора остановиться.

За углом оказался тот самый выход, к которому беглецы стремились с такой надеждой. Об этом можно было догадаться по двум стражам – существам с телом человека и головой шакала – привалившимся к стене по обе стороны от арки, очерченной языками пламени. Судя по всему, беспощадные в любое другое время охранники крепко спали, прижав к груди длинные копья.

Такое стечение обстоятельств казалось огромной удачей, из тех, что встречаются человеку всего несколько раз на его продолжительном пути. Настя было тут же бросилась к выходу, не раздумывая, но Сергей вовремя успел схватить ее за руку и удержать вне пределов видимости стражи – вдалеке послышались шаги и стало различимо какое-то движение.

Затаившись за углом, путники ждали прояснения причин загадочного шума. Ответ не замедлил появиться: к спящим стражникам из темноты выступили три таких же получеловека-полушакала.

Один из них шел чуть впереди и был одет несколько роскошнее, чем другие четверо, если, конечно, можно было назвать роскошной одеждой набедренную повязку из алого шелка, расшитую яркими узорами. У остальных же повязки были сделаны из простой бело материи. о том, что шакал занимал более высокое положение в иерархии подземного мира, была возможность догадаться также по толстому золотому браслету, сжимавшему его предплечье.

Главный приблизился к горе-охранникам и по очереди отвесил каждому по солидной оплеухе, от которой со стражников слетел сладкий сон.

-Совсем страх потеряли, щенки позорные? – предводитель охраны грязно выругался, - На посту дрыхнуть! Или собственные шкуры уже не дороги стали?

Шакалы глядели пристыженно, в самом деле напоминая побитых щенков. Из всех присутствующих только Сережа знал, чье сонное зелье вызвало вопиющую нерадивость обычно бдительных охранников.

-Прочь с глаз моих, дверные коврики - больше все равно ни на что не годитесь, валяетсь тут у ворот. Разберусь с вами после обхода.

Провинившиеся стражники жалобно заскулили.

-Цыц! – прикрикнул на них командир и те не посмели ослушаться.

Затем главарь обернулся к своим спутникам:

-Замените здесь это жалкое недоразумение, - он кивнул на склонившиеся шакальи головы караульных. – Не зря приказали провести этот обход. Да смотрите в оба: где-то здесь бегает девчонка, нельзя ее выпускать. Побегает и вернется, куда надо…

Новые охранники гордо заступили на освободившийся пост.

-Да не прозевайте, как эти олухи! Иначе ответите вдвойне.

С этими словами предводитель резкими шагами покинул вытянувшихся по стойке смирно шакалов. Оступившиеся ребята виновато засеменили за ним.

Настя, которая все это время наблюдала за развернувшейся сценой ни жива ни мертва, почувствовала легкое прикосновение к своему плечу. Сережа молча поманил ее в обратную сторону.

Девушка и сама понимала, что этот выход для них теперь закрыт. Придется уходить другим путем. Только вот каким?..

На сей раз они уже не смеялись. Беглецы осознавали угрозу, которая над ними нависла: все ворота охранялись вдвое строже, чем обычно, к тому же расположение выходов было неизвестно, приходилось двигаться буквально вслепую и надеяться только на удачу.

У Сергея на лбу залегла нехорошая складка. Но он все так же продолжал самоотверженно вести свою спутницу по мрачному лабиринту, рассчитывая оборонять ее серебряным кинжалом в случае опасности.

На Насте навалившаяся беда внешне отразилась в меньшей степени. Хоть девушка и знала, что сейчас они влипли, возможно, даже в более серьезные неприятности, чем все, что случалось с ними до этого, но теперь с ней был Сережа, и она чувствовала необъяснимые спокойствие и защищенность, будто между ней и окружающей тьмой появилась непреодолимая преграда из тепла и доброты. Вместе с этим Настя ощущала в себе готовность, если придется, драться до последнего – голыми руками, ногтями, зубами отстаивать хрупкое счастье.

Коридор петлял, упрямо не давая беглецам надежда на спасение. Да и какова вероятность, что два выхода из подземного мира окажутся так близко друг к другу?

Вдруг Настя ойкнула и прижалась к Сереже. Из-за неведомо какого по счету поворота показалось странное создание. Оно глядело на путников, часто моргая стразу пятью глазами, причем два из них находились на привычном месте – в центре вытянутой мордочки, два других болтались на странных усиках над головой, а последний подмигивал с кончика длинного извивающегося хвоста. Шея у существа была не менее длинной и гибкой, чем хвост, а маленькое тельце опиралось на четыре худенькие лапы: две передних цокали по каменному полу плоскими копытами, а задние почему-то шлепали почти человеческими ладошками с растопыренными пятью пальцами.

Незнакомое животное переминалось с лапы на лапу, явно не собираясь нападать первым, и вызывало скорее отвращение, чем страх.

Сергей было занес серебряный кинжал, и существо неожиданно жалобно замычало.

-Сережа, - вдруг позвала Настя. – Не трогай его! Ты же видишь, оно тоже несчастное.

Юноша отступил на шаг от таинственного зверя с некоторым облегчением. Что и говорить, мало приятного для не расколотой души вступать в схватку с беззащитным существом, как бы отвратительно оно ни выглядело.

Путники осторожно двинулись дальше, часто оглядываясь назад, а неведомое создание все так же печально смотрело им вслед всеми пятью глазами.

Впрочем, беглецы быстро покинули ту часть коридора, в которой еще могли обмениваться взглядами со странным зверем.

Теперь им все чаще встречались просторные пещеры, в которых можно было выбрать коридор из большого числа вариантов.

Но вопреки тому, чего стоило ожидать, беглецы двигались все быстрее, не задерживаясь на развилках, будто по какому-то заранее заданному пути.

В затхлом прежде туннеле почувствовалось движение воздуха, которое вскоре превратилось в леденящий ветер. Этот вихрь подгонял путников в спины перед каждым новым поворотом, затягивал в нужную ему одному арку, когда открывалось сразу несколько возможных ходов.

Настя крепко сжала Сережину руку. Ощущалось что-то неотвратимое в этой бешеной гонке с неизвестной целью. Что ждало их в конце? Спасение или коварная ловушка?

Казалось уже невозможным противиться собственным ногам, будто при спуске с крутой горы. При этом пол в коридоре оставался все таким же ровным, как и раньше.

Сергей обернулся. В его глазах читалось сожаление, что не смог вывести из подземного лабиринта девушку, которая ему доверилась.

Настя посмотрела в ответ, стараясь передать все, что переполняло ее в тот момент: к чему бы ни вел их маршрут, счастье было уже в том, чтобы разделить с любимым человеком уготовленную участь.

Потолок внезапно пополз куда-то вверх. Путники оказались в пещере с неожиданно высоким сводом. В этом месте коридор заканчивался, дальше дороги не было. Казалось бы, стоило повернуть назад, но дальняя гладкая каменная стена пещеры непреодолимо влекла к себе какой-то завораживающей силой.

Сергей подошел к стене первым. По монолитному камню побежала мелкая рябь, будто по поверхности воды, стоило только юноше приблизиться. Настя сделала шаг следом. Почему-то ее совсем не удивило, как сразу после этого твердая стена разлилась надвое перед ее спутником.

Из образовавшегося проема в глаза ударило непривычно яркое освещение. Настя скорее почувствовала, чем увидела, что Сережа переступил порог манящей двери.



Когда минотавр Олкимос, стоя на своем посту у дверей большого бального зала, схватил непрошенного гостя, это было машинальное движение – хорошо отработанный инстинкт верного цепного пса. Ему не полагалось рассуждать и выносить собственные решения по поводу дальнейшей судьбы трепыхающейся жертвы. Все, что ему нужно было сделать – предоставить незадачливого злоумышленника для суда тех, кто имел право этот суд вершить.

Но случилось иначе. А все потому, что стражник успел бросить взгляд на пойманного юношу. Какой-то доли секунды было достаточно, чтобы равнодушные прежде глаза полубыка, выполняющего свою работу, налились кровью.

Он узнал этого наглого мальчишку, с которым высокочтимая госпожа минотавра когда-то обошлась слишком мягко, по мнению верного телохранителя.

Это был прекрасный шанс поквитаться: прямо здесь, на месте, пока не успели вмешаться сильные мира сего и опять незаслуженно помиловать везучего паршивца.

А если господа будут недовольны таким исходом, что ж, всегда можно сослаться на то, что мальчишка по глупости проявил слишком сильное сопротивление и поплатился за это собственной шкурой.

Олкимос уже занес тяжелую алебарду для решающего удара, предвкушая, с каким смачным хрустом она опустится на шею зарвавшегося сопляка, как вдруг перед ним белоснежной молнией мелькнула и застыла с раскинутыми руками хрупкая девушка, большими широко раскрытыми глазами с испугом и отчаянной решимостью взирающая на огромного полубыка.

Стражник в последний момент успел растерянно опустить оружие: Олкимос не привык воевать с женщинами…



Настя, запыхавшаяся и растрепанная, на какое-то короткое время почувствовала огромное облегчение: этот страшный бык передумал, опасность, нависшая над Сережей, миновала. Девушка с опозданием обнаружила, что у нее дрожат коленки, и всю ее охватывает странная слабость, что даже ненадолго возникло жгучее желание осесть на каменный пол.

Но, обведя глазами зал, в котором они очутились, Настя осознала необходимость оставаться на ногах. На них уже успели с изумлением уставиться множество застывших в неестественных позах пар, вероятно, только что кружившихся в вычурном танце. Замысловатая музыка все еще продолжала звучать. У девушки зарябило в глазах от расплескавшейся по залу роскоши: кляксы пестрых перьев в прическах, блестки всех возможных оттенков, покрывающие тела в самых неожиданных местах, мерцающие отражением огня подвески на огромных люстрах… Самым большим ярким пятном оказался фонтан в центре зала, сверкающий золотом.

Однако не смотря на всю пышную нарядность, приглядевшись, Настя поняла, что обстановка в помещении вызывает у нее скорее неприятное чувство, а не желание присоединиться. На застывших лицах читалось выражение тупой покорности грубой силе, плохо маскируемое наглыми гримасами, которые должны были изображать дерзкий вызов. Позы танцоров не отличались ни одухотворенностью, ни глубиной чувств. А выставленная напоказ нагота не будоражила сознание, как, видимо, было рассчитано. Все взгляды, устремленные на непрошенных гостей, были будто подернуты туманом. Еще бы! От фонтана, который, похоже, задумывался как самая привлекательная декорация этого вечера, несло дурманящим духом не хуже, чем от главного ингредиента зелья алхимика.

Вот как здесь решали проблему с любым неугодным поведением! Залить ум усыпляющим снадобьем, погасить все оригинальные мысли и оставить включенной только ту часть разума, какая годится быть легко управляемой.

Конечно, за тот короткий миг, который Настя оценивала окружающую обстановку, она не успела четко сформулировать в виде слов все эти мысли, но отношение к так называемому балу у нее выработалось твердое. Того, кто видел свет, уже не может привлекать тьма.

Тем временем Сергей успел обойти свою спутницу и встать между ней и онемевшей публикой. За спиной раздался стук – это захлопнулся проход в пещеру, отрезая путь к отступлению. Настя оглянулась: от прежней текучести камня не осталось и следа. Вряд ли теперь прочная стена поддастся так же легко.

Этот звук будто дал толчок к нарушению воцарившегося безмолвия. Гости бала подняли удивленный гул, бесцеремонно тыча пальцами в высоких юношу и девушку, неизвестно зачем оказавшихся на пороге торжественного зала – странных, непохожих ни на кого из собравшихся. С каждой секундой шум становился все громче и разобщеннее: одни со злостью косились на вошедших, не понимая, как те посмели вторгнуться без приглашения и помешать важнейшему событию; другие выглядели очень напуганными, вероятно, прикидывая, какой вред могут принести эти слепящие глаза пришельцы.

Настя невольно поежилась под этими недружелюбными взглядами. Казалось, еще немного и в них полетят вилки и объедки со столов. Хотя, конечно, это было не так страшно, как угрожающе направленные на них острые алебарды полубыков.

-Тихо, - вдруг прозвучал вкрадчивый шепот будто из самых глубин сознания, непостижимым образом перекрывая крики разбушевавшейся нечисти без каких-либо видимых усилий.

Секунду спустя, девушка поняла, что не она одна слышала голос в своей голове: гости покорно застыли и замолчали, потупив глаза и ожидая дальнейших указаний; стражники выше подняли оружие, демонстрируя полную готовность к любой работе.

-Сбежали все таки от этих ротозеев… - некто говорил спокойно и скорее с любопытством, чем с досадой. – Интересно… Сбежали и решили почтить наш скромный праздник своим присутствием.

Было слышно, что говорящий усмехнулся. Сцена явно затягивалась.

-Сережа, положи ножик, - неожиданно дружелюбно проговорил тот же голос.

Казалось, ему нельзя было не доверять. Но юноша только крепче сжал направленное против врагов оружие, которое, возможно, выглядело менее внушительно, чем принадлежащее противникам, но почему-то сдерживало всю шайку на почтительном расстоянии от беглецов. До сих пор нечисть только бросалась ругательствами из-за спасительных спин полубыков, не решаясь подходить ближе.

Тогда некто повторил гораздо более настойчиво, голосом, привыкшим отдавать приказания:

-Сергей, брось нож и ей ничего не сделают.

Настя с ужасом увидела, что Сережа колеблется. Ей хотелось закричать: «Не вздумай!» Но голос куда-то пропал, так что крик прозвучал не громче шепота.

Зато очень громко, как выстрел в висок, как треск рвущейся связи с надеждой на спасение, стукнул о каменный пол серебряный кинжал. Вот и все…

Один из полубыков предусмотрительно отпихнул ногой выпущенное оружие, и кинжал скрылся из виду, звякнув последний раз на прощание.

Настя попыталась сделать шаг к Сереже, но какая-то отвратительная сила сдавила ее, потащила назад… Девушка ощутила сразу огромное количество тычков, щипков и просто любопытных рук: нечисть, осмелевшая после обезоруживания пленников спешила выплеснуть негодование и щедро отплатить за страх, который пришлось пережить по вине незваных гостей. Девушка вскрикнула и непроизвольно вытянула по направлению к спутнику руку, которую с большим усилием смогла поднять над толпой, все больше разделявшей их.

-Ну, хватит, - проговорил все тот же голос, кому здесь все беспрекословно подчинялись, после того как выдержал достаточную паузу.

То ли он снисходил до низменных потребностей своих подданных, дав им время побесноваться, то ли сам получал извращенное удовольствие от зрелища терзаемых пленников.

-Отпустите их. Пусть подойдут сюда.

Толпа тотчас схлынула. Это было так внезапно, что Настя едва не потеряла равновесие и устояла только потому, что Сергей вовремя шагнул к ней и успел подставить руки. Девушка на мгновение почувствовала спасительное тепло его ладоней. Она подняла голову, чтобы вглядеться в подернутые тревогой родные глаза, но полубыки уже подталкивали в спину наконечниками алебард…

Пленникам не оставалось ничего, кроме как следовать через большой зал, где все расступались перед ними, образуя живой колышущийся коридор. В отчаянии скользя взглядом по торжествующим лицам, Настя вздрогнула от неожиданности: она наткнулась на знакомые глубокие, полные печали карие глаза. Любимая учительница - почти неузнаваемая в серебристом плаще, будто сотканного из густого тумана – только едва заметно покачала головой и отвернулась от поверженных беглецов.

Тут Настя ощутила резкий укол в спину: стражник, заметив ее замешательство, сильнее приложил алебарду к подгоняемой жертве, так что девушка невольно сделала два торопливых шага вперед.

Они неумолимо приближались к цели своего короткого шествия: теперь был хорошо различим противоположный конец зала, где на возвышении в самом темном углу восседал обладатель таинственного голоса. Разглядеть его в темноте не удавалось, но по тому, как почтительно склонились в том направлении находящиеся вблизи гости, было понятно, где располагается главнейшая персона этого бала.

Хотя на самом деле в поклонах верных подданных не было необходимости, чтобы догадаться, от кого исходит густая тьма, не пропускающая отблески пламени вокруг постамента и мерцание хрустальных люстр. От этого темного пятна веяло разрушительной силой, и казалось, что нет и не может быть никакой надежды вырваться из-под влияния спокойного вкрадчивого голоса в голове.

Но тут ласковое прикосновение ворвалось в эти мрачные мысли, озарило беспросветность сознания: это Сережа обнял Настю за плечи, и девушка смогла поднять поникшую голову и с достоинством прямо посмотреть туда, где прятался собравшийся выбирать их участь.

У подножия постамента мелькнуло какое-то движение: девушка с копной пшенично-русых волос склонилась в особенно низком поклоне перед невидимым господином. Ее платье спадало красивыми складками оттенков вечернего неба – от темно-фиолетового цвета заката до ясно-лазурного, еще нетронутого надвигающейся ночью. Но впечатление нежности и чистоты разрушилось, едва взгляд наткнулся на толстый змеиный хвост, на мгновение приподнявший легкий небесно-голубой подол.

Кольцо пламени милостиво расступилось перед преклонившей колени то ли девушкой с длинным хвостом, то ли змеей в женском платье, и та поспешно взметнулась вверх по открывшимся ступеням. В отличие от повелителя, скрытого непроницаемым мраком, она была хорошо различима в отсветах пляшущего огня. Было видно, что девушка что-то долго и горячо говорит, заламывая руки, но не смея поднять головы.

Однако Настя не успела досмотреть эту драматическую сцену до конца: внезапно ее будто обжег чей-то пристальный взгляд, и у подножия постамента она разглядела знакомого демона. На мгновение их глаза встретились, но Степан тут же отвернулся, словно ему был неприятен вид своей бывшей пленницы.

Настя еще немного задержала взгляд на черном плаще и водопаде густых темных волос, отметив про себя, что делает это с полным отсутствием страха и внутреннего трепета, как было раньше. Кофейно-карие глаза больше не были источниками пожирающего пламени. Наваждение прошло.

-Нет, довольно оправданий. Я услышал достаточно, - отчетливо прозвучал все тот же голос. – Вы допустили то единственное, чего не должны были допускать. Теперь уже не в ваших силах что-то исправить.

Настя ощутила, как Сережа крепче прижал ее к себе.

-Вы можете делать что угодно, но эти двое никогда не перейдут на вашу сторону. Толку вы от них больше не добьетесь.

У пленницы в голове мелькнула сумасшедшая мысль: неужели их сейчас отпустят с миром? Но следующие слова упали тяжелым камнем:

-Но и допустить, чтобы они встали на сторону ваших врагов, вы тоже не можете. Остается лишь уничтожить их, да так, чтобы ни осталось никакого следа. Вы меня поняли?

Сергей метнулся было вперед, но полубыки бдительно стояли на страже. Настя сумела только подставить руки, как прежде это делал Сережа, чтобы предотвратить его падение на каменный пол.

-Сергей, без обид, - проговорил бесстрастный голос. – Ты же понимаешь, что я не имею возможности ее просто так отпустить, что бы тебе ни обещал. Ничего личного.

Настя пристально посмотрела Сереже в глаза. Ничто больше не имело значения.

Каким-то образом пленники переместились на некоторое возвышение над оставшейся на полу нечистью, и вокруг них оказались прутья клетки. Скорее всего, это произошло не без помощи стражников, но такие подробности не успели зафиксироваться в памяти.

Физиономии замелькали в просветах решетки. Или сами юноша и девушка двигались в клетке на колесах?..

-Они нас повезли уничтожать, - вяло усмехнулся Сережа.

Настя тряхнула плечами, прогоняя оцепенение, и осмотрелась, насколько позволяли прутья решетки. Бальный зал остался позади. Они двигались уже по необлицованному серому коридору, похожему на тоннели, по которым беглецы плутали прежде.

-Прости, что все так безобразно закончилось, - тихо проговорил Сергей.

Нечисть с гиканьем и улюлюканьем мчалась за повозкой. Некоторые хватались за прутья и тянули руки к пленникам, но всякий раз им не хватало совсем чуть-чуть.

-Ты дрожишь…

Девушка отрицательно покачала головой.

-Тебе не за что просить прощения. Я ни о чем не жалею. То, что мы встретились здесь, - уже чудо. Я буду помнить об этом до конца.

Сережа устремил на Настю поникший было взгляд.

-Я узнала, что такое счастье, большое, настоящее.

Девушка запнулась. Она вспоминала, как непроглядный пещерный мрак озарился согревающим сиянием, как затягивались старые и новые раны, как в казавшемся безвыходным положении появилась надежда.

-Я видела твой свет. И мне хочется верить, что сама смогла подарить тебе хоть что-то хорошее!

Вместо ответа Сергей подался вперед и необычайно ласково прижался своим лбом к Настиному.

Девушка продолжала говорить, прикрыв глаза, не обращая внимания на разбушевавшуюся нечисть:

-Благодаря тебе я смогла понять, кто я есть на самом деле. Этого бы мне больше никто не дал. И в конце концов, - Настя открыла глаза и прямо посмотрела на спутника, - Ты вывел меня к выходу из этого ужасного места. Я восхищаюсь твоей способностью находить нужный путь. Ты не виноват, что именно в это время решили сменить караул.

Убедившись, что пленников так просто не пронять, преследователи решили сменить тактику. Кто-то первым сообразил подобрать мелкий камушек, каких было в избытке у начинающих крошиться стен, и метнуть его между прутьев клетки. От неожиданности Настя вскрикнула. Тогда остальные бесы тоже смекнули, что гораздо легче добраться до этих противных режущих взгляд существ таким способом, чем тянуть в клетку руки, которых все равно не хватает.

Сергей попытался заслонить девушку от ударов насколько мог. Но камни летели уже со всех сторон, и задача становилась все сложнее.

-Мы не дадим им повода посмеяться напоследок, правда? – проговорил Сережа.

Настя кивнула, плотнее стиснув зубы. Это ободрило Сергея, и он продолжил более уверенно:

-Даже если у них действительно получится нас уничтожить, они не увидят, что смогли нас подчинить.

-Ни в коем случае, - покачала головой девушка.

Повозка с пленниками продолжала движение, толпа, бегущая следом бесновалась с неугасающей силой, а по ту сторону решетки двое стояли все так же прямо, глядя друг другу в глаза, будто были одни в этой темной пещере, да и во всем мире тоже.

Они не дрогнули и тогда, когда повозка затормозила у края обрыва над глубокой пропастью. Полубыки-охранники открыли клетку и алебардами принялись подталкивать пленников к выходу. Впрочем, те спускались по шатким ступенькам со спокойным достоинством, будто не нуждались в том, чтобы их подгоняли. Юноша подал девушке руку, и вот они вдвоем уже стояли на краю бездны, не имея возможности отступить назад. Минотавры могучими плечами оттесняли разбушевавшуюся толпу от юноши и девушки, но одновременно с этим не давали пленникам отойти хоть чуть дальше от пропасти.

Гости бала, которым так неожиданно выпало не самое обыденное развлечение, могли только наблюдать из-за спин полубыков как странные создания переплетают тонкие руки и всматриваются друг в друга, словно боятся не запомнить малейшую черточку, не унести с собой дорогой образ. Как будто они на самом деле могли оставить что-то при себе после того, что их ожидало!

Тем временем стражники стали теснить назад толпу зевак, а между ними и пленниками сама собой начала расти толстая стена, прозрачная, как слеза. Сквозь нее было видно, что камни по ту сторону невидимой преграды покрываются инеем. Изморозь подбиралась все ближе к стоящим в центре площадки юноше и девушке, и те теснее жались друг к другу, как замерзшие котята.

Желающих напирать на первые ряды в толпе зевак резко поубавилось: от прозрачной стены веяло замогильным холодом, хоть она и сдерживала резкое понижение температуры внутри каменного мешка с обреченными, но и ее возможности были не безграничны. Адская заморозка, которая творилась по ту сторону защитного барьера, была способна остановить движение внутри любой материи, заставить затвердеть все, что прежде было податливым и пластичным, остудить даже самые горячие души.

Сквозь помутневшую перегородку некоторое время еще виднелось какое-то движение рук пленников, растирающих озябшие плечи друг друга, а затем замерло и оно.

Когда стена исчезла и в потеплевшую пещеру сперва несмело шагнули несколько чертенят, а следом оголтело повалила вся остальная нечисть, перед ними предстали две застывшие фигуры, будто сделанные из мерцающего хрусталя. Высокие, стройные юноша и девушка соприкасались обледеневшими руками: он придерживал ее за талию, а она легко дотрагивалась до его плеч так, что ее локти лежали поверх его. На лице девушки между бровей залегла морщинка, рот был чуть приоткрыт, а из распахнутых глаз лилось столько тепла, что оно просачивалось даже сквозь весь лед, покрывающий намертво замороженные силуэты, и через боль расставания во взоре. Юноша наоборот – с силой сжал губы, в его взгляде читалось ощущение неизбежности и одновременно огромная нежность, окутывающая девушку, как мягкое пушистое одеяло, наброшенное на плечи.

Толпа, только что преисполненная решимости поквитаться с непокорными пленниками, задержалась в нескольких шагах от цели по непонятным для самих себя причинам. Те, кто был постарше, опускали взгляды, стараясь не смотреть на странное, далекое и непостижимое зрелище, заставляющее вдруг болезненно сжиматься внутри что-то давно забытое. Только несколько маленьких чертенят из тех, кто первыми вломился в пещеру, стояли с широко раскрытыми глазами, а самый младший от растерянности засунул себе палец в рот. Но и их быстро отволокли силой в сторону опомнившиеся ведьмы и уже там, в стороне, надавали шлепков, чтобы малыши ненароком не подхватили что-то опасное и неотвязное.

Лишь один старый опытный черт с трудом протащил длинную седую бороду, подметая каменный пол по вине согнутой временем спины, и, не глядя перед собой, осторожно толкнул трясущейся рукой ледяные фигуры в сторону бездны.

Сперва не было слышно ничего. А потом воздух прорезал надрывно звенящий неспетыми песнями, хрустящий, будто скомканная рукопись, звук разбивающегося о камни хрусталя.

В этот миг с толпы спало оцепенение: все внезапно загалдели с большей силой, чем прежде, словно пытаясь загладить в собственных глазах временную слабость перед светлым лицом прекрасного. В этом гомоне слишком явно и громко слышалось торжество, отчего оно казалось слегка наигранным. Гости явно не отошли от испуга, вызванного собственной реакцией, и таким образом подбадривали себя для дальнейших «подвигов».

Пестрая масса двинулась в обход, туда, где в скале были вырезаны пологие ступени, ведущие на самое дно злополучной пропасти. Бурлящая смесь ведьм, чертей, колдунов, вурдалаков и полузверей потекла вниз, собственными глазами убедиться, что с пугающими нарушителями спокойствия теперь-то покончено навсегда.

Идущие впереди схватили со стены факелы, и в мерцании огня дно пропасти показалось усыпанным самоцветами. Тысячи осколков величиной с детскую ладошку переливались всеми гранями, будто в глубокой подземной пещере, никогда не видевшей неба, искристым ковром выпал чистый белый снег.

Но некому было любоваться красотой этой завораживающей картины. С победным кличем нечисть повалила на дно котлована – в последний раз поглумиться над тем, что осталось от поверженных врагов.

Одни в безудержном веселье изображали, что ныряют в россыпь блестящих камней, фыркали, крутились, захватывали полные горсти и забрасывали сами себя полупрозрачными кристаллами. Другие наоборот – брезгливо морщились и старались пнуть подальше от себя как можно больше разрозненных кусочков. Находились и такие, кто спешил плюнуть на какой-нибудь осколок.

А кто-то, воровато озираясь, подбирал камушек-другой и прятал в карман или за пазуху. Некоторые, совсем не стесняясь, забирали себе целые пригоршни кристаллов: то ли раздать родственникам и знакомым как талисманы на счастье, то ли в качестве светильников в одинокое логово…

Когда ненасытная орда прошлась по усыпанной печальными останками пещере, на полу уже нельзя было рассмотреть ни одного самоцвета. Факелы поживившаяся толпа унесла с собой, и там, где несколько минут назад разливалось прощальное сияние двух чудесным образом встретившихся просветлевших душ, осталась только тьма…