Триггер разума. лайтмен. Глава 2. ученый совет

УЧЕНЫЙ СОВЕТ

  Ученый совет Цюрихского университета обычно проходил в собственной аудитории, которая находилась в главном административном корпусе.  Автомат послушно распахнул двери перед  профессором Дерриком, заведующим кафедрой биофизики, и он сделал еще несколько шагов внутрь зала , и застыл как вкопанный: - аудитория была совершенно пустой.  Тогда он вернулся обратно, и из информационного табло, рядом с дверным проемом, узнал, что сегодняшнее заседание состоится в главном актовом зале часом позже. Он подумал, что это очень кстати, можно будет зайти и перекусить. Деррик подумал, что перенос заседания совета, вероятнее всего, обусловлено тем, что очень много желающих набралось поучаствовать в обсуждении его, Деррика, последних работ, наделавших так много шума. Ну что же, слава - штука обременительная, и с этим придется мириться, хочет он этого или нет. Полученные в результате эксперимента данные противоречили устоявшимся представлениям о функциях генов, и назревала сенсация.
Публикации выходили за подписью как Джеймса, так и его руководителя,  Деррика, однако профессор отдавал себе отчет, что научная инициатива в последних работах принадлежала вовсе не ему, а никому неизвестному студенту. Такое положение дел  отнюдь не устраивало его, тем более, что он в последнее время с трудом следовал за мыслью своего ученика, а то и вовсе ничего не понимал. Но попранные профессорские амбиции, оказывается были,  еще "цветочками", а настоящие "ягодки" он получит сегодня на ученом совете.
  Лениво ковыряя вилкой омлет в ближайшем кафе, он вдруг ощутил, что его, почему-то, не очень радует предстоящее обсуждение, особенно, если придется излагать детали будущих работ, которые они наметили со Слиптоном. При упоминании имени своего ассистента настроение упало еще сильнее. Нет, его не тревожил тот факт, что формально Джеймс не утвержден его учеником - это можно было объяснить, как шефской, педагогической работой, да и никто не догадывается, какое распределение вкладов в опубликованных работах  между ним, профессором Дерриком, и его учеником. Но это, как раз, и было источником все более нарастающего дискомфорта в его сознании. Неужели он, сорокапятилетний ученый, уже совсем выдохся, и вынужден следовать в науке за студентом, пусть и обладающим столь мощным потенциалом?! А этот потенциал в Слиптоне он ощущал как никто другой. Он вдруг подумал, что идеальным разрешением сложившейся ситуации было бы исчезновение Джеймса из его жизни! И пусть он лишится мощного источника идей, уже проделанной работы будет вполне  достаточно, чтобы расчитывать на продвижение в карьере вплоть до ректорской должности... Осознав, что ход его, Деррика, рассуждений принял такой оборот, он в сердцах отбросил от себя вилку, которой задумчиво ворошил салат. " Еще, чего доброго, до уголовщины докачусь" - пронзила его сознание тревожная мысль. " Что это со мной происходит? Откуда такие наклонности? Я ведь ученый, а не делец от науки! Нужно немедленно найти решение этого вопроса, и никаких "наполеоновских" планов! Ректорства, видите ли ему захотелось. А ведь еще совсем недавно он считал, что должность заведующего кафедрой является оптимальным уровнем, когда удачно сочетаются минимум административной работы, и максимум научных возможностей.
Он вышел из кафе и направился в сторону самых глухих аллей университетского парка, решив за оставшееся до заседания ученого совета  время найти пути выхода из кризиса. " Нужно прямо сегодня же написать докладную записку, относительно Слиптона, в адрес ректората и ученого совета, - решил он, - и не скупиться в ней на похвальные отзывы относительно Джеймса. Пусть получает свою лабораторию и творит в ней, затмевая и своего учителя, и остальных. Да что, докладная записка? Сейчас же, на предстоящем ученом совете и расставить все точки над "и". Вот оно, решение проблемы!"  На душе у него вдруг стало легко и спокойно, и он энергично зашагал в сторону большого актового зала.

Огромное помещение актового зала было забито до отказа: люди стояли в проходах между кресел, заполняли небольшие пятачки по обе стороны от подиума, где располагались два ряда кресел президиума. Вошедший Деррик стал озираться в попытке найти свободное место, но все было занято. Он еще заметил, как взоры многих присутствующих обратились на него, и краска смущения стала заливать его лицо. В попытке где то пристроиться, он прошел до самых первых рядов, но все было тщетно: свободные места были только на подиуме, но Деррику там сидеть еще не приходилось - да он и претендовал на это. Но, тем не менее, место там занять ему пришлось, так как секретарь-распорядитель недвусмысленно попросил его пройти именно туда? Лицо Деррика стало пунцовым, бросило, вдруг, в жар, и он, неловко протиснувшись между усаживающимися членами президиума, опустился на указанное место. С сожалением он подумал о том, что очень много посторонних людей станут свидетелями его "покаяния", но потом решил - " Будь что будет, и лучше уж сразу ..." - и отчаянная решимость стала наполнять его. Деррик обвел взглядом полный зал, и ему показалось, что глаза всех присутствующих устремлены только на него одного. " Черт возьми", - подумал он. Конечно, он ожидал чего-то подобного, но действительность  оказалась более впечатлительной. "Может, стоило бы пригласить на заседание Слиптона" - мелькнула запоздалая мысль. " Об этом надо было думать раньше, а теперь пусть все течет как угодно провидению.
Ученый секретарь что-то оживленно обсуждал с секретарем-распорядителем, и последний подошел к микрофону и включил его.
- Прошу внимания! - и когда гомон немного стих, продолжил: - Секретариат ученого совета приносит свои извинения присутствующим, и объявляет об изменении регламента. Дело в том, что сегодняшнее заседания ученого совета будет проходить не по намеченному сценарию, а объявляется экстренным, и состоится в закрытом режиме. Поэтому, прошу остаться в зале только членов ученого совета. Остальных прошу покинуть помещение.
Поднялся шум и гам, послышались возгласы: " Это еще почему? А что произошло? Безобразие ..."
- Еще раз приносим свои извинения, и просим остаться в зале только членов ученого совета. -
Многие из присутствующих потянулись к выходу, на ходу задавая вопросы остающимся. Те пожимали плечами, или коротко отвечали уходящим, что им самим ничего не известно. Остающиеся члены ученого совета пересели вперед, на освободившиеся места, и движение наконец прекратилось.
- Убедительная просьба к руководителям подразделений проверить выполнение моего распоряжения. -
Когда было выполнено и это распоряжение, и зал покинули еще около двух десятков человек, установилась тишина, и в воздухе повисло напряженное ожидание.
- Спасибо! Экстренное заседание ученого совета нашего университета объявляю открытым. Вступительное слово предоставляется нашему уважаемому ученому секретарю, господину Вернеру.
Вернер, один из заместителей ректора по совместительству, приподнял свою толстую задницу с кресла и снова плюхнулся обратно. Деррику не приходилось видеть раньше столь расстроенным и недовольным его толстое лицо. Ученый секретарь поискал кого-то взглядом среди членов президиума, наткнулся на Деррика, и несколько секунд сверлил его глазами. У Деррика от неприятных предчувствий сжалось сердце. Вернер оторвал наконец взгляд от профессора биофизики, и начал свою речь.
- Господа ученые! Впервые мне приходится испытывать такие затруднения, выступая перед вами. На сегодняшнем совете у нас присутствуют гости из академии наук нашей страны, Всемирной академии, а также комиссия из комитета по надзору за пограничными исследованиями при Генеральной Ассамблее. Как вы понимаете, присутствие столь важных гостей, вызвано событиями неординарными, и их нам предстоит сегодня обсудить. Постараюсь быть не многословным и ввести вас в курс дела. Итак, хронология относящихся к нашей теме событий такова: два дня назад мы почти одновременно стали получать неприятные сообщения из нашей академии наук, Всемирной академии и из комитета по надзору. Суть этих сообщений, вернее сказать - предупреждений, состоит в том, что в одной из лабораторий нашего университета ведутся исследования, которые подпадают под определение, как запрещенные к исполнению. Весь вчерашний день президиум ученого совета и представители ректората провели за обсуждением этого вопроса, однако так и не усмотрели в действиях профессора Деррика, руководителя этих работ, никаких нарушений. По нашему мнению, предъявленные нам обвинения не соответствуют действительности, так как тематика и уровень этих исследований, названных в предупреждениях "запретными", не носит  характера необратимых и опасных, а только пополняет базу знаний человечества об окружающем нас мире. Мы собирались на сегодняшнем  ученом совете заслушать самого Деррика, и выработать официальную позицию нашего учебного  и научного заведения, так как президиум не легитимен выносить такие решения. Однако, прибывшая к нам сегодня комиссия изменила наши планы, и вырабатывать свою позицию нам придется в их присутствии, что лично я считаю грубым нарушением этических и процессуальных норм. Члены президиума не разделили мою точку зрения, поэтому было решено провести совместное заседание. На утреннем заседании президиума присутствовали наши гости,  и среди прочих вопросов обсуждался и такой, как закрытие всех наших лабораторий на время работы комиссии. - По залу прокатился  волна рокота, и сразу сникла. - Как видите, положение серьезное, и я призываю вас всех отнестись к сегодняшнему заседанию предельно ответственно.

Я изложил вам подоплеку нашей встречи, и следующее выступление предлагаю посвятить существу вопроса, которое нам изложит декан биологического факультета.  Затем, я думаю, дадим слово профессору Деррику, и потом, как обычно, прения. Если у кого есть дополнение, или  изменение такого регламента, прошу высказываться.
- Позвольте мне сказать пару слов, и изложить позицию, так сказать, противной стороны, противной в прямом и переносном смысле. - Впервые в зале заседаний раздались легкие смешки. Ученый секретарь посмотрел поверх очков на говорившего, кивнул своим мыслям и проговорил:
- Ну что ж, я думаю имеет смысл обозначить позиции сторон, и дать слово председателю комитета по надзору. Возражений нет? Прошу.
Поднялся с места и направился к трибуне невысокий,  сухощавый человек.
- Меня зовут Николай Обелин, - начал он свое выступление, -  и я являюсь председателем комитета по надзору за пограничными исследованиями. Фу, еле выговорил название своей должности. - В зале снова прокатилась волна улыбок: очевидно, председатель комитета привык таким образом устанавливать контакт с аудиторией. - По профессии я математик - очевидно, назначая меня на эту должность, в Генеральной Ассаблее рассудили, что руководить таким комитетом должен человек, который в принципе не способен создать ничего опасного. Ну, это была преамбула к преамбуле. Теперь о деле. Мне приходилось не раз присутствовать на подобных заседаниях, и я прекрасно знаю, как много времени затрачивают их участники на то, чтобы понять некоторые простые истины. Считается, что в комитете работают одни перестраховщики, которые только и делают, что душат на корню самые смелые, нужные и перспективные исследования, подрезают, так сказать, крылья у мыслей высокого полета. Да, наш комитет выполняет именно такие функции, - прошу некоторых из присутствующих в зале погасить злорадные ухмылки, - но мы пресекаем только такие исследования, которые способны нарушить равновесие действующих в нашей мета-галактике фундаментальных законов природы. Человеческий разум - достаточно парадоксальное явление, хотя вполне возможно, что это неотделимое свойство любого разума, разума вообще. Но, поскольку, мы пока другого не знаем, будем говорить о нас самих, о нашем, человеческом разуме. Под парадоксом я имею ввиду нашу способность создавать такие приборы и установки, результат работы которых далеко превосходит наши теоретические возможности предвидеть последствия этого. И если, еще сто лет назад, последствия не были катастрофическими и необратимыми, то в наше время  возросшая энерговооруженность таких экспериментов, способных воздействовать на глубинные структуры нашего мира, ставит под угрозу само наше существование. Приведу пример.
В Новосибирском научном центре, на местном коллайдере, проводились эксперименты по уточнению некоторых параметров черных микродыр. Получившиеся объекты, микро-дыры, удерживались с помощью системы кварк-глюонных полей. И вот, в результате сбоя синхронизации генераторов полей, микро-дыра поглотила часть установки и сами генераторы. К счастью, после этого она "схлопнулась" - физикам знаком этот термин, - и все закончилось более-менее благополучно.  После этого ими было принято решение применить другую схему синхронизации, и параллельно увеличить в десятки раз мощность удерживающих полей, применив для этого уже несколько кварк-глюонных реакторов. Мы вовремя успели остановить начавшийся эксперимент, и предотвратили возможность глобальной катастрофы. Дело в том, что недавно разработанная теория гласит, что кварк-глюонные  поля большой напряженности сами способны инициировать появление черных дыр, причем не микро, а макро-дыр. К тому же, сбой синхронизации генераторов полей здесь совершенно не причем, так как одно из следствий этой теории допускает вхождение в резонанс струнной структуры ваккуума с частотами этих полей, что, собственно и инициирует появление либо зародышей  вновь образующихся черных дыр, либо переход первичной микро-дыры на макроуровень. Таким образом, результат этого эксперимента оценить было бы уже некому, как не было бы и нас с вами, Земли, Солнца.
- Простите, можно задать вам вопрос, - раздался голос из зала.
- Да, пожалуйства.
- Профессор Винклер, физик. Позвольте вас спросить, а почему вы уверены в истинности теории, на которую ссылаетесь. Я, например, тоже знаком с ней, но в отличии от вас, не являюсь ее сторонником.  Кто и как определяет,  что настала пора прихлопнуть тот или иной эксперимент, руководствуясь выбранными для этого теориями. Ведь наверняка в каждом таком случае существуют альтернативные теории, которые не прогнозируют печальных последствий. И потом, каждый передовой эксперимент является шагом в неизвестное, таким образом мы и познаем мир. У меня все.
- Спасибо! Сразу хочу ответить на первую часть вопроса профессора Винклера. Я не являюсь сторонником теории струн, как и многих других теорий, которыми мы руководствуемся при закрытии работ, по одной простой причине; отдельному, пусть самому гениальному человеку, не под силу охватить  все необъятное поле деятельности науки, не говоря уже о том, чтобы быть профессионалом в каждой дисциплине. Не под силу это и нашему комитету, хотя в нем работают известные ученые. Поэтому, мы в своей работе плотно сотрудничаем со Всемирной академией наук,  с другими авторитетными научными центрами, так же и с отдельными учеными, светилами в своих отраслях. Разумеется, на передовых направлениях познания существует много научных теорий, которых придерживаются различные группы ученых, различные школы, поэтому в своей работе мы вынуждены подсчитывать " весовые коэффициенты" сторонников той или иной теории. Конечно, любой из вас может привести примеры из истории науки, когда корифеи ошибались, а никому до тех пор неизвестные ученые были правы, и не заслужено подвергались осмеянию и остракизму. Возможно, что и мы при оценке опасности некоторых экспериментов опирались на мнения не тех светил и авторитетов, каких бы следовало, и, тем самым, тормозили процесс познания, но такова неизбежная плата за сохранение нашего мира в целости и сохранности. Безусловно, каждый эксперимент - это шаг в неизвестное, но каков прок от полученных знаний за секунду, или за день до исчезновения как самого экспериментатора, так и его окружающих.
- Что же получается, исследование таких опасных объектов вообще прекратить? Но это же нонсенс.
- Совершенно с вами согласен. Процесс познания истины, даже связанный со смертельным риском, остановить невозможно. Но проведение опасных экспериментов глобального масштаба можно вынести за пределы досягаемости Земли в случае их неудачи. Вы же никому не позволите изучать боевую гранату в своем доме, разбирая ее при этом. Я ответил на ваш вопрос, профессор Винклер?
- Да, спасибо.
-  Если больше нет вопросов о правомочности работы нашего комитета, я хотел бы перейти к теме нашего сегодняшнего заседания, так как ситуация здесь не менее острая, чем в приведенном мною примере. А чтобы уважаемые члены ученого совета вошли в курс дела, есть смысл, я думаю , дать слово профессору Деррику, руководителю этих работ.
Ученый секретарь немного помедлил, очевидно, вспоминая о регламенте, но затем махнул рукой и сказал:
- Да, я думаю, что настало время заслушать профессора Деррика. Прошу!
Деррик приподнялся, коротко кивнул всем присутствующим, и опустился в кресло.
- Уважаемые члены ученого совета, уважаемые гости нашего заседания! Хотя мне еще не предъявили никаких обвинений, я пребываю в глубоком недоумении, так как хорошо знаком с перечнем и характеристиками запрещенных исследований и уверен, что мои работы не являются таковыми. Сейчас я продемонстрирую уважаемому совету схему установки и характеристики используемых приборов и оборудования, и вы сами убедитесь в этом. - Профессор вставил квантовый накопитель в считывающее устройство, и на большом стереоэкране появилось изображение блок-схемы исследовательского стенда, каждый блок которого сопровождался подробными данными. - Как вы видите, установка вполне стандартная для экспериментов по изучению реакции клеточных структур на внешние раздражители. Целью эксперимента было выяснить, каким образом система репарации клетки восстанавливает повреждения своих жизненно важных центров, какие клеточные структуры участвуют в этом процессе. Для выяснения этих факторов мы облучали культуру клеток обычных лабораторных мышей, блок D2 на схеме, потоком ионизирующего излучения, получаемого с помощью стандартного источника "Квазар М", обозначенного как С4. Единственным дополнением этой, уже ставшей классической схеме постановки экспериментов, является блок J7, с помощью которого мы передавали пораженным клеткам излучения от их здоровых собратьев из не облучаемой партии. В результате эксперимента мы получили ряд очень любопытных данных, свидетельствующих об удивительной живучести и гибкости генных регуляторов жизнедеятельности. Оказалось, что некоторые гены способны на время изменить свое предназначение, и синтезировать белки и ферменты им не свойственные, тем самым ускоряя процесс восстановления жизненно важных функций. Механизм этого явления до конца не ясен, и в заявленной мною следующей серии опытов мы намерены работать над этим. Достоверным является лишь тот факт, что ДНК поврежденных клеток каким то образом использует информацию, полученную от своих здоровых собратьев . Вот, собственно, и все, чем мы занимались, и, как видите, устои мироздания расшатать нам попросту было нечем.
В зале прокатилась волна оживленных реплик и возгласов. Затем очень многие стоя долго аплодировали докладчику, отчего он приосанился и почувствовал себя значительно увереннее. Когда все успокоились, Деррик продолжил.
- Если необходимо разъяснить какие-то моменты более подробно, я готов ответить на вопросы уважаемого собрания. Я закончил.
- Спасибо, профессор Деррик. У кого есть вопросы? - Ученый секретарь обвел взглядом зал.
- Позвольте мне уточнить некоторые детали экспериментальной установки.
- Пожалуйста, господин Обелин.
- Будьте любезны, опишите подробнее блок J7 приведенной вами схемы. Каков принцип его работы?
-  Блок J7 представляет собой небольшой макет самостоятельного изготовления, куда входит слабый генератор кварков, СВЧ генератор и схема регулировки его потока. Этот макет является экспериментальным, и изготовлен моим ассистентом, студентом Слиптоном. Его свойства находятся на стадии изучения, чем мы и занимаемся параллельно с основной темой нашей работы.
- Ну тот факт, что вы используете в научных экспериментах не сертифицированное оборудование, пусть останется на вашей совести и вашего начальства. Мне только не понятно, как можно говорить об истинности полученных данных. Но это так, к слову. Меня больше интересует другое: как именно, каким образом и в каком виде вы передавали информацию от здоровых клеток - больным.
- Как известно, все живые организмы в целом, так и на уровне клеточных структур, излучают электромагнитные волны в широком диапазоне спектра. Мы выделяли излучения, исходящие от ДНК  не облученных клеток, усиливали его, и накладывали амплитуды полученных сигналов на поток кварков, направляя его на поврежденную радиацией культуру.
- Другими словами, вы сигналами от здоровых клеток модулировали кварковый поток, облучая им поврежденные. Я вас правильно понял? - Обелин весь подобрался, устремив свой взгляд на Деррика.
- Наверное, можно сказать и так, - ответил биофизик, - но я не являюсь специалистом в области радиофизики, и могу ошибаться.
- Накладывание, как вы выразились, амплитуды низкочастотных сигналов, на высокочастотное излучение, называется амплитудной модуляцией, и это должно быть всем известно из школьной программы. Вам, профессору физики, просто не хочется использовать этот термин, и я позже скажу почему. А сейчас я вас прошу разъяснить один непонятный для меня момент: как вам удалось заставить правильно функционировать пресловутый блок J7, согласовать работу нескольких сложных радиоэлектронных приборов в нем, обладая, при этом, столь скудными познаниями в области радиофизики.
- Как я уже говорил, этот блок полностью разработал и собрал мой ассистент, студент Слиптон, человек очень талантливый и разносторонне одаренный, и пробелы в моем образовании здесь не при чем.
- Не при чем, - задумчиво повторил Обелин. Скажите тогда, разве не вы разрабатывали теоретическую основу эксперимента, и, следовательно, составляли перечень приборов и оборудования? Не по вашему ли заданию появился этот блок, J7?
- Последний эксперимент мы разрабатывали совместно, но идея использовать этот блок и его изготовление - принадлежит моему ассистенту. Я, кстати,  рекомендовал зачислить его в аспирантуру.
- Похвальная забота о своем ученике, если бы вы не подчеркивали упорно, что если кто и совершил что-то незаконное, то это все он. Вы же не можете не понимать, что вся ответственность лежит полностью на вас, так как вы обязаны следить за действиями своих учеников.
- О какой ответственности вы говорите? Я пока не понял - в чем меня обвиняют. - Деррик даже побагровел от возмущения.
- Мы как раз и подошли к ответу на этот вопрос. К сожалению, мне не удалось удержать обсуждение ваших работ, профессор Деррик, на должном профессиональном уровне, и поэтому пришлось выслушивать такие слова, как "не знаю, не понимаю, что то там такое соорудил ассистент" и т.д.  А ведь этот блок является не чем иным, как квантово-волновым модулятором, и вы воздействовали на генетический материал модулированными солитонными полями, что запрещено делать в открытых научных центрах, каковым является ваш университет.
- А чем нам может угрожать применение этого модулятора? - прозвучал вопрос из зала. - Я сам по профессии математик, как и вы, но, тем не менее слышал, что с его помощью удалось создать многие медицинские препараты,  или напрямую успешно лечить тяжелейшие наследственные болезни. Это ведь так?
- Совершенно верно, генератор солитонных полей, так называемый генератор Ферми-Паста-Улама (ФПУ), блок J7 на нашей блок-схеме, является мощнейшим инструментом в микробиологии, медицине, а также в генной инженерии, но дело то все в том, что его можно применить как во благо человека, так и во вред. ФПУ -генератор как раз и является порождением парадоксального человеческого разума, и появился он гораздо раньше, чем морально и нравственно созрел человек, о чем я  сегодня уже говорил. Этот аппарат изобретен еще в двадцатом веке, но до сих пор до конца не понятно, как он работает. Я имею ввиду, непонятны физические принципы воздействия его на генетический материал. Он позволяет модулировать солитонные поля речевыми алгоритмами, например на русском или английском языке, которые ДНК воспринимает как свои собственные, и перестраивает организм в соответствии с поступившей командой. В результате - возможно появление таких жутких мутантов -химер, каковых в природе никогда не было. Более ста лет продолжалась эта  вакханалия, и только в конце двадцать первого века удалось ситуацию взять под контроль и ликвидировать десятки лабораторий по всему миру. В некоторых из них пытались создать супер-солдат, отращивая у людей различные органы животных. Многие из вас помнят, наверное, человека-орла, или тигро-человека. При этом нужно понять одну простую вещь: для того, чтобы потрясти или даже уничтожить все живое на земле, не нужны многомиллиардные вложения, а достаточно простенькой установки, и ввести в нее соответствующий код. Так например, ФПУ-генератор на двух батарейках посредством речевых кодов оператора давал за 3 минуты эффект, сравнимый с 30 тысячами рентген.  Можете себе представить, каковы могут быть последствия его применения моральными уродами, которых в нашем обществе еще не мало.  Думаю, что примеров достаточно, и настало время спросить Профессора Деррика - какова же истинная цель его экспериментов? У меня все.
В зале стояла такая тишина, что были слышны малейшие шорохи людей и их дыхание. Ученый секретарь сложил губы трубочкой, причмокнул ими , и задумчиво произнес:
- А я всегда считал, что все эти монстры, мутанты и прочие чудовища - порождение наших киношников и масс-медиа, а оказывается, у всех у них существовали реальные прототипы. А вы, Деррик, что скажете? Отвечайте, не молчите.
Побледневший Деррик обреченно кивнул и ответил:
- К сожалению, ничего нового к сказанному мною ранее мне добавить нечего. Никаких зловещих целей у меня не было, а была интересная работа, в процессе которой случайно попали на запрещенную территорию. Вот и все, - грустно улыбнувшись, сказал он.

- Позвольте мне сказать несколько заключительных слов, - сказал Обелин, председатель комитета, - и продолжил: - странный у нас получился разговор. Профессор биофизики, заведующий кафедрой, утверждает, что не знает элементарных физических истин, и потому, мол, оказался на запрещенной территории. Я хотел бы поверить Деррику, но не могу, и помощи от ученого совета , очевидно, тоже не дождусь. Поэтому предлагаю: освободить профессора Деррика от руководства лаборатории,  а саму лабораторию закрыть на время работы комиссии нашего комитета. Дальше, мои сотрудники проведут проверку всех научно-исследовательских подразделений вашего университета, в чем прошу вашего содействия и помощи, если таковая потребуется. Кроме того, на предстоящие десять лет предусмотреть в штатном расписании должность "наблюдателя" от нашего комитета. Кандидатуру я вам назову позже. Это все. Вы можете продолжать заседание ученого совета, а в присутствии на нем нашей комиссии я необходимости не вижу. И если в вашем регламенте предусмотрен перерыв, мы хотели бы покинуть этот зал.
- Все ясно, - ответил ученый секретарь, затем объявил всем: - объявляется перерыв на тридцать минут. После этого работа ученого совета будет продолжена.
Представители комитета стали пробираться к выходу, остальные продолжали сидеть на месте, провожая взглядом выходящих.