О Чем Мы Говорим, Когда Мы Говорим О Любви

Raymond Carver

О Чем Мы Говорим, Когда Мы Говорим О Любви


Говорил, в основном, мой друг, Мэл МакГиннис. Мэл МакГиннис - кардиолог, и иногда это дает ему право.
Мы сидели вчетвером за кухонным столом и пили джин. Кухню наполнял солнечный свет через большое окно. За столом сидели Мэл, я, его вторая жена Тереза – все звали ее Терри – и моя жена Лаура. Мы все в то время жили в Альбукерке, но родом были мы из разных мест.
На столе стояло ведерко со льдом. Джин с тоником ходили по кругу и каким-то образом разговор зашел о любви. Мэл говорил, что настоящая любовь есть ничто иное, как любовь духовная. Он сказал, что учился пять лет в духовной семинарии, а потом бросил ее, чтобы пойти в медицинский. Он до сих пор считает годы, проведенные в семинарии, самыми важными в своей жизни.
Терри рассказала, что человек, с которым она жила до того, как она познакомилась с Мэлом любил ее так сильно, что хотел убить. Она продолжала: - Однажды вечером он ударил меня, а затем принялся волочить меня по комнате за лодыжки, все повторяя – Я люблю тебя, я люблю тебя, стерва. Он так и таскал меня по всей гостиной. Я билась головой обо все, что попадалось на пути. Терри обвела взглядом стол. – Вот, что делать с такой любовью?    
-Господи, уж не будь такой глупой. Это не любовь, и ты знаешь это – сказал Мэл. – Я не знаю, как это назвать, но точно знаю, что это не любовь.
-Ты можешь говорить, что хочешь, но я знаю, что это была любовь - сказала Терри. – Это может тебе показаться чем-то сумасшедшим, но от этого это не перестает быть правдой. Люди разные, Мэл. Конечно, иногда он вел себя странно, но он любил меня. Да, может быть, как-то по-своему, но он любил меня. У нас была любовь, Мэл. И не говори, что между нами не было любви.
Мэл выдохнул. Он поднял свой стакан и повернулся ко мне и Лауре. – Человек угрожал мне убийством – сказал он. Он допил свой джин и потянулся за бутылкой. – Терри -романтик. Она просто из той категории, кто уверен, что, если муж не бьет, значит не любит. – Терри не будь такой, дорогая. Мэл протянул руку через стол и дотронулся пальцами до щеки Терри. Он широко улыбнулся.
- Ну вот, теперь он хочет мириться- сказала Терри.
-Мирится? – сказал Мэл. - По поводу чего мирится то? Я знаю, что я знаю. Вот и все.
- А как, собственно, мы начали говорить о любви? - спросила Терри. Она подняла свой стакан и отпила из него. – У Мэла всегда любовь на уме – сказала она. – Не так ли, дорогой? Она улыбнулась, а я подумал, что это было последней каплей.
- Я просто не могу назвать поведение Эда любовью. – Это все, что я пытаюсь сказать, дорогая- сказал Мэл. – А вы, ребята, что думаете по этому поводу? Мэл обратился ко мне и Лауре. – Вы как думаете – это похоже на любовь?
- Меня даже и не спрашивай – сказал я – Я и не знал этого человека. Я только слышал его имя в разговоре. Я не знаю ничего об этом. Надо знать все обстоятельства, чтобы делать выводы. Но мне кажется, что ты говоришь о любви, как о чем-то абсолютном.
 - Да. Та любовь, о которой я говорю, абсолютна. Я говорю о той любви, когда никто никого не пытается убить.
- Я не знаю ровным счетом ничего ни об Эде, ни об обстоятельствах – сказала Лаура – да и кто может судить со стороны о чей-то личной ситуации?
Я тронул руку Лауры. Она улыбнулась в ответ. Я взял ее руку в свою. Рука ее была теплая, маникюр на ее ногтях был идеальным. Я обхватил ее широкое запястье и задержал в своей руке.

- Когда я ушла от него он выпил крысиный яд – сказала Терри. Она обхватила плечи руками. – Они отвезли его в госпиталь в Санта Фе. Мы там жили в то время. Миль десять от города. Врачи спасли его. Но десны у него с тех пор просто отвалились от зубов. Зубы потом у него торчали, как клыки. Господи прости – сказала Терри. Она подождала минуту потом опустила руки и подняла свой стакан.
-Что только люди не делают – сказала Лаура.
-Все, он больше не боец – сказал Мэл – он скончался.
Мэл передал мне блюдце с лаймом. Я взял ломтик, и выдавив его в свой стакан с джином, помешал напиток пальцем.
-Дальше хуже – сказала Терри – Он покончил с собой, выстрелив себе в рот. Да и это тоже у него не совсем получилось. Бедный Эд – сказала Терри и покачала головой.
-Да никакой он не бедный – сказал Мэл – он был опасен.
 Мэлу было сорок пять лет. Он был высок и строен с кудрявыми, мягкими волосами. С загорелым лицом и руками – от игры в теннис. Когда он был трезв, все его жесты и движения были точными и очень осторожными.
- Он все-таки любил меня, Мэл. Отдай мне должное – сказала Терри – Это все, что я прошу. Он не любил меня так, как любишь меня ты – это так. Но он все же любил меня. Хоть это уж признай.
-Что ты имела в виду, когда сказала, что у него не совсем получилось убить себя? – спросил я.
Лаура подалась вперед со своим стаканом в руке. Она поставила оба локтя на стол, ухватив стакан обеими ладонями. Она перевела взгляд с Мэла на Терри и застыла в ожидании с недоумением на открытом лице, пораженная тем, что подобные вещи могут происходить с людьми, с которыми вы дружили. 
-Я вам расскажу, что произошло – сказал Мэл. – Он взял свой пистолет 22 калибра, тот, что он купил, чтобы угрожать Терри и мне. О да, я говорю это серьезно, человек постоянно нам угрожал. Вы бы видели, как мы жили в то время. Как беглецы. Я даже пистолет себе купил. Поверите или нет? Такой как я? Но я все же купил. Для самообороны. Я держал его в машине, в бардачке. Иногда мне приходилось вставать среди ночи, по вызову в госпиталь. Мы не были женаты с Терри в то время и у моей первой жены был дом, дети, собака, а мы жили с Терри здесь, в этой квартире. Иногда, как я говорил, меня вызовут среди ночи, и я должен ехать в госпиталь в 2 или в 3 часа утра. На парковке темно, и меня бросит в холодный пот, прежде чем я сяду в машину. Не знаешь, то ли он сейчас выйдет из-за кустов, то ли из-за машины, и начнет стрелять. Я говорю, человек был больной. Он был в состоянии и бомбу изготовить. Он звонил в госпиталь и спрашивал дежурного врача и когда я перезванивал он говорил – Сукин ты сын, дни твои сочтены- и тому подобные вещи. - Я вам говорю, мне было страшно.
-Мне все равно его жалко – сказала Терри.
-Похоже на кошмар – сказала Лаура – А что конкретно случилось, когда он выстрелил в себя?
Лаура работает секретарем в юридической фирме. Мы встретились по работе. Сами не заметили, как все переросло в ухаживание. Ей тридцать пять, на три года младше меня. Мы не только влюблены друг в друга – мы нравимся друг другу и обожаем быть вместе. Она тот человек, с которым легко.
- Что же случилось? – спросила Лаура.
– Он выстрелили себе в рот в своей комнате – продолжал Мэл. - Кто-то услышал и дал знать менеджеру здания. Тот пришел со своим ключом – увидел, что случилось и вызвал скорую. Я был как раз на дежурстве, когда его привезли. Он был еще жив, но помочь ему было уже нечем. Три дня он прожил. Голова его так опухла, что стала в два раз больше. Я никогда и ничего подобного не видел и надеюсь, что больше не увижу. Терри хотела его навестить, когда узнала, что случилось. Мы поспорили с ней из-за этого. Я думал, что она не должна была его видеть в подобном состоянии. Я и сейчас уверен, что она не должна была его видеть.
- И кто же выиграл спор? – спросила Лаура
- Я была с ним, когда он умер – сказала Терри. – Он так и не вышел из комы. Но я была рядом с ним. У него больше никого не было.
- Он был опасен – сказал Мел. – Если ты называешь это любовью, то и Бог тебе судья.
— Это была любовь – сказала Терри. – Согласна, что по мнению многих, не вполне нормальная. Но он был готов умереть за любовь. И он умер за нее.
- Я бы и в кошмарном сне не назвал это любовью – сказал Мэл. – На самом деле никто не знает почему он покончил с собой. Я видел много самоубийств, и не вполне уверен, что кто-либо по-настоящему знал, зачем они это делают.
Мэл закинул руки за шею и качнулся на стуле назад. – Никакого интереса у меня нет к такому типу любви – сказал он. – Если кто-то считает это любовью, то пусть они с ней и живут.
- Нам было страшно – продолжила Терри – Мэл даже завещание подготовил и написал своему брату в Калифорнию, который в армии был Зеленым Беретом. Мэл дал ему знать кого искать в случае, если что-то случится.
Терри отхлебнула из стакана. – Мэл прав – она продолжила – Мы жили как беглецы в то время. Нам было страшно. Мэл боялся, не так ли, дорогой? Я даже в полицию как-то звонила. Они ответили, что помочь ничем не смогут, пока Эд что-нибудь не сделает. Можете себе представить. Просто курам на смех – сказала Терри.
Она вылила остатки джина в свой стакан и потрясла бутылкой. Мэл встал из-за стола и подошел к буфету. Он достал оттуда бутылку джина.
- Ну, по крайней мере, Ник и я знаем, что такое любовь – сказала Лаура. – Для нас, разумеется – сказала Лаура. Она толкнула меня коленом. – Ты теперь должен что-то сказать – сказала Лаура и с улыбкой повернулась ко мне.
Вместо ответа я взял ее руку и поднес к своим губам. Я устроил целое представление из того, как я целовал ее руку. Этим я их всех развлек.
- Нам повезло – сказал я.
- Ну перестаньте – сказала Терри. – Мне плохо станет. У вас еще медовый месяц продолжается. Вы еще на небе от своей любви. Только подождите. Как долго вы вместе? Год? Больше года?
- Скоро будет полтора – покраснев и улыбнувшись ответила Лаура.
- Ясно – сказала Терри – ну подождите чуть-чуть.
Она подняла свой напиток и взглянула на Лауру.
- Да я просто шучу – сказала Терри.
Мэл открыл бутылку и разлил всем по стаканам.
- Ну давайте, друзья – сказал он – Давайте выпьем за любовь. Я предлагаю тост. Тост за любовь. За настоящую любовь.
Все чокнулись.
- За любовь – сказали мы.

Во дворе на улице залаяла собака. Осина у окна стучала листьями по стеклу. Послеполуденное солнце будто находилось в комнате, заливая все своим обширным светом щедрости и непринужденности. Мы сидели как завороженные. Мы еще раз подняли стаканы и, как дети, которые шептались о чем-то запретном, обменялись лукавыми взглядами. 
- Я вам сейчас расскажу, что такое настоящая любовь – сказал Мэл – Я приведу вам хороший пример, а вы уж сами делайте свои выводы. Он подлил себе в стакан джина, добавил туда кубик льда и ломтик лайма. Мы ждали, потягивая из стаканов. Мы с Лаурой опять коснулись коленями. Я положил руку на ее теплую ногу.
- Что на самом деле каждый из нас знает о любви? – спросил Мэл. – Мне так кажется, что мы еще совсем дети в этом смысле. Вот мы говорим, что мы любим друг друга. И я не сомневаюсь в этом. Я люблю Терри и Терри любит меня, и вы тоже любите друг друга. Вы, надеюсь, понимаете о какой любви я сейчас говорю. О любви физиологической, о том импульсе, что ведет нас к тому  особенному человеку, а также о любви самого бытия этого человека, его или ее сущности. О плотской любви, а также о так называемой сентиментальной любви – ежедневной заботе о другом человеке. Но иногда, я с трудом могу признать тот факт, что я, наверное, мою первую жену тоже любил. Я знаю, что я ее любил. Представим, что я как Терри в этом смысле. Терри и Эд. Он задумался об этом на секунду и продолжал: - Было время, когда мне казалось, что я любил мою первую жену больше, чем свою жизнь. А сейчас я ненавижу ее нутро. Вот как это понять? Что случилось с моей любовью. Вот, что я хочу знать. Хотелось бы, чтоб кто-то мне это объяснил. Опять же, возьмите Тэда. Вот мы и вернулись снова к Тэду. Он так любит Терри, что пытается ее убить, а заканчивается все тем, что он убивает себя. Мэл перестал говорить и отхлебнул из стакана. – Вы вот, например, вместе уже 18 месяцев и любите друг друга. Это написано на ваших лицах. Вы светитесь любовью. Но вы ведь любили других людей, прежде чем вы встретились. И каждый из вас был в браке до этого, также, как и мы. И вы, скорее всего любили кого-то еще до этого. Мы с Терри вместе уже 5 лет и женаты уже 4 года. И самое ужасное, самое страшное, но в то же время и самое удивительное в этом то, что если завтра что-то случиться с одним из нас – я прошу прощения за эти слова – но если что-то завтра случиться с одним из нас, другой, мне кажется после периода скорби, все же встретит и полюбит кого-то снова. И от всей этой любви, о которой мы тут сидим и говорим останется только память. Может даже и памяти не останется. Я не прав? Я что-то не то говорю?  Я хочу, чтобы вы меня поправили, если вы думаете, что я не прав. Я хочу знать. Я, в общем-то ничего не знаю, и я первый это признаю.
- Мэл, Бога ради – сказала Терри. Она потянулась и взяла его за запястье. – Дорогой, ты захмелел? Ты пьян?
- Дорогая, я просто разговариваю – сказал Мэл. - Мне не надо быть пьяным, чтобы сказать то, что я думаю. Мы тут просто сидим и разговариваем, так? - спросил Мэл. Он уставил свой взгляд на нее.
- Я не критикую тебя, милый – ответила Терри.
Она подняла свой стакан.
- Я сегодня не на вызове – сказал Мэл. – Позволь мне тебе напомнить, что я сегодня не на вызове – повторил он.
- Мэл, мы тебя любим – сказала Лаура.
Мэл посмотрел на Лауру так, будто не мог понять кто она такая.
- Мы тоже тебя любим, Лаура – сказал Мэл. – И тебя, Ник, мы любим. Вы знаете, вы наши друзья – сказал Мэл.
Он поднял свой стакан.
Мэл продолжал: – Я вам расскажу об одном случае, чтобы, как говориться доказать кое-что. Случилось это несколько месяцев назад, но до сих пор продолжается и, мне кажется, нам будет всем стыдно, когда мы поймем, что мы ничего не знаем о том, о чем мы говорим, когда говорим о любви.
- Ну хватит – сказала Терри. – Не говори так, будто ты пьян, если ты не пьян.
- Ты можешь хоть раз в жизни замолчать – очень тихо сказал Мэл. – Сделай мне одолжение, ты минуту можешь помолчать? Как я говорил, пожилая пара попала в аварию на трассе. Виновником аварии был молодой парень и они сильно пострадали и похоже было на то, что они не выкарабкаются.
Терри посмотрела на нас и перевела взгляд на Мэла. Она была взволнована, но может это было слишком сильно сказано.
Мэл пустил бутылку по кругу.
- Я был на вызове в ту ночь – продолжал Мэл. – Стоял май или может уже июнь. Мы с Терри только сели ужинать, как позвонили из госпиталя. На трассе случилась авария. Пьяный подросток въехал на отцовском пикапе в дом на колесах, в котором была пожилая пара. Им было под восемьдесят. Подростку восемнадцать или девятнадцать. Он скончался по прибытию. Руль прошел сквозь грудную кость. Пожилая пара – они были живы, но едва. У них было все – многочисленные переломы, внутренние кровоизлияния, ушибы, рваные раны – в общем полный набор, и вдобавок у каждого еще было сотрясение мозга. Как врач вам говорю - они были в ужасном состоянии. И, конечно, еще и возраст. Я бы сказал ей повезло меньше, чем ему. Разрыв селезенки. Перелом обоих колен. Но в момент аварии они были пристегнуты  и видит Бог, что это их и пока и спасало.
- Друзья, послушайте рекламу Национального Совета по Безопасности Движения – сказала Терри. – И спикер этого Совета, доктор Мелвин МакГиннис – Терри засмеялась. -Мэл, ты иногда бываешь чересчур. Но я тебя все равно люблю, дорогой.
- Я люблю тебя, дорогая – сказал Мэл.
Он потянулся через стол. Терри встретила его на полпути. Они поцеловались.
- Терри права – продолжал Мэл, как только он снова устроился на своем стуле. – Всегда пристегивайтесь ремнями безопасности. Но, если серьезно, то старики были в плохом состоянии. Пока я туда добрался, паренек уже умер, как я вам сказал. Он лежал на носилках в углу. Я взглянул на парочку и сразу дал команду приемной сестре немедленно вызвать мне невролога, ортопеда и пару хирургов.
Он отхлебнул из стакана. – Я буду краток – сказал он. – В общем, мы попотели над ними в операционной всю ночь. У них оказалось много сил в резерве, просто невероятно. Иногда такое встречается. Мы сделали все, что было возможно сделать и под утро их шансы были пятьдесят на пятьдесят. Может у нее было немного поменьше. Страшная авария, но вот тебе, люди живы на следующее утро. Мы перевели их в палату интенсивной терапии, в которой они провели две недели, постепенно поправляясь по всем параметрам. Мы затем перевели их в обычную палату на двоих.   
Мэл остановился. - Давайте – он сказал – Давайте уже допьем этот дешевый джин. А затем пойдем поужинаем, так? Мы с Терри знаем новое место. Давайте туда и пойдем – в это новое место, о котором мы знаем. Но мы никуда не пойдем пока не допьем этот второсортный, мерзкий джин.
- Мы еще там не ели, конечно – сказала Терри. - Но выглядит это место прилично, с наружи во всяком случае.
- Я люблю поесть – сказал Мэл. – Если бы у меня была возможность начать все сначала, то я бы стал шеф-поваром. Так, Терри? – спросил Мэл.       
Он засмеялся и помешал пальцем лед в своем стакане.
- Терри, она знает – сказал он – Терри вам скажет. – Но я хочу вам вот что сказать. Если я бы мог вернуться в другой жизни, в другое время, то знаете кем я бы хотел быть? Я бы хотел быть рыцарем. Ты был бы полностью защищен этими доспехами. Классно было быть рыцарем, конечно, до тех пор, пока не придумали порох, мушкеты, пистолеты.
- Мэл хотел бы скакать на лошади с копьем в руке – сказала Терри.
- И повсюду носить с собой женский шарф – добавила Лаура.
- Или просто женщину – сказал Мэл.
- Постыдись, Мэл – сказала Лаура.
- А что, если бы ты вернулся просто крепостным слугой? – спросила Терри – Им в то время не сладко жилось.
 -Слугам никогда сладко не живется – ответил Мэл. – Но, похоже, что рыцари тоже были чьи-то васселы. Вроде так все это устроено. Каждый всегда есть чей-то вассел. Не так ли, Терри? Но главное, что мне нравится у рыцарей, кроме женщин - это то, что они всегда были в доспехах. Не так просто было причинить им вред. Машин тогда не было. В тебя врезающихся пьяных подростков тоже.
- Вассалы – сказала Терри.
- Что? – спросил Мэл.
- Вассалы – ответила Терри. – Правильно вассалы, а не васселы.
-Вассалы, васеллы – ответил Мэл. – Какая к черту разница. Ты же знала, что я хотел сказать – ответил Мэл. – Ну не образован я. Я выучил то, что я делаю. Я кардиолог, да, но в тоже время я просто механик. Залез в чье-то тело, отремонтировал все что надо и порядок.
- Скромности тебе не занимать – сказала Терри.
- Он скромный костоправ – сказал я. – Мэл, ты знаешь, иногда они задыхались в своих доспехах. Даже сердечные приступы случались, когда становилось слишком жарко и рыцари сильно уставали после боя. Я читал где-то, что рыцарь падал с лошади и больше не мог подняться из-за усталости и тяжести всех этих доспехов. Иногда их даже собственные лошади давили.   
- Ужасно – ответил Мэл. – Это просто ужасно, Ник. – Я так понимаю, что они так там и лежали пока кто-то не подходил и не делал из них отбивную. 
-Другой вассел – усмехнулась Терри.
- Точно – сказал Мэл. – Другой вассал подойдет и убьет дурака копьем во имя любви. Или во имя чего они там сражались в то время.
- За все тоже самое за что и мы в наше время сражаемся – сказала Терри.
-  Ничего не изменилось – добавила Лаура.
Щеки Лауры еще хранили краску. Глаза ее блестели. Они поднесла стакан к своим губам.
Мэл налили себе еще порцию. Он смотрел на этикетку на бутылке так, будто изучал какой-то очень длинный номер. Он медленно поставил бутылку на стол и потянулся за тоником.
- А что случилось с пожилой парой? – спросила Лаура. – Ты не закончил свою историю.
Лаура пыталась подкурить сигарету, но спичка в ее руках все тухла и тухла. Свет солнца в комнате поменялся и уже не был таким ярким. Листья дерева снаружи все еще отблескивали, и я уставился на узоры, которые отображались на подоконнике и на раковине. Узоры эти были разными по форме.
- Как насчет той пожилой пары? – я спросил у Мэла.
- Старые, но мудрые – сказала Терри.
Мэл уставился на нее.
- Продолжай свою историю, дорогой, я просто шучу. - Что же потом случилось?
- Знаешь, Терри, ты иногда – сказал Мэл.
- Пожалуйста, Мэл – ответила Терри. – Не будь ты всегда таким серьезным, милый. Уж и пошутить нельзя.
- А в чем шутка то? – спросил Мэл.
Он держал свой стакан непоколебимо уставившись на свою жену.
- Что же случилось? – спросила Лаура.
Мэл перевел свой взгляд на Лауру. - Знаешь, Лаура – сказал он. – Если бы у меня не было Терри и я бы не любил ее так сильно и если бы Ник не был моим другом, то я бы влюбился в тебя и унес бы тебя с собой.
- Закончи свою историю – сказала Терри. – А потом мы пойдем в это новое место.
Хорошо – сказал Мэл. - Где я остановился? Он уставился в стол и продолжал. – Я, как правило, заходил к ним в палату раз в день, иногда и пару раз в день, уж если я там был. – Они былs забинтованы с головы до ног, что он, что она. В кино такое показывают. Они и выглядели именно так, как в кино. Небольшие отверстия для глаз, носа, рта. Вдобавок ко всему ее ноги еще были подвешены. Муж ее был в затяжной депрессии. Даже после того, как стало ясно, что она выживет, он все еще продолжал переживать. Хотя не по поводу аварии. Я подойду к нему, и он через свое отверстие говорит мне, что ему плохо, потому что он через свои отверстия для глаз не может видеть свою жену. Именно это и расстраивало его. Вы можете представить? Сердце у старика разрывалось, потому что он не мог повернуть свою чертову голову, чтобы видеть свою жену.    
 Мэл обвел всех взглядом и покачал головой по поводу того, что он намеревался сказать.
- Вы понимаете, что старика убивал тот факт, что он просто не мог смотреть на свою женщину.
Все мы посмотрели на Мэла.
- Вы понимаете, что я вам говорю? – спросил он.
Мы, наверное, к тому времени были уже изрядно пьяны. Я знаю, что трудно сосредоточиться в таком состоянии. Солнечный свет покидал комнату, возвращаясь туда откуда он пришел. Но никто не встал, чтобы включить свет.
- Слушайте – сказал Мэл. – Давайте закончим этот чертов джин. – Тут осталось как раз каждому по стопке. И потом пойдем на ужин. В это новое место.
- Он впадает в депрессию – сказала Терри. – Мэл, тебе надо таблетку выпить.
Мэл покачал головой. – Я уже выпил все, что мог.
- Всем нам надо иногда по таблетке – сказал я.
- Некоторым таблетки с рождения нужны – сказала Терри.
Она принялась что-то тереть своим пальцем на столе. Потом она остановилась.
- Я думаю, что я хочу позвонить и поговорить со своими детьми – сказал Мэл. – Никто не возражает, если я им позвоню? – спросил он.
- А вдруг Марджори поднимет трубку? – спросила его Терри.  – Вы уж слышали наши разговоры на предмет Марджори. Дорогой, ты не хочешь говорить с Марджори. Ты еще хуже будешь себя чувствовать.
- Я не хочу говорить с Марджори – сказал Мэл. – Но я хочу поговорить со своими детьми.
 -Не проходит и дня, чтобы Мэл не упомянул о том, что он хотел бы, чтобы она снова вышла замуж. Или умерла – сказала Терри. - Она нас скоро обанкротит. Мэл говорит, что она это делает назло ему и никогда снова не выйдет замуж. У нее есть сожитель, который там с ней и с детьми живет. Получается Мэл содержит и его тоже.
- У нее аллергия на пчел – сказал Мэл. – Если я не молюсь, чтобы она снова вышла замуж, я молюсь, чтобы ее насмерть покусали пчелы.
- Как тебе не стыдно – сказала Лаура.
-Бзззззз – Мэл своими пальцами, как пчелами зажужжал у горла Терри. Затем он опустил свои руки по швам.
- Она злобная – сказал он. – Иногда мне хочется переодеться в пчеловода и пойти туда. В этом специальном шлеме с перегородкой, которая закрывает все лицо, в больших перчатках и в куртке. Я постучусь в дверь и выпущу пчелиный рой внутрь дома. Сначала, конечно, я должен буду убедиться в том, что там нет детей.
Он закинул ногу на ногу. Казалось, что целая вечность прошла прежде, чем он смог это сделать. Затем он поставил обе ноги на пол, наклонился вперед, и подперев подбородок руками, поставил локти на стол.
- Может я не буду звонить своим детям – сказал он. -Может это и не такая уж хорошая идея. Может мы просто пойдем на ужин. Как вам эта идея?
- Хорошая идея – сказал я. – Ужинать или не ужинать. Или продолжать пить. Я могу двинуть прямо на закат.
- Что это значит, дорогой? – спросила Лаура.
- Это значит только то, что я сказал – ответил я. – Это значит, что я могу продолжать. Это все, что это значит.
- Я тоже бы не против что-нибудь съесть – сказала Лаура. – Я не помню, чтобы я была так голодна в своей жизни. Тут есть чем закусить?
- Я достану сейчас сыр и крекеры – сказала Терри.
Но Терри просто сидела без движения. Она не стала вставать, чтобы что-то достать на стол.
Мэл перевернул свой стакан вверх дном. Немного джина вылилось на стол.
- Джин кончился – сказал Мэл.
- А теперь что? - спросила Терри.
Я слышал стук моего сердца. Я слышал, как бились сердца остальных. Я слышал шум бытия, излучаемый нашим телами. Комната уже погрузилась во мрак, а мы все сидели там не двигаясь.