точка, точка, многоточие...
Он шаткой походкой вышел из рюмочной и, не обращая внимания на блымающий красный свет, поплёлся домой.
Ледяная дорога направила его вдоль гаражей и киосков, подвела передохнуть к лавке у подъезда и внезапно уронила – без злого умысла, просто в силу своей скользкой натуры.
Он въехал носом в бордюр, долго полз на четвереньках, потом откинулся на спину, разбросав руки и ноги в стороны.
Голова гудела, пекло в груди, стреляло в пояснице, а на лицо освежающим компрессом ложился мокрый снег.
Он зажмурился и подумал о том, до чего же спокойно быть частью городского ландшафта. Лежи себе распластанный и отрешённый от мирской суеты, радуйся любой погоде и мечтай, о чём душа пожелает. Конечно, при условии, что место укромное, забытое дворниками и подростками, и что коты с собаками обходят его стороной. Какая благодать – никуда не спешить, никому не быть должным, не слышать капризы детей и упрёки жены, не видеть - ни тёщу, ни начальство, ни соседских старух, ни обрыдлые рожи из телевизора!
С невероятным усилием он попытался встать, но сумел лишь перевернуться набок. Облизав запёкшуюся кровь над губой, и разлепив веки, он вздрогнул от неожиданности – прямо перед ним стояла невероятно красивая женщина. На ней была накидка до земли – то ли из инея, то ли из пуха. Длинные струящиеся волосы – то ли седые, то ли припорошённые снегом. Брови – вразлёт, глаза – тёмные, с золотинками в глубине.
Она склонилась над ним, улыбнулась краешками губ – с участием, с сожалением, с состраданием, и приложила холёную ладонь к его лбу.
- Оба-на, – пролепетал он, чувствуя, как боль отступает. – Ты кто? Снежная королева, что ли? Медсестра?! Не-ее – артистка! Какое прекрасное лицо!
- У меня много лиц, - ответила незнакомка. – Я – Смерть, но не бойся, боли ты не почувствуешь, наоборот – избавишься от неё. Мне подвластно читать жизни и ставить в них последнюю точку.
Она взмахнула перьевой ручкой и, чернильные капли многоточиями рассыпались по снежному насту.
- В моём архиве несметное количество жизненных историй. И почти каждая достойна внимания лучших романистов, обожаю их перечитывать.
Она выдержала паузу, а потом ласково добавила:
- Посмотри мне в глаза, я знаю чудное место, где легко стать частью ландшафта. Ведь ты же об этом мечтал?
Он побледнел и, мотая головой, потупил взгляд:
- Не-ее… то сдуру, спьяну… у меня дел полно... обои в кухне поклеить… машину из ремонта забрать… дочки ещё маленькие… и долг карточный…
- Послушай, ты усталый, слабый, никчемный, а я дам тебе отдых, освобожу от обязательств. Я желаю тебе только добра, доверься мне.
- Слышь, если это розыгрыш… да я тебя.. – прохрипел он и с силой рванул край её чудо-накидки.
Невесомая, ледяная на ощупь, та взметнулась рваными хлопьями, а женщина опустила лицо и упала ему на грудь
- Вот ещё, - буркнул он, отталкивая незнакомку, а потом прищурился и часто-часто заморгал:
- Ма?!
- Сынок, что ж ты так себя запустил – седой, с пузом, со щетиной… тебе ведь ещё и сорока нет, - она всхлипнула, знакомым жестом провела пальцами по его бритой голове. – Помнишь, как горел бабушкин дом, и мы через окно выбирались…ты потом долго заикался…посмотри мне в глаза.
Он скривился, как от зубной боли и, не сдерживая слёз, прокричал:
- Мама давно умерла!!! А ты – мираж, ряженая гадина, изыди!
Тонкая холодная ладонь скользнула ему за ворот куртки, обняла за шею. Длинные пряди коснулись его щеки – тёплые, словно прогретые солнцем и пахнущие сеном, сидром, карамелью. Как тогда – во время студенческой практики в приморском посёлке.
Он чуть разомлел и, улыбаясь, прошептал:
- Выходи за меня… буду «пахать» день и ночь, а ты детьми занимайся, дом веди - люблю, когда в доме вкусной едой пахнет, и тёплые коврики под ногами. Пару котов заведём, и собаку большую – лайку белую…
- Всё будет, ты только посмотри мне в глаза. Не упрямься и я тебе помогу. Ну, войди в моё положение.
- Не-е, - он испуганно затряс головой и зажмурился, - я не вхожу в чужие положения, ни-ког-да!
- Вот как, - она рассмеялась. – В записках одного известного клуба, кстати, посмертных, есть мудрый совет: «никогда не говори никогда»
Он наморщил лоб, стараясь осмыслить происходящее, долго сопел, а потом сплюнул сквозь зубы, замахал руками и решительно заявил:
- Ты, красава, мне голову не морочь – не на того напала! Ступай своей дорогой, а мне домой пора.
Сцепив зубы, он зарычал, еле-еле поднялся на ноги и исподлобья огляделся – вокруг никого не было. В расхристанной куртке и штанах с рваными коленями, с разбитым носом и синюшными губами, он какое-то время стоял, хмурясь, мыча и раскачиваясь из стороны в сторону. Потом поднял голову – с неба, по-прежнему, хлопьями валил снег, а в его окнах горел приглушённый свет.
* * *
Он долго ковырялся в дверном замке, ронял ключи и заваливался то в один бок, то в другой. В прихожей кое-как швырнул ботинки и куртку на пол, перевернул кошачий лоток с опилками, уронил какие-то флакончики у зеркала и заглянул в комнату. Две белобрысые девчушки, разрисованные зелёными крапинками, спали на широченной кровати, рядом сидела жена с градусником в руке.
- Опять с перегаром! Я тебе постелила в кухне, на топчане, - тихо сказала она и отвернулась.
Остаток ночи был мучительным. Провалившись в сон, он видел себя со стороны и оценивал в совершенно несвойственной манере – как совестливый наблюдатель. Словно размытые монохромные кадры, в его мозгу прокручивались былые эпизоды и давние события, и каждый раз его мутило от стыда и горечи за свои поступки:
Душный летний день – окна нараспашку, жужжит вентилятор, пахнет вишнёвым вареньем. Он пакует дорожную сумку, собираясь с друзьями на неделю к морю – покататься на серфинге. Хорошенькая, с округлившимся животиком, жена баюкает годовалую дочь и приговаривает: «Ничего, я справлюсь, мама поможет. Буду всем говорить, что ты в командировке»
Хмурое осеннее утро. Он с самодовольным видом крутит баранку нового внедорожника, направляя его по самой кромке безлюдного бурого лимана. Фееричным каскадом разлетаются брызги, взлетают потревоженные цапли, с восторгом визжат и хохочут дети!.. но вот машина буксует, кренится, оседает в песчаную яму и на две трети уходит под воду. Они выбираются на берег, а небо опускается всё ниже, темнеет, полыхает молниями и в одночасье обрушивается ливнем. Издали доносятся раскаты грома, рокот, какое-то «кудахтанье» и – о чудо! Из-за чёрного горизонта, словно вывалившийся кусочек солнца, спешит на помощь жёлто-оранжевый трактор!
Зимний вечер, снег с дождём. После многочасовой бани он привычной дорогой идёт в рюмочную – посидеть в кругу единомышленников, расписать пулю. На остановке к нему подбегает мальчик лет семи:
- Дяденька, дайте, пожалуйста, пять рублей на троллейбус. Мне далеко идти до дома, а я уже замёрз.
- Врёшь. Небось, на сигареты не хватает, - говорит он и проходит мимо.
Цветущая, звонкая весна! Какое удовольствие – сидеть в сквере с бутылкой пива и рассуждать о людских странностях
«Прикинь, - говорит он приятелю, - мой сосед выгуливает таксу. В три погибели согнётся, руку в одноразовой перчатке ей под хвост подставит и так они полчаса стоят, тужатся. Потом в кулаке зажмёт, вывернет перчатку и – в урну. Ну, разве это мужик?
А ещё я слышал, что где-то там, одна мамаша своим шести сынкам волосы по пояс отрастила. И кем они вырастут? Так меньшинства и зарождаются, а нас – настоящих мужиков, всё меньше и меньше»
И по кругу – лето, осень, зима, весна…
И по кругу – пиво, водка, бани, карты…
* * *
Бригада профессионалов успешно вывела его из запоя и дала базовые напутствия в трезвую жизнь. Капельница так и осталась висеть на напольной вешалке в углу кухни, словно памятная стела на поле битвы. Дети долго её рассматривали, прежде чем решили перебраться на топчан. А перебравшись, стали играть не только в злую бабку-Ветрянку, но и в доброго доктора-нарколога, лечащего папу с заклеенным носом.
Ему потребовалось какое-то время, чтобы адаптировался к реалиям, но вскоре он всё же вышел на работу. Должность директора по хозяйственной части – не пыльная. Главное – телефон, деловые связи и исполнительные подчинённые. Дел накопилось невпроворот и, он с рвением взялся их разгребать. Правда, иногда совершенно не к месту, заводил беседы на отвлечённые темы:
- Представляете, оказывается, у собак тоже бывает запор! У меня есть сосед с таксой – вот у неё такая беда. Каждое утро в одно и то же время они садятся напротив моих окон и страдают, а у меня всё из рук валится от волнения – получилось, не получилось? Вошёл в их положение и заказал у наших зарубежных партнёров чудодейственные микроклизмы. Теперь мы почти не видимся, зато – дружим семьями!
- Кстати, знакомый тракторист мне сказал, что на лимане, где я чуть не утопил собственных детей и новёхонькую машину, целый автопарк на дне. Зимой толпы приезжих идиотов устраивают там гонки на льду, не подозревая о наличии ям. Что у них в голове?! Лучше бы свои драндулеты на благотворительность пустили.
- А недавно одна старушка на рынке спросила у меня, где продаются кашемировые береты. Такая милая, заблудилась на базаре! Я ей вначале объяснил, потом – показал, в итоге – за руку отвёл, цену сбил и… сам заплатил! И жене такой подарил! Правда, она его забраковала и хомяку в клетку постелила. Зато тот так обрадовался – ну, вылитая старушка с базара!
- Друзья, не сочтите за нравоучения, но не стоит осуждать других, не разобравшись в мотивах их поступков. Я раньше этим грешил, теперь вот – каюсь. Оказывается, женщина, которая шести сыновьям отращивала длинные волосы – замечательная мать! Её мальчишки долго терпели шуточки и издевательства сверстников, а в один прекрасный день отрезали свои косички и сдали в фонд помощи детям, прошедшим курс химиотерапии. Целых пять метров – на парики для малышат! Вот это – по-мужски!
Сотрудники только переглядывались и ухмылялись. Им было невдомёк, как можно за такой короткий срок настолько измениться. Куда девались прежние хамство и пофигизм, мелочность и лень, эгоизм и похмельный синдром? Откуда взялись благородные мысли, небывалая щедрость и патологическое желание поставить себя на место другого, а также – желание во всём разобраться, всех выручить и спасти?
Сочувствуя пожилой уборщице, он стал носить за ней стремянку, и каждый раз отправляя с тряпками на верхотуру, крепко держал за лодыжки. Беременную бухгалтершу уговорил носить бандаж, уверяя, что в прошлых жизнях сталкивался с проблемой растяжек. А молодых стажёров, без всякой на то нужды, взялся опекать, утверждая, что понимает и их амбиции, и их неопытность… и вообще, глядя на них, тоже в какой-то степени чувствует себя стажёром в этой жизни.
Теперь после работы он всегда торопился домой, покупая по списку всё, что надиктовала жена плюс ещё что-нибудь для настроения. Это могли быть бананы или йогурт, мороженое или игрушки, шоколад или билеты на какое-нибудь представление.
Ему понравилось быть великодушным, благородным, щедрым, полным энергии и грандиозных планов. Он считал, что все эти качества дают ему иммунитет против усталости, слабости и никчемности, в которых однажды его упрекнула фантомная незнакомка.
Было это наяву или в пьяном угаре, он не мог сказать наверняка, но прежней дорогой больше не ходил. Иногда, далеко за полночь, он смотрел из окна на спящий город, укрытый снегом, и ему мерещился летящий силуэт в длинной белоснежной накидке.
Какой же магией нужно обладать, чтобы поставить точку в чьей-то жизни? И какой силой, чтоб читать и перечитывать мириады историй, наполненных полным спектром людских страстей!
Он и боялся её, и восхищался одновременно. Страшился встречи, понимая, что она может стать фатальной, но всё-таки мечтал однажды ощутить прохладу её ладони на своём лице.
Прошло много счастливых лет и как-то, будучи уже на пенсии, он гулял с маленьким внуком в городском парке. Малыш собирал осенние листья и каштаны, а он, сидя на скамейке, просматривал газету, как вдруг налетели голуби – сизые, белые, пурпурные. Птицы топтались у ног, ворковали и бесстрашно поглядывали на него, надеясь на угощение.
Он бросил горсть семечек и стая, цокая клювами, сомкнулась в идеальный круг, напоминающий яркий узелковый батик. Словно живой лоскут ткани, тот начал крутится всё быстрее и быстрее, а потом взлетел и превратился в длинную – до земли, накидку на плечах невероятно красивой женщины.
Тёмные струящиеся локоны – то ли багряные, то ли припорошённые рыжей пыльцой, обрамляли благообразное лицо. Брови – вразлёт, глаза – тёмные, с мерцающими золотинками в глубине.
Она склонилась над ним, улыбнулась краешками губ – с участием, с сожалением, с состраданием, и приложила холёную ладонь к его лбу.
Он тоже улыбнулся:
- Что за образ волшебный?
- Ты знаешь ответ, но я не к тебе, - она подошла к малышу, гоняющему сачком каких-то насекомых, взяла его на руки и протянула жёлтый кленовый лист.
Затем взмахнула изящной перьевой ручкой и, чернильные капли многоточиями рассыпались по тротуарной плитке.
- В моём архиве несметное количество… но мне надоело их листать и перечитывать. Хочу сама написать историю – сказочную, вопреки всем устаревшим правилам моего ремесла!
- А я хочу на Луну, - дерзко заявил малыш, кроша подаренный лист.
- Хм-мм, посмотри мне в глаза!
- Ха-ха, не смотри сюда! – воскликнул ребёнок и скрутил дулю.
- Послушай, ты маленький, слабенький, глупенький, а я дам тебе…
- Ты, красава, мне голову не морочь – не на того напала! Ступай своей дорогой, а мне домой пора. * * *
Он пришёл в себя и огляделся – вокруг никого не было, кроме внука, старательно укладывающего каштаны в ведёрко. И голуби разлетелись, а были ли они вообще?
- Деда, ты две минуты спал, а я в это время с шершнями сражался! Расскажешь мне ещё раз ту сказку, в которой ты себе нос сломал?
- Да ты её наизусть знаешь! Пойдём, мой хороший, бабушка нас уже заждалась. По пути и расскажу, только не забудь – это по-прежнему наш с тобой секрет. Так вот: по скользкой дорожке идти опасно, но я тогда этого не понимал…
* * *
Она закуталась в длинный, до самой земли, плед – то ли из тумана, то ли из дымки, задумчиво закатила глаза и написала эпиграф к своему первому сочинению:
«Человек смертен; и существует граница, за которую смелость не может перешагнуть. Чарльз Диккенс»
Потом, улыбнувшись краешками губ, продолжила:
«Если вы решили поставить точку, но в силу того, что старая ручка давно течёт, у вас получилось многоточие – не огорчайтесь, примите это, как дар. Иногда это знак того, что время делать остановку ещё не пришло, что есть шанс многое исправить и даже изменить кардинальным образом. Не каждый заслуживает этого, а лишь тот, кто способен побороть усталость, слабость и никчемность. Многоточие – именно то, что призвано продлевать жизнь, правда, не бесконечно, а лишь до определённой черты. Правила нужно соблюдать, но можно и нарушать, в зависимости от того, что стоит на кону.
Жил-был человек – среднего возраста, среднего роста, среднего достатка и со средним образованием. Однажды он шаткой походкой вышел из рюмочной…»
Свидетельство о публикации №220021300682
Робостью навек скован
Сделай первый шаг,
Будь же посмелей со мной
Послушай,
Все в твоих руках
Все в твоих руках
Все в твоих руках
Ты знаешь,
Все в твоих руках
Все в твоих руках
И даже я
(А. Варум)
Я с этой дамой несколько раз сталкивался. И каждый раз - многоточие. И дама ускользала от меня, или это я ускользал от неё.
Евгений Боуден 14.02.2020 19:24 Заявить о нарушении
С теплом,
Виктория Вирджиния Лукина 14.02.2020 20:57 Заявить о нарушении