Как Петрович в столицу переезжал

Жил да был в глуши лесной один деревенский мальчик. Красивый был, белокурый. Но глуповатый маленько. Что не скажет - за всё стыдно. Причем не ему стыдно, а слушающим.

Петровичем его звали ребята со двора, родители же величали Павликом. А девушки у него не было, и потому не называла она его никак. С ребятами Петрович виделся два раза в неделю. В субботу и во вторник. В субботу пили пиво, во вторник шарады разгадывали да шутки шутили. Когда пиво пили, тоже шутили, но не так смешно.

Нюхает, значит, амфетамин в пятницу Петрович и думает:

- Если завтра пиво пить буду, то надо бы спать пораньше лечь.

А спать не хочется… Пошел петухов кормить Петрович.

- Ко-ко-ко, - говорит, - жрите-жрите, а потом, я вас сам жрать буду.

Вот поэтому и не любили Петровича ни куры, ни ровесники. Ибо он их не особо то различал, считая что всякая тварь, человек она или птица, а для Небесного командира равна. Думал он так, думал, затем дорожку ещё занюхнул, думать бросил  и вещи собирать стал.

- В столицу стартану, - решил, - чего это мне в глуши этой сидеть. Петухов кормить что ли? В столице хоть биотуалеты есть.

Глазом моргнуть не успел, уже в поезд “Мухосрань-Москва” заходит. Взял с собой водки, огурцов соленых, да хлеба черного, грибов у вокзала насобирал. Попрощаться ни с кем Петрович не успел, да и не хотелось особо. С соседями по купе повезло - две бабки и чёрт.

- С чёртом ладно, - думает, - но бабки...

Стал водку пить. А за окном Россия, бескрайняя, мироточивая. Раз рюмку выпьет, да грибом заест. Чёрт к нему подсел.

-О, и ты тут, Павлик?

- Меня Петровичем звать.

-Ху*вичем. Водки налей.

Крякнул Петрович и налил. Не с бабками же пить.

-Ты, Павлик, какой университет заканчивал?

- Государственный. Я - философ.

-Тогда, Павлик, скажи мне, а Бог есть?

-Ну, онтологическое доказательство Ансельма Кентерберийского…

-Пердийского!.. Водку лей.

Крякнул Петрович и налил. Не с бабками же пить.

Так до Москвы и доехали.

Чёрт обещал написать потом, но письма Петрович всё еще ждет (правда, не сильно). Москва большая, Петрович маленький. Из дома выйти боится и амфетамин нюхает. А амфетамин столичный бодяженный, потому и высаживает на измену. Петухов вспоминает Петрович.
Приуныл чего-то совсем...

Поехал обратно. Всю дорогу на верхней полке лежал. В стену смотрел.

-Если я о боге думаю, значит, он уже отчасти есть. И райский сад с розами может тоже... А если я утверждаю, что бога нет, значит, я отвергаю его изначальное существование. Значит, он есть. Если я могу его визуализировать в голове, то бог есть. Тезис Ансельма Кентерберийского.

-Пердийского. Водку лей.

Крякнул Петрович и налил. В купе ведь тогда с ним тётка одна была, у которой большой рот. И в тот рот всякое помещается. С ней и пить пришлось, ибо хоть розового сада ему не обещала, но на минет вполне была согласна...