Приснилось

Комната была небольшой и даже скромного камина хватило, чтоб заполнить ее теплом. В этих уютных воздушных волнах было так приятно дремать, что даже голоса и смех из-за двери не мешали, а убаюкивали, как убаюкивает шорох волн или шелест ветра.
- Не помешаю?
Услышав вопрос герцог Роанок с трудом разлепил глаза:
- Ммм… Я размышлял. Но это ничего, присаживайтесь.
Ответом была приятная, но несколько робкая улыбка.
- Это так мило, что лорд Малфой позволяет своим гостям…
- Ааа-ва-ааа-а! – герцог Роанок честно старался справиться с зевотой. – А? Что Вы сказали?
- Благодаря любезности нашего хозяина можно отдохнуть подальше от шума…
- Да, да, милорд очень внимателен ко мне, это так.
- Столько гостей! Немного утомительно, – снова робкая, извиняющаяся улыбка. – Вы, верно, удивляетесь, отчего такая суета и радость, когда поводом лишь слух? Конечно, Вы давно живете в Англии, но все же понять… Ваша светлость?
- А? – герцог Роанок потряс головой. – Я слушаю, ммм… слушааа-аю, да.
- Ваш король уже обеспечил себе наследника, а с ним – порядок и благополучие, мы же… Несчастная Англия! После стольких лет смут и волнений! О! Я ничего не хочу сказать дурного о нашей королеве, мы ее любим...
Слова плыли, мешаясь с неровным гулом, доносившимся из-за двери, и растворялись в теплом воздухе маленькой гостиной.
…Придворный врач по секрету… определенно беременна… король ждет… все ждут… радость… надежды… счастье… будущее…
В дремотном тумане вместе со словами таяло, теряя четкие очертания, лицо говорившего. Его имя герцог Роанок никак не мог выловить из памяти.
Знатный господин, очень небеден. Обычно его полностью заслоняла уверенная и властная жена. Казалось, он даже дышал с ее разрешения.
В нем было что-то щенячье, милое и располагающее. Должно быть, в юности его преданность и доверчивость были обворожительны. Но в мужчине преклонных годов это выглядело неуместно и вызывало у окружающих легкое презрение. Легкое, потому что титул и состояние защищали его. Будь иначе – об него вытирали бы ноги.
Однако герцог Роанок имел репутацию человека бесконечно великодушного – его можно было не опасаться.
- …был точно в таком же положении. Как я его понимаю, нашего короля! Ждать! Ждать и надеяться. Верить! Это ожидание чуда, порой, восхитительнее самого воплощенного желания, Вы согласны, да? Даже сейчас это самое драгоценное для меня воспоминание. До мельчайших подробностей я помню все – ее вынужденное признание о беременности, ее холодность – она ведь была вдовой, такой скандал, а я совсем растерялся. И после – мою бешеную радость и горячность, с какой я вверил ей себя! А как я жил, грезя, потеряв себя в беспрестанных мечтах! Ей пришлось уехать во Францию, нужно было время устроить дела, прежде чем мы смогли бы публично... О, зачем она меня оставила? Родные меня женили… Что я мог сделать? Я так слаб… Ваша светлость? Ваша светлость?
- Ваша светлость!
- Ммм… - герцог Роанок медлил открывать глаза, надеясь, что со стороны это примут за глубокомысленность и серьезность, не догадавшись, что он попросту уснул.
(«Как же его имя? Вот черт, совершенно не помню! Неудобно!»)
- Я слушаю Вас, милорд, слушаю.
- Вашей светлости угодно перейти в столовую? Сейчас будут подавать десерт! – Слуга лорда Малфой почтительно склонился перед креслом.

Кроме него и герцога Роанок в комнате никого не было.