Яблонька

- Господи, как хочется жить! Почему так: кому-то отпущено 300 лет, а кому и до ста не дотянуть? Почему эти злые болячки цепляются и  не уходят, вытягивают жизненные соки …Наказание? Так в чем вина? А может так предопределено. Тогда почему эта доля мне? Господи! Неужели нет исцеления? Ну,  может ещё  хоть год – другой,  а? Тяжело знать, что нет спасения, молча ждать своего часа…

     Седой, с виду еще крепкий старик сидел в саду возле раскидистой яблони. Ему вчера исполнилось 83 года.  Обхватил ствол дерева, прижался к нему щекой и будто прислушивался, будто с ним разговаривал.
Вокруг стройными рядами стояли в цвету «невестушками» молодые яблоньки. Сад был ухожен, деревья окопаны, трава ровно подстрижена. В голубом небе ни единого облачка. Утреннее еще не жаркое солнце потихоньку нагревало землю.  Воздух, влажный от росы  и насыщенный запахом яблоневого цвета, был осязаемый и вкусный.  Пчелы принялись за работу, озабоченно проверяя цветок за цветком, в кустах вдруг защебетала какая-то птаха. Вот такая идиллия!
И только старик и старое дерево, кряжистые, отмеченные морщинами прожитых лет, выбивались из этой картины.
- Что делать, что делать – вздохнул старик.  Опираясь на ствол, поднялся с колен, дотянулся до  нижней ветки, нежно погладил, встал. Дерево, будто услышало, тихо качнуло веткой, другой;  ответило - зашелестело листвой. Казалось, они понимали друг друга. Еще бы! За столько-то  лет…

      Эту Яблоньку отец посадил в день рождения сына. А в три года привез его в сад,  показал стройное худенькое деревце:
- Жить вам вместе, береги, ухаживай. Будет яблонька радовать тебя  цветением буйным, в жаркий день тенью своей от солнца жаркого укроет, осенью вкусными яблоками одарит.
Вот так уже 80 лет они вместе. И отца-то давно в живых  нет, а память – вот она, осталась. Коснешься ствола дерева и тут как тут образы из детства. Как в лес за грибами ходили, траву косили; в речку – с обрыва, а мамка только руками всплеснет, когда услышит,  как они чудили на рыбалке.
Теперь они одни - вместе росли, вместе состарились. Судьбы их переплетались, отражались, как в зеркале. Как-то старик сломал ногу, и тогда же ураганом поломало ветви у яблони – так и выздоравливали:  старик на костылях подставлял  подпорки к забинтованной ветке. После инсульта отдыхал в тени, лечился – и как  раз яблочный год, сколько яблок! Может соком и вылечился?  Как следует, правда,  говорить так и не получалось – отдельные слова сглатывал, какие-то  невнятно мычал, а дерево его понимало, им не нужно слов. И погодную аномалию вынесли, и морозы страшные, и засуху  и дожди проливные. И неприятности жизненные тоже передюжили – сколько их было: болезни, травмы, потеря близких. Один он теперь остался – старый очень, да вот еще дерево – яблонька. Сейчас дерево погибало -  сил сопротивляться больше не было…. Они общались, и старик слышал жалобные стоны, причитания дерева.
 
Он понимал, жалел, но все что мог - сделал. Старость! Последнее цветение, чахлые редкие цветы на засыхающих ветках - вот ведь сколько желания жить!
- Что ж, пожила, порадовала… и цветением и урожаем.  Спасибо тебе! – он приобнял дерево  -  Да видно пришел час прощания…
Старик положил в ведро кисть, которой белил стволы яблонь, отнес ведро к сараю, вернулся - удовлетворенно поглядел на свою работу:
 - Ну, вот и прибралась…

Белый ствол, очищенные от лишая подрезанные нижние ветви, выше-то рука не достала. Он присел на теплую землю, прислонился спиной к стволу, еще раз тяжело вздохнул, прикрыл глаза - через какое-то время, окунувшись в воспоминания, задремал.
Навсегда…