Как я не построил взлётку

Каждый раз, когда вижу за окном снегопад, вспоминаю аэропорт Нового Уренгоя. Приземлиться или вылететь оттуда можно было лишь при хорошей погоде.

1984 год. Связь с Большой Землёй только самолётами. Железная дорога ещё не построена, автомобильная - зимник - летом не функционирует. Нет, всё это строится, конечно, но когда закончат, - неизвестно.

А я работаю в это время в Механизированной колонне №172. Сначала мастером-геодезистом, потом прорабом. Что мы делаем? Мы строим автодорогу. Но не на юг, не в сторону Москвы или хотя бы Тюмени, а дальше на север! На Ямбург, где тоже нашли газ, и эта дорога куда важнее, чем любая другая. В один из дней к нам на участок приезжает начальник, старший прораб ...Иваныч... чёрт его знает, как ещё... забыл и имя, и фамилию, только отчество помню, и рожу его тоже, до сих пор - очень противная.

- Слышь, мастер... - говорит он мне, криво улыбаясь.
- Прораб, - тут же отвечаю я. Это важно. Я ему не пацан и не молодой специалист, я тут уже полтора года, у меня должность и приличная северная надбавка - 30% к зарплате, ещё месяц - и будет 40%. Точки над i надо расставлять сразу.
- Ладно, прораб, - легко соглашается он. - Короче, есть дело.
- Какое?
- Есть очень хороший заказ, - он закатывает глаза и кивает сам себе. - Отличный заказ!

Я понимаю, что сейчас будет или дурацкая шутка типа сбегать за водкой, или разводилово - типа поехать на 195 километр и начать там монтаж рабочего посёлка. Но нет! Он перестаёт кривляться и на несколько секунд из-под этого вдруг проступает нормальный человек. Потом маска возвращается.
- Короче, студент!..
- Я не студент уже давно.
- Ладно, хорош выдрючиваться! Слушай. В общем, нам прилетел ох@енный заказ! И бабки, и объём. И премия будет - сто процентов. Но работать надо чётко и быстро.
- Подвести дорогу к подъезду дома начальника треста, что ли? - усмехаюсь я.
- Не болтай херни! Слушай внимательно. Надо построить вторую ВПП на аэродроме!

Молчу.

Он следит за моей реакцией.

Потом продолжает:
- Я тебя поставлю начальником участка, это будет полностью твой проект - от и до. Ну?

И смотрит глазами победителя. Видимо, ожидая воплей счастья, истерической радости, конвульсий, спазмов, коленопреклонения, падания ниц или, на худой конец, кататонии. Заказ-то - ого-го. Но я невозмутим.

- И что? - пожимаю плечами.
- Как что, пацан?! Ты идиот?! Не понимаешь?!
- Нет, я понимаю - вторая взлётно-посадочная полоса. И что?
- Это очень хорошие деньги!
- Так они уйдут целиком в трест. А нам что? Дырка от бублика, даже не бублик.
- Ты подожди, подожди, ты не суетись, не торопись! - он выходит из-за стола и подходит ко мне. Доверительно кладёт руку на плечо. - Ты только подууууумай!.. Это же такая память, такая честь! Ты своим детям потом будешь говорить: "Ваш папка строил аэропорт в Новом Уренгое!" Ну? Что скажешь?

Не скрою, это предложение - невероятно лестное. Но я чувствую подвох, хоть и не могу сам себе его объяснить.
- Иваныч!
- Чо?
- А сам-то чего не берёшь? Объект жирный, ответственный, слава, деньги, уважуха от начальства...
И он начинает отвечать - как-то слишком быстро и суетливо:
- Ты пойми, у меня сейчас два объекта горят, ты же сам знаешь: дорога на Коротчаево, и в сторону Ямбурга участок...
- Ивааааааныч! Мы же на Ямбург пойдём только через пару месяцев!
- Да что ты мне голову морочишь? Берись!

И тут я вспоминаю, что мой коллега Рустам как-то рассказывал, что ему пару лет назад тоже выпала такая "честь": построить ВПП в аэропорту. Не очень большом, но в который иногда всё же залетают Ту-154 и Ил-76. То есть полосу надо было строить не абы какую, а настоящую. Рустам перелопатил все справочники, все пособия, все книги полезных советов и съездил в несколько трестов, которые строили такие полосы. И проклял всё на свете.

Это ведь не асфальтовое покрытие - железобетонное. Самолёт слишком тяжёлый, он асфальт раскрошит с первой же посадки. Но главное, что полоса должна быть идеально ровной - как стол. И чтобы стыки железобетонных плит, из которых в основном и строят дороги на севере, не чувствовались. И чтобы ям не было. И чтобы бугров тоже не было. Стол.

Он рассказывал мне, что члены комиссии ездили на объект, как на работу. Каждый день. Это и была, в общем-то их работа. А Рустам вскоре переехал на площадку, жил и спал в прорабском вагончике. Работал ночью и днём. Возненавидел всё. Его кровь пили все, кому не лень: от дорожных рабочих и бульдозеристов до главного инженера и товарища из обкома партии.

Каждый начальник обещал ему, что лично посадит Рустама - даже через 20-30 лет - если вдруг случится катастрофа при взлёте или посадке. И когда полосу сдали (с четвёртого раза, что ли), он напился вусмерть и спал почти двое суток.

- Нет, Иваныч, - говорю я лениво, - Не хочу.
- Да ты охренел, Олег! - внезапно вспоминает он моё имя. - Отказываться нельзя!
- Почему это?
- Я тебя приказом переведу! С завтрашнего дня!
- Ну и представь теперь: приезжает на объект молодой прораб, который толком пороху не нюхал, на серьезных объектах не работал, без роду, без племени, и начинает каждый день проваливать сроки и качество. Оно тебе надо?
- Вот же ты сука! - говорит Иваныч зло. - Что я главному скажу?
- Так и скажи: нет квалифицированых кадров. Или иди сам.
- Хер вам! - орёт он.

Соглашаюсь и выхожу из вагончика. Аккуратно прикрываю дверь. Слышу, как он звонит в трест и нервно говорит с главным инженером. Я счастлив и на свободе.

До сих пор.