Раскаяние попа на заре

РАСКАЯНИЕ ПОПА НА ЗАРЕ                Samuel Krig
short version



So I sat in the attic, a piano at my nose, and the wind played a dreadful cantata.
Sore was I from the crack of an enemy's hose and the horrible sound of tomato.
Ketchup, soup and puree, don't get left behind

When a rattle of rats had awoken the sinews, the nerves and the veins.
My piano was boldly outspoken in attempts to repeat its refrain.
So I stood with a knot in my stomach, and I gazed at that terrible sight
Of two youngsters concealed in a barrel, sucking Monkberry moon delight.
Monkberry moon delight,
Monkberry moon delight,
Monkberry moon delight,
Monkberry moon delight…

Well, I know my banana is older than the rest, and my hair is a tangled Beretta.
When I leave my pajamas to Billy Budapest, and I don't get the gist of your letter.
Catch up! Cats and kittens don't get left behind.
Monkberry moon delight,
Monkberry moon delight,
Monkberry moon delight…
Monkberry moon delight...


Когда я впервые услышал этот номер из альбома «Ram» Пола Маккартни, мне дико
понравилось, как Пол в нём играет  с диапазоном своего голоса. При прослушивании возникали разные ассоциации. Долго перевод песни варьировался.
Номер был записан после жуткого распада знаменитой группы Полом и его женой фотографом Линдой Маккартни.
 Мне захотелось написать нечто схожее по духу с «Monkberry Moon Delight»,
но в русском варианте.

   Когда я учился в пятом классе, т.е. за два года до того, как впервые взял в руки гитару,
мы с родителями съездили в Ленинград к студенческому другу моего отца Григорию
Тверскому. Григорий и его супруга Галина были нам очень рады. Это была обычная
квартира в обычном советском девятиэтажном панельном доме на Северном проспекте.
 Дочь Григория Ольга собиралась поступать в консерваторию, поэтому в квартире я её почти не видел. Сейчас она живёт в Великобритании. Сына Григория Евгения Тверского
я помню, но смутно, да, и то, по нашим семейным фотографиям, которые теперь являются
частью моего архива.
  Но дело вовсе не в прогулках по зимнему Ленинграду, не в экскурсиях в музеи и на крейсер «Аврору», а в дальней комнате квартиры Гриши.
  В квартире было три комнаты, что говорило о том, что в своей области Григорий был талантливым специалистом. Галина была из еврейской семьи.
О, эти старые еврейские кухоньки! Обожаю их уют!
 В дальней комнате, слева от двери по стене, до телевизора, были низкие полки. Там стояли виниловые пластинки и катушечный магнитофон «Яуза». Плёнок было много.
К ним в толстой тетради прилагался каталог.
 Как-то утром я попросил Григория разрешить мне посмотреть эту тетрадь и послушать музыку, что была записана им на «катушки». Он улыбнулся мне, и разрешил пользоваться его «фонотекой». Краем глаза я заметил, как Ольга очень быстро заглянула в комнату…
 В город с родителями я в тот день не пошел, все ушли, и я остался в квартире один.
На плёнках были, преимущественно, «редкие» песни Владимира Высоцкого. Каждая коробка была пронумерована. Это производило впечатление, как и шахматные баталии
моего отца с Григорием Тверским, что проходили и в Москве, а Гриша часто к нам приезжал, и в Ленинграде.
  Просматривая каталог, я обнаружил две интересные записи:
Том Джонс «Через Вселенную» и частушка в альбом «Ram».
Дальше рукой Гриши было написано «Раскаяние попа на заре».
Этим названием я сразу был сражен, почти наповал, и, найдя катушку под нужным номером, стал искать то, к чему оно относилось. Тогда уже я слушал песни Энгельберта Хампердинка и Тома Джонса, поэтому их голоса были мне знакомы.
После Тома Джонса должно было появится «Раскаяние попа на заре», но…ничего до конца плёнки не было….

 Шли годы…
 Загадка названия не открывалась, и вдруг мне принесли альбом «Ram», где я впервые услышал «Monkberry Moon Delight». Примерно через день я понял, что Гриша, вероятно,
имел в виду именно этот трек. По-другому быть не могло. После появилась фраза «кайф под негодяйской луной», и несколько акустических  demo версий номера.
 Запись тогда шла на обычный японский «кассетник» через микрофон, аккомпанировал я себе на акустической гитаре с нейлоновыми струнами. До сих пор не помню, чья она была, много людей тогда крутилось вокруг нас, чего только не приносили. Одна девушка,
«запав» на нашего лидер гитариста Ричарда, вообще передала мне в метро подарок для меня – белую электрогитару. Девушку звал Катя, от неё многие сходили с ума. Катя иногда
любила издеваться над мужчинами, я сам видел оного из её воздыхателей, был у него в квартире, пил пиво. Там в туалете на стене красовалась надпись «Во всём виновата Катя Иванова». По всему, похоже, он мастурбировал на неё. Катя действительно была очень сексуальна.
Каждый сходит с ума по-своему, это – жизнь.

  Была ночь, я лежал в гостиной, в своей постели, и вдруг меня как будто что-то вытолкнуло из неё. Я встал, и подойдя к письменному столу, включил финскую настольную лампу. Взял лист бумаги и чернильной ручкой на половине листа,
как говорится, в «один присест» написал текст:

Безумных оргий кайф под негодяйской луной,
Оргазмы женщин, life, где каждый супергерой,
Бутылки водки здесь, бутылки джина там,
И люди, люди, люди, можно ошизеть, мадам…
Я что-то помню ещё, но многое позабыл,
Подчас тошнит от Кока-колы, словно съел Педди-Гри,
Давай меняться волосами, или прыгать на горшке
По этой жизни долбанутых как по шахматной доске.
Вадим остриг long hair,уехал в Бундес доктор Нург,
Я положил на танцовщицу, и послал их в Петербург.
Опять вокруг Москва – Нью-Йорк больной мечты,
И мне признаться, всё равно, что им о ней расскажешь ты.
Безумных оргий кайф под негодяйской луной
Соблазны женщин, рай за монастырской стеной
Бутылки виски здесь, бутылки бренди там.
И деньги, деньги, деньги, можно ошизеть, мадам.
Она пришлёт тебе с вершин Тибета снег,
Билет к отъезду, yeah, но это будет во сне…
Cold Turkey вновь и вновь, но ты поёшь про любовь,
И что ей делать, Джон, Пол, Джордж и Ринго до сих пор с тобой.
Tell me why, Rita? Rita, why do you cry?
Когда есть Шайя Маркс, а в голове Шанхай,
Па Ле Рояль, валюта, кокаин, ЛСД
Wipe out, sexy doll, enjoy yourself! Oh, yeah!

Безумных оргий кайф под негодяйской луной
Безумных оргий кайф за монастырской стеной
Сегодня, как и вчера, всю ночь мы будем балдеть,
Давай «Раскаяние попа на заре»!
Весь день с утра Лариса – королева морей,
Всю ночь одна Лариса – леди новых дверей,
Oh! Yeah, Лариса-киса,
Раскаяние попа на заре!

Там, где черная попонка на душе,
Два кента играли в слова,
В кубышке калабашки на дождливый день,
Хочу тебя, Лариса, в день Рождества!
Wow! Лариса-киса, yeah, раскаяние попа на заре!
Wow! Лариса-киса, yeah, раскаяние попа на заре!



 Через несколько месяцев мы с моим другом звукоинженером Алексеем Антоновым записали demo «Раскаяние попа на заре» в Театре на Таганке, где он тогда работал.
Вместо гитары был синтезатор Yamaha 840, на котором я и сыграл.
Когда меня спрашивают: А кто эта загадочная Лариса?
Я отвечаю: Варьируется. Но, здесь это - Лариса Северина, которая была моим гримёром,
и женщиной нашего барабанщика Игоря Саутина.
 Эту очень красивую женщину потом кто-то увез в США, а Игорь, совсем слетев с катушек, стал пить, и окончил свой путь в инвалидном кресле на каких-то дачах, где с ним случился паралич.
 Рок-н-ролл – адская машина, далеко не каждый может доехать в ней до конца.










               




                14 февраля 2020
                6:13