Пир во время чумы

Во мне говорит тот ребёнок, который всю жизнь молчал и терпел происходящее, потому что он не мог никак повлиять на ситуацию.

Когда мы смотрим фильм, а там ребёнок шести лет рассуждает о взрослых серьёзных вещах, нам становится смешно и мы думаем: какой молодец, рассуждает, как большой.

Мы хотим от детей невозможного. Мы хотим, чтобы они понимали нас в полуслова, слушались и были разумными, как мы. А вы разумные? Вы требуете от детей того, чего сами не имеете.

Ребёнок должен быть ребёнком в своё время. Он должен петь детские песни и говорить глупости, а мы не даём детям быть детьми, впихивая их во взрослую жизнь, когда они ещё к этому не готовы. Мы хотим избавить себя от забот о детях, вернуть себе свободу и быть свободными от детей одновременно с тем, что мы хотим власти над их жизнями и полного контроля. Это дёргание за ниточки другого человека, манипуляции их чувствами так увлекательны, потому что мы сами росли в такой нездоровой атмосфере.

Институт семьи - это как институт церкви. Есть институт, обложка, а внутри - разруха, и в головах - разруха.

Эти внешние фасады великолепия и благополучия, за которыми скрывается общее ужасающее состояние разрухи всех истин и идеалов, на которых некогда была построена жизнь. Как дом без фундамента, так жизнь человека без основных правил жизни и простых библейских истин и законов, которые всегда исполняются, невозможна.

Покосившийся дом со съехавшей крышей - вот состояние российского общества в 21 веке, где всем весело от того, что вокруг всё рушится и загнивает. Пир во время чумы.