Путешествие в Вундерланд

   Гнать тяжелый буксир в свинцово-серые воды Арктики из-за пятидесяти человек, из которых сорок — туристы, а десять — члены команды, было почти безумием. Впрочем, быть безумным модно. Современники одобряют времяпрепровождение, повышающее адреналин в крови скучающего человека. Суждение же, принятое большинством, становится истиной.

    Многотысячные побоища фанатов из-за одного забитого мяча, мазохистские страдания в тесной толпе поклонников перед обкуренными наркотиками идолами поп-культуры — примеры истины, утвержденной массами, истины, лишенной рационального смысла.

     Сорок туристов имели свободные деньги на найм простаивающего буксира. Их стремление пополнить кол-лекцию новых впечатлений — всего лишь маленький кусочек громадного океана иррациональных побуждений человека.

     Морское путешествие приятно освежающим бризом, расслабленным ожиданием исчезновения за водным горизонтом лучей уходящего на покой солнца. Туристы, нанявшие буксир, также ценили морскую романтику и еще они желали заглянуть в щелочку времени, подсмотреть другой быт, иную жизнь. Там, в глуби Заполярья, куда они стремились, в грохоте волн океана, в мрачной темноте арктической ночи, нахо-дился маленький кусочек суши, граница обитания человека. Жизнь без свободы перемещения, без дороги на материк, в пространстве, замкнутом естественными границами. Инте-рес путешественников вызывал современный человек, в быт которого были вкраплены элементы жизни прошлого и даже позапрошлого веков.

    Впереди по курсу корабля через сотни километров пустынной водной ряби располагался остров Вайгач, первая остановка круизного плавания. На острове под шквалом осенних ветров в царстве зимних морозов и безмолвия полярной ночи, лишь изредка освещаемой всполохами северного сияния, жили оленеводы. Зима-ночь, лето-день сформировали особых людей.

     Психология, характер мышления, их быт вызывали любопытство, заставившее путешественников преодолевать рас-стояния и непогоду. «Люди, покорившие природу, люди способные жить во льдах, знакомство с традицией и культурой двух столетий назад» — рекламный буклет емко и красочно предлагал поменять деньги на новые впечатления. Конечная точка путешествия — остров Малая Белуха в Карском море: «Незабываемые скалистые бухты и водопады, царство птиц и белых медведей» — зазывало рекламное предложение.
    Порт отправления — Нарьян-Мар, городишко в устье красавицы Печоры. Песчаный берег, три грузовых крана, не-сколько монстров-складов с ржавыми крышами, десяток разномастных кораблей вдоль береговой линии, через триста метров одна из центральных улиц города. Впрочем, в городке было несколько современных зданий, одно из них — отделочный кирпич, тонированное стекло, брусчатка перед входом
— имело на фронтоне изумительное название — гостиница «Заполярная столица». Учитывая удаленность от ближайших дорог, отсутствие претензий на название среди других обитателей Ледовитого побережья, оно было почти справедливым. Наверное, это была столица мира Заполярья.

      Корабль, исправно выполняющий обязанности по несению воинской службы во времена большой державы, во времена державы поменьше был списан за ненадобностью из военно-морского флота. После длительного простоя он был приобретен местным оборотистым предпринимателем, немцем по национальности. Рыжий, с конопушками во все лицо, тихий с виду, но настырный и пробивной в делах, Георгий Меркель (по паспорту Ганс) переименовал корабль с «Реши-тельного» в «Гельмут Меркель», в честь своего деда, высланного в годы Второй мировой войны из Саратовской области в Заполярье, тундру. Дед его, тогда уже пожилой человек, и в непривычных условиях сумел уберечь семейство от голода и мороза. Весной он покупал корову, отпаивал голодное семейство парным молоком, делал заготовки сыра к зиме, а осенью корову продавал, покупал дрова. И так несколько зим. Зная об этом из рассказов матери, предприниматель назвал свой корабль в честь деда.

    Жизнь — движение, простой у причала — кратчайший путь в металлолом. Плаванию не помеха ржавые пятна на борту, погнутые перила, несоразмерная верхняя палуба в ви-де гриба-боровика, хозяин расширил ее за счет бывшей артиллерийской башни. Внешний вид корабля настораживал, внушал опаску поднимающимся на его борт впервые. Внутри же корабля свежая покраска, чистота и тепло сомнения из-гоняли. Под грибом-палубой находилась светлая и просторная кают-компания, с удобной мебелью, камином и буфетом с большим ассортиментом товаров из сотни наименований.

       Туристические круизы для корабля — редкость. Большую часть времени предприниматель занимал его на марш-рутах беспроигрышной обменной торговли. Для редких поселений на островах и побережье Баренцева и Карского морей по завышенной цене поставлялось продовольствие — мука, сахар, консервы, а также лекарства, топливо и запчасти. По низкой цене закупались рыба, мех, мясо, панты оленей и ко-сти доисторических животных. Туристические круизы были еще редки, но перспектива их расширения была заманчива, обещала высокую прибыль. Привлекательность круизов бы-ла в предсказуемости финансовых результатов, в отличие от торговли. Есть группа туристов, а значит, есть и поступление определенной суммы денежных средств. К тому же косметический ремонт корабля не требовал больших трат. Команда, набранная из бывших военных — ранних пенсионеров, с не-терпением ожидала начала отплытия.

     В конце августа было прохладно. Туристы, одетые в меховые куртки, расположились на смотровой палубе, в ожидании удачных сюжетов меняли в руках фотоаппараты и видеокамеры на бинокли и наоборот. Низкие берега, серая угрюмость моря подавляли восторженность туристических настроений, крики беззаботных чаек, мерный ход громадной машины, оставляющей черточку бурунного следа в морской безбрежности, поддерживали оптимизм. Энтузиазм в туристах старался пробудить молодой сотрудник областного краеведческого музея. Это был энергичный человек, в свои двадцать пять лет он заканчивал диссертацию по дохристианским верованиям се-верных народов. Еще успевал писать репортажи для местной прессы. Звали его Вениамин Никанелис. И все-таки ко второму дню плавания размеренный ход корабля по ровной глади океана и многословное повествование Вениамина о сакральности острова, священных идолах с семью лицами и прочих божествах ненцев изрядно утомили путешествующую публику. Хозяин судна, прервав гида, постарался сменить тему раз-говора:

— Знаете, в тридцатых годах прошлого века на острове Вайгач вершили судьбы людей не боги, а сотрудники ОГПУ. На острове до сих пор есть остовые шахты по добыче свинцово-цинковых руд. Люди на каторжных работах умирали как мухи. Зимой их даже не хоронили — опускали трупы под лед. А после того как шахты залило водой, часть заключенных вывезли на материк, а большинство погнали зимой по тундре и льду за тысячу километров на Воркуту пешком.

      Маленький черненький Никанелис с обидой в голосе за недооценку его услуг гида возразил высокому молочно-белому рыжему Меркелю:

— Время было тяжелое. Страна мобилизовала силы для отпора фашистской агрессии. — Посмотрев на него внимательно, с прищуром серо-зеленых глаз, Меркель, отклоняясь от предлагаемой дискуссии, продолжил:

— До Воркуты добрались единицы, большинство замерз-ли, остались в снегах тундры, — и неожиданно мрачно резюмировал: — Пользы в том было немного, разве что дикие звери получили легкий корм.

      Среди сидевших за столом в кают-компании возникла неловкая тишина. Ее прервало объявление по внутренней связи, говорил капитан:

— Через час произведем швартовку на остров Вайгач. Корабль мягко причалил на галечный пляж. Стало очевидно — экспедицию ждали. На невысоком берегу находился
чум, возле которого суетились люди. В центре сидел на опрокинутых нартах молодой светловолосый парень, лет двадцати — двадцати двух. Одет он был в утепленный зеленоватого цвета армейский бушлат, брюки цвета «хаки» и офицерские хромовые сапоги. В руках его была гармонь. С первым прикосновением ноги туриста к суше гармонист заиграл бравурный «Марш авиаторов». Начало культурной программы состоялось.

      Туристы с интересом оглядывали аборигенов, осмотрели чум, оленей, команда вынесла на берег ящики, мешки, канистры с провизией, боеприпасы, топливо и водку. Вместе с туристами на корабле вернулся из отпуска глава семейства, мужчина лет шестидесяти. Загорелый и веселый, отдыхал он в Анапе.

— Это мой сын, — обнял он гармониста, — недавно из армии вернулся, служил в Мурманске, в морской авиации. Эх, в Анапе столько девок, у нас все хорошо, девок молодых нет, никто сюда ехать не хочет. Привозил сын молодую жену, когда возвращался из армии, но она после зимовки уехала на материк и не возвращается. Зубы вот опять же у нас портятся, стоматолога-то нет, лечить некому, — посетовал глава семейства.

Говорил он быстро, скороговоркой:

— Почти тысяча оленей у нас, рыбу ловим, — рассказывал он к туристам. — Все, как у вас, на кухне, только раз-мерами больше. Вот видите, озеро, захотел свежей рыбки — поставил сеть, поймал гольца. Захотел яйца — пошел, собрал на птичьем базаре. Захотелось гусятины — иду с собакой, на-ловлю их во время линьки, не тратя патроны.

      На расстоянии километра от чума паслось стадо оленей. Там, где они находились, земля была выбита копытами до черноты. Вокруг в низинах синело несколько озер, под ногами краснели ягоды — морошка. Окружающий ландшафт служил наглядным подтверждением сказанному.

    После первого знакомства было намечено посещение сакрального места, места поклонения идолам. Каждому туристу выдали сапоги.

 — Ходьбы здесь полчаса, — успокоил Никанелис. — Ни-кому не расходиться, время у нас ограничено.

На подходе к святилищу лежали груды костей оленей, черепа медведей, уже поросшие мхом, — остатки жертвоприношений ненцев своим богам. Послышалось жуткое завывание. Идол представлял собой каменную глыбу человекообразной формы. Рядом валялись остатки деревянных, полуистлевших фигур. Вой доносился из провала в скале, круто обрывающей-ся в море.

     Никанелис, подойдя к провалу, кинул вниз камень, звука падения не было слышно — глубоко.

— Там внизу, по преданию ненцев, — пояснил гид, — живет таинственный народ — сиртя. Он обитал здесь еще до переселения ненцев с Саян. Народ этот обладает магическими свойствами, может передвигаться под землей, ходить по воде, может помогать людям, причем не обязательно делающим добро, а даже наоборот. По их поверьям, человеку, делающему нехорошее дело, сиртя пошлет много рыбы и мяса.

      Пояснения Вениамина были длинными. Уверенности в доводах у докладчика не ощущалось. Часть туристов разбрелась по окрестностям. В десяти минутах ходьбы от святили-ща стоял крест. Два бога охраняли этот остров и живущих на нем.

      С высокого берега были видны плавающие в море льдины, с моря дул холодный, пронизывающий ветер. Засобирались обратно. Уходя, Никанелис кинул в провал череп мед-ведя.

— Неправильно ты сделал, — сказал Меркель. — Не к добру это.

Столы накрыли на открытом пространстве, возле чума. Хозяйка, светловолосая сухощавая женщина лет шести-десяти, с внимательным взглядом голубых глаз, проворно суетилась возле котлов, варила оленину. Ей помогали две женщины помоложе — ставили на стол морошку, гусиные  и утиные яйца, подкопченного омуля, жареных гусей, свежепосоленную нельму, скоросолку. Овощами, фруктами и спиртным пополнила стол команда корабля. К началу застолья на упряжке приехали еще два оленевода. Один — высокий загорелый до черноты мужик с европейским лицом и с длинными неухоженными волосами — представился:

— Мичман Герасимов, — лет ему было за шестьдесят, но двигался он быстро и резко, говорил громко, нахраписто. Но все же по лицу было видно, что спиртное он вниманием не об-ходит. Второй — невысокий, коренастый ненец, с узкими глазами. Он о чем-то говорил с Меркелем, наскоро перекусил, и они уехали вдвоем вглубь острова. Деревянные полозья нарт, на которых они ехали, легко скользили по влажному мху, не оставляя следа. Через несколько минут упряжка скрылась за ближайшей возвышенностью.

    Мичман, пропустив несколько порций спиртного, ухватив за крутые бока повара корабля, женщину лет пятидесяти, стал лихо отплясывать танец.

— Ему можно, — сказал глава семейства. — Он женщину три года в руках не держал. На материке не был. Мичман у нас хороший, с женой ему не повезло, пока служил на Новой Земле, жена его в Калининграде привечала, как вышел на пенсию — дала от ворот поворот. А он махнул на нее рукой и поменял теплое море на наше, студеное. Переживает он. Сын у него, закончив мореходку в Питере, уехал жить в Германию, в Гамбург.

     В подтверждение его слов, уже изрядно напившись, мичман сетовал туристам:
— Мой сын будет служить на немецкой подлодке, может, он приплывет сюда и будет обстреливать базу, где я служил. Они уже были здесь, эти немцы, во время военной операции «Вундерланд — Страна Чудес». Много здесь оставили чудес. Тут на островах еще не все аэродромы и их тайные базы найдены. Ваш немец не их ли поехал искать? — он имел в виду Меркеля.

       На помощь смущенным туристам поспешил глава семейства:

— Вань, хватит тебе, — сказал он примирительно. — Георгий — наш человек, не нужны ему морские базы, иди, Вань, лучше туда, — показал он рукой в сторону поварихи.
— Пока женщина не уехала, побеседуй с ней о чем-нибудь приятном. Дай мне с людьми о политике поговорить. При советской власти было лучше, метеостанции были, снабжение было, ветврачей к нам присылали, теперь олени болеют, лечить некому.
Глава семейства в тот вечер стал основным лектором:

— О людях заботились, а теперь заботятся об одних бумагах — отчетность дай им вовремя. И дальше ты уже никого не интересуешь. В отчетности главное, чтобы численность оленей не снизилась. Жизнь у них на бумаге нарисована, — обобщил он про семейство далеких бюрократов.

     После застолья, танцев, песен и разговоров о политике закончился световой день. С сумерками вернулись Меркель с ненцем. Георгий привез несколько мешков с камнями:

— Взял образцы на экспертизу, здесь не только цинк и свинец добывали, были тут и драгоценные камни, — какие, он уточнять не стал. — Завтра отплываем к острову Малая Белуха, — объявил он. — Будет знакомство с природой вплотную. Завтра нас ждут Карское море и Остров Чудес.

Остров Малая Белуха на горизонте — это посыпанные белым снегом шпили гор, коричнево-серая полоса берега в окружении темно-зеленой изумрудной морской глади. Изредка по курсу корабля встречались одинокие льдины и айсберги, кружились за бортом крикливые поморники.

       Вблизи различимы песчаные отмели с блестящими на солнце чешуйками слюды. Полоску песка прерывали отвесные скалы, на которые с шипением и свистом накатывали волны. Обрушиваясь на камни, они то исчезали в промоинах, то выхлестывались из них. Поднявшись по ущелью наверх, туристы обнаружили ровное плато, покрытое ярким красно-золотистым ковром морошки. Сочные, наполненные солнцем ягоды собирали в подручные средства — ведра, бидоны, кар-тонные коробки.

    Среди туристов семь человек были альпинистами. С согласия Меркеля они отправились обследовать ближайшую вершину метров семьсот — восемьсот высотой. Основная же организованная группа отправилась по заранее намеченному маршруту осматривать каньоны и водопады.

      Черные тучи водоплавающей утки одна за другой про-летали над островом в сторону юга. Клин за клином тянулись в сторону материка гуси. Стремительно надвигалась осень. Погода становилась неустойчивой. Нередко в течение дня в этих местах солнечная погода может смениться на снежную пургу. Ближе к вечеру над морем стал сгущать-ся туман.

      Капитан нервничал, все чаще поглядывая на часы. На-меченное изначально время отплытия с острова было растеряно в череде мелких нестыковок. То кому-то хотелось сделать более красочную фотографию на фоне радуги, образующейся в брызгах водопада, и он полез вглубь ущелья, то альпинисты обнаружили пещеру и потратили на ее обследование лишний час. На два часа утерялась повариха. Увидев в долине желтую поляну цветов — полярных маков, отправилась их собирать и потеряла направление. Вышла на сопку, внизу долина. Спустилась в нее, впереди опять сопка, небо белесое, солнца нет, кругом одинаковое пространство. Выручил Меркель. Отправил в небо несколько сигнальных ракет. Где он их раздобыл, осталось тайной.

    Время согласования интересов и амбиций, время ожидания — потерянное время. Световой день закончился рано. От острова отплывали в темноте. Луч прожектора, упершись в пелену тумана, раздвигал ее всего на сотню метров вперед.

     Неприятности приходят в первые минуты расслабленности от достигнутого успеха. Соблюдается равновесие между радостью и огорчением. Верующий считает: Бог дал — про-явил милость, и Бог взял — ниспослал кару за грехи. Атеист рассудит: в природе все взаимосвязано, много радости уравнивается множеством печали.
 Ветер стих. Луч прожектора, рассекая узкую полоску в темноте, высвечивал безмолвно светящиеся клубы тумана. Неожиданно кончик луча заискрился каплями отраженного света — айсберг. До него было несколько сот метров. Капитан дал команду обойти его слева. Повинуясь инерции, корабль слишком медленно отворачивался от приближающейся опасности. Метров за пятьдесят корабль коснулся правым бортом подводной части льдины, соприкосновение было легким, мягкий толчок вызвал дребезжание посуды на столах. Капитан приказал дать задний ход. Начальник машинного отсека доложил: «Течь, поступает вода. При движении задним ходом воткнутый в борт ледяной скальпель разрезал обшивку. Ми-нут через двадцать сработала аварийная защита, двигатель заглох».

      Поступающая внутрь вода заполнила первые отсеки. Появился носовой крен. Капитан, посоветовавшись с Меркелем, приказал спустить на воду шлюпки. Их было три. Две под веслами, одна с мотором.

      Тишина, темнота, холод. Осознание опасности вызывало страх. Паники не было. Включив электрофонари, экипаж раз-дал спасательные жилеты. При желтом свете аккумуляторных батарей пассажиры и команда собрались на верхней па-лубе. Бледный капитан тихим ровным голосом отдал команду на погрузку:

— Первая шлюпка моторная, в нее садятся альпинисты и женщины. Две других буксируются за первой. В них садятся те, кто постарше. Высаживаться будем на льдину, за два под-хода. Ясность команды капитана снизила градус нервозности, успокоила. Лишь один Никанелис, расталкивая людей, пытался протиснуться к первой шлюпке.

Меркель, прихватив его за воротник, тяжелой рукой-лопатой отвесил пару оплеух. Паникер успокоился, молча юркнул в конец очереди.

     После отправки первого каравана к моторной шлюпке прицепили две весельные. Прошел час. Первая группа пассажиров, используя страховочные лестницы, установленные альпинистами, поднялась на льдину. Еще через час капитан поднялся на ледяной ковчег, последним.

     Поднялся ветер, волны зловеще трепали лодки о льдину. Брошенный корабль, утробно екнув, скрылся в морской пучине. Яркие звезды равнодушно сверкали в ночной мгле.

    На льдине всех активнее были альпинисты. Выбрав низину, они раскатали по ней брезентовые тенты. С помощью пассажиров поставили над ними палатку.

     Костер разожгли на большом листе железа, прихвачен-ном с собой предусмотрительным Меркелем. Розовые блики пламени осветили угрюмые лица. Капитан тем же негромким голосом объявил собравшимся вокруг костра:

— Продовольствие, горючее и медикаменты у нас есть, мы связались с военной базой в Амдерме. Они обещали с рас-светом послать вертолет.

        Прошла ночь страха. Поднявшийся ветер разогнал туман, но утопил шлюпки. Высоко в небе прогрохотал реактивный самолет. Развернувшись, летчики послали сигнальную ракету. Ярко-желтые канарейки вертолетов зависли над ледяным ковчегом через несколько часов. На военной базе в Амдерме туристов радушно встретили военные. Еще через день они доставили их в Нарьян-Мар, где они вновь поселились в уютной «Заполярной столице» — столице Страны Чудес.