Как мы тундру тушили

  Факельное шествие - с этими словами у меня ассоциируются мрачные страницы истории: ку-клукс-клан в Америке, фашизм в Германии. Однажды я стал свидетелем шествия факелов. Но не было оно связано ни с Третьим Рейхом, ни с гнусной историей США. Для меня это событие осталось в памяти на всю жизнь незабываемой, красочной картиной. О ней я и хочу рассказать.
  Шёл 1982 год. В начале лета, после третьего курса Геологического факультета МГУ, я отправился на Северную Камчатку для прохождения производственной геофизической практики. Путь до базового лагеря партии 27 Второй Космоаэрогеологической экспедиции был долгим. Сначала мы плыли на теплоходе "Петропавловск" из Петропавловска-Камчатского на север, через Командорские острова, до посёлка Корф, что на севере Камчатки на берегу Берингова моря. Поразил красотою мир, открывшийся глазам с борта корабля - Авачинская бухта с городом и двумя вулканами (Корякской и Авачинской сопками), Три Брата на выходе из бухты, берега островов вдали, залив Корфа в конце плавания. Само по себе двух-трёхдневное плавание, это не моё - не люблю ограниченных пространств. Я был с ребятами, которые стали моими друзьями на всю оставшуюся жизнь - Сереги Котов и Шавурин, Саня Голяков, Мишка Рудяк. Половина судна была заполнена морскими бичами, направлявшимися на путину, а половина нами - геологами. И эти два клана поссорились. Угомонились мореманы только после того, как геологи сказали, что у нас тут много карабинов, и придётся их достать - поверили ребята.
  А в одну из ночей я увидел кита. Он всплыл рядом с бортом. Мимолётная встреча...
  Сгрузились в Корфе. Непримечательное место. Тусклый посёлок. Там пришлось долго ждать вертолёта, чтобы продолжить путь. Наконец мы перелетели в Манилы. Тоже грустное место, находящееся в вершине угла, образованного материком и Камчаткой, на берегу Пенжинской губы, впадающей в Охотское море. Это Корякия.
  Место известно самыми высокими приливами в СССР и во всём Тихом океане - до 13 метров. В Манилах мы застряли надолго, так как не было свободного воздушного транспорта, на котором можно было бы добраться до базового лагеря у метеостанции Верх Пенжино. Пока ждали, слонялись по округе, подрабатывали в посёлке на складе, посещали местную столовую. Почему-то я всегда вспоминаю, какие вкусные были блины с мёдом в той столовой.
  В один из дней стало известно, что на севере вспыхнул пожар в тундре. Была объявлена небольшая мобилизация. Сразу нашлись вертолёты. Часть людей из нашей партии (в том числе я и Саша Голяков) улетела на передний край борьбы с огнём, где пришлось провести четыре - пять дней.
  Если горит тундра, её ничем не потушить. Вертушки Ми-4 и Ми-8 поливают сверху из больших ёмкостей, люди ходят по кромке и поливают из заплечных ранцев с водой. Но ягель, притухнув, дымится-дымится, а потом вновь начинает полыхать. Бесполезное занятие. Всё в дыму, люди в саже. Так и ходили мы с ранцами, пытаясь победить огонь.
  Лагерь был разбит на невысоком холме (в той части Корякии нет резких форм рельефа) у небольшой речки. Ближе к ночи я, пытаясь найти воздух почище, поднялся на вершину холма. Так как мне постоянно надо тренироваться, то этим я и занялся. Саша появился из-за кустов стланика в тот момент, когда я выполнял дыхательное ката Винг-чун. Пока он меня не видел, то думал, что здесь кабан (откуда в Корякии кабаны?), поскольку слышал только моё необычное дыхание, которое почему-то напомнило о звере. Смешно.
  А потом мы смотрели вдаль. Кровавый закат и огни пожара. Зрелище завораживало. Постепенно закат угас, и осталась только горящая тундра. Но как горит сам ягель, было почти не видно - просто еле заметная извивающаяся тонкая линия. А вот кусты стланика вспыхивали огромными факелами. Стланик раскидан по тундре отдельными кустами, или сплошными зарослями. Но между нами и краем земли всё уже выгорело давно. А потому это пространство было чернотой. Пожар постепенно продвигался на северо-запад, подгоняемый ветром. И когда линия горящего мха подступала к очередному кусту у горизонта, тот моментально вспыхивал. Так и загорались они один за другим высокими столбами. И выстроились горящие кусты в цепь у края земли. И цепь эта постоянно пополнялась новыми вспышками. Я не мог оторваться от зрелища. Безлунное чёрное небо с яркими северными звёздами, чернота до линии горизонта, двигающаяся по краю земли к северу цепь жарких факелов высотой до пяти, примерно, метров.
  Пейзаж отпечатался в голове навсегда. Слишком красочно, угрожающе, незабываемо.
  Под утро мы проснулись от суеты в лагере. Огонь обступил нас со всех сторон. Оставался небольшой проход к речушке. Спешно сняв палатки, группа ушла сквозь дым по проходу к воде. Был разбит лагерь в другом месте. Борьба продолжалась.
  Но потом начался дождь. И проливалось небо три дня и три ночи. И только это потушило горящую тундру - слава Богу. Некоторое время мы ещё оставались там. Ходили по краю пепелища и поливали водой - на всякий пожарный случай. Выжженные пространства представляли из себя печальное зрелище - чернота, сажа. Нет ни птиц, ни евражек, никого. Обгоревшие стволы листвянок торчали из земли как рёбра погибшего в апокалипсисе существа. А сгоревший стланик напоминал обугленные клоки его шерсти. Но стланик - растение неистребимое. Меня не покидало ощущение, что где-то в сердцевине полуползучих обугленных стволов осталась ещё искра жизни.

15.02.2020



Саше Голякову ко дню рождения:

Растаял туман над Авачинской бухтой.
И пенится след далеко за кормой.
Стоит Петропавловск, форпост синегубый.
Плывёт "Петропавловск" с тобой и со мной.

ФорштЕвнем взрезает волну за волною.
Уходят назад острова и киты.
И Корфа залив поразил красотою.
А дальше, на запад несут нас винты.

Здесь Пенжины устье. Приливы, отливы.
Манилы дают ожиданья урок.
Нам надо на север. Но где-то, строптивый,
Пожар побежал планам всем поперёк.

Мы плыли по морю, и тундру тушили.
И видели ночью у края земли
Как шествуют факелы - нас пригласили
На праздник огня. Отказать не могли.

И солнце багровым закатом пылало.
Меня с кабаном перепутаешь ты.
И сжалится небо - три дня поливало
Горящие ягель, деревья, кусты.

И вот, наконец-то. Тайга окружает
Затерянный лагерь. Металл полосы -
Футбольное поле. Но всех раскидает
Как стрелы от Красной до Синей горы.

Промчится сезон. И планетой другою
Останутся в памяти славные дни -
С восторгом, работой, осенней тоскою.
Мы встретимся в городе Старой Земли.

На фото смотрю - двадцать семь пролетело.
Стоим на борту, за спиною залив.
Какие мы были! Но думаю, смело
Скажу, что теперь наступает прилив.

18.10.2009