Испугалась

     В начальной школе училась Маруся, по правде говоря, не очень хорошо: перебивалась с тройки на четвёрку, бывали и двойки, а уж редкая пятёрка надолго становилась предметом гордости. Мать была неграмотная, отец, вернувшийся, после того как прогнали немца, к обязанностям сельского участкового, сам доучивался в вечерней школе, так что помогать ей было некому. Это потом она потихоньку-полегоньку выберется в хорошистки, станет непременной участницей концертов самодеятельности и даже окончит десятилетку с серебряной медалью... Пока Марусе было только восемь лет. Маленькая, беленькая, она выбегала со двора и, несмотря на отсутствие будильника или наручных часиков, никогда не опаздывала к первому уроку: благо дома было радио с точными сигналами времени.
     Но вот однажды, солнечным майским утром, случилось и такое. То ли первые одуванчики её подвели, то ли привычка бросать камушки с мостика в ручей... Поднялась Маруся на крыльцо школы, заглянула в окно, а там уже идёт урок! Евдокия Степановна, учительница, которой она подражала, показывая буковки четырёхлетнему брату, что-то объясняет, мальчики и девочки склонились над тетрадками. Получается, все пришли, даже Генка Никулин, наверное, только её нет. Вдруг Евдокия Степановна и ей, Марусе, скажет страшные слова «Закрой дверь с той стороны», которые говорит улыбчивому и, как назло, часто опаздывающему Генке! Вроде никто её не заметил, так может, подумала Маруся, пропустить сегодня занятия?
     На полпути между школой и домом была базарная площадь. Воскресным днём торговали тут курами, телятами, поросятами, в рядах продавались творог, сухофрукты и много ещё чего. Под одним из столов Маруся и задумала дождаться полудня, когда отец будет идти на обед, чтобы вернуться с ним домой. Боязно было запачкать сшитое специально к школе зелёное сатиновое платье: оно да убранное теперь в сундук пальтишко с заячьим воротником, шкурки для которого были охотничьими трофеями отца, составляли её выходной костюм. Но объяснять свой поступок горячей на расправу матери показалось куда страшнее. Время тянулось медленно. Базарная площадь была пуста, никто, кроме кошки трёхцветной, к её убежищу не подходил. Осмелевшая было Маруся как раз жевала свой «школьный завтрак» - горбушку маминого хлеба. Шёпотом девочка похвастала им перед кошкой, а потом шикнула на неё. Вот ведь побирушка! Так и внимание привлечь недолго. Наконец показались отцовы ноги в сапогах. Ей бы выскочить, подбежать к папке, да только испугалась вдруг, что и он не поймёт, почему она здесь...
     Прошло ещё сколько-то времени. Маруся видела, как протопал отец обратно. Но и теперь не догнала, не попыталась по привычке найти у него защиту. А только он скрылся за углом, выползла лягушонком на солнцепёк: сколько ни сиди, ничего не высидишь. Пригладила волосёнки, потопала затёкшими ножками, и поплелась домой. Скажу, что в школе задержали, решила она.
     И всё сошло бы Марусе с рук, не дожидайся Евдокия Степановна пропустившую занятия ученицу у неё дома! Мать сразу - хвать за косички... Вани вообще не видно, хотя потом он, задира и мамин любимчик, не раз припомнит ей этот случай. А учительница говорит:
- Не надо, Стефановна, - у них отчества на одну лишь букву отличались. – Ты, Маруся, никогда не бойся: даже если опоздала, тихонько постучись и к своему месту иди.
     Она ещё рассказала, что проходили сегодня да что задано на завтра. И с того, может быть, самого дня начала Маруся потихоньку-полегоньку двойки и тройки на четвёрки исправлять. Десятилетку она окончит с серебряной медалью и станет-таки учительницей. Вот только Марусей не будут в городе её называть, вот только забудется до поры до времени история о том, как просидела она целое утро в пустом базарном ряду.