Сказка старого фонаря

Я приехал в Оденс на этюды. Мне хотелось написать море на закате, поэтому я засиживался на набережной допоздна, когда румяное солнце с облегчением опускалось в прохладную тёмную воду. Начиналась осень, и по вечерам на набережной рано зажигали фонари. Я всегда садился возле самого старого, он чем-то привлекал моё воображение художника. Он напоминал высокого, худого, усталого человека, который остановился посмотреть на чаек.
Не знаю, что тому было причиной – моё недосыпание, бормотание прибоя, заунывные крики птиц – но только однажды…
От дрёмы меня пробудил чей-то хриплый, негромкий голос. Рядом, кроме старого фонаря, никого не было. И тут я увидел, что у фонаря есть лицо, а его тонкая фигура склонилась над моим этюдником. И я стал слушать его рассказ.
 
- Давно это было. Тогда я был молодым, а море было чистым, как на этой картине. Вы, юноша, польстили Дании, она теперь не та, что прежде. Вот расскажу я Вам одну историю. Когда у власти был достославный король Кристиан Восьмой, на эту набережную часто приходил один человек. Он был некрасив – долговязый, остроносый, с неизменным платком в руках. Дети его дразнили «фонарным столбом», и поэтому я так пристально следил за ним и так ему сочувствовал. Но он словно бы не слышал обидных слов и останавливался поговорить с каждым ребёнком. Он, казалось, о чём-то всё время думал, что-то искал. И дети, поглядев в его печальные голубые глаза, старались его хоть как-то утешить. В один из дней, когда незнакомец был в самом хмуром расположении духа, какой-то малыш протянул ему оловянного солдатика. Солдатик был одноногим, поэтому мальчик подарил его, ничуть не сожалея.
И тут что-то случилось. Глаза печального господина загорелись ярким голубым огнём. Он сел и начал рассказывать сказку. Сказку о стойком оловянном солдатике. Его окружала всё более плотная толпа детей. Они протягивали ему свои нехитрые подарки – бутылочное горлышко, ржавую штопальную иглу, лепестки увядшей розы – а он говорил и говорил. Сказки лились, он словно вынимал одну за другой жемчужины из невзрачных раковин. Потом он положил все детские подарки в карман и воскликнул: «Я должен всё это записать! Теперь я знаю, что делать – я буду сочинять сказки!»

…Крыло чайки задело меня по лицу, и я проснулся. Фонарь, как и прежде, стоял на своём месте, и никаких голосов, кроме птичьих, слышно не было. Я встал, взял этюдник, и пошёл прочь. Пройдя немного, я оглянулся. Мне показалось, что на месте старого фонаря я вижу высокую худую фигуру в чёрном сюртуке, над которой реют два лебединых крыла.

/В качестве иллюстрации картина польского художника Marek Langowski/