Новые приключения

 
Иллюстрация моя               

       За окном стоял декабрь месяц. Но, увы! В Германии это был не тот холодный месяц, начинавший суровую зимнюю пору, к которому мы все привыкли на нашей Родине. В Кёльне всю зиму зелёная трава. На клумбах пестреют высаженные под зиму анютины глазки, радующие глаз всеми цветами радуги, от бордовых и оранжевых до сине-голубых и жёлтых. Рядом с ними на клумбах красуется любимый цветок Жорж Санд – вереск, который садоводы, благодаря своим опытам, сумели раскрасить в различные цвета, начиная с родного сиреневого до белого и оранжевого. А по краям клумбы и в центре её высажены кусты скимии, усиливающие эту гамму красок сиреневато-бежевыми оттенками. А где же рождественские морозы и метели? Да, они, прилетая в Германию зимой, отсиживаются по другую сторону Рейна, совсем не желая нас посетить. Поэтому все избалованные зимним теплом кёльнцы, считают Берлин чуть ли не немецкой Сибирью. Для нас, иммигрантов, это, конечно же, смешно. Ведь для немцев вся Россия тоже считается холодной Сибирью с бурыми, а к северу с белыми медведями. Но, несмотря на тёплые дождливые дни, город Кёльн готовился к зимним праздникам, а снег вокруг ёлок насыпали искусственный либо ватный. В декабре немцы начинают праздновать четыре адвента, начиная с первого воскресенья декабря. В первый адвент воскресным вечером с первой звёздочкой зажигают одну свечку, во второй – две свечки, в третий – три, в четвёртый – четыре. А потом со всей пышностью отмечают 25 декабря – Рождество Христово, которое в Германии считается самым главным праздником в году. По всему городу развешивают красных Санта-Клаусов, которые лезут в окна, чтобы поздравить маленьких детей с наступающим праздником – с 6 декабря. Эти праздники – преддверие Рождества. А уже во время Рождества, детей будет поздравлять и вручать подарки сам младенец Христос, роль которого исполняет одетая ангелом девушка с белыми крыльями за плечами и золотой короной на голове. По всему городу развешивают цветные гирлянды в виде огоньков, различной формы звёздочек и главной Вифлиемской звезды – кометой, которая указала путь трём волхвам, пришедшим в Вифлием поздравить родившегося в яслях божественного младенца. Этого младенца сам Господь Бог послал в наш грешный мир, чтобы он спас человечество от первородного греха, приняв мученическую смерть на кресте. По карнизам домов сидят в санях, запряжёнными северными оленями, Санта-Клаусы, и по вечерам освещают город зажжёнными фонариками. На главных площадях города раскинулись маленькие торговые точки с лотками, на которых можно приобрести подарки к Рождеству или просто встретиться со старыми знакомыми, а затем в дружной компании выпить по кружке горячего глинтвейна, закусив его традиционными немецкими сосисками, поджаренными в шипящем растительном масле, или традиционными немецкими кексами. А по возвращении домой купить красивые выпеченные «сердечки», мастерски выполненные кондитерами-художниками по случаю Рождества. Да, мастера поработали на славу. Какого изображения на них только нет – от ярких розочек до ангелов!
       В эти праздники делается самая большая часть покупок в году. И потому все мастера весь год усиленно работают, зная, что в рождественские праздники их труд будет вознаграждён по заслугам. А в продовольственных магазинах лежат на прилавках свежие и замороженные гуси, индюки, молочные поросята, которых немецкие хозяйки покупают в канун Рождества. А в день самого праздника – 25 декабря по установившейся веками традиции нафаршируют рисом, яблоками, черносливом, сухофруктами, каштанами и, натерев майораном, базиликом, корицей и гвоздикой, обмазав майонезом и мёдом, приготовят в домашней печи или духовке. А затем украсят этим ритуальным блюдом свой праздничный стол, поставив его в середине стола как самое главное блюдо, на радость своим домашним. А в деревенских кафетериях таких поросят, вообще, готовят на вертелах. Так что все местные гурманы предпочитают деревенских поросят, зажаренных на вертелах, поставить у себя на рождественском столе.
      Ну, а во время указанных в моём рассказе событий шёл второй Адвент месяца. У нас уже вся ёлка была украшена к упомянутым выше праздникам. На окнах мы развесили рожденственские картинки. К потолку протянули ёлочную гирлянду, украшенную игрушками и искусственными красными рождественскими цветами. Звёздочки, выполненые из фольги, я наклеила на картон, а затем, вырезав их по форме, собрала с помощью иголки и нитки в гирлянды и подвесила к ёлочной гирлянде, которую муж прикрепил к карнизу на потолке. На стол мы поставили искусственную ёлочку, украшенную маленькими игрушками, под которой стоял Санта-Клаус со свечкой. Когда начинались вечерние сумерки, мы включали ёлочную гирлянду, и на ней загорались мелкие лампочки, создающие контуры рождественских фигурок, создавая в комнате покой и уют, о котором на Родине мы могли только помечтать. По вечерам я нажимала кнопку около Санта-Клауса, который начинал после этого петь и плясать, поднимая нам настроение длинными, предновогодними вечерами.
       В этот вечер мы, как и полагалось, зажгли две красные небольшие свечки, а когда они погасли, ушли спать. Утром нас разбудил ранний звонок. Протерев сонные глаза, муж, накинув домашний халат, пошёл открывать дверь. На пороге стоял наш почтальон, который принёс нам срочную телеграмму, вручил мужу, после того как он расписался в его небольшом журнальчике.
       Это была телеграмма от нашего давнего знакомого Игоря Дронго, который направлялся на отдых в Швецарию и решил по дороге заехать к нам на пару деньков. В телеграмме было сказано, что Игорь прилетает в девять часов утра в кёльнский аэропорт. А стрелки часов уже показывали десять. Мы на минуту растерялись. Все наши знакомые знали семейную привычку Алексея опаздывать, начиная с половины часа и кончая чуть ли не двумя часами. Но одно дело, когда это было дома. А тут всё-таки другая страна, язык которой не всем нашим соотечественникам, живущим тут, даётся легко. А что уже говорить о наших бывших земляках. Мы неожиданно растерялись, не зная, что придумать. Ведь не объяснишь же Игорю, что нам телеграмму так поздно вручили. Но, пока мы стояли и размышляли, наш гость сам к нам приехал.
       – Что, не ожидали или просто передумали гостя принимать? – спросил он насмешливо, окончательно нас сконфузив.
       - А как же ты сюда добрался, ты же немецкий язык не знаешь? – невинно вымолвила я.
       – Какие могут быть проблемы, когда шофёр такси русскоязычный немец.
       Ну что ж, коли гость приехал, так я принялась хлопотать на кухне, а муж повёл гостя в гостиную. Я быстро поджарила на сковородке яичницу с беконом. В тостере я запекла белые тостики, которые затем выложила горкой на приготовленную для этого тарелку, и поставила рядом розетки с вареньем и мёдом. Заварив чай со зверобоем, я расставила на кухонном столе зелёный английский сервиз и, положив салфетки, пригласила мужчин к столу. После завтрака мы все трое удалились в гостинную, чтобы поговорить о житье-бытье. Мы долго говорили и сравнивали жизнь там и тут, так как находились по разные стороны границы, и наши встречи теперь могли происходить либо крайне редко, либо вообще ограничивались только перепиской и телефонными звонками.
       Что можно сказать о нашем давнем знакомом, уже известным артистом цирка, гипнотизёром в то время в Советском Союзе. А  когда наш бывший могучий Союз нерушимый республик свободных распался, его талант стал принадлежать только одной России, точнее, её столице Москве, где он проживает и поныне. Игорь был прекрасным экстрасенсом, о нём даже ходили легенды, что он будто бы обладал способностью оживлять умерших людей. А горстка его недоброжелателей утверждала, что он ничего этого не умеет, а только показывает дешёвые трюки, достойные только цирковой арены. А эту молву он сам распускает, чтобы создать вокруг своего имени тот ореол таинственности, который во все века притягивает легковерную публику к таким неординарным личностям. Ну что ж! Простые люди жили и будут жить во все века и всегда будут тянуться к таким необычным мастерам цирка, а также народным целителям, дабы последние могли решить за них серьёзные жизненные проблемы, которые они сами решить, увы… были не в силах. И хорошо, когда они попадают в руки настоящих целителей и ясновидцев. А сколько их, «глупых бабочек и мошек» гибнет в паучьих сетях артистов-шарлатанов. Но Игорь Дронго не принадлежал к числу последних, хоть его в этом не раз пытались обвинить завистники-недоброжелатели и конкуренты.
      Но тем не менее наша обычная житейская беседа очень скоро перешла в научно-историческую, то есть, мы начали вспоминать древние египетские мифы, после того как я рассказала Игорю о своём необычном, приснившемся мне нынче сне.
       – Так, значит, Алиса, ты познакомилась с душой одного египетского жреца! Да, довольно забавная у вас вышла встреча. А ещё немножко, и ты сама летала бы в образе бездушной тени по направлению из Одессы в Кёльн, а потом из Кёльна в Одессу. А чего же ты с самим фараоном не познакомилась, а ограничилась только одним жрецом и скульптурами их богов? – рассмеялся Игорь.
       – Ну, так уж с кем довелось увидиться, с тем и познакомилась. Сам ведь знаешь, что я в этой жизни всего лишь «самоучка-недоучка». Предлагали же мне твои коллеги пройти у них школу посвящения, чтобы затем постигнуть этот загадочный мир экзотерического учения, в котором сокрыто столько неизвестных простым смертным тайн. Да только я, неразумная, отказалась из-за своего слабоволия и лени. Так что считай, что в этом мире нынче одной колдуньей меньше. Ведь мои условия и возможности для этой учёбы были не совсем подходящими. Постоянные семейные скандалы родителей… Моя отдельная комната, будто бы выданная властями лично для меня, была моей только на словах и бумаге. И если бы были более-менее приличные условия проживания, вряд ли бы я рискнула на середине жизненного пути сорваться с насиженного места в поисках птицы счастья.
        – Снова старое вспомнила, – рассмеялся муж. – Разве нам тут плохо живётся. Могла ли ты раньше мечтать о такой квартире и маленьком мини-саде, который ты развела на балконе и на примыкающей крыше. Сама же видишь, с каким удовольствием в наш садик прилетают синички и дрозды и перекусывают в кормушках, которые ты для них развесила.
        – Ну, вот что, друзья, давайте все вместе отправимся в прошлое и посмотрим, как проживали древние египтяне и фараоны, – предложил Игорь. – Вы ведь знаете, что я умею проходить через пространство и время, а если уж сильно захочу, так и своих друзей могу вместе с собой отвести туда на экскурсию.
       Поднявшись с кресла, Игорь направился в наш маленький коридорчик, в котором находился его дорожный чемодан-саквояж и достал оттуда свой хрустальный шар, сослуживший ему не однажды верную службу. Под его командой мы начали пристально смотреть на этот шар, словно сливаясь с ним воедино. С пола стали подниматься густые клубы пара, скорее напоминавшие синий дым. У нас начала тяжелеть голова, и сами мы словно приросли к дивану, на котором сидели. Сам шар перед нашими глазами начал разрастаться, приобретая форму хрустальной горы, о которой я столько читала в славянских преданиях, описывающие гиперборейские времена. Потом этот дым стал темнеть, словно за окном была глубокая ночь, а не светлый день. А дальше нас закружило колесом вихрей , и мы втроём полетели в какую-то неизвестность. Похожее ощущение я уже испытывала во время моего первого визита в «Акваланд», где «проехалась» по длинной прозрачной трубе, и меня так затянуло, что я тогда подумала, что лечу в бездну, и начала кричать от страха, пока по окончани полёта не очутилась в маленьком бассейне. Во второй раз мне уже не было так страшно снова пуститься в этот полёт. Но теперь мы летели в неизвестность, из которой не все обратно возвращаются. Да, это было не прежнее путешествие вместе с жрецом и его верной подругой Уаджет, которая меня всю дорогу охраняла и поддерживала. Тут нам предстояло встретиться с самими древними египтянами и неизвестно ещё, как они к нам отнесутся. Мы ведь не из их мира и не жители соседней с ними страны, с жителями которой они либо воюют, либо дружат. А как они, вообще, отнесутся к нам, неизвестным для них пришельцам? Ведь сколько в истории земли было случаев, когда европейцы ехали осваивать новые земли и их обитателей, и многие из них потом оказывались на жертвенном алтаре местных богов, а то и просто погибали от рук туземцев, так как последние их принимали за злых духов из потустороннего мира, с которыми им велено было воевать. Вся надежда была на Игоря, который нас обещал в дороге охранять не хуже самой Уаджет, о которой я ему рассказывала раньше.
      Но, тем не менее, одолеваемые этими мыслями мы все втроём приземлились в одной из каменных гробниц. Как мы поняли, она была усыпальницей фараона и его трёх жён. Поднявшись с каменных плит и отряхнувшись, мы начали осматривать всё убранство этой гробницы, которая именовалась пирамидой. Мы стояли в маленькой сводчатой комнате, вымощенной и выложенной большими глыбами гранита. Мёртвая торжественная тишина священного места подавляла нас. Над нами на громадную высоту высилась пирамида, уходя в ночное небо, касаясь бегущих облаков. Перед нашим взором предстали четыре гранитных саркофага, в которых почивали фараон и его жёны, давно усопшие и похороненные в этой могучей каменной гробнице. В самом центре находился сфинкс с золотой головой, на сфинксе покоился самый большой гранитный саркофаг, на крышке которого был вырезан и покрыт золотом лик фараона в его короне Пшенте – символом царской власти, простиравшейся над Нижним и Верхним Египтом, и с уресом в форме кобры. В правую руку его был вложен царский жезл, в левую – плётка. На стенке, к которой примыкал этот саркофаг, была выдолблена на граните фреска-картина с изображением сидящего на троне фараона, рядом с которым на чуть меньшем троне восседала его царственная супруга. А по сторонам трона стояли его верные царедворцы. Под этой картиной были выгравированы надписи, смыл которых я не смогла понять. Но, я догадывалась, что, вероятнее всего, это были добрые дела, выполненные фараоном при жизни и увековечанные в иероглифах на этой стене. А, может быть, это была просто его молитва, что-то вроде отчёта перед богами Аменти за свои жизненные дела и поступки. У южной стены погребальной камеры находилась конопа, изображавшая сыновей бога Хора – Имсета, у северной – Хапи, у восточной – Дуамутефа и у западной – Кебехсенуфа. Эти боги родились из цветка лотоса. Они – участники Суда Осириса, и сидят в цветочном бутоне перед троном Владыки Преисподней. Также они хранители сосудов с мумифицированными внутренностями покойных: Имсет – хранитель сосуда с печенью. Дуамутеф – с желудком, Кебехсенуф – с кишками, а Хапи – с лёгкими.
       Другие три саркофага были гораздо меньшего размера и принадлежали жёнам фараона, так как на крышках их саркофагов были вырезаны женские фигуры. А короны на их головах обозначали, что все они были царицами и решили последовать за своим сувереном в загробное царство Аменти к трону их великого бога-отца Осириса.
        Всё увиденное нами было потрясающим событием, но как нам отсюда выбраться? Мы же не родственники фараона, чтобы разделить с ним его участь в гробнице. Но вся беда-то в том, что вход в гробницу был тщательно завален глыбами и щебёнкой и замаскирован. Дверь была опечатана печатью некрополя. Да, нам теперь было о чём подумать среди этого немого безмолвия. Мы находились в мёртвом городе, поопросту говоря в красной пустыне – царстве, принадлежащем богу засухи и пустыни Сету. Этого грозного бога древние египтяне, хоть и не любили за то, что он погубил их любимого бога-фараона, своего родного брата Осириса, чтобы отнять у него египетский трон, но, тем не менее, отдавали ему все требуемые почести. С другой стороны, он считался покровителем фараонов и охранял солнечную ладью с сидящим в ней богом солнца Ра во время её дневного плавания по небу и вступал в борьбу с извечным врагом Ра – змеем Аппопом. К тому же у древних египтян Змей считался повелителем красной пустыни и песчанных бурь и ветров. Он был страшен во гневе, и его в своих скульптурах они изображали либо с головой осла, либо с головой страшного зверя с красными волосами и глазами. Подвластные ему ветры могут в любую минуту поднять бурю в пустыне и засыпать песком все идущие по её просторам караваны, навечно похоронив их под красными песками. Он мог поднять на море штормовую бурю и потопить все проплывающие корабли. Но купцам, которые его чтили, он мог и помочь, послав им в дорогу попутный ветер на море. А что будет грозить нам, когда мы выйдем из пирамиды наружу и очутимся в его владениях? Да, он очень коварен и непредсказуем. Придётся пока сидеть внутри пирамиды, надеясь на милость богов, которые охраняют её покой.
       – Так, спокойно! Командовать парадом буду я! – весело произнёс Игорь. – Испугались, что останетесь тут навечно, пока археологи не заинтересуются мумиями, которые  потом станут великолепным украшением европейских музеев. А когда обнаружат три неизвестных скелета, так подумают, что эти скелеты принадлежат обычным грабителям, промышлявшим в усыпальницах фараонов и наказанным за такое святотатство богом виноделия Шесему, который преследует грабителей гробниц и охраняет мумию в Дуате.
       – Когда не знаешь выход из тупика, то шуточки в этот момент неуместны, – съязвила я в ответ.
       – Ладно, не буду шутить, а буду оживлять мумии!
       И он подошёл к саркофагу, где спокойно почивала мумия фараона, имя которого мы не могли прочитать, так как никто из нас троих древнеегипетским языком не владел. Спокойно подняв руки кверху, Игорь начал их медленно опускать вращательными движениями вокруг саркофага так, словно он делал лечебные пассы своим пациентам. Потом он начал шептать какие-то заклинания на неизвестном нам наречии. Мы замерли в ожидании, и по нашей коже побежали холодные мурашки. Вдруг, крышка саркофага начала медленно приподниматься, словно движимая какой-то неизвестной силой. А сам Игорь стал покрываться каким-то туманным облаком. Когда саркофаг полностью открылся, мы увидели лежащий внутри деревянный гроб, сделанный повидимому из кедрового дерева, так, во всяком случае, показалось мне. На крышке гроба лежала истлевшая тряпка, на которой был большой слой пыли, вследствие чего мы дружно зачихали. В это время над нашими головами пронеслась небольшая, но шумная стайка летучих мышей. Они спокойно спали на потолке гробницы, прицепившись за удобный для них камень, но мы своим чиханьем, и шумом открывавшегося саркофага нарушили их покой. И возмущённые мыши решили перелететь в другую комнату и спокойно доспать свою обычную дневную норму, чтобы в ночь улететь в пустыню и поохотиться там на ночных жуков и пауков, составляющих их скромное меню.
      – Ну, коли уж тут живут мыши, значит, есть какой-то выход наружу, через который они отсюда вылетают ночью, а под утро снова прилетают в облюбованное ими жилище. – произнесла я.
       – Это не мыши, а духи – стражи этой пирамиды, и наказывают всех нечестивцев, нарушивших покой мёртвых, – снова сострил Игорь, решив, наверное, сегодня совсем доконать меня своими остротами.
       – А тогда духи накажут тебя первым, как главного осквернителя пирамид, который не даёт душе фараона покоя в Аменти, а снова желает его вернуть по своему капризу в этот бренный мир. При этом также возмутится летающая рядом его душа Ка, увидев, во что превратилась его великая страна Та-Кемет, по нерадению его потерявших силу потомков. – сострила я назидательным монологом в ответ.
       – В таком случае, Алиса, я прекращаю колдовать и предоставляю тебе самой поле деятельности. Давай, принимайся за работу маг-недоучка, который всё знает, а сделать ничего не умеет!
       Пришлось мне замолчать и не встревать больше в спор, так как сама я не умела ни колдовать, ни преодолевать пространство и время. Как говорится: «Кто платит, тот и музыку заказывает». Муж только расхохотался, так как знал, что в спорах на мифологические темы я никому ни в чём не уступаю, и спорю буквально до хрипоты. А чего мне теперь стоило замолчать и не вмешиваться в происходящие события, только Лёша один знал. Игорь, тем временем, брезгливо сбросил двумя пальцами с гроба остатки пыльной тряпки, и мы увидели красивую крышку гроба, расписанную красивыми картинками и иероглифами. Потом Игорь с лёгкостью пушинки поднял эту крышку и положил на пол. Внутри гроба перед нашими глазами предстала мумия фараона. Голова мумии была обёрнута в пожелтевшее от времени полотно, скреплённое тонкими льняными повязками. Под ними находились стебли лотоса. На груди, обвитой цветами лотоса, лежала золотая дощечка с начертанными на ней священными письменами, прочитать которые никто из нас не мог. Рядом с мумией фараона находился его золотой скипетр с крупным изумрудом на конце. А на голове мумии была его корона Пшент и золотой урес с коброй, из-под которой ниспадали седые локоны. Около мумии были разбросаны различные драгоценные камни и золотые фигурки богов, в том числе и священного жука Скарабея – символа молодого бога солнца Хепри – юного Ра, рождённого из цветка лотоса и вылетевшего на свет в виде жука Скарабея. И поскольку в загробном царстве не было воздуха, в гроб положили маленькую золотую статуэтку бога ветра – Шу. Все эти боги должны были проводить фараона в загробное царство и в дороге охранять от чудовищ, подстерегающих его бессмертную душу. А маленькие фигурки простых человечков – это рабы, предназначенные для работ в Аменти на полях Иалу, как это делали все земные принадлежащие фараону рабы. Рядом с усыпальницей стояли золотые церемониальные сосуды с изображением упомянутых мной раньше богов, в каждом из которых находились положенные в ароматический бальзам внутренности усопших.
      Игорь, внимательно посмотрев на мумию, начал снова повторять свои заклинания и водить руками. Мы увидели, как истлевшие куски материи начали приобретать свой красивый первоначальный вид. А высохшая мумия начала покрываться кожей, которая постепела начинала розоветь и краснеть. Седые волосы фараона тоже начали чернеть, и череп мумии, который начинал покрываться кожей начал приобретать красивые черты лица монголоидного типа. Только это не было узкоглазое лицо монголоида, которое мы привыкли видеть на протяжении веков. Это было какое-то необычное лицо, которое я просто затрудняюсь описать, так как древние египтяне давно исчезли с лица земли. И вот, наконец, утомлённый Игорь остановил свой напряжённый сеанс и вытер носовым платком пот, обильно стекающий с его лица. Я знала, что работу гипнотизёра по напряжённости можно сравнить разве что с работой шахтёра прошлых веков, и прекрасно понимала, каких усилий стоило Игорю оживить эту давно истлевшую мумию. Но в этот момент величественный фараон поднялся из своего гроба и, смерив всю нашу тройку презрительным взглядом, ушёл от нас в неизвестном направлении, словно прошёл сквозь стену. Коли уж фараон нашёл выход наружу, значит, и мы найдём его, мелькнуло в моей голове. Да, действительно, кто мы такие для фараона? Ведь все чужеземцы и послы, прибывшие в его страну с особой миссией, посещающие дворец фараона, подползали к нему на коленях, чтобы он, смилостившись, принял их ничтожные дары, которые по нашим понятиям стоили бы теперь целого состояния. А что бы нас ожидало, если бы мы, вдруг, попали не в его гробницу, а в его дворец, где он сидел бы на троне в окружении своих царедворцев.
       А Игорь, тем временем, подошёл к другому саркофагу и снова начал делать свои пассы и шептать заклинания. Когда этот гроб открылся, в нём мы увидели мумию женщины. Когда Игорь оживил её, она тоже сразу же удалилась, мы даже не успели её толком рассмотреть. Оставались ещё два гроба. И Игорь принялся работать, став между ними. Тогда крышки этих гробов начали открываться одновременно. Когда их обитательницы поднялись со своего вечного ложа, мы увидели двух красивых юных египтянок, которым на вид было лет по четырнадцать-пятнадцать. Их длинные иссиня-чёрные волосы, ниспадавшие с плеч, обрамляли царственные золотые диадемы с алмазами, рубинами и сапфирами. Их огромные, чёрные, роскосые глаза были подведены чёрными линиями-стрелками, следуя египетской моде, удлинявшую их форму. В их тонких ушах светились длинные серьги-подвески, дополняя красоту диадем. Руки их были увешаны кольцами и браслетами, в которых кроме упомянутых выше камней светились ещё зелёные изумруды и бирюза. На них была одежда, следующая египетской моде тех времён, из легкой белой полупрозрачной ткани, перетянутая золотым поясом по линии талии. А на шее у них красовалось большое круглое ожерелье – символ бога солнца Ра. Иероглиф, обозначающий золото, по форме походил на воротник фаораона и его приближённых. Неспроста именно воротник был наиболее украшенной частью одежды древнего египтянина. На нём располагались разноцветные фигурки, цветное стекло, жемчуг. Их украшенные воротники являлись почётными дарами. На ногах их были позолоченные сандалии. Когда они поднялись из своих гробов-темниц, то благовония, которыми, по всей видимости, натирали их прислужницы-рабыни, наполнили своим благоуханием все свободное пространство пирамиды, и могли посоперничать с модными и сверхдорогими современными французскими духами и даже оттеснить их на более низкую ступень. Тут по всей пирамиде зажглись взявшиеся неизвестно откуда факелы в руках богов, запечатлённых в скульптурах. Мы теперь смогли с большим удовольствием рассмотреть гробницу в её первоначальном виде, когда её краски ещё не успели потускнеть от времени.
       – Кто вы, луноликие? – обратился к юным девицам Игорь, смотревший на них в данную минуту, как мне показалось, скорее глазами мужчины, чем глазами учёного.
 Но молодые красавицы хранили глубокое молчание.
       – Алиса, поговори с ними телепатически, как ты разговариваешь с деревьями. А я в свою очередь попробую провести между вашими сознаниями небольшой мостик-переводчик, чтобы вы друг друга поняли, – предложил мне Игорь.
       Настроившись на интересную для меня тему разговора, я поняла из появившихся у меня в голове мыслей в ответ на мысленно запрашиваемые мною ответы следующее:
       Эти молодые красавицы были жёнами царствующего в то далёкое время фараона Аменхотепа. А первая женщина, которая сразу за ним удалилась, была его первой женой и сестрой, восседающей вместе с ним на троне. Этот царствующий фараон, правивший в то время в Египте был довольно мягкохарактерным для того времени. И тогда против него созрел заговор, во главе которого стоял его младший брат. Однажды во время праздника вооружённые отряды заговорщиков окружили его дворец и устроили в нём, если говорить современным языком, дворцовый переворот. После чего Аменхотеп вместе с первой женой был собственоручно заколот своим братом Сети. А народу объявили, что его небесная богиня-мать Нут забрала к себе во время празденства вместе с его любимой женой, а свой трон велела передать своему младшему брату. После содеянного были устроены пышные похороны, как полагалось по египетским обычаям, а чтобы младшие жёны не проболтались никому о случившемся, их тоже похоронили рядом с фараоном, усыпив перед этим наркотическим зельем, чтобы они в царстве Осириса тоже находились рядом со своим повелителем. А народу передали волю ушедшего фараона, что он желает, чтобы все его жёны находились с ним рядом в Аменти – царстве их бога – отца Осириса, также как это было и при его земной жизни. Нам, трём представителям разлома 20-21 веков, это было жутко слушать. Но мы не властны были ничего изменить либо исправить ни в прошлой, ни в настоящей жизни, а только стать немыми свидетелями и слушателями этих поведанных нам событий и донести их до современников. Ибо на земле давно уже не существует ни египтян, ни их потомков. Может быть, в некоторых людях находится малая частица их генов, несущих в себе информацию тех событий.
        После рассказа юных особ мы услышали за стенами пирамиды звуки систр и других музыкальных инструментов. Юные жёны фараона встали и вышли тем же путём, каким пару минут назад вышел их царственный супруг со своей первой женой. А у меня в голове замелькали строчки того, что вроде бы и стихом не назовёшь, одни только действия с непонятным для меня смыслом.
               
Объятья Геба с Нут* по воле Бога Ра**
Отец их Шу*** порывистым дыханьем,
Сном тишины внезапно разорвал –
Нут устремилась кверху утром ранним.

В воздушный океан взлетала ввысь она,
Кружилась голова её от страха…
Но так и мчит поныне, сил полна,
Когда приходит утро после мрака.

Реки небесной бег, когда и Шу не хмур,
Раскрасил ширь небесным перламутром,
В обличии коровы Мехет-Урт
Рождалось солнце в небе этим утром.
               
Шу удержал Нут тело над землёй,
Над головою цепкими руками,
Тефнут**** помочь им пробует порой,
Устанет Мать – дожди сбегут ручьями,

И влагою наполнится земля…
Супруга Геба днём страданье гложет,
Нут, оросив бескрайние поля,   
Вернётся вновь в супружеское ложе. 
               
Прекрасен лик царицы неба Нут,
Рождающей светило зорькой ранней,
Любви огни навечно сберегут
Семейных уз блаженные желанья.

И так века – лишь ночь велит уснуть,
Нут возвращается к законному супругу.
А утром ранним снова в долгий путь –
С телёнком-солнцем освещать округу.
               
       Что за стихотворный бред завязался в моей уставшей голове? Я не могла понять. Мы решили последовать за ожившими и ушедшими мертвецами. Если они нашли выход из этого тупика, значит, и мы должны его найти. Мы пошли вперёд на звуки музыкальных пассажей, доносившихся с другого конца лабиринта. Перед нами образовался узенький корридор, по которому мы ощупью пошли на звуки музыки, и чем дальше мы шли, тем громче звучала в наших ушах музыка. Как только мы дошли до конца корридора и перед нами появился выход наружу, то… какое же было наше удивление! Мы вышли наружу и оказались не в пустынном царстве грозного бога Сета, а в древнем египетском номе. Жители этого нома отмечали какой-то праздник. На головах у многих женщин были коровьи рога, между которыми находился солнечный диск. А их одеждой служили шкуры то ли гепардов, то ли леопардов. Нам показалось, что все они были на одно лицо, точно так же как и гепарда от лопарда не все в состоянии отличить. Все люди веселились и пели хвалебные гимны богине неба Нут и её сыну телёнку – солнечному диску. По улице вели разукрашенного цветочными гирляндами быка с позолоченными рогами, Быка Небес, и мы услышали хвалебные гимны Небесной корове Мехет-Урт, которая считалась его матерью и женой:
 
                «Могуче сердце твоё!..
                О Великая, ставшая небом!..
                Наполняешь ты всякое место своею красотою,
                Земля вся лежит пред тобою – ты охватила её.
                Окружила ты и землю, и все вещи
                Своими руками!
                Нут, ты сияешь как царица Нижнего Египта.
                И могуча ты над богами,
                Души их – твои. И наследие их – твоё,
                Жертвы их – твои, и имущество их – всё твоё!!!» 

       – Так вот почему у меня в голове замельками эти непонятные для меня обрывки стихов, – подумала я
       – Друзья, нам пора удаляться домой, не то в конце этого праздника начнётся дворцовый переворот, о котором нам рассказывали младшие жёны фараона Аменхотепа, – сказал Игорь. – Ну что, Алексей, я показал тебе, как я оживляю мумии.
       – Это не оживление мумий, а перемещение в пространстве и времени, потому мы сейчас и оказались на этом празднике, – уточнил Лёша.
       – Но не всё ли равно, что это было, вам, однако, понравилось наше путешествие с приключением, – рассмеялся Игорь. – Очень приятно было с вами встретиься, так что прозвольте откланяться до нашей следующей встречи.
       Снова закружил тот самый ураган, который принёс нас в эту пирамиду, а когда всё стихло, мы очнулись рано утром в своей собственной постели. 
       – Всё твои египтяне! Теперь они и мне не дают ночью покоя, – протирая сонные глаза рассмеялся Лёша. – Целую ночь вместе с тобой и Игорем Дронго мы по пирамидам гуляли. А как они были одеты странно, какие-то леопардовые шкуры вместо одежды. А на голове у них коровьи рога и солнечный диск между ними.
       – Ну на голове рога, между которыми находился солнечный диск, насколько я знаю, были у трёх египетских богинь: у Исиды – жены Осириса, у Хатхоры – богини любви и у Нут – богини неба. А что касается шкуры гепарда, то до культа бога солнца – Ра, богиней солнца считалась богиня Мафдет, которую изображали в виде самки гепарда. А позже, с пришедшим в Египет культом бога солнца Ра, культ богини Мафдет отошёл на второй план. Но считается, что она вместе с богом Ра тоже проплывает на небе в его Ладье Вечности. А Игорь Дронго умер два года назад, и его наследники ведут судебную войну за его состояние, позоря светлую память о нём, неужели ты, Лёша, забыл? – усмехнулась я в ответ.
       – Да, действительно, но как же отчётливо мы встретились с ним во сне, просто невероятно.
       – Так это уже давно всем известно, что даже учёному сообществу, которое с пеной у рта проповедует атеизм, становится трудно доказать обратное. А именно, что умирают наши тела, а души бесмертны. И мы уже прожили не одну, а много прошлых жизней и реинкарнаций. Но иногда наши души, которые в наших прошлых жизнях подружились с другими душами, не могут спокойно жить, пока не встретятся со своими друзьями из прошлых жизней снова. То есть, если в настоящей прозаической жизни они не имеют возможности встретиться со своими прежними друзьями, то они это делают во сне, когда души получают относительную свободу и, следовательно, могут перемещаться в пространстве и времени на любые расстояния, невозможные для этого далёкого путешествия в наших грузных телах. Так почему бы Игорю Дронго, с которым мы оба познакомились ещё при его жизни не встретиься с нами во сне и не развлечь нас этим путешествием, зная мою большую любовь ко всему древнему, античному. Его душа наверняка переживает за своих нерадивых наследников, которые ссорятся за его сосстояние как простые обыватели, и поэтому решил во сне встретиься с нами, зная, что мы больше всего ценим мир духовный, а не материальный. И, вероятно, его вечно живая душа решила нас этим путешествием напомнить о себе и вознаградить.

1. Геб и Нут* – Боги Земли и Неба соответственно
2. Бог Ра** – Бог солнца
3. Бог Шу*** – Бог ветров
4. Тефнут**** – Богиня Влаги, Мать Геба и Нут