Неизбежность добра

Писательская судьба Евгения Дубровина

В Острогожске, неподалеку от исторического центра города, стоит старинный особняк. Одну из квартир здесь занимают родственники нашего земляка, писателя, многолетнего редактора популярного во второй половине двадцатого века сатирического журнала «Крокодил» Евгения Пантелеевича Дубровина (1936 – 1986). В служившей Дубровину кабинетом маленькой, уютной комнатке, окна которой выходят на запущенный, поросший кустарником сквер, все хранит память о хозяине, все осталось в неприкосновенности, на своих местах: немудрящая мебель, письменный стол, книжный шкаф, несколько живописных полотен на стенах.

Обстановка скромного кабинета всплыла в памяти, когда на мой стол лег недавно выпущенный Центрально-Черноземным издательством в очередной (пожалуй, сразу и не сочтешь, какой по счету) раз томик прозы земляка.

По человеческим меркам Евгению Пантелеевичу Дубровину было отпущено до обидного мало времени. Он ушел из жизни, едва вступив в пору личностной и писательской зрелости. Уже в нашу эпоху ранняя кончина породила различные версии. Альберт Пантелеевич Дубровин, например, полагает, что его родному брату помогли уйти из жизни. Близко знавшие писателя, впрочем, свидетельствуют о том, что тот в последние годы жизни стремился преодолеть невзгоды испытанным на Руси способом…
Здесь не место для гаданий. Скажу лишь, что веселые, ироничные повести и рассказы Дубровина советским литофициозом осознавались как масскульт, оттеснялись в библиотеку для юношеского чтения, служили подножием пирамиды «серьезной» литературы. За такое сочинительство премии давали редко и место в литсвятцах не гарантировали. Выпущенный уже в перестройку, в 1987 году, Литературный энциклопедический словарь обошелся без упоминаний о «Крокодиле» и Дубровине. Сатирическое в советской литературе исчерпывалось творчеством «гимнографа» Михалкова.

Однако трудной издательскую судьбу Дубровина можно назвать с известными оговорками. Писал он много; в пору всевластия всяческих пятилетних планов, издательских в том числе, печатался щедро: и в столице, и в Воронеже. И на читательское невнимание пожаловаться вряд ли мог. По иному обстояло дело с официальным признанием на родине, где он состоялся как личность, редактор областной молодежной газеты, русский литератор.

Автор выпущенного в 1980 году под патронажем межобластного бюро пропаганды художественной литературы при воронежской писательской организации и областного отделения общества любителей книги биобиблиографического справочника «Воронежские писатели» О. Г. Ласунский удостоил Дубровина одной фразы. «Е. Дубровин и др.» упомянуты в предисловии в числе тех уроженцев «нашего края», кто «плодотворно трудится в Москве». И это при том, что львиная доля имен «современных воронежских литераторов» ничего не говорила и не скажет читателю. Понятия «писатель» и «член СП СССР» совпадали не всегда. О себе автор справочника не позабыл. Некий фантом «О. Д. Черемашенцев» любовно собрал сведения о литературоведе и очеркисте члене СП СССР О. Г. Ласунском.
В своей «Литературной прогулке по Воронежу» (Центрально-Черноземное книжное издательство, 1985) законодатель краеведческой моды О. Г. Ласунский и вовсе обошелся без имени Дубровина. Кстати, в недавней полемике с нами Олег Григорьевич уничижительные характеристики, данные им в этой книге уроженцу Бобровского уезда литератору и издателю А. С. Суворину (1834 – 1912), списал по ведомству цензуры. Она, зловредная, помешала, видимо, плодовитому регионоведу помянуть о Дубровине…

В похожем ключе мыслили отец и сын Пульверы. Читатель их «Воронежской мозаики» (1983) ничего не узнает о творчестве Дубровина. Зато получит возможность подивиться курьезу. В число писателей-земляков Е. и Ю. Пульверы занесли несчастного литовского юношу Юлиса Янониса. На том основании, что «первый пролетарский поэт Литвы в Воронеже начинал свое творчество, учился в городской гимназии, участвовал в революционном движении». Да… Дивны дела твои, Господи, и неисповедимы пути твои!.. Путь Евгения Дубровина из Воронежа лежал в столицу.
Когда пытаешься разобраться в том, как обстояло дело у писателя с признанием на родине, осознаешь, что его отъезд был сродни бегству, бегству от всевластия торжествующей пошлости. В этой мысли укрепляешься после знакомства с такими вот описаниями и оценками. «На четвертом этаже (речь идет о доме №33 на проспекте Революции – авт.) в 60-е годы размещалась редакция газеты «Молодой коммунар». Эти комнаты напоминали муравейник, в котором все копошились с утра до вечера. «Главный муравей», молодой прозаик Женя Дубровин, сидел в задумчивости в своем редакторском кабинете и соображал: чем бы этаким удивить читателя? И вот однажды на страницах газеты появился «Черный кот» – обличительный раздел, который на радость подписчикам делался руками и головами талантливых ребят. Даже бдительные цензоры, сидевшие в своем управлении двумя этажами выше, не смогли помешать хитроумному коту совершать свои подвиги.

Кончилось все тем, что Евгения Дубровина забрали в Москву и он в течение десяти лет руководил единственным на всю страну всесоюзным сатирическим журналом «Крокодил». Автор «Грибов на асфальте» стал крупным писателем, и за его книгами в общественных библиотеках выстраивались очереди…»

Иначе как издевательскими назвать вышеприведенные строчки невозможно. В наших палестинах не любят даже мертвых. Обширная цитата извлечена из «Записок старого пешехода» (Воронеж, 1995), принадлежащих перу А. Акиньшина и О. Ласунского. У одного из ученых «пешеходов», О. Ласунского, прямо-таки роман с цензурой. Его она гнетет, Дубровину помогает. Экая ветреница! Еще хочется спросить «пешеходов»: чем, кроме рук и голов мог делаться «обличительный раздел» газеты? В памяти всплывает лишь скабрезная присказка: я не пальцем сделанный. А заодно уж напомню краеведам о том, общественными бывают бани и, извините, туалеты, а библиотеки – публичными. Но не о том речь. Время подобной литературы минуло безвозвратно. Второе издание «Записок» пешеходов по сию пору пылится на полках книжных магазинов. Очень точно об этом явлении сказал года три назад питерский поэт Дмитрий Мизгулин:

Когда-то числились учеными,
Чьим очень дорожили мнением,
Но ложь, однажды изреченная,
Теперь карается забвением.

А книгам Евгения Дубровина суждена долгая жизнь. Их издавали, их переиздают, их читают. Новую серию «Воронежские писатели – детям» Центрально-Черноземное книжное издательство открывает томиком прозы земляка. Сборник составили повести «В ожидании козы» (1968) и «Одиссея Георгия Лукина» (1972). Наибольший успех выпал на первое из произведений. Повесть неоднократно переиздавалась на русском, выходила в переводах; по ней ставили спектакли, сняли фильм под названием «Француз». Успех объяснялся тем, что повесть появилась в нужном месте и в нужное время. В 1968 году еще были свежи воспоминания о страшной войне, в жизнь вступило поколение, в памяти которого были живы впечатления о трудном послевоенном детстве. В герои Дубровин избрал братьев-подростков, веселых и хулиганистых. «Одиссея Георгия Лукина» несет все признаки приключенческой литературы, ибо представляет собой «дневник, найденный в трех бутылках, в котором рассказывается о совершенно невероятных приключениях некого Георгия Лукина, похищенного неизвестными среди бела дня, летом на речке».

Строчки Дубровина не один и не два раза заставляют читателя улыбнуться. Сам автор открещивался от амплуа балагура и пересмешника: «Вообще-то я никогда не ставил своей целью рассмешить читателя… На мой взгляд, самый интересный, самый правильный жанр – это трагикомедия…» («Молодой коммунар», 5 мая 1975 года.) О том, насколько точен писатель в самооценках, может судить перечитавший «Одиссею…» В повести мы сталкиваемся с похищениями, самым настоящим рабством… Хотя здесь нет братков с пудовыми цепями на бычьих шеях, никого не «мочат», не «опускают», не «отмораживают». Проза Дубровина пронизана этическим пафосом, несет мощный заряд добра. Потому нисколько не устаревает. В издательском предисловии к сборнику заслуженный работник культуры РФ Тамара Давыденко расставила акценты верно: в повести «В ожидании козы» трагическое соседствует с комическим, выдумка с реальностью, фарс с патетикой, разве что доброта не имеет своего антагониста.

Даст Бог, юные россияне переболеют «поттероманией» и их поведет на поиски приключений наш земляк Евгений Дубровин, оставивший яркий след в современной русской литературе.

Август, 2003.