Дембель

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ (Майор Горлин)

«Полковник наш рожден был хватом: слуга царю, отец солдатам...»
М.Ю.Лермонтов, «Бородино»

          О чём думает солдат с первого и до последнего дня службы, даже когда он спит? Правильно, о дембеле*! А о чём всегда мечтает солдат? Тоже правильно, об отпуске! Потому что дембель рано или поздно всё равно наступит, а отпуск надо ещё заслужить. Тут уж, как повезёт.

          Впервые за последние семь лет на зимних дивизионных учениях полковая связь получает отличную оценку. Начальник связи полка майор Горлин, мой непосредственный начальник получает личную благодарность от командования Московского военного округа. Командир взвода связи старший лейтенант Топилин подаёт рапорт майору Горлину с ходатайством о предоставлении радиомастеру полка рядовому Алексею Дубовскому очередного отпуска на родину за отличное обеспечение связи на учениях.
          Резолюция майора Горлина: «Отказать в связи с необходимостью подготовки материально-технической базы полковой связи к предстоящим окружным зимним учениям».
          И на окружных учениях связь получает оценку «отлично». Старший лейтенант Топилин вторично ходатайствует перед майором Горлиным о предоставлении мне очередного отпуска.
        Резолюция: «Отказать в связи с подготовкой материально-технической базы полковой связи к летним стрельбищам в Гороховецком учебном лагере».
     Ещё некоторые факты, характеризующие майора Горлина. Посылает он меня к себе домой чинить сломавшийся телевизор. На мой вопрос об увольнительной записке небрежно бросает, что никто меня в лесу не задержит, «а если задержат, то что-нибудь придумаешь». На обратном пути в часть меня задерживает патруль. Дают возможность позвонить из комендатуры майору Горлину. Докладываю, что меня задержал патруль. Майор просит передать трубку коменданту, которому заявляет, что он никого и никуда не посылал. В панике, пока не отправили под арест, прошу дать разрешение ещё на один звонок. Звоню капитану Любавину, телевизор которого тоже у меня на обслуживании, объясняю суть вопроса и что мой непосредственный командир майор Горлин от меня открестился. Капитан говорит с комендантом и под его ответственность меня отпускают.
         Полковой кросс на три километра. Докладываю майору, что за два дня до этого подвернул ногу и чтобы не портить взводные показатели прошу отстранить меня от участия в кроссе. Под предлогом, что за оставшиеся до кросса сутки можно вполне восстановиться, получаю отказ, что в итоге приводит к моему сходу с дистанции и повторному забегу всего взвода.
      Выходит приказ министра обороны о сокращении срока службы в сухопутных войсках с трёх лет до двух. Военнослужащим, призванным на трёхлетнюю службу и не имеющим взысканий предоставляется возможность досрочного увольнения в запас на усмотрение командования на полгода раньше срока. Прошу майора рассмотреть такую возможность, прикомандировав ко мне молодого солдата для стажировки с моей последующей заменой. Без объяснения причин получаю категорический отказ с рекомендацией выбросить из головы саму мысль об этом.
           Думаю, что вышеперечисленного вполне достаточно, чтобы составить  целостный портрет майора Горлина как командира, как воспитателя и человека. Что и говорить – не повезло мне с командиром. «Отец солдатам» - это не о нём. И я бы не стал уделять ему столько внимания, если бы не опасение, что у читателя может сложиться недостаточно объективное мнение о моих дальнейших действиях по ходу рассказа.
______________________
* Дембель - увольнение военнослужащего в запас.
 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ (Подполковник Карпин)

          На летние стрельбы наш полк в составе артиллерийских батарей и взводов боевого обеспечения ежегодно выезжал в Горьковскую (ныне Нижегородскую) область в так называемые Гороховецкие лагеря сроком на шесть месяцев: с начала мая по конец октября. В тот последний, третий год моей службы май выдался холодным. Температура ночных заморозков доходила до минус четырёх-пяти градусов. Просыпаешься утром, телу в спальном мешке тепло, а свежий морозный воздух щекочет ноздри. Вытаскиваешь из мешка руку, проводишь ею по волосам, а они все покрыты инеем. Молниеносно выскальзываешь из мешка, натягиваешь гали*, принимаешь из рук вставшего пораньше молодого помощника подогретые над камином портянки, натягиваешь кирзачи* и голый по пояс выскакиваешь за дверь сарая-радиомастерской. Пробежав десять кругов вокруг сарая, заскакиваешь внутрь и пробив в ведре тонкий слой наледи споласкиваешь бодрящей влагой лицо, растираешь тело полотенцем и натягиваешь гимнастёрку. Разгорячённый и полный сил ты готов к продолжению службы. А в ближайшей перспективе - к завтраку, после которого начинается обычный рабочий день.
         В один из таких дней в мастерскую заглянул исполняющий обязанности командира полка, начальник штаба подполковник Карпин.
      - Какие проблемы со связью, - спросил подполковник, покосившись на стоящие вдоль стены полтора десятка радиостанций, - это что, неисправные?
            - Никак нет, товарищ подполковник, доставлены на подзарядку аккумуляторов. Вышедших из строя радиостанций нет.
           - Отлично. Через три дня начинаются стрельбы. Так что, рядовой Дубовской, готовность номер один. Не холодно спать в сарае?
         - Нормально, товарищ подполковник.
         - А вот я мёрзну. Офицерские летние домики ведь не отапливаются.
         - Так давайте я вам сварганю калорифер.
         - Ну, сделай, вдруг поможет.
        В течение дня, намотав на метровую асбестовую трубу спираль из нихромовой проволоки, я смастерил на изолированных ножках калорифер мощностью киловатта в полтора-два и вечером установил его в домике подполковника.
         - И что, поможет, - скептически взглянув на неприглядную конструкцию, - спросил подполковник?
         - Не сомневайтесь! Лишь бы пробки выдержали.
          Через пару дней, встретившись с Карпиным на территории лагеря, интересуюсь, стало ли в домике теплее.
         - Как на курорте в Сочи, спасибо, выручил, - благодарит подполковник.
      Артиллерийские стрельбы продолжались неделю. На учениях присутствовал сам Заместитель командующего артиллерией Московского военного округа генерал-майор Александр Васильевич Чапаев, сын легендарного комдива Василия Ивановича Чапаева. И за стрельбы и за связь полк получил очередную отличную оценку. По итогам учений на построении полка подполковник Карпин перед строем наряду с отличившимся  артиллеристами за отличное обеспечение связи объявил и мне благодарность. А на следующий день через посыльного вызвал в штаб. Я подумал, что сгорел калорифер, но подполковник завёл речь о другом.
          - У нас связь уже третий год получает отличную оценку на всех учениях. Но я что-то не помню, чтобы майор Горлин хоть раз ходатайствовал о твоём поощрении. Ты в отпуске-то был? После окончания всех стрельб, если всё будет хорошо, могу отпустить тебя в краткосрочный отпуск на родину. И тут я понял, - вот он, мой последний и единственный шанс! Майор остался на зимних квартирах, а ты здесь и сейчас. Давай, где наша не пропадала!
          - Спасибо, товарищ подполковник. Я был в отпуске. Разрешите обратиться с просьбой?
          - Давай, обращайся.
         - Нельзя ли после окончания учебных стрельб, если, как вы говорите, всё будет хорошо, на основании Приказа Министра обороны решить вопрос о моей досрочной демобилизации?
          - Неожиданная просьба! А ты два с половиной года-то выслужил?
          - Завтра, пятнадцатого мая – ровно два с половиной.
          - А с майором Горлиным этот вопрос обсуждался?
          Ну, вот и всё, обречённо подумал я. Не прокатит! И тут мне вспомнилось всё сразу: и как Горлин не давал мне отпуска, и как заставил с больной ногой кросс бежать, и как предал, когда меня загребли в комендатуру, и как… Да что я теряю-то, в конце-концов! Ну, позвонит Карпин майору, ну, уличат меня во вранье. И что, на губу что ли за это посадят, или под трибунал отдадут? Ну, самое худшее - уволят в декабре. Так Горлин меня по любому раньше не отпустит.
          - Обсуждался, товарищ подполковник!
          - И что майор?
          - Майор не возражал, с условием, что я найду подходящую кандидатуру на должность радиомастера из молодых солдат.
       - Хорошо. Через два дня прибудет пополнение, вот и ищи подходящую замену. Если найдёшь, то даю тебе месяц на подготовку. А через месяц устроим экзамен, если парень окажется стоящим специалистом, тогда и примем решение.
      Уходя из штаба, я думал только об одном, позвонит или не позвонит Карпин майору? Всё-таки была надежда, что подполковник примет самостоятельное решение. Он же не майор, который сам себя боится, избегая любой ответственности и лишь считая оставшиеся дни до ухода на пенсию. Ладно, будь, что будет, решил я и с нетерпением стал ждать прибытия новобранцев, даже не подозревая, в какую авантюру ввязался.

______________               
*Гали - галифе, форменные брюки.
*Кирзачи - кирзовые солдатские сапоги.


ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ  (Экзамен)         

          Молодое пополнение прибыло, как и обещал подполковник Карпин, через двое суток. Я с утра взял под наблюдение въездные ворота, чтобы не пропустить прибытие транспорта с новобранцами. Встречал их старшина Алексей Зубов, мой земляк, с которым я договорился, чтобы он мне дал возможность поговорить с салагами*, пока их не распределят по батареям, уведомив, что действую с разрешения подполковника Карпина. Подойдя к нестройной шеренге человек из тридцати, я громко сказал, - поднимите руку, кто из вас на гражданке имел хоть какое-то отношение к радиоделу или радиосвязи. Подняли руки шестеро. Неплохо, - подумал я и попросил старшину дать побеседовать с ними. «Разойдись», - скомандовал Зубов. Собрав шестёрку в кружок, я начал выяснять их причастность к радиоделу. По мере собеседования мой энтузиазм быстро угасал. Самый продвинутый из них на гражданке собирал любительский радиоприёмник. Звали его Александр, по фамилии Задорожный. Я, сказав, что после распределения новобранцев по подразделениям его найду, удручённо побрёл к себе в мастерскую.
           И что дальше, - весь день до вечера думал я? Второе пополнение будет только в ноябре. Так что, похоже, мой и без того призрачный досрочный дембель тает в лёгкой дымке… Нет, а кто тебе сказал, что ты получишь готовенького специалиста на блюдечке, - начал я заводиться. Вспомни, как сам поначалу утыкался носом в стенку, но освоился же, в конце концов! Что не мог починить, отправлял в капитальный ремонт, а сам тем временем усиленно изучал документацию. И всё у меня получилось. И никто мне ни хрена не помогал! А у этого Сашки буду я. И целый месяц, отпущенный на стажировку, впереди. И вообще, заварил кашу, так теперь расхлёбывай! Накрутив сам себе хвоста, лёг спать, решив с утра встретиться с Александром, а потом уже думать, что делать дальше.
         Утро было тёплым и солнечным. Наконец-то наступило настоящее лето, что поднимало настроение. К тому же пацан оказался земляком, что в армии очень сближает.
         - В общем, так, Саня, - сказал я, - ты хочешь, чтобы служба твоя была интересной и не пыльной и чтобы два года не были потеряны зря?
           - Да кто же этого не хочет?
           - Тогда слушай внимательно.
        И я начал подробно посвящать его в свой план, давая понять, насколько важна его роль в этом деле. Я видел, какой интерес засветился в его глазах, что прибавило мне уверенности в успехе задуманного. Между делом Сашка обмолвился, что ему ещё приходилось ремонтировать радиоприёмники и телевизоры.
           - Так что же ты раньше молчал, - заорал я, - ведь это уже половина успеха нашего предприятия?!
       После обеда я метнулся в штаб, доложил Карпину, что замену нашёл и попросил прикомандировать рядового Задорожного ко мне на месяц для прохождения стажировки, что и было в тот же день сделано.
К концу месяца обучения у меня появилась уверенность, что всё у нас получится. Сашка оказался на редкость смышленым парнем, схватывал всё на лету. Но нам нужен был стопроцентный результат.
       И вот для нас наступил «час Х». В назначенное время мы с волнением ждали подполковника, который появился в мастерской минута в минуту.
           - Так, ну рассказывайте и показывайте, чего вы достигли.
Сашка чётко изложил задачи и важность обеспечения связи в учебной и боевой обстановке, описал основные характеристики материальной части полковой связи и типы радиостанций применительно к местности и условиям ведения боевых действий.
        - Ну, ладно, хорошо, это всё теория. А как ты покажешь, - обратился уже ко мне подполковник, - чему ты научил его на практике?
         - Ну, в настоящее время в ремонте радиостанций нет, но если надо…
         И надо же так случиться, на пороге появились радисты из пятой батареи с двумя вышедшими из строя радиостанциями, о которых я ничего до этого не знал!
         - Отлично, сказал Карпин и, обращаясь к Сашке, добавил, - вот теперь и покажи, чему ты научился.
     Сердце затрепетало, справится ли?! Но минут через тридцать радиостанции работали, как часы. Слава Богу, неисправности оказались несложными.
         - Готовый радиомастер, товарищ подполковник, - ликовал я!
         - Да, впечатляет. Молодцы, хорошо поработали.
         - Так рядовой Задорожный ещё и телевизоры ремонтирует, - добавил я.
        Да, это тоже важно, - улыбнулся подполковник. Ну, что же, рядовой Дубовской, готовь парадную форму и подшивай чистый подворотничок. Главные стрельбы полка закончены и через пять дней первая партия старослужащих увольняется в запас. Ты будешь в её составе.
          Подполковник вышел, а мы с Сашкой бросились друг другу в объятия, радуясь каждый своему. Ура, получилось, победа!
       Тщательно была отутюжена парадная форма, до невероятного блеска начищены  сапоги, собран дембельский чемодан. А эти пять дней тянулись так долго и так мучительно. Я сидел за рабочим столом в своей радиомастерской и мечтал, как завтра, наконец-то, наступит долгожданная минута, когда я пересеку контрольно-пропускной пункт и окажусь за воротами части!
          Внезапно распахнулась дверь. На пороге стоял майор Горлин……
_____________________
* Салага – новобранец, военнослужащий-первогодок.


ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ (Finita la ...)

          Ну, вот и всё, - молнией пронзила мысль! Столько волнений, усилий, нервов за последний месяц, и всё напрасно! Да разве и могло быть иначе? С самого начала было ясно, что эта афера обречена на провал!.. На что я только надеялся, идиот?!
          - Ты почему не приветствуешь своего командира? Стоишь, как истукан!
          - Здра..., здравия желаю, товарищ майор…
          - Как связь на стрельбах?
          - Как всегда, отлично. (Знает или не знает?)
          - По-другому и быть не должно. Почему кровать смята? Прибери этот бардак. Распустились тут без меня! Ну, ничего, вернётесь из лагерей, я вам дисциплину-то налажу! (Значит, знает!)
           Развернувшись, майор вышел из мастерской, громко хлопнув дверью. Я шлёпнулся на табурет, не сомневаясь, что у подполковника с майором разговор обо мне наверняка был и что главная экзекуция ждёт меня впереди. Всю ночь я не сомкнул глаз. Что там придумает майор в наказание моих действий через его голову, мне, по большому счёту, было по барабану. Убивала мысль, что все мои радужные планы, стоившие таких титанических усилий, рухнули, словно замок на песке. Как же мне утром быть? Машина с дембелями уезжает из части в десять часов, а мне-то что делать? И тут внутренний голос сказал мне, - как что делать? Бери чемодан и иди к машине. Затеял эту аферу – доводи до логического конца. Вы не поверите, но мне вдруг стало страшно интересно, а как и чем всё это действительно закончится? Я взглянул на всё это как бы со стороны, как на спектакле в театре абсурда, Ну, давай, доводи этот спектакль до финальных оваций, сказал я себе. Терять-то теперь уже точно нечего…
           И вот утро. На завтрак не ходил, не до него. Иду с чемоданом к машине, каждую секунду ожидая оклика, - Дубовской, а ты куда? Тихо. Залезаю к ребятам в кузов. Старшина пересчитывает нас по списку, садится в кабину, машина трогается. Ёлки-палки, значит я в списке?! Проезжаем через ворота. Едем!
          - Лёшь, ты чё такой напряжённый, - спрашивает меня Валерка Абрамов.
          - Валера, а ты сегодня майора Горлина не видел?
          - Так он ещё вчера вечером уехал в полк.
          - Ни фига! А чего он вообще приезжал?
          - Ты что, забыл? Вчера у подполковника Карпина был Юбилей и на сабантуй приезжал весь штаб, и Горлин тоже.
           В голове у меня разорвалась граната! Ну, как я мог забыть о Юбилее! Какой же я действительно идиот. Да кто я есть, чтобы в такой день подполковник вспоминал обо мне?! Он давно и думать-то про меня забыл. А меня, дурака, от стресса чуть кондратий не хватил. Я обессилено обмяк на скамейке, сдувшись, как воздушный шарик, - ну, всё, кончились, наконец, мои приключения. Но я ошибался…
           Внезапно наша машина остановилась, заглох мотор. Водитель минут десять провозившись под капотом заявил, что «пропала искра».
          - Надо вызывать по рации буксировщика, - сказал старшина, - к поезду нам уже будет не успеть, так что придётся возвращаться в лагерь.
          - Что, назад, в лагерь?!
           Каждый солдат имеет лично изготовленный календарь, рассчитанный на три года службы. В моём календаре первый год обозначен двенадцатью квадратиками. Один квадратик – один месяц службы. Прошёл месяц – квадратик зачеркнул. Второй год – каждый квадратик это одна неделя. Прошла – зачеркнул. А третий год – квадратик на каждый день. Только что вырвавшись, наконец, за ворота части и назад?! Услышав слова старшины, из кузова ласточкой выпрыгнули три солдата-водителя, облепили двигатель и через пару минут «искра» была найдена. Мы покатили дальше.
           На станцию Гороховец мы приехали за двадцать минут до прибытия поезда на Москву через город Горький. Сгрудившись на перроне, мы с нетерпением ждали старшину, отправившегося в кассу за билетами. Минуты через три он появился. Что-то слишком быстро, - подумал я. Старшина попросил всех подойти поближе, выдал всем на руки проездные документы и заявил, что билетов на сегодня уже нет, и всё-таки придётся возвращаться в часть. Ах, старшина – старшина! Столько прослужить и так опростоволоситься. Ну, разве можно было в такой ситуации давать нам в руки проездные документы?! Его слова произвели эффект выстрела стартового пистолета. В секунду перрон опустел и я, осторожно выглядывая из-за угла, наблюдал, как старшина, растерянно оглядываясь по сторонам и постояв ещё пару минут, сел в кабину и машина уехала.. А что? До станции доставил, документы выдал. Мы теперь гражданские люди и сами за себя отвечаем.
           Так, ну и хорошо. А нам-то что теперь делать? Думай, дембель, думай. Собрал ребят, восемнадцать человек, посовещались и придумали авантюрный план, с которым все, за неимением лучшего, согласились. Среди нас был один старший сержант.
           Подошёл состав. Сержант, подведя колонну по два человека ко входу в тамбур вагона, скомандовал: «Раз – два, стой. В вагон по одному – марш!»
          - Эй, друзья, ваши билеты, - встрепенулась проводница.
          - Билеты у последнего, замыкающего колонну, - сказал сержант и нырнул в тамбур.
           Честно скажу, не знаю, попал ли в вагон замыкающий. Надеюсь. Если не в этот, так в другой. Мы же, как мыши, стремительно рассыпались по поезду и затаились, кто где смог. Через две минуты состав тронулся. Я забился в купе на третью, багажную полку, подложив под голову чемодан, и слышал, как проводница говорит кому-то: «Налетели, как саранча. Где их теперь искать? И куда их девать?» «Ладно, ответил мужской голос, наверное, начальника поезда - сообщим по линии в Горький, пусть присылают патруль и сами их вылавливают». Поезд мерно постукивал на стыках рельсов и я, измотавшись за этот суматошный день, незаметно задремал. Сквозь дрёму слышал, как состав, замедлив ход, остановился. По разговору пассажиров понял, что это Горький. Потом состав снова тронулся и я заснул мертвецким сном. Проснулся лишь за несколько минут до прибытия поезда в столицу. Не знаю, сколько нас добралось до Москвы. Из военных, снующих по перрону, я не увидел ни одного знакомого лица. Да и некогда было приглядываться. Надо было пересаживаться на поезд в Воронеж. А тут ещё кассирша никак не могла понять, каким образом я оказался на Казанском вокзале с проездными документами на руках, проехав от Гороховца через Горький до Москвы без билета! Слава Богу, военный комендант, к которому мне пришлось обратиться, был вменяемым офицером, поверившим во все мои злоключения, и помог выписать билет.
          Моё неожиданное появление в родном доме вызвало бурную радость и ликование. Никто не ожидал увидеть меня раньше положенного срока. Да я и сам, если честно, не верил в это до самого конца.
           Положив на алтарь Родины ровно два года и семь месяцев своих лучших лет и считая свой долг перед ней выполненным сполна, я с чистой совестью и самыми благими намерениями вступил в новый этап своей жизни, которая, по сути, только начиналась.

               

15.02.2020