Из Дневника священника 1854 - 1855 гг. -часть-2

ИЗ СЕРИИ: От корреспондентов Крымской войны 1853 - 1856 гг.

"Из "Заметок" священника жившего в осаждённом Севастополе"

Часть-2

14-го января. (1855 г.)
Вчера прибыли в 4-х крытых подводах сёстры милосердия, для услуг раненым бойцам.
Вчера же привезена из Симферополя, по желанию полковника Б. полка, икона (в копии) Касперовской Божией матери, для служения в полку молебна. Пример этот возбудил такое же благочестивое желание и в другом полковом командире...

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
19-ю января. (1855 г.)
Вечером, в 6 часов, получил я письмо от находящегося в плену Георгиевского монастыря, от архимандрита Г. Имея подлинник послать владыке, снимаю здесь копию:
«На первое письмо ваше, я отвечал вам 22-го декабря, а на второе отвечаю и передаю вам тоже самое, что было сказано в первом. Честь имею уведомить вас, что мы все, слава Богу, живы и здоровы, кроме эконома монастыря, иеромонаха Августина, который умер 22-го сентября. Нужд, по особенной милости и благоснисхождению к обители нашей г. главнокомандующего французскими войсками, не имеем. Богослужение совершается ежедневно».
«Тогда, за поспешностью, не мог больше ничего написать, а теперь могу вам передать и кое-что лишнее. Наш монастырь много пострадал 2-го ноября от чрезвычайной бури: церковь Георгиевскую слишком много по¬вредило, и чуть ли не до основания, — и теперь у нас отправляется богослужение в маленькой церкви Димитриевской; Лазаревский дом разрушился почти до основания; два новых корпуса раскрыло, и хотя после поправили, но при малейшем дождике бывает течь сильная, в келиях; а третий (корпус), что близ новых корпусов, почти разрушился; много деревьев повредило, а нисколько совсем уничтожило; церковь Воздвиженскую наверху совсем раскрыло, и часть ограды чугунной изломало; гостиницы тоже все раскрыло и сараи повредило. Вот теперь какой наш монастырь. Будьте здоровы»!
«Испросите архипастырское благословение на главы наши. У нас оказывается недостаток в восковых свечах для церкви, — этого нам не могут доставить, потому что подобного рода свечей у них нет: нельзя ли будет вам прислать для монастыря хоть фунтов 15 мелких свечей".

21-е января. (1855 г.)
В 11 часов был у генерала С. с письмом и посылкой в монастырь, что и отправлено. Генерал похвалился мне, что он писал генералу Канроберу и благодарил его за уважение к св. обители и внимание к живущим в ней.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
 27-го января. (1855 г.)
Получил от владыки (Преосвященного Иннокентия Херсонского) письмо, в котором, между прочим, сказано: «мне дается на горе Инкерманской выстроить малую церковь, на память Инкерманского сражения и для поминовения в нём падших на брани воинов. Справься, можно ли возыметь их имена. О сём намерении можешь сказать — кому нужно, да пожалуй, и каждому».
Свято для меня слово владыки моего, и я должен исполнить повеленное. Но считаю не излишним и своё мнение о сем предмете представить на усмотрение его.
Главное место сражения, называемого Инкерманским, было на Сапун-горе, в значительном расстоянии от Инкермана. Бог весть, не будет ли ещё подобного кровопролитного сражения на том или другом месте, которое также будет иметь право на память.
Поелику же тела убитых в Инкерманском сражении (кои успели унести) и умерших от ран, там полученных (в том числе и генерала Соймонова), погребены на Северной, где теперь общее кладбище всех павших при защите Севастополя, то церковь, как памятник на брани убиенным православным воинам, приличнее устроить на их могилах — на Северной.
В балках этой стороны не мало есть жителей; батареи северные тоже не имеют церкви; кроме того на Северной — главный для Севастополя привоз базарный: потому церковь для усопших была бы близким прибежищем и для живых.
Первый случай объявить мысль владыки я имел, за обедом, 3-м штаб-офицерам ФЛОТСКИМ, которые нашли её весьма благою и к исполнению необходимою.
Но какого рода должна быть церковь? родился вопрос. Все согласились, что она не может иметь постоянных средств к содержанию, находясь в поле, вдали от жителей. Там могут быть многочисленные собрания, например 24-го октября, в день годовщины, в дни поминовения церковного, и летом могут избирать подобное место для прогулки.
Следовательно, там может быть какой-либо духовный старец в качестве стража св. места и, при случае молитвенника об усопших. Возыметь список убитых там не трудно (Как известно, церковь основана на Северной стороне).

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
27-го февраля. (1855 г.)
О. Василий сообщил мне кое-что, о чём могу заметить здесь. 1) Сестры милосердия, прибывшие в Севастополь, имеют уведомление из придворной конторы Ея ВЫСОЧЕСТВА ВЕЛИКОЙ Княгини Елены Павлов¬ны, что к ним назначены духовниками я и иеромонах Иннокентий, и желают видеться со мною. Поспешу. 2) В морском госпитале, вследствие беспрерывных забот Царского Дома, всё улучшено до превосходной степени. 3) Московские купцы, на 99 тройках, привезли превосходную крупу, сахар, чай, и всё, и всё. Это превосходно!..

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
29-го января. (1855 г.)
Зашёл к преосвященному митрополиту Агафангелу... Там застал я одного офицера с батареи № 8-й (что против карантина), от которого слышал, что по Херсонесской церкви (Это была временная церковь во имя равноапостольного князя Владимира, устроенная на развалинах Херсонеса, уступленных под иноческую киновию, по ходатайству преосвященного архиепископа Иннокентия), ограбленной до доски неприятелем, долго мы не решались стрелять, уважая святыню, но когда в ней засели неприятели со штуцерами, то вынуждены были стрелять и по церкви, чтобы оттуда их выгнать.
По словам того же офицера, неприятельские стрелки прятались также в известковой печи, устроенной о. В. в Херсонесе; оттуда также, заставили удалиться.
Но нет возможности выбивать их из груд камня, рассыпанного по всему Херсонесу,  и из могильных пещер, раскрытых антикварием Гр. А. Ч.
Дома, за обедом, речь была о вице-адмирале Нахимове, который вчера назначен товарищем генералу Сакену.
Замечу, офицеры, с которыми шла речь о Нахимове, принадлежат к оппозиции его.
Мне кажется, что когда человек имеет приверженцев и противников, то уже по одному этому стоит внимания. И на это нужно таланта, чтобы заставить говорить о себе, а чтобы разделить общество не простое (каково общество ФЛОТСКИХ офицеров), — для этого нужно, что-нибудь особенное...

31-го января. (1855 г.)
Посетил раненых больных, за которыми сестры ухаживают весьма усердно. Правда, при операциях и перевязках они составляют только третьи руки (первые — докторов, вторые — фельдшеров), поднося корпию и разные бутылочки для примочек (Это, впрочем, разуметь должно о первых перевязках, следующие делали сами сёстры).
Но очень мило они кормят, поят и ласкают больных. Я сам был свидетелем, как одна сестра трепала матроса по щеке, называя голубчиком и другими милыми именами, как другого заохочивала завтра на вылазку.
Матросы, забывая боль, радостно улыбаются при этом. По объяснённой одной из них надобности в иконах, для комнат больных, сегодня отослал туда четыре...
...Проходя мимо Михайловской (адмиралтейской) церкви, я заметил в ней, у самого амвона, на довольно высоком подножии, крест, пред которым стоят два подсвечника. Я вошёл в церковь, чтобы расспросить, что за крест? Диакон мог мне только сказать, что крест этот (и ещё другой подобный) прислан из Москвы каким-то купцом для Севастополя. Но самый крест более сказал мне о себе:
На лицевой стороне, в верхнем ободке, Спаситель на троне; подле него Матерь Божия и Иоанн Предтеча. В среднем — распятие Спасителя; у креста стоят Дева Мария и Иоанн Богослов. В нижнем — сошествие в ад. На четырёх концах креста — изображения 12 апостолов, тоже в золотых ободках. На другой стороне изображениям 12 апостолов соответствует такое же число звёзд серебряных. На оконечностях креста, в ободках, следующие изображения: Рождество Христово, Сошествие Св. Духа, Преображение, Вознесение и Успение Божия Матери. На передней стороне креста, внизу, над¬пись: «сим побеждай».
На другой: «подобие креста, принесённого равноапостольным князем Владимиром из Херсонеса».
Понятно, почему подобный крест прислан в дар воинству, сражающемуся за веру и отечество именно там, где крестился первоначальник нашей веры и отечества, и откуда им принесён подобный крест в первопрестольный град.
Но желательно знать, как именно родилась эта мысль, и как выражена самим благочестивым жертвователем этого победного знамения Христолюбивого воинства.
Постараюсь узнать и внести это в дневник мой (Оказалось потом, что мысль жертвователю подал преосв. Иннокентий, который, 26-го июля 1855 г. прибыв в Михайловскую церковь для служения, нечаянно удивлён был исполнением, не будучи извещён о том).

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
4-го февраля. (1855 г.)
Весь день очень тёплый. В 9-м часу утра отслужил на перевязочном пункте молебен с водосвятием. Раненых подносили с бастионов, хотя, по-видимому, пальба не часта.
Сестра милосердия с удивлением рассказала мне о казачьем черноморском ОФИцере, вчера приходившем на перевязочный пункт. Он контужен и просил пособия. Когда дежурный медик сказал ему, что должен он на несколько дней остать¬ся в госпитале или в квартире, — он отвечал: «о, этого рецепта я не могу принять. Мне дайте такое лекарство, чтоб я завтра же был здоров, или, по крайней мере, чтобы я мог пользоваться им, там, на батареи, откуда я не отлучусь. Как! Может быть, и эту ночь будет вылазка, а я буду в госпитале, когда мои товарищи будут в деле! Нет, благодарю, если нет такого лекарства, то я и без него иду на бастион».
Ему при¬думали нечто, что можно бы дать на руки, но нужно было посылать в аптеку, а была ночь.
— «Ну, так завтра»,— и с тем ушёл на бастион.
— «Давно ли офицером? -  спросила сестра. — «Здесь произведён», — был краткий ответ не красноречивого словом, а душою, черноморца. Вообще о черноморцах, об их удальстве, отваге — слава хорошая.

* * *  * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
    7 - го февраля. (1855 г.)
Понедельник 1-й седмицы Великого Поста. День пасмурный, ветер западный, палят изредка и слабо.
На утрени было людей не много. После утрени был у раненых больных. Во всяком из них вера, и вера живая. На вопрос о здоровье, один ответ у каждого: «славу Богу, лучше себя чувствую». Если кому и хуже, то сказав, что «худо», заключит тем же «слава Богу». Тот просит помолиться о нём и предлагает гривенник на молебен.
— Не надо, друг мой, — отвечаю: помолюсь, а безмездную молитву Господь скорее услышит. Больной не соглашается, и как будто обиделся тем, что я не хочу принять денег.
— Вот же на что лучше употреби, — наконец, говорю ему, — я пришлю к иконе лампадку; так пусть твои деньги будут на масло для лампадки, которая тут же у вас будет теплиться. Он остался этим доволен, и успокоился.
Другой: «теперь пост, батюшка, я буду поститься». — Нельзя, — отве¬чаю, — ты болен, и тебе дают пищу, которая была бы лекарством, а лекарство больному необходимо принимать. Не смущайся этим; здесь греха твоего не будет; предоставь поститься за тебя здоровым.
Успокоил тем одного и потом другого, который не решался в пост кушать скоромное.
Ещё один хочет что-то сказать.
— Что? — спрашиваю. — «Батюшка, что мне делать? Мне ночью всё такое страшное представляется».
— А ты с вечера хорошенько молись Богу, — то и спать будешь спокойно.
— «Молюсь, батюшка!»
— А ты знаешь, что при каждом из нас есть Ангел-Хранитель? Помолись ещё ему: он не допустит на душе твоей ничего страшного.
 Между тем, эти грезы его бывают собственно от горячечного состояния, как мне объяснила и начальница сестёр Ек. М. Б.
Что же сказать в утешение беспомощному страдальцу, кроме утешения веры? А почём знать, что тот, кого медики записали в безнадежные, не восстанет от одра надеждою на Бога, и что сам Ангел — не станет для него сестрою и даже лучшим медиком?..

8 - го февраля. (1855 г)
Утро встретило нас не бомбардировкой, которую многие со страхом ожидали, а морозом, снегом и северным ветром, который порывисто дул в продолжение всей ночи. Такая перемена в погоде очень могла произвести перемену в намерениях неприятелей, если они, действительно, намеревались открыть новую бомбардировку.
Homo proponit, Deus disponit. У него, Всемогущего, всё готово, и всё посылается с премудрою целью. Видим мы эту цель, или нет, — можем быть уверены, что «любящим Бога все споспешествует в благое».
Например, и этот холод, после дней совершенно летних, снег, метель нам в благое, ибо, очевидно, в большой вред неприятелю. Благодарение Господу!
В церкви службу нужно было сегодня уступить армейским священникам, которые будут приобщать солдат Тобольского полка. Потому всё утро я мог употребить на служение раненым больным, коих, благодарение Богу, исповедал и приобщил 15 человек.
Дух веры, возгреваемый в больных истинно-христианским служением сестёр попечения, не угасает ни в ком: придёшь исповедать и приобщить одного или двух, а найдёшь желающих 10.
Рядом с больным, которого я исповедовал и приобщал, лежит солдат-еврей без руки. Сестра, уже не первый раз, хочет обратить на него моё внимание, говоря: "как жаль, что он не христианин, а добрый еврей, и притом ранен уже третий раз».
 Его полюбил и доктор, который усердно смотрит за ним и удерживает на перевязочном пункте, чтобы не передавать его на другие руки. Я сам заметил в нём, кро¬ме терпения, и набожность: он молится по книге. Добрый еврей может быть и добрым христианином. Болезненное его состояние и сохранение его жизни, по-видимому, представляли важный повод заговорить с ним о вере. Может быть, этот самый случай и занимал сестру, богатую чувствами христианскими.
Но мне это самое обстоятельство и представлялось важным здесь препятствием, почему собственно я и не решался вступать в разговор с ним, зная, что еврей вдруг догадается, о чём священник станет с ним говорить.
И вот, когда я, приобщив своего больного и уже сложив с себя священническое облачение, обратился к еврею с вопросом: «а твое, Абрум, как здоровье»? — он, сказав «слава Богу», тотчас же стал против меня в оборонительное положение.
«Слава Богу, — отвечал он, — уже три раза Бог сохранил жизнь мою, — я два раза ранен на Дунае, потому не надо переменять той веры, в которой кто родился».
Что мне оставалось сказать ему на такой неожиданный отпор? Потому что я не только не намекнул ему о перемене веры, — а даже, признаюсь, не думал на первый раз об этом и напоминать. 
 - "И наше св. Писание говорит, — был мой ответ, — что во всякой вере, кто делает угодное Богу, приятен Ему. Потому продолжай, Абрум, делать угодное Богу по твоей вере, — а там, Господь, сохранивши тебя от смерти, Сам укажет тебе и истинный путь к жизни.
А вот что удивительно: иногда встречаешь отпор в больном христианине, именно, когда предлагаешь ему исповедаться и приобщиться. Странный предрассудок не у одних простых, а нередко даже у образованных, что это есть напутствие к смерти.

9-е февраля. (1855 г.)
Вечером был на перевязочном пункте. Больные всегда рады посещению и готовы поговорить. Тот жалуется на жар в голове и грезы; другой все-таки беспокоится, что он не постится; один видел сон и желает знать, чтобы он значил; более здоровые в один голос повторяют: слава Богу! слава Богу! от тех слышится жа¬лоба, что холодно в комнатах, мало отпускают дров.
Всякому что-нибудь скажешь в утешение, — и благодарить за посещение.

Продолжение следует...