Судьба пленённого поэта

Известно, что выдающийся лезгинский поэт ал-Хаджжи Мирза-‘Али (1771–1858) из сел. Ахты начал писать стихи под влиянием своего учителя, суфийского шайха Мухаммада ал-Йараги (1772/73–1838), однако, вскоре Мирза-‘Али превзошел своего учителя. Особенно были популярны его стихотворения, созданные им в 1849 году в плену у имама Шамиля ал-Гимрави (1797–1871).

Язык произведений Мирза-‘Али плавный, мягкий, очень подвижный, классический арабский язык. В 1936–37 гг., — свидетельствует А. Абдуллаев, — слышал, что ГПУ распорядилось, чтобы все, у кого имеются старинные книги, принесли их в подвал Джума-мечети. И если кто не сделает этого, оставит хоть одну книгу дома, тот будет выселен в Сибирь. И вот ахтынцы, имевшие богатейшую литературу с древнейших времен, боясь репрессий со стороны властей, мешками носили к мечети книги на арабском языке. Заполнен был не только подвал, образовалась целая гора около мечети.

Бесценные раритеты валялись на лестнице, веранде, у дверей, на каменных плитах. После этого некоторые ахтынские «активисты» ночью сгребали собранные литературные сокровища, как ненужный хлам, относили к верхнему мосту и оттуда сбрасывали в Ахты-чай. Утром следующего дня местные жители увидели, как по обоим берегам реки валялись унесенные бурными потоками распотрошенные книги, страницы и богатые переплеты арабских книг. После этого злополучного дня, буквально через две недели ахтынки, придя рано за водой, обнаружили, что река высохла. Исчезла вода. И разнесся по аулу слух: «Аллах наказал». Оказывается, в верховьях Ахты-чая в районе сел. Смугул (ныне село в Ахтынском районе) оползень преградил путь реке и образовалось озеро. В два часа ночи плотина прорвалась и начался потоп: вода доходила до перил верхнего моста, а через нижний мост Джиорса и Дебернарди вода хлынула через проезжую часть. Что ж касается самих книг Мирза-‘Али, то значительная их часть была брошена к мечети, но наиболее ценные из них в количестве 20-30 штук А. Абдуллаев вместе с матерью положили в коробку из-под чая, обложили ее бараньими шкурами и закопали в яме, вырытой в коровнике, а сверху набросали солому и сено. В 1942 году, когда шла война, приехал к Абдуллаевым кунак из сел. Шиназ Рутульского района по имени Мазукай (он был арабистом), привез семье различные продукты (мясо, муку и т. д.). Он сказал: «Я знаю, что у Мирза-‘Али были ценные книги. Дайте мне их. Почитаю и отдам вам». Около двух часов он перебирал книги и взял 5–6 штук. Затем артист местного театра Э. Эмиржанов прихватил 2–3 книги. Потом приходил учитель Б. Алиев – также несколько книг отобрал. А в 1945–47 гг. арабист М.-Г.М. Садыки (1918–2000) три раза приезжал к Абдуллаеву и забрал остатки. Так бесславно исчезла богатейшая библиотека Мирза-‘Али.  В тоже время, до нас дошли некоторые стихотворения Мирза-‘Али ал-Ахти написанные во времена Кавказской войны:
«В зиндане» (послание Даниял-султану)

Забытый всеми, стал я чужаком.
В зиндане царском с горем я знаком.
Пустыня скорби, море тьмы вокруг.
Покинут я. Мне только книга – друг.

Смешалось все, и время роковое!
Дешевым нынче стало дорогое.
Блуждает мысль. Пришел в расстройства ум.
Тюремный страж, как злобный пес угрюм.

Кружатся беды, как осиный рой.
Всевышний не пойму я, что со мной.
Отравою мне кажется еда.
И горькой желчью свежая вода.

Но я прошу Аллаха в час молитвы:
«Создатель, не лишай меня защиты».
Народ не вспомнит узника. О, стены!
На золото теперь упали цены.

Решил помочь я бедным и несчастным.
Но на меня обрушились напасти.
Поднялся я, чтобы людей возвысить.
Но оказались низкими их мысли.

Я думал: люди будут благородны.
Но вижу, что их помыслы позорны.
Я шёл путем божественных велений.
Они пошли дорогой заблуждений.

Я звал людей на бой за справедливость.
Но суть их в беззаконии явилась.
Тому, кем движут высшие стремленья,
Один остался путь – уединенье.

Найдете верность лишь в сердцах открытых.
Нет пользы в чванных чучелах набитых.
Творец развяжет все узлы и путы,
Предотвратит и бедствия и смуты.

Тяжелое он может сделать легким,
Но не дано понять его убогим.
Открой, Творец, мне к истине дорогу,
Которую ты указал пророку!

Дай в спутники мне шайхов правоверных
Избавь от сброда — черни лицемерной.
Тюрьма мне стала высшим испытаньем.
Здесь искуплю грехи свои страданьем.

Создателю молитвы шлю во мраке.
Ложатся строки вязью на бумаге.
Мирза-‘Али хранит в душе терпенье.
Услышит Бог – пришлет освобождение.

Как известно, поэт Мирза-‘Али ал-Ахти осуждал деятельность имама Шамиля ал-Гимрави (ум. 1871) и его сподвижников. В сентябре 1848 г. имам Шамиль на предпринятый им поход в Южный Дагестан, возлагал большие надежды. «Речь шла, прежде всего, о вовлечении в активную борьбу против царизма не только населения Южного Дагестана, но и мусульманских земель Закавказья». Ахтынское общество к приходу имама Шамиля было неоднородным, оно условно состояло из двух партий: 1) поддерживавших официальные русские власти и 2) поддерживавших освободительную борьбу и желавших прихода Шамиля. «Естественно, между этими группировками шла борьба, первые обвиняли вторых в неразумности и бесперспективности борьбы с Россией, а вторые называли первых «гяурами», «отступниками», «изменниками ислама» и кляли за сотрудничество с «врагами».

Первую группу представляли Мирза-‘Али ал-Ахти и 40 знатных ахтынских семей, а вторую — активный сторонник имама Шамиля Мухаммад-Наби-эфенди ал-Ахти (возможно здесь идёт речь о богослове переписчике сочинения «Китаб фи ‘илм калам» («Книга по догматике»), автора: Махди-Мухаммад ac-Сугури, или же о суфийском шайхе Мамед-Наби-эфенди ал-Ахти аш-Ширвани, который упоминается в «Донесение Закавказского Шайх-уль-ислама Главному Начальнику Управления на Кавказе о мюридизме и мерах борьбы с ним» (декабрь 1863 г.) Ахмеда Гусейн-заде) и поэт ‘Али ар-Рухуни (ум. 1850/51). Последний, например, в стихах упрекал Мирза-‘Али:

«Эй, «муж науки», послушай-ка, слушай.
Тебе на пользу слова мои:
Ты ушёл с пути истинного
Бросаешь ты шариат — наш кров
Как заработает твоя кровь».

Мирза-‘Али не поддавался упрёкам и так отвечал в стихах:

«Завистники клевещут на меня
Я, конечно, им не пара
Но некоторые мои «друзья»
Суют в руку отраву».

Весть о скором прибытии имама Шамиля в сел. Ахты вызвала в местном обществе, с одной стороны, радость у сторонников имама, с другой — уныние и боязнь за себя и свои семьи тех, которым, как они считали, не будет прощения за «отступничество» и «связь с русскими». Поэтому многие из них, в том числе Мирза-‘Али и некоторые беки, в спешке укрылись за стенами Ахтынской крепости, где нашли защиту и спасение. 

В своем труде «Плохая им досталась доля» историк Н.В. Бедирханов (род. 1941) упоминает о лезгинских религиозных деятелях, принимавших Шамиля и поддержавших его в деятельности. Когда в сел. Джилихюр к шатру Шамиля подошел…Ахтынский эфенди Ляли ал-Ахти, Шамиль, не дав ему поклониться … обнял его, подарил шашку. В числе встречавших были также молодой мулла Мухаммад ал-Ахти из сел. Ахты, и другие алимы и почетные лица.

«Лизоблюдничающий поэт — не поэт, историк, — говорил Мирза-‘Али. — Ахтынские мухаджиры, служившие у Шамиля, очень хотели бы, чтобы я им посвятил несколько бейтов. Но они сеют смуту и там, где русские и горцы живут в мире», — пишет Нина Рот (1831–?) дочь коменданта ахтынской крепости генерал-лейтенанта Ф.Ф. Рот (1793–1880).

История длительной осады Ахтынской крепости достаточно подробно описана. Отметим, что. после того, как нахождение в крепости осажденных достигло критического положения, капитан Новоселов, принявший руководство обороны вместо раненого коменданта Ф.Ф. Рота, предложил взорвать крепость, если горцам удастся ворваться в крепость. На то получил согласие от солдат. Однако ахтынцы во главе с Мирза-‘Али попросили капитана выпустить их из крепости и желание это было исполнено. По предположению коменданта Ф.Ф. Рота, выпущенные из крепости ахтынцы будут арестованы сторонниками имама Шамиля и, услышав их рассказ о том, что гарнизон намеревается взорвать крепость, то «не всякий горец решится идти на явную смерть». При выходе из крепости ахтынцы были схвачены муридами. По приказу имама, Мирза-‘Али как «отступника» вместе с другими, заковали в кандалы и пешком в сопровождении грубых конвоиров выслали в ссылку в «крепость селения Ириб в качестве заложников», где кадий содержался в невыносимых условиях. Подробные сведения о том, как Мирза-‘Али был арестован, и его нахождение в плену содержится в «Антологии дагестанской поэзии на арабском языке», составленном М. Гайдарбековым (1907–1987) из сел. Геничутль.

Историк Мирза ал-Хасан ал-Алкадари (1834–1910), будучи муталимом Ахтынского медресе, свидетельствует, что уже через несколько лет после освобождения из заточения (1855 г.), Мирза-‘Али, выступая перед своими учениками, поведал следующее:

«Когда имам Шамиль приехал со своими войсками в Ахты в 1264 (1848) году, там русских войск было мало, и они оказались в затруднительном положении, осажденными в Ахтынской крепости вместе с некоторыми видными людьми из Ахты и окружающих аулов. Все думали, что имам долго не продержится и, сняв осаду, отступит, а все те, которые присоединились к нему, будут крепко наказаны русскими. Что же касается меня, то я тоже был из тех, которые спаслись в крепости. Но дела обернулись иначе. Генерал из г. Темир-Хан-Шура опоздал с подкреплением. Тогда я не выдержал, вышел из крепости и присоединился к имаму, надеясь, что простит меня за то, что я был у русских, и оставит меня и мою семью в покое, уважая хотя бы мой старческий возраст. Но имам меня с презрением арестовал и отправил пешком из сел. Ахты в Аварию с очень грубым конвоиром. Там я остался в тюрьме больше года в очень трудных условиях до тех пор, пока не отпустил нас взамен муридов, находящихся в плену у русских». Находясь в плену у имама Шамиля, поэт Мирза-‘Али написал немало поэтических произведений, из которых вскоре был составлен целый маджму (сборник), получивший в Дагестане немалый резонанс. По этому поводу летописец Мухаммад-Тахир ал-Карахи (1808–1880) в своей книге привел из этого сборника одну из касыд Мирза-‘Али, который «будучи огорчен заключением его здесь и гневясь», писал:

Поистине, я — чужеземец. Моя книга — мой друг.
Поистине, я — одинок. Горе мое — мой собеседник.
Я был поражен заботой и скорбью настолько, что
Где же мне равный? Где мне подобный?
Я удален от всего, что у меня было.
Где же мое дешевое? Где мое дорогое?
Пришли уж в расстройство моя мысль, мой ум, мое понимание
Ну, как я буду беседовать с плохим размышлением?
Я не мог понять того, что прошло надо мной.
Будь то в четверг или среду.
…
В 1264 [году] я был посажен в тюрьму глубокую,
Заключен был в темницу специальную.
Посылай же молитву и мир преславному,
Пока тянутся строки и длится бумага.
И Мирза-‘Али взывает к своему Владыке:
О, Владыка, будь для меня [защитником] и уничтожь
творящего против меня козни».

В ответ Мухаммад-Тахир ал-Карахи (ум. 1880), один из ближайших людей имама Шамиля, написал стихотворение, как он выразился «в утешение путем назидания и с призывом благословения для тех, кто остался там из пленников». Он говорит, что Мирза-‘Али «обязательно дождется утешения трудностей посредством милости тайной или дорогого подарка» и в то же время намекает на то, что поэт был связан с русскими, у которых остаются «в оковах» братья в религии. И, тем не менее, он благосклонно относится к пленнику и обращается к Аллаху:

О, Владыко, Владыко, Владыко, Ты — избавление от
Заботы опечаленного и от скорби в тюрьму заключенного.
Ты — освобождение каждого беспорочного пленника
Для исповедания веры и благодеяний вопреки злу.
Этим утешает Карахский в горе сердце ахдийнца
Сведущего в стихах и «Корану голов»
И подражаю стихам безупречным, декламации их
В возвышенном их расплавлении, как свет солнц».

По свидетельству М. Гайдарбекова (ум. 1987) произведения Мирза-‘Али звучали так чувствительно, что они возбудили сразу ненависть врагов поэта из сел. Ахты, которые служили имаму Шамилю и боялись, что из-за касыд, его могут помиловать. Произведения ахтынца произвели впечатление и на окружение имама Шамиля (последний, как высокообразованный человек, понимающий толк в стихотворении, по всей видимости, желал иметь в своем окружении такого талантливого поэта как Мирза-‘Али), так что на них пришлось отвечать публично таким известным учёным, как Мухаммад Тахир ал-Карахи (ум. 1880) и ал-Хаджжи Йусуф (ум. 1856), более известный как «ал-Мисри» — инженер имама Шамиля.

«И если полемика с ал-Карахи закончилась более или менее мирно, то с ал-Хаджжи Йусуфом ал-Мисри она приняла жесткий и драматичный оборот. Сущность полемики между двумя учёными свелась к тому, что ал-Хаджжи Йусуф обвинял Мирза-‘Али в том, что находился на стороне «завоевателей и иноверцев», посвящая свои «изящные и красноречивые стихи, которых достойны только пророки и святые, прославлению командующего Воронцова» и призывал его признать свои ошибки». При всем этом ал-Хаджжи Йусуф признавал свое «невежество» и превосходство Мирза-‘Али над собой в науке и стихосложении. «Почти во всех своих письмах ал-Мисри старается показать себя самым простым учёным с очень незначительными знаниями и без каких-либо поэтических талантов, возвышая своего оппонента чуть ли не до небес, хотя в письмах можно заметить большой кругозор, многогранный талант, широкое образование и высокую мораль ал-Мисри. Подобная манера изложения показывает скромность и великодушие ал-Хаджжи Йусуфа».

При этом историк Д. Ахмедов (1933–2019) отмечает, что «письма Мирза-‘Али пересыпаны афоризмами народной мудрости, выдержками из священного Корана, стихотворений персидских, арабских и турецких поэтов, которые свидетельствуют о богатом внутреннем мире мыслителя».

История любви пожилого «аристократа духа» Мирза-‘Али к молодой русской девушке Нине Рот удивительна. Поэт посвятил ей целый ряд стихов, которые представляют собой откровенные признания в своих чувствах. Читая их, невольно думается, что в осаждённой крепости поэт оказался не из-за политических убеждений, а из-за головокружительной любви. Самым крупным произведением из всех известных посвящений, адресованных поэтом своей чаровнице, является стихотворение «Пора любви», написанное в форме муашшара. Это стихотворение сохранилось частично. Подстрочный перевод осуществил арабист М.-Г.М. Садыки, имевший в своём архиве диван со стихами Мирза-‘Али, написанными его же рукой. Это и некоторые другие стихи были переведены на лезгинский язык и впервые представлены на суд читателей в 1993 году на станицах «Лезги газет». К сожалению, после смерти М.-Г.М. Садыки судьба рукописной книги Мирза-‘Али неизвестна.

В свою очередь, Нина Рот относилась к чувствам Мирза-‘Али с уважением, но приняла руку и сердце, как известно другого горца. Полковником Ротом было дано слово офицера о том, что выдаст свою дочь-красавицу замуж за самого отчаянного и смелого солдата. Выбор его пал на молодого лезгина ‘Али-Султана ал-Ахти (ум. 1877), храбро воевавшего на стороне русских и принявшего во имя любви к Нине христианство. ‘Али-Султан был произведён в чин капитана и после крещения стал известен в офицерской среде как «Николай Николаевич Беннет». От него Нина родила трёх сыновей. Но судьба через 30 лет после событий вокруг вышеупомянутого укрепления опять вернула его вместе со старшим сыном в Ахтынскую крепость, при повторном осаждении которой восставшими горцами во время бунта 1877 года оба погибли за царскую власть.

И 70-летний Мирза-‘Али, освободившись из тюрьмы, взял себе в жёны 17-летнюю красавицу из сел. Хунзах, о которой говорили, что она была поразительно похожа на Нину Рот. В более-менее совокупной форме со всеми бытовавшими в разных источниках сведениями об этой удивительной личности можно ознакомиться благодаря небольшой, но весьма ценной книге профессора-историка Д. Ахмедова (ум. 2019) «Святая звезда Мирза-‘Али аль-Ахты», изданной в 2002 году Фондом имени имама Шамиля. Красноречивей и убедительней всех о Мирза-‘Али ал-Ахты высказался великий шайх, первый дагестанский муршид Мухаммад ал-Йараги (ум. 1838):

О Мирза-‘Али ал-Ахты!
Мореподобного учёного стихотворенья
Я нынче получил: в них солнечных лучей сплетенье.
И, без сомнения, велик творец этих стихов,
В Ахтах живущий средь благоухания садов.
Могуч его талант, и мастерство так бесподобно,
Что удивление и зависть породить способно.
Неисчерпаемый лучится в каждом слове ум,
Читателя маня в пучину животворных дум.
Благочестив и прям, живёт он, добродетель множа.
Будь милостив к нему, опорой будь ему, о Боже!
А тот, кто мудреца не признаёт, душою слеп,
Такого я бы счёл за топчущего нагло хлеб.

Умер поэт Мирза-‘Али в 1858 (1275 г.х.) году глубоким старцем. Похоронили его на сельском кладбище верхнего квартала Гюнейской стороны с большими почестями. Над могилой воздвигли красивый мавзолей, который сохранялся до 1945 года.




Автор: ‘Али Албанви




ИМЕННОЙ СПРАВОЧНИК


АХМЕДОВ, ДЖОНРИД НАЗИРОВИЧ (1933–2019) — южнодагестанский историк. Родился в селении Ахты Ахтынского района. Выпускник факультета журналистики Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, работал в редакциях газет «Дагестанская правда» и «Комсомолец Дагестана», 20 лет трудился в Дагестанском обкоме КПСС и 27 лет был преподавателем кафедры культурологи Дагестанского государственного педагогического университета. Доктор исторических наук, первый почетный профессор ДГПУ, заслуженный деятель науки РД, Почетный работник образования России, трижды обладатель диплома премии Союза журналистов РФ «Золотой орел», лауреат премии им. Г. Гаджибекова — первого редактора республиканской лезгинской газеты «Новый мир», Почетный гражданин селения Ахты Ахтынского района. Д. Ахмедов – автор многих книг и научных трудов. Большой популярностью в журналистской среде пользовались его труды «Периодическая печать Дагестана», «Подвиг прессы», «Национальная печать Северного Кавказа», «Флагман дагестанской журналистики» и другие. С 1959 года он был членом Союза журналистов России и с 2009 года – членом Союза писателей РФ. Будучи студентом МГУ, Д. Ахмедов скрупулезно изучал историю мировой журналистики, на основе которой и была написана его дипломная работа. Навыки, полученные в ходе исследовательской работы, помогли будущему ученому в изучении прогрессивной журналистики и культуры Южно-Африканской Республики: его дипломная работа получила высокую оценку. Проработав несколько лет в республиканских газетах, Д. Ахмедов поступает в аспирантуру МГУ и в 1963 году досрочно защищает кандидатскую диссертацию, посвященную истории дагестанской журналистики. Вернувшись на родину, он работает в обкоме партии, где долгие годы курирует систему высшего образования и науки республики. Однако он не перестает изучать историю национальной прессы Дагестана. Из-под его пера выходит множество статей на эту тему. Параллельно Д. Ахмедов занимается изучением родного края. Его исследования были отражены в книгах «Новая «Ахты-наме» (1972 г.) и «Современная «Ахты-наме» (2000 г.), которые получили широкое общественное признание. Мир научных интересов Джонрида Ахмедова не ограничивался только Дагестаном. Он является первым российским ученым, исследовавшим историю национальной печати Северного Кавказа. Изданная им монография «Национальная печать Северного Кавказа 1917–1937 гг.» стала настольной книгой для студентов факультета журналистики Ростовского государственного университета, Даггосуниверситета и других вузов России.

АЛ-АХТИ, АЛ-АХДИ — нисба указывающая на происхождение её носителя из сел. Ахты (лезг. Ахцагь, Ахцегь) Самурского округа (ныне Ахтынский р-он, Южный Дагестан). На лезгинском яз.: «Ахцагь». В арабском языке со времен средневековья утвердилось написание топонима как «Ахти».

АЛ-АХТИ, ‘АЛИ-СУЛТАН (НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ БЕННЕТ) (ум. 1877) — генерал-майор Русской Императорской Армии. Родился в сел Ахты. В 50-х годах XIX в. служил в русской крепости на территории села. Полюбил русскую девушку Нину Рот (1831–?), дочь коменданта Ахтынской крепости генерал-лейтенанта Ф.Ф. Рот (1793–1880). Любовь оказалась взаимной: ‘Али-Султан принял христианскую веру, молодые поженились и уехали в г. Санкт-Петербург. Позднее у них родились трое сыновей. Старший сын и муж Нины Рот (Беннет) погибли в 1877 году во время войны с Турцией, когда самурцы вновь осадили Ахтынскую крепость. После принятия христианства смен имя на «Николай Николаевич Беннет». По одной из версий ‘Али-Султан был сыном сестры последнего владетеля Илисуйского султаната (1831–1844) генерал-майора Данийал-бека ал-Илисуви (ок. 1803–1870).

АЛ-АХТИ, (АХМАД-КУЛИ) РАХМАН-КУЛИ-ЭФЕНДИ (XVIII в.) — южнодагестанский учёный-богослов из сел. Ахты Самурского округа. Автор перевода с персидского на арабский язык известной на Востоке работы «Тухфат ал-му’минин» («Подарок правоверным», 1669 г.) Мухаммада ал-Дайлами (ум. 1697). Ахмад-Кули-Эфенди считается первым врачом-дагестанцем. Ахмад-Кули получил традиционное мусульманское образование в своём родном селении. По традиции сложившейся в Южном Дагестане Ахмад-Кули совершенствовал свои знания в Ширване, Персии и в Египте. Интересовался он, прежде всего естественными науками и в особенности медициной. Ахмад-Кули изучал выдающихся арабо-мусульманских медиков, таких как Закарийа ар-Рази (ок. 865–ок. 925) из Персии, Ибн Сины (980–1037) из Средней Азии и ’Абу ал-Касима аз-Захрави (936–1013) из Андалусии. Успех в обучении Ахмад-Кули стал возможен благодаря его прекрасному знанию арабского, турецкого и персидского языков. В статье А.Г. Мисриевой («Роль и вклад Мирзы Али Ахтынского в развитие науки и просвещения Дагестана в первой половине XIX в.») Ахмад-Кули упоминается как дед известного лезгинского поэта-богослова Мирза-‘Али ал-Ахты (1771–1858): «Свои знания Ахмедкули передал сыну Магомедшерифу и внуку Мирза Али. В этом деле Мирза Али достиг больших успехов и был признан народным врачом-целителем. Он собирал с альпийских лугов лекарственные травы и готовил из них отвары, мази, настои, которые применялись для лечения больных от различных заболеваний». Ахмад-Кули написал оригинальную работу по медицине. ‘Али Каяев видел её вариант на немецком языке в личной библиотеке известного учёного — медика Сайф Аллах-кади Башларова (1853–1919) из сел. Ницовкра (ныне покинутое село в Лакском районе Дагестана). Последнего в Дагестане знают главным образом как шайха трёх суфийских братств, муфтия Дагестана и влиятельного общественно-политического деятеля периода революции. Философ М.А. Абдуллаев (род. 1930) даже обратился к внуку Сайф Аллах-кади Башларова, для того чтоб организовать перевод упомянутой рукописи, однако, по неизвестным нам причинам, ему это не удалось сделать.

АЛ-АХТИ, МУХАММАД-НАБИ-ЭФЕНДИ Б. ‘АБД АР-РАХМАН-ЭФЕНДИ — южнодагестанский богослов из сел. Ахты. Переписчик сочинения «Китаб фи ‘илм калам» («Книга по догматике»). Автор: Махди-Мухаммад ас-Сугури (из сел. Согратль, ныне Гунибского p-она, ум. 1840). Вторая половина XIX в. Краткое изложение вопроса по догматике. Отрывок.

АЛ-АХТИ, МАМЕД-НАБИ-ЭФЕНДИ — суфийский шайх из сел. Ахты (Ахтынский район, Южный Дагестан). Упоминается в «Донесение Закавказского Шайх-уль-ислама Главному Начальнику Управления на Кавказе о мюридизме и мерах борьбы с ним» Ахмеда Гусейн-заде.

АЛ-АХТИ, МУХАММАД-ШАРИФ (XIX в.) — южнодагестанский богослов, мыслитель, поэт. Сын брата богослова Мирза-‘Али ал-Ахти (ум. 1858). Родился в сел. Ахты. Писал стихи на трёх языках: лезгинский, арабский, тюркский. Был преподавателем медресе в сел. Ахты. Умер в родном селе.

АЛ-АХТИ, АЛ-ХАДЖЖИ МИРЗА-‘АЛИ ИБН МУХАММАД-ШАРИФ ИБН АХМАД-КУЛИ АЛ-ПИРБУДАГИ (1771–1858) — южнодагестанский богослов, мыслитель, поэт и кади Самурской долины (нахийа ас-Самбурийа). Свои поэтические произведения подписывал псевдонимом «Назим ал-Ахти». Трижды побывал в хаджже. Мать Мирза-‘Али звали Каният и по тому времени была довольно образованной женщиной. Она обучила сына грамоте в раннем детстве. Уже к 8 годам ‘Али свободно читал Коран. Один из видных и знаменитых дагестанских учёных и поэтов, «ученик трёх Са‘идов» (ас-Су;ада; ас-саласа) — Са‘ида ал-Харакани (ум. 1834) из сел. Аракани (Унцукульский р-он), Са‘ида аш-Шинази из сел. Шиназ (Рутульский р-он) и Са‘ида ал-Хачмази из сел. Хачмаза Кубинского округа (ныне Азербайджан), а также Мухаррама ал-Ахти (XVIII в.) и Мухаммада ал-Йараги (ум. 1838) из сел. В. Яраг Кюринского округа. Особенно почитал Мирза-‘Али — Са‘ида ал-Харакани и в одном из стихотворений, посвященных ему, он утверждал: «Я, стихотворец из Ахты, вечно буду молиться ради Вашей особы. А твоя особа - это мое убеждение». Получив традиционное образование, занимал должность кадия и преподавателя (мударрис) медресе сел. Ахты (ныне в Ахтынский р-он). Среди его учеников — будущие видные деятели науки и образования в Дагестане — ал-Хасан ал-Алкадари (ум. 1910), ‘Абд ар-Рахман ал-Ахти (XIX в.), Ага-Мирза ал-Ка‘ани (ум. 1879/80), Ахмад-Эфенди ал-Катрухи, Мухаммад-Эфенди ал-Катрухи, ‘Абд Аллах ал-Агдаши ал-Карахани. Мударрис преподавал догматику, логику, философию, арифметику, астрономию (микат). Выступал противником мюридизма и освободительного движения под руководством имама Шамиля. Мирза-‘Али ал-Ахти писал на арабском, персидском, азербайджанском языках. Его диван сохранился в переписке известного дагестанского ученого Г.А. Гузунова (1854–1940). Подлинник не сохранился. Как сообщает М.-Г.М. Садыки (ум. 2000), он видел «Искендер-наме» и «Лейли и Меджнун» Низами (ум. 1209), переписанные Мирза-‘Али ал-Ахти. Панегирическая поэзия Мирза-‘Али ал-Ахти приобрела в Дагестане широкую популярность. Несколько его касыд посвящено Сурхай-хану II (ум. 1827). В личном архиве М.-Г.М. Садыки были сборники стихов Хафиза (ум. 1389) и ар-Руми (ум. 1273) на персидском языке, переписанные для Мирза-‘Али — ‘Абд ал-Каримом ан-Нухави (из г. Нуха, ныне г. Шеки). На полях этих рукописей было записано десять стихов самого Мирза-‘Али (на персидском и тюркском языках). Здесь же наброски его будущего трактата по медицине. В коллекции М.-Г.М. Садыки сохранилась и другая рукопись-сочинение ал-Хасана ал-Кудали (ум. 1795), написанное «по просьбе брата моего Османа, сына щедрого ал-Хаджжи Бурхана ал-Кумухи… для нашего господина, нашего учителя Мухаммад Мирза-‘Али-Эфенди ал-Ахти и с позволения гордости мударрисов ‘Абд ал-Карим-Эфенди ан-Нухави в медресе в джумада ал-аввал 1225 г.», т. е. в июне 1810 г. В 2009 году, во время работы археографической экспедиции ИИАЭ ДНЦ РАН и ДГУ в сел. Ахты, на полях одной из рукописей мною была обнаружена вакуфная запись, составленная, очевидно, рукой самого Мирза-‘Али, с родословной ученого, которая была доселе неизвестной. К записи приложена личная печать Мирза-‘Али-Эфенди ал-Ахти. Эта запись сообщает имена его предков вплоть до XVII в., причем все они принадлежали к духовному сословию. В родословной наряду с нисбой «ал-Ахти» Мирза-‘Али приводит также нисбу «ал-Пирбудаги», указывающую на тухумную принадлежность и сообщающую имя его далекого предка. Вот эта родословная: Мирза-‘Али сын муллы Мухаммад-Шарифа сына муллы Мирза-‘Али сына муллы Рамазана сына муллы … ал-Пирбудаги ал-Ахти. Мирза-‘Али умер в 1858 г. и похоронен в сел. Ахты (на кладбище «Гюней сурар» по пути в сел. Рутул). Жену Мирза-‘Али звали Зурият (ум. 1861/62). У них было два сына Абдуреб-эфенди и Мухй ад-Дин-эфенди (ум. 1871/72). Первый был религиозным авторитетом и дважды побывал на ал-хаджже в г. Мекке, второй был крупным ’алимом. У каждого из них было по 5-6 сыновей. От кади Мирза-‘Али пошел ахтынский тухум Казиевых, представители которого жили и ныне живут на Гюнейской стороне в верхнем магале – от его медресе до мечети Кисриевского магала по обе стороны улицы. Сын Абдуреба – Наср Аллах-эфенди тоже был религиозным деятелем, муллой, преподавателем медресе и даже в одно время возглавлял Джума-мечеть в качестве имама. Он обладал исключительным голосом и молитвы, произносимые им с минарета Джума-мечети, волнами распространялись по всей Ахтынской долине. Как свидетельствуют потомки учёного, в библиотеке Мирза-‘Али хранилось более 500 томов литературы, купленных в Турции и Аравии во время ал-хаджжа, написанных от его руки или же найденных и сохраненных им как ценные литературные памятники, написанные на арабском, персидском, турецком, азербайджанском языках. Сам Мирза-‘Али, имея большие знания и огромный литературный дар, способность мыслить философскими категориями, был до того увлечен творчеством, что, когда он работал (а происходило это как рассказывают его потомки, обычно в подвальном помещении, устланном богатыми коврами и овчинами), он уединялся от всех и предупреждал домочадцев в это время к нему никого не пускать. Писал он за столом в кабинете, но особенно любил творить, лежа на овчинах. Он прекрасно владел арабским, персидским, тюркским, лезгинским и русским языками, а поэзия им создавалась на первых четырех языках. Он оставил после себя много выдающихся литературных произведений, признанных как шедевры своего времени. Мирза-‘Али ал-Ахти – первый поэт среди арабистов Дагестана, писавший стихи на арабском языке. Ему удалось близко подойти к арабскому классическому стихосложению. Он писал много и хорошо.

БЕДИРХАНОВ, НАДИР ВЕКИЛОВИЧ (род. 1941) — южнодагестанский историк-архивариус. Основные направления научно-исследовательской работы — изучение и опубликование архивных материалов по истории Южного Дагестана. Опубликовав, ставшие популярными «Воспоминания "Девы гор"», «Докузпара Кавказского края» и др. книги, он сыграл огромную роль в изучении и восстановлении историй сел Докузпаринского и Ахтынского районов Южного Дагестана.

АЛ-ЙАРАГИ — нисба указывающая на принадлежность её носителя к сел. Верхний Яраг (ныне Магарамкентский р-он, Южный Дагестан).

АЛ-ЙАРАГИ, МУХАММАД Б. МАЛЛА ИСМА‘ИЛ Б. МАЛЛА ШАЙХ-КАМАЛ Б. НУЗУР АЛ-ЙАРАГИ АЛ-УЛЙА АЛ-КУРАЛИ АД-ДАГИСТАНИ (1772/73–1838) — учёный, поэт, хафиз, основатель муридизма на Кавказе и учитель имамов Дагестана и Чечни; муршид накшбандийского братства. Мухаммад ал-Йараги стал суфийским шайхом в пределах между 28 сентября 1821 г. и 17 сентября 1822 г.

АЛ-МИСРИ, АЛ-ХАДЖЖИ ЙУСУФ (ум. 1856) — дагестанский богослов. Долгое время учился в Египте не только арабоязычным, но и военным и инженерным наукам. В 1263/1846 г. он приехал на родину и был тепло принят Шамилем как хороший учёный и отличный специалист в артиллерии и военной инженерии. Йусуф оказался очень полезным в имамате и руководил фортификационными работами. После успешной восьмилетней работы (1263–1271/1846–1854 гг.) он «возбудил подозрения Шамиля своей тайной перепиской с турками, был арестован и выслан. Через некоторое время Йусуф ал-Мисри бежал из ссылки и прибыл в г. Грозный, где вскоре и умер в 1273/1856 г.

АР-РУХУНИ — нисба указывающая на происхождение из южнодагестанского сел. Рухун (ныне покинутое село в С.-Стальский р-оне).

АР-РУХУНИ, АЛ-ХАДЖИ ‘АЛИ-ЭФЕНДИ АЛ-КУРИ (ум. 1850/51) — южнодагестанский поэт и богослов. Постигал науки, распространённые в Дагестане, став превосходным учёным. Наставник богослова Атлухан-Эфенди (ум. 1845) из села Ашага-Стал (лезг. Агъа-Кран). Оставался в своём селении, обучая своих учеников более двадцати лет. У него был превосходный почерк, им переписано множество книг в том числе и Коран. Он жил более восьмидесяти лет и скончался в 1267 г. х. По словам историка ал-Хасана ал-Алкадари (ум. 1910), ‘Али ар-Рухуни прожил более восьмидесяти лет и умер в 1851 году, «после чего вместо него преподавателем в том селении стал его сын Абу Бакр-Эфенди. Этот в науках более глубокий учёный, чем его отец, — продолжает ал-Хасан ал-Алкадари. — Ведя обучение в течение, сорока лет, он под конец остался с притупленным зрением обоих глаз и занят чтением Корана наизусть. Сын его ‘Абд ал-Хамид-Эфенди — также учёный, могущий преподавать. Он обслуживает своего слепого отца, да продлит Всевышний им обоим жизнь в счастье». Внучатые племянники ‘Али ар-Рухуни, сыновья его брата Абакар-Эфенди — ‘Абд ал-Латифа ар-Рухуни — Махмуд ар-Рухуни и Мухаммад ар-Рухуни тоже были поэтами. До нас дошло лишь несколько их стихотворений. Нисба ученого происходит от Рухун — ныне селение С.-Стальского района Дагестана. Кура (Кюре) — историческая область в Южном Дагестане, территория Кюринского ханства, затем Кюринской области. ‘Али ар-Рухуни был одним из первых лезгинских поэтов, творивших на родном — лезгинском языке.

РОТ, ФЕДОР ФИЛИППОВИЧ (1793–1880) — генерал-лейтенант; родился в феврале 1793 года, происходил из дворян Лифляндской губернии, образование получил в Дерптском Университете, пробыв в нем на медицинском факультете с 1810 по 1812 год, но курса не кончил. Службу начал в 1-м гусарском полку Российско-Германского легиона, куда поступил юнкером в 1812 году; в том же году был произведен в корнеты. В 1813 году, произведенный в поручики, Рот был переведен во 2-й гусарский полк Российско-Германского легиона, с которым принимал участие в делах против французов до 1814 года. В этом году Рот был прикомандирован к Иркутскому гусарскому полку, к которому и причислен в следующем, 1815 году. В Иркутском полку Рот оставался до 1825 года, когда, в чине ротмистра, был назначен адъютантом к Начальнику 2-й гусарской дивизии генерал-лейтенанту А.П. фон Будбергу (1869–1925) 2-му. В 1827 г. он был произведен в майоры с переводом в гусарский эрцгерцога Фердинанда полк, а в следующем, 1828 году по домашним обстоятельствам был уволен от службы. Однако, в отставке он оставался недолго и уже в 1829 году был вновь принят на службу в тот же гусарский эрцгерцога Фердинанда полк. В 1844 году он был отчислен по запасным войскам, но уже в следующем назначен состоять при Отдельном Кавказском корпусе. В том же году состоялось назначение Ф.Ф. Рота Начальником Самурского округа и Заведующим ханствами Казикумухским и Кюринским. В августе 1848 года на него возложена была охрана Самурского округа от скопищ Илисуйского султана, шедших в авангарде значительных отрядов муридов, находившихся под предводительством самого Шамиля. В своем донесении главнокомандующему войсками на Кавказе князю M.С. Воронцову от 25-го сентября 1848 г. № 1069 князь Аргутинский, упоминая о защитниках Ахтынского укрепления, находил, что «всех их имена достойны быть произнесены, но умолчать нельзя о полковнике Роте, капитанах Жорже и Новоселове, штабс-капитане Бучкиеве и прапорщике Бенисте. В свою очередь, донося о геройской защите укреплений Ахты Императору Николаю Павловичу, князь M.С. Воронцов писал, что защита эта «равняется с самыми блистательными действиями в этом роде, с тех пор, как Русские занимают Кавказ», и всеподданнейше просил о производстве «достойного начальника» укрепления Ахты полковника Рота в генерал-майоры. Произведенный в 1848 году в генерал-майоры за отличие, Ф.Ф. Рот был в следующем году назначен состоять при Отдельном Кавказском Корпусе и по кавалерии и затем в том же 1849 году назначен был Тифлисским комендантом. В должности этой он пробыл девять лет и был за это время награжден орденом Св. Станислава 1-й степени (в 1850 году) и произведен в генерал-лейтенанты (в 1858 г.). В 1858 же году состоялось назначение его на должность начальника Управления сельского хозяйства и иностранных колоний на Кавказе и за Кавказом. В 1860 году Ф.Ф. Рот был отчислен от этой должности с оставлением при Кавказской армии и по армейской кавалерии. Выйдя в отставку, Рот поселился на родине, в Лифляндии, в Пауленгофе, затем жил в Дерпте, где и умер 27-го мая 1880 года. Имел дочь — Нину Рот (Беннет), которая вышла замуж за жителя сел. Ахты — ‘Али-Султан ал-Ахти, (ум. 1877), сменившего после своего крещения имя на «Николай Николаевич Беннет».





ЛИТЕРАТУРА


1. Гичибекова Р.М. Идеологическое противостояние в мусульманской элите Дагестана 20–70–х гг. XIX века. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Владикавказ — 2017. С. 130. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://vk.cc/amY0Mq, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 16.02.2020). — Яз. рус.

2. Корона светлых голов [Электронный ресурс] Режим доступа: https://vk.cc/9xxBiy, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 16.02.2020). — Яз. рус.

3. Мирза Али аль-Ахты — первый поэт среди арабистов Лезгистана и Дагестана [Электронный ресурс] Режим доступа: https://vk.cc/amYuiz, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 16.02.2020). — Яз. рус.

4. Мисриева А.Г. Роль и вклад Мирзы Али Ахтынского в развитие науки и просвещения Дагестана в первой половине XIX В. С. 98–100. // Наука сегодня: факты, тенденции, прогнозы [Текст]: материалы международной научно-практической конференции, г. Вологда, 22 июня 2016 г.: в 2 частях. Часть 1. — Вологда: ООО «Маркер», 2016. — 160 с.

5. Мусаев М.А. Биографии дагестанских ученых-богословов, противников имама Шамиля, в изложении ;Али ал-Гумуки (Каяева): перевод, комментарии. Журнал «Фундаментальные исследования». — 2014. №6 (часть 3). С. 632–639.

6. Мусаев М.А., Алхасова Д.М. О жизни и деятельности дагестанских учёных в странах арабо-мусульманского востока // Вестник института ИАЭ. 2006. №3. С. 43.