Мои валютные операции

В начале перестройки производить валютные операции частным лицам строго
возбранялось. Впрочем, как и до неё.

Но, перейдя с государственной службы на свою собственную, да еще и в
гостиницу, принадлежащую сети "Интурист", я невольно стала "валютчицей",
хотя принципиальной разницы в национальности денежных знаков для меня не
было: полученные доллары, марки, франки, иены и фунты практически сразу же
обменивала на привычные рубли.
 
Как-то летом скучала в холле гостиницы в ожидании покупателей. На кожаных
диванчиках возле администраторов так же скучали еще несколько человек, среди
которых мое внимание должны были привлечь два молодых человека "в штатском",
но, поскольку всё моё внимание было занято приключениями книжных героев, то
мужчины снаружи книги меня на данный момент не интересовали.
 
Со второго этажа спустилась небольшая группа немцев, которые тут же
воспламенились желанием приобрести мои работы. Я назвала цены в рублях и
нескольких человек мое предложение вполне устроило. Но один молодой мужчина,
вероятно, порядком издержавшийся в наших барах, предложил плату марками,
в соответствующем эквиваленте.

Я без энтузиазма согласилась, и валютная операция была, наконец, произведена,
к огромной радости двоих в штатском, которым уже изрядно надоели кожаные
диванчики.
Едва за немцем закрылись двери, молодые люди быстро подошли ко мне, причем один
со словами, явно взятыми из плохого сериальчика про МУР :
- Смотри, чтоб она их не скинула!- и взяли мою персону под белы рученьки.

Марки спокойно лежали в книге, которую я читала в ожидании покупателей, но были
тут же изъяты при свидетелях, с протоколом.
Количество марок сильно обескуражило оперативных молодых людей, тем не менее,
меня попросили проехать в городское отделение милиции.

Администратор Вера пообещала, что присмотрит за Сашей,- и я уехала в город на
служебной машине.

По дороге в отделение - а дорога идет по живописному Байкальскому тракту и занимает
почти сорок минут,- мы непринужденно обсуждали достоинства книги Ивана Калашникова
"Дочь купца Жолобова", в которую я так неосторожно вложила иностранные денежные
знаки.

В отделении с удовольствием расписалась в нескольких протоколах,- у меня очень
красивая подпись и я люблю оставлять автографы, выслушала порицательные "а-я-яй"
в свой адрес от начальствующего официального лица, пообещала больше не
производить валютные операции, и была отпущена с миром, поскольку жалкие двадцать
марок, на которые я променяла небольшой,- размером с открытку, "сувенирный" этюд,
на статью никак не тянули.

В гостиницу я вернулась героем дня: все работники желали услышать непременно "из
первых уст" о моих "злоключениях" в "кутузке". Но я стойко молчала, загадочно
улыбаясь. Правда - каюсь - пару раз притворно вздохнула и грустно отвела
глаза в сторону, в момент, когда любимые бармены одарили меня чашечкой кофе.

Больше к административной ответственности, а тем более к уголовной, я не
привлекалась, легко находя в толпе туристов скучающих представителей закона.
Как бы невзначай, я помахивала в воздухе отечественными купюрами и аккуратно
складировала их в нагрудный карман любимой "рабочей" фланелевой рубахи.
И молодые люди, делавшие при виде моих иностранных покупателей охотничью стойку,
вскоре вовсе потеряли ко мне всякий интерес, что немного обижало мое женское
самолюбие.


На фото: Листвянка, гостиница "Интурист", теперь "Байкал". Холл.