Аквилифер XX

Основан на реальных событиях.

Глава 1

В двадцать два года, лейтенант Нил Тафт только что окончил престижнейшую United States Military Academy в Вест-Пойнте  и мир казался ему прекрасным несмотря на начало войны с Германией. Ничего не предвещало беды, женитьба на прекрасной девушке Мэри, назначение в 304 бронетанковую бригаду под командованием подполковника George Smith Patton в составе American Expeditionary Forces, сулило ему блестящие перспективы на военном поприще.
Война не вызвала у американцев чувство тревоги, так как в американских газетах уже был сформирован образ «Америки-миротворца». Стоящие на пирсе компании Hamburg-American Line Нил и Мэри на фоне сияющего факела Statue of Liberty улыбаются и обнимаются, рядом с пирсом много военных кораблей. Порт Хобокен стал основной точкой отправки более чем трёх миллионов солдат, известных как «doughboys». Их надежда на скорое возвращение была охарактеризована фразой генерала Першинга: «Рай, ад или Хобокен… в Рождество».
Лицо у Мэри было покрыто легким румянцем от волнения, который переходит в цвет ее рыжих волнистых волос. Шелковистая кожа отражала лучи солнца от морских волн. Черные детские глаза, как небо в темную летнюю ночь, которую невозможно никогда забыть, светились дерзким огоньком…Как будто бы обиженные аккуратные алые губы в которых и заключалась дьявольское очарование ее лица, хотели спросить что-то сокровенное у Нила.
- У нас с тобой не было даже медового месяца, - смущенно сказала Мэри, - мы наверстаем это скоро, не правда ли?
-  Я счастлив, что еду спасать свободный мир, - прошептал Нил в ответ. -  Америка должна была проснуться.
- В самом деле?
- Мы быстро решим это дело, - произнес Нил, глядя в глаза Мэри. - Мы не ищем битвы, мы не жаждем новых территорий. Все, что мы хотим, это сохранение нашего мира и нашей безопасности.
- Ты говоришь словами сенатора Лоджа.
- Конечно. Что тут такого?
Мэри задумалась, прежде чем ответить.
- I lift my lamp beside the golden door! - произнесла Мэри.
Ей бы хотелось, безумно хотелось, ещё задержать Нила на неделю, ну, если не получиться, то хотя бы на день. Она понимала, что это невозможно, ведь война - его работа, именно для этого он учился много лет. Любить и быть любимой, какие счастливые были дни! После свадьбы, они часто на лошадях галопом мчались по проселочным дорогам небольшого городка впитывая в себя запах вьющегося над крышами домов дыма. Прыгая с лошадей в  разноцветные цветы, которые покрывают сплошным ковром многие поляны, они тонули в океане своей любви. Нил не замечал ничего кругом, ни россыпи ароматных бутов цветов, ни многочисленных разноцветных бабочек улетающих из под его ног, он видел только лицо Мэри. Его глаза смотрели только на нее. Они дышали в такт своим движениям, руки как бы нечаянно касались друг друга и кровь кипела в их сердцах.

***

Погрузка на пароход уже подходила к завершению, и с пароходной трубы густым черным облаком шел дым, на палубе были слышны громкие команды командиров подразделений. Хищные корабли конвоя, как будто бы застыли на коротком поводке, и с нетерпеньем ждут команду “фас” чтобы броситься на охоту за волками в серые просторы океана. Неожиданно тишину разорвал громовой сигнал ревуна…

***

Война - это опасность и мужество, она содержит много случайностей которые могут нарушить ход любого боя. Недостоверность сведений о местоположении танков и пехоты привели к тому, что генерал John Joseph Pershing столкнулся с совершенно иным положением вещей, чем ожидал по предварительно утвержденному плану The Battle of Saint-Mihiel разработанным совместно французским и американским штабами. Операция предусматривала нанесение двух ударов по сходящимся направлениям под основание выступа с целью окружения находившихся там германских войск. Наступление началось 12 сентября.
Осеннее солнце с каждым днем все сильнее и сильнее остывало, и листья на деревьях улетали прямо на глазах, как перелетные птицы. С осени в жизни лейтенанта Нила Тафта начало крепнуть хорошо знакомое прежде чувство кадета военной академии Вест-Пойнт: начинается новый виток в карьере офицера США связанный с новым вооружением: танками Renault FT 17, которые совсем недавно были непосредственно поставлены Францией армии США.
На слиянии двух небольших рек Мозель и Сейл расположился  небольшой город Мец. Собственно, бой за этот город должен быть перевернуть судьбу не только молодого лейтенанта Нила Тафта, но и подполковника армии США Джоржда Паттона. Подполковника  Паттона лейтенант Тафт знал еще со времен совместной учебы в военной академии, когда Паттон, будучи кадетом выпускного курса, являлся сильнейшим участником в соревнованиях по современному пятиборью. В то время как Тафт, только стал кадетом академии, Паттон завершал обучение.
В штабной землянке бронетанковой бригады разместившейся на краю леса, командир бригады ставил боевых задачи командирам танковых подразделений. 
- Лейтенант Тафт,- вашим танкам надо подойти к “Воротам Немцев” у города Мец, - приказал подполковник Паттон. - “Ворота Немцев”, совмещены с укреплённым мостом, перекинутым через реку Сейль неподалёку от моста Анри-де-Ранконваль.
- Есть, Сэр !- ответил лейтенант Тафт.
-  Ворота Немцев являются частью укреплений Меца, протянувшихся на семь километров,- предостерег Паттон. - Ты и твой танк должен быть аквилифером двадцатого века, главного знаменосца первого бронетанкового батальона армии США в Европе.
- Мне входить в город?
- Нет. Слушай меня, -  с бодростью сказал Паттон. - Башни ворот возвышаются над рекой Сейлью на высоту двадцати восьми метров. Стены, чья толщина достигает три с половиной метров, были возведены с учётом угрозы применения артиллерии, пушки твоих танков их не пробьют.
- И как долго мне там стоять? – спросил Тафт.
- Отставить вопросы!- в гневе крикнул подполковник Паттон. - Это настоящая крепость, снабжённая башнями и бойницами в которых могут быть размещены артиллерийские орудия немцев.
- Лейтенант Тафт….- произнес Паттон. - А теперь посмотрите на карту.
Голова Тафта повернулась и он бросил свой взгляд на карту района боевых действий.
- Для того, чтобы ваши танки не расстреляли немецкие артиллеристы, вам надо быть на расстоянии 2 километров от крепости – проговорил Паттон.
- Есть, Сэр!
- Выполняйте приказ! – предостерегающе крикнул Патттон. - Americans love to fight. All real Americans love the sting of battle.
Лейтенант Тафт выбежал из штабной землянки и направился к колонне танков. Все танки были в боевой готовности, и экипажи ждали команды на марш. Лейтенант залез в люк, завел мотор и вся танковая колонна начала движение за командирским танком.
Нил всем своим телом чувствует дрожь корпуса танка, дрожь переходит в шум двигателей, растет, и вот, как будто прошло не более часа и уже у крепости, ускоренно выбивают шумный грохот танковых гусениц: громыхая и стуча, несется танковая колонна... ближе, ближе, все громче и сердитее... И вдруг на встречу этой железной коннице летят огненные снаряды, громко охая и ударяясь о землю и корпуса танков... Река Мозель, ранее неподвижная, как лужа перед городом, превратилась в кипящее масло. Бесконечное красное пламя с громовым звоном сверкает по небу, оглушает на миг и гасит осеннее солнце, а пороховой дым от немецких артиллерийских орудий расстилается по реке, далеко-далеко затихая в воздухе.....Холодно сияло над городом осеннее небо, а из-за порохового дыма медленно выплывали башни ворот, которые величественно возвышаются над рекой.
Чувство азарта, желания славы и жажды острых ощущений у молодого лейтенанта армии США, привело к тому, что его танковая колонна настолько близко подошла к крепости, что была атакована метким огнем немецких  артиллеристов. Безрассудное поведение командира бронетанкового подразделения, нарушившего приказ командира бригады, по сути привело к гибели экипажей американских танков. Низкая подвижность танков Renault FT17, неровность местности затруднили выбор экипажам удобных путей для движения, ограничили их маневренность и, как следствие, сделали их прекрасными мишенями для артиллерийских орудий немцев.
Что-то постороннее ударило в корпус танка, разрывом снаряда был убит заряжающий, но теряющий сознание Тафт успел сменить позицию. Второй разрыв снаряда в передней части танка был такой силы, что танк был остановлен. 
Над смертельно раненным лейтенантом Нилом Тафтом, голова которого, закатив глаза, лежит на откинутым на сторону люком танка и окрашивает своей красной кровью корпус танка, стоят уцелевшие после боя экипажи.
Открыв глаза, Нил увидел лицо подполковника Паттона.
- Сэр, я не выполнил приказ! - простонал умирающий Нил Тафт.
- There is only one sort of discipline, perfect discipline,- услышал он голос Паттона.
- Передайте мою почтовую карточку Мэри, я люблю ее…..   
Подполковник Паттон закрыл глаза Нилу Тафту и достал из нагрудного кармана его кителя почтовую карточку, на одной стороне которой были изображены фотографии танков Renault FT17, на обратной стороне  мелким почерком текст: “ I lift my lamp beside the golden door!”
- Вы сделали то, что должны были сделать, -  бросил ему напоследок бригадный генерал Douglas MacArthur,  хлопая Паттона по плечу. - Как говорил Фридрих Великий: “Если бы наши солдаты понимали, из-за чего мы воюем, нельзя было бы вести ни одной войны”.
- В будущих войнах,  я думаю, армии США нужны другие танки, - сказал Паттон, аккуратно укладывая почтовую карточку Нила Тафта в карман своего кителя.
- Огонь! - басом кричит MacArthur, и через небольшой лесок идет к артиллерийской батареи.
Грудь его широко дышит резким пороховым дымом идущим от орудийных выстрелов и запахам ночного леса. Свернувшиеся и желтые от холода листья шуршат под сапогами бригадного генерала армии США....

Глава 2

Сталин в кресле за столом читает машинописный текст, и неожиданно его взгляд цепляется за одну-единственную строку: “танк может являтся бронированным трактором”.
Он ничего, решительно ничего не понял в этой строчке, написанной в записке Начальника штаба РККА. Пробежав текст еще раз, Сталин взял в руки красный карандаш и подчеркнул жирной чертой слова: “Ни Красная Армия, ни страна к войне не готовы”.
Сердиться на Михаила Тухачевского было невозможно: так как он был еще наивен в должности Начальника штаба РККА, беззащитен и, если его с досадой обрывал Клим Ворошилов, он только улыбался, обнажая десны с идиотским видом.
Тяжело вздохнув, Сталин поднял трубку телефона и хриплым голосом сказал:
- Алло! Пожалуйста… пригласите ко мне Тухачевского.
Интерес его ко всему, что касалось танков и тракторов, простирался до того, что в то время, когда для Сталина наводили какую-нибудь путаную деловую справку, он слонялся из комнаты в комнату в Кремле, и как только улавливал где-нибудь в документах два слова о танках и тракторах, то сейчас же подходил к столу, брал карандаш и читал очень внимательно, делая пометки.
Когда наконец пришел Тухачевский, то Сталин спросил с горечью:
- И сколько для обороны нам надо танков?
- Сто тысяч танков в год, товарищ Сталин, - четко, по-военному ответил Тухачевский.
- Посмотрите решение президиума ВСНХ принятое в ноябре 1929 года. Ну, разве не ясно, почему мы не можем выпускать такое количество танков? Там сказано всего о 5611 танках, которые мы можем выпустить к 1934 году. Что это, бестолковость, полное отсутствие знания вопроса со стороны членов ВСНХ?
- Я могу честно сказать, план ВСНХ по танкам под угрозой срыва,- сказал Тухачевский.
- Мы найдем выход,- мягко сказал Сталин.- Подумаем тихо - может, что-то придумаем. Сегодня нам необходимо гасить огонь под ногами, а о завтрашнем дне подумаем завтра. Я знаю, что Вы боитесь наделать ошибок. Не бойтесь. Свои ошибки можно обратить себе на пользу.
- Ворошилов не понимает значения танков в современной войне,- сообщил Тухачевский.
Сталин, прищурясь, наклонился к Тухачевскому и сказал:
- Я не так давно прочитал перевод английского поэта Джона Донна, который написал: ”и мудрецам порой нетрудно стать глупцами”. Если вам потребуется помощь, когда Ворошилов начнет придираться к вашим делам, знайте: я приду на помощь. Пишите мне лично о состоянии дел в Красной Армии.
“Дурак! - Сталин мысленно обозвал Тухачевского. - Обычный солдат далекий от реального положения дел в стране: у нас нет ни современных заводов, ни станков, ни инженеров способных выпускать танки и трактора в таком количестве о котором он рассуждает”.

***

Излишняя самоуверенность это конечно хорошо, при определенных условиях это может быть большим плюсом в любых делах, тем не менее, за подобную роскошь нужно платить, и эта расплата выражается в уходе от реальности. Конечно найти золотую середину между неуверенностью и слишком высокой самоуверенностью непросто, тем не менее сделать это возможно, путем взвешенного анализа своих собственных возможностей и поиском адекватной самооценки. Самое главное при оценке собственных возможностей, не относится негативно к неудачам и промахам, ошибки также должны восприниматься нами, как само собой разумеющееся. Именно боязнь переступить грань, когда неудачи негативно сказываются на самооценке, вынуждает людей прокачивать свою психику и часто перекачивать ее. Если выбирать между двух зол, то конечно получится что все-таки быть самоуверенным выгоднее, так люди поднимаются до невиданных высот, но это же и помогает их сместить.
Что собственно и произошло с руководителем "Амторг", который настоятельно писал Микояну о том, что «не хватает инженерных кадров».
Своя цена есть у всего, и у завышенной самооценки, когда человек настолько в себе уверен что берет ношу не по силе, тоже есть цена, именно об этом и забыл руководитель Amtorg Trading Corporation.
Вместо того, чтобы пойти немного в сторону реализма и посмотреть на то, что требовало внимания после подписания многомиллионного контракта с компанией «Альберт Кан Инкорпорейтед» ,Саул Григорьевич Брон открыл потайную дверь к возможностям, с целью ослабления своей позиции в США. Именно так действуют те, кто подсиживает и свергает сильных с их престола, ведь обращать внимание на козявку недостойную твоего внимания и тем более опасаться ее, для самоуверенного человека что-то неподобающее, а зря. А козявкой, на которую самоуверенный Брон не обратил внимание,был инженер Павел Каган, который имел возможность,через директора Василия Ивановича Иванова,делать прямые письменные доклады о состоянии закупок в США тракторов и танков Сталину.   

Глава 3.

Эрл Стенли Гарднер был первым писателем которого Николай, по совету Мэри,начал читать в Америке. Это были небольшие рассказы, но они были весьма полезны для совершенствования английского языка. И если со знанием технических терминов английского языка у Николая проблем не было, то проблемы были с обычным, так сказать, обыденным языком,но особые проблемы, по словам Мэри, это касалось английских выражений любовного содержания и сленга, в том числе, таких как «банановый крем,сбитые сливки, шоколадный сироп и лущеные орешки».
Она специально посылала его в буфет перед сеансом кино, и заказывала эти немыслимые для Николая блюда, и потом долго и громко смеялась, как он объяснял продавщице в буфете то,что необходимо было купить. Особым изощренным издевательствам Мэри были « лущеные орешки», которые Николай пытался объяснить продавщице жестами и мимикой своего лица.
Намного позже, уже будучи в Союзе,он прочитал «Показания одноглазой свидетельницы», и его зацепили выражения, которые, надо честно признаться,не один раз произносила Мэри: «вообще-то я американка. ... Я свободная белая женщина».
Как же ему было трудно ее понять в то время, когда вся идеологическая машина Союза была направлена в другой вектор идеологического воспитания. Будучи студентом, пользуясь особым вниманием среди своих сокурсниц, Николай никогда бы не мог построить  в своей голове так предложение: «свободная белая женщина».
Свободная от чего и кого? И почему белая, только потому что в Союзе не было темнокожих людей?
И только Мэри, с ее жизненным опытом и мудростью смогла объяснить ему истинное значение « свободная белая женщина»,понятное только американкам в те далёкие,уходящие двадцатые годы двадцатого века. Она могла,разогнав свой кабриолет «Кадиллак» до 100 mph, убрать обе руки с руля, и сдернув свой шелковый шарф с прекрасной тонкой белой шеи,махать им и кричать:
- Я люблю!
Разговаривать на равных с рабочими в сборочном цеху, где шли ремонтные работы после испытаний танка,с Генри Фордом о двигателях для танков,офицерами Военного ведомства США на полигоне о боевом использовании танков в будущей войне, в этом была не было равных Мэри, и Джон Кристи это прекрасно знал и использовал все ее женские хитрости и инженерные знания.
Дуглас Макартура многое прощал Джону, в том числе на его нелестные высказывания об армии США, и закрывал глаза на игру Кристи с поляками только из-за Мэри, которая умела повернуть дело так на ланче, который оплачивал Джон,что генерал забывал о своих грозных намерениях похоронить все начинания Кристи как в контракте с поляками, так и с большевиками.
Короткое,  сильно  декольтированное  платье  и стройные ноги, которые обтягивали шелковые чулки Мэри, служили прекрасным пропуском к генералу Дугласу.
Американка,инженер-разработчик боевых машин двадцатого века, надежно стоящая за уже старческой спиной Джона Кристи,отца современных танков, который божьей волей опередил своё время,в этом и была вся Мэри.
Его Мэри....и ее Николай, а между ними Любовь на всю их жизнь по разные стороны: США и Советского Союза.

Глава 4.

Поездка к Альберту Кану была спонтанная, но на ней настоял Николай и Павел Каган, так как было получено добро от Василия Ивановича, директора Сталинградского тракторного завода,который,в свою очередь, получил разрешение лично от Сталина. Все эти согласования были проведены лично Павлом, большая часть из которых миновало руководство ВСНХ в том числе дурака, как он считал, Куйбышева. Павел имел прямые указания директора завода: немедленный доклад по телеграфу положение дел в США. При этом он имел личный код шифра,который отличался от кодов шифра «Амторга». Каждую неделю Павел получал лично подробную информацию от семи инженеров Сталинградского тракторного завода проходящих обучение на американских заводах: чертежи, списки используемого оборудования, фотографии и описание технических процессов. Всю информацию Павел группировал по степени важности и отправлял курьером, точнее сказать, сотрудником ОГПУ в Сталинград, при этом отдельно формировал ту информацию, которую директор завода должен был еженедельно отправлять Сталину.
Мэри не интересовали тонкости «политических танцев» ни со стороны Павла, ни тем более со стороны Николая, ей был интересен лично Альберт Кан, надменный миллионер и архитектор заводов Форда. Она тщательно выбирала шарф,платье и шляпку, которые должны были обязательно подходить  под цвет ее кабриолета Форд модель А. Павел и Николай понимали, что без Мэри ни о каких переговоров с Каном и не могло идти речи, тем более после неудачных переговоров с Генри Фордом, когда они были буквально выставлены за ворота компании.
Ещё более печальная участь постигла делегацию «Амторг» в переговорах с президентом компании «International Harvester”, именно тогда Павел и Николай поняли, что руководство “Амторг» играют в свои игры, которые не отвечают интересам Советского Союза, так как закупка тракторов данной компании без запасных частей и инструмента для ремонта тракторов, по сути превращались в закупку металлолома: ремонтировать трактора в колхозах Советского Союза было некому и нечем.

Глава 5.

Мэри и Николай, частенько посещали не только многочисленные спикизи, расположенные в пригороде Нью-Йорка, но и мероприятия, события от которых потрясали мировую прессу.
Прилёт в США аэроплана «Страна Советов» АНТ-4 на аэродром ЛонгАйленд, расположенный в сорока километрах от Нью-Йорка, заставил закипеть мозги многих американских обывателей. Мэри неслась на огромной скорости на аэродром, и Николай только двумя руками удерживал свою шляпу, так как закрыть крышу своего кабриолета Мэри и не собиралась, все должны были видеть ее красный шарф и ее шляпку! Подъехав к самолету, она резко остановила машину и по лестнице приставленной к крылу, залезла на крыло гигантской птицы. За ней на крыло залез и Николай, и вдруг, внизу заиграла музыка,точнее это был «Чарльстон» из шоу “Runnin Wild”, и тут же из кабины самолета вылез русский лётчик Шестаков, которого Мэри схватила за руки и начала с ним танцевать чарльстон. Шестаков смеялся и изображал в такт Мэри движения танца.
Многочисленные фотографы были удивлены, нет, скорее шокированы происходящим действием.
Мэри и Николай опередили всю официальную делегацию чиновников из Нью-Йорка и Вашингтона которые чопорно, колонной из десятков автомобилей медленно покидали город.
Не менее красивое шоу Мэри и Николай наблюдали и с немецким дирижаблем.
Воздушный корабль LZ 127 который совершил перелёт из Фридрихсхафена в Нью-Йорк в 1928 году не мог пройти мимо двух инженеров, которые, как дети,радовались инженерным достижениям воплощенным во все изделия, будь то новый танк,самолёт, корабль или дирижабль.
Надо сказать, что эпоха «цеппелинов» достигла расцвета в 1929 году, когда «Граф Цеппелин» совершил кругосветное путешествие. Стартовав в Лейкхерсте, дирижабль обогнул земной шар с запада на восток за 21 день, сделав остановки во Фридрихсхафене, в Токио, в Сан-Франциско и Лос-Анджелесе.
Все эти события, которые потрясали мир, были связаны с элитным в то время классом,к которому принадлежали Мэри и Николай - инженеров.Чудной это класс! Точнее сказать: пестрая душа у инженеров.

Глава 6.

Командировка в Германию была весьма срочной, все документы были оформлены быстро, новенький "Кадиллак" и два танка упакованные в специально изготовленные огромные ящики с надписью "трактор",были загружены на пароход под гордым названием "Нормандия".
Океан сурово встретил небольшую советскую делегацию с необычным грузом в трюме.Все представители "Амторг" по очереди охраняли груз в трюме, как и "Кадаллак", который был закреплен тросами.
Семь дней качки на борту Нормандии в океане сделали свое дело: все сотрудники компании вышли на берег Франции намного похудевшими, голод сделал свое дело.
Загрузка на платформу в Гавр была стремительно быстрой и через три часа вся американская делегация была в Париже.
Время переформирования железнодорожной платформы до Берлина не было томительным и через пять часов состав отошел из Парижа.
Берлин встретил Николая проливным дождем.
Николай был свободен три дня, именно поэтому он выделил своё время для встречи с старшей сестрой, которая проживала в Берлине.
Берлин начала 1930 года представлял из себя больного старика, который не мог дышать и которого все окружающие,так казалось Николаю, хотели больнее всего пнуть. Они ходили по больному Берлину и тихо вспоминали Петербург, вечера на даче в Озерках.
Танки Джона Кристи были уже загружены на платформы, все сопутствующие документы оформлены и «Кадиллак » с рабочей конструкторской документацией танка под охраной представителей ОГПУ двигался своим ходом в Москву. Это был особенный «Кадиллак», который инженеры «Амторга» оборудовали не только бронированными листами, но и специальным сейфом для перевозки денег и документов, бронированные стёкла могли выдерживать пули от револьверов.
В Берлине Николай увидел как бесчинствуют французы, разбивая немецкие аэропланы и грабя немецкие заводы, безжалостно вывозя станки и оборудование.
Он обязан был вернуться в США, там где происходили великие для Советской России дела: полным ходом шла закупка заводов, оборудования, узлов и агрегатов для тракторно-танковой индустрии.
В США его ждала Мэри, а в Советской России две сёстры и мать, молодая жена Нина.
Менжинский, специально приехавший для встречи танков размещенных в деревянных ящиках на железнодорожной платформе и «Кадиллак» в Берлин, невзначай передал Николаю письмо от Нины, и тихо сказал:

- Вас в Советском Союзе ждут близкие Вам люди,не задерживайтесь в США.

Николай вспомнил кабинет Альберта Кана, где были ему предложены огромные комиссионные положенные ему за многомиллионный контракт по строительству Сталинградского тракторного завода и работа.
«Русь! Куда мчишься ты?»- пришло почему-то в голову слова Гоголя.

Глава 7.

US Wheel Track Layer Corporation была закрыта уже в 1934 году, и это было связано не с текущими делами Джона Кристи, отца современных танков, а желанием Мэри, которая отказалась ехать в Советскую Россию.

Компания Кристи, расположенная на берегу небольшой реки Rahway,была небольшая, фасад показан на фотографии моего деда, но идеи, которые рождались в ее стенах носили мировой инженерный прорыв в области танкостроения.
Николай испытывал очарование не только от Мэри, но и ее инженерного американского ума, который рождал все новые и новые идеи. Личное счастье, я надеюсь вы, мой дорогой читатель меня понимаете, всегда живет в нас и оживает под влиянием чего-нибудь, например, музыки или стихов, картины или книги. Так вот, эта божественная прелесть души человека, на Николая была воплощена в инженерных решениях Мэри. Как только он видел очередной чертеж узла или агрегата нового танка, он мысленно говорил себе: Боже, как это прекрасно, как хороша жизнь !

Много лет прошло, и это чувство испытываю и я, уже седой военный инженер, когда на мой стол попадает чертеж нового изделия для танка или боевой машины. В сущности, все в мире прекрасно, и оптико-электронная система водителя танка, и система управления огнём, система связи и навигации, но только тогда, когда все это сделано с умом, от души, не из под палки вышестоящего начальника. К чему все это ? Я знаю, все проходит, и мое ожидание чего-то, заменяет мне мою жизнь, а передо мной более семьсот листов исторических документов, фотографий, писем, которые должны открыть свет человечеству на неизвестные страницы истории.

Стоп, но я же не историк, не писатель, чего же тогда переживать?
Жажда знаний, открытие новых дверей, которые были закрыты многие годы на огромные амбарные замки, а ключи были выброшены в «реку забвения». И однажды открыв одну дверь, ты не можешь остановиться, идёшь и ищешь ключи в «реке забвения» обшаривая руками речной ил,который может укрывать ключ, и он должен открыть новую дверь в историю твоей семьи, чужих людей, часть из которых исчезли из памяти целых поколений.