Красота в большом городе

  Субъективность понятия «красота» настолько очевидна, что попытка хоть какого-то выделения объективных свойств, присущих красоте, походит на попытку глупца философствовать. Однако если рассмотреть целое через его часть, то можно выделить словосочетание «красивый город» и разобраться, какой же смысл таит в себе прилагательное.
  Обыкновенно мы награждаем этим эпитетом город, впечатляющий стройностью и продуманностью своего проекта, живописностью места, на котором возвышается уникальный и овеянный древностью лет архитектурный комплекс, богатством природы, пробивающейся через мёртвый бетон и бездушный асфальт...
  Еле заметные штрихи «красоты» проявляются в истории города, его доступности для кошелька, а также в царящих умиротворении и спокойствии.
  Мизантроп найдёт красоту в пустынности улиц и небольшом народонаселении, эстет обрадуется паноптикумам, экспонатам музеев и репертуару театров, богача привлекут роскошь ресторанов и казино, а религиозный человек и самый захудалый городишко будет любить только за одну деревянную церквушку, построенную без единого гвоздя.
  В общем, каждый найдёт себя либо потеряет в любом городе, ибо город — это огромная изменчивая система, подстраивающаяся под нужды конкретной личности. Безусловно, критическая масса успехов и разочарований, радостей и горестей делает город обожаемым и «красивым» или ненавистным и ужасным.
  Но глупец отбрасывает субъективное и хочет добраться до так называемого объективного, то есть некой универсалии, всеобщего закона. И, видимо, есть чудо, благословляющее любой город, даже самый отвратительный. Есть великое счастье, умывающее грязные мостовые, словно весёлый дождик. Есть огромная удача, нивелирующая все недостатки. Есть подарок судьбы, есть «красивый» город там, где живёт настоящий человек.
  Красивый город — это не архитектура и столичный блеск, не театры, музеи и рестораны, а это подлинная, глубинная и неистребимая красота одной единой человеческой души.
  Древнеримский город Помпеи, похороненный Везувием, даже в последний день своей жизни был самым красивым городом для того, кто умирал не в одиночестве толпы, а в одиночестве истинного человека.