Инструкция

Услышав шаги на лестнице, испугавшийся кот перепрыгнул с подъездных перил на подоконник и скрылся за окном. Звонкое клацанье брутальных подошв отпрыгивало от обхарканных ступеней, пока агент поднимался на последний этаж. Он углядел лишь рыжий облезлый хвост, макарониной исчезающий в солнечном свете. Агент по привычке поправил галстук и поочередно заколотил в двери каждой из четырех квартир.

Штукатурка ленивым ручьем сыпалась на пол, пока электричество громко бежало по оголенным проводам. Серый и болотный цвета делили стены подъезда на две части. Настенная летопись юных живописцев раскрывала заблудшим гостям тайны местных жителей. Стеклянная банка в углу перемешала в себе запах курева и кофейных зерен. Одинокая, давно перегоревшая лампочка роняла под себя пыль, повесившись в центре площадки, а на лестничном пролете в нос въедался отвратительный запах мочи.
Жители квартир игнорировали настойчивые стуки. «Ну и *** с ними!» — подумал агент. Пусть от количества открытых дверей зависела сумма его заработка, но после сотни обойденных квартир отдых был ему важнее, чем деньги. Когда он уже собрался уйти, дверь квартиры номер тридцать шесть распахнулась перед его носом.

— Ты чего долбишь?

Показался заспанный невзрачный мужик. Пятна разных цветов давно въелись в его белую футболку, таз скрывали широкие семейные трусы, а редкие немытые волосы слиплись в неравные кучки. Картофельный нос тяжелым грузом падал на бесцветные губы, а широкие глаза отдавали алкогольным блеском. Вслед за ним из квартиры вынырнула ядреная смесь из запахов алкогольного перегара, сигаретного дыма и разлагающейся еды. Агент невольно пошатнулся.

— Добрый вечер! — Его рука машинально потянулась в карман за удостоверением, а заученный текст проговаривался с отточенным энтузиазмом. — Плановая проверка документов в вашем районе. Интересуют граждане от двадцати до сорока пяти лет. Вы подходите по возрасту?

От взгляда мужика веяло недоверием.

— Еще разок ксиву покажи.

Когда агент вновь протянул удостоверение, собеседник попытался его выхватить. Предвкушая нечто подобное, агент резко отдернул руку и спрятал документ в пиджак.

— Ты чего? Я ж просто на твою фотку глянуть хотел.

Мужик облокотился на стену, приоткрыв часть квартиры: узенькая прихожая, забросанная зимней одеждой и грязной обувью, вела в облезлую гостиную, откуда доносились знакомые голоса говорящих голов из орущего опиума-телевизора. Мерзкий запах больно бил по носу.

— Не позволено давать документ в руки, извините. Повторяю, вы подходите по возрасту?

— А ты сам не видишь? Я молодой еще, только четвертый десяток пошел.

Он ласково погладил ладонью по огромному пузу.

— Отлично. Официальный стаж работы за последние десять лет более одного года?

— Ну тебе какая разница? Ты что сейчас от меня хочешь?

— Хочу услышать от вас ответ. Я же говорю: плановая проверка.

— Нет.

— Что нет?

— Не более одного года.

— Как это так? Чем же вы занимались эти десять лет?

— Сидел.

— В смысле?

— В прямом. В тюрьме сидел, чего ты докопался?

— Да просто странно. Вы уже четвертый человек за сегодня, кто отбывал заключение.

— А что ты хотел: у нас колония на районе. Все, как откинутся, здесь и оседают.

— Но вы же работали в колонии, пока отбывали срок, верно?

— Конечно! Батрачил как лошадь полевая.

— Какой у вас был срок?

— Шесть лет. Мы на допросе, что ли, я не понимаю?

— Конечно нет. Ну вот, смотрите: делим ваш срок пополам и получаем три года рабочего стажа, за который государство по закону начисляло вам средства.

Мужик глубоко вздохнул.

— И дальше что? Тебе от меня что нужно?

— Сейчас объясню. По закону все граждане от двадцати до сорока пяти лет, у которых общий стаж работы за последние десять лет превышает один год, должны были получить документ обязательного пенсионного страхования.

— Так ты из какого-то фонда?! — Он схватил дверную ручку. — Мне все это дерьмо неинтересно, я нигде регистрироваться не буду.

— А я вам ничего такого и не предлагаю. — Агент убедительно изобразил обиду. — Я из госслужбы, вообще-то. Меня направили в ваш район проверять у граждан наличие ОПС. Сейчас пробьем по базе, и, если у вас он имеется, я просто пойду дальше.

Выпятив морщинистый локоть, мужик громко почесал затылок.

— Что еще за ОПС?

— Я же и хочу вам объяснить, просто выслушайте до конца. ОПС — документ обязательного пенсионного страхования. По закону работодатели (а в вашем случае это управляющие колонией) обязаны каждый месяц перечислять четверть заработка своего подчиненного государству. Перечисленная сумма делится еще на две части: медицинское и пенсионное страхование. За медицинское отвечает вот такая зеленая карточка. — Он достал из папки образец документа. — У вас же есть такая?

Мужик, скучая, уронил затылок на стену.

— Ну есть.

— Вот. Она обеспечивает вам бесплатную медицинскую помощь в больницах.

— Ну и хорошо. Если геморрой прихватит, пойду и вылечусь. Так что все у меня зашибись, ты можешь идти.

— Нет, вы не поняли. Пожалуйста, дослушайте меня. Вторая часть перечисляемой суммы идет в пенсионные накопления человека. За это отвечает ОПС, про который я у вас и спрашиваю.

— Смотри, если у меня есть эта зеленая херня, значит и ОПС тоже где-то валяется. Все, пока, братан. Я только со смены пришел, спать хочу, не могу, а ты тут задрачиваешь.

Он попытался закрыть дверь, но агент остановил его на полпути.

— Зеленую карточку государство выдавало всем в обязательном порядке, а ОПС человек должен был оформить себе сам.

— Что за бред?

— Государство не имеет права заниматься коммерческой деятельностью, поэтому оно ежегодно выдает пятидесяти коммерческим пенсионным фондам лицензии на оформление ОПС, которые дают им право распоряжаться накоплениями человека. Если же вы не оформляете ОПС с помощью одного из этих фондов, то государство считает, что вы не интересуетесь своими деньгами, и забирает их в госбюджет. — Агент достал из папки образец письма. — Скажите, вы получали от пенсионного фонда такие письма?

— Да не знаю я, может и получал.

— Вот и большинство граждан так же, как вы, проигнорировало письма. Статистика показала, что ОПС оформило меньше двадцати процентов подходящего под реформу населения.

— Понятно. Схожу в пенсионный фонд и все там у них сделаю. Прощай.

— Это нужно было сделать два года назад. Теперь заставляют нас ходить по домам и выдавать ОПС людям лично в руки. Скажите, наши ребята раньше не приходили к вам?

— Не помню. В том году приходили какие-то черти, но я их, скорее всего, на хер послал.

— Они не грубили, не хамили, денег не требовали?

Мужик засмеялся.

— Нет, а могли?

— Всякое бывает, лучше убедиться. Не помните, они не оставляли вам документы для оформления ОПС?

— Братан, не помню. Даже если оставляли, я не ебу, где эти бумажки.

— Ладно, ничего страшного. Будьте добры, принесите вашу зеленую страховую карточку. Я по ее номеру проверю у вас наличие ОПС.

— Да ты смеешься?! Вот мне искать ее еще.

— Поймите, если не сделать это, все накопленные вами средства сгорят. Чиновники приберут их к карману и потратят на свои яхты и виноградники. Это не займет много времени: если все оформлено, я не буду вас задерживать. Если нет, оставлю документы и уйду.

Мужик недовольно вздохнул.

— Ладно, щас гляну, вроде в лопатнике было. Но я не обижусь, если ты свалишь, пока меня нет.

— Вы этого не дождетесь!

Агент наигранно засмеялся, сбросив маску, как только дверь перед ним захлопнулась. Он посмотрел время и обрадовался скорому окончанию рабочего дня. Свет закатывающегося солнца пробирался через оконце, освещая подъездную грязь. Подступала головная боль. Когда дверь квартиры снова открылась, запыхавшийся мужик протянул агенту страховую карточку.

— Фух, я уж испугался, что проебал лопатник.

— Но ведь нашли же! А если бы я не пришел, то и вовсе бы потеряли.

— Ага, конечно. Давай быстрее пробивай.

Агент отправил номер документа в рабочий чат.

— Пока совершается операция, давайте я вам на простом примере объясню, как работает пенсионная реформа.

— Братан, объясни мне лучше вот что: ты всех так заебываешь или лично я тебе чем-то не понравился?

Он издевательски улыбался.

— Да я же, наоборот, помочь пытаюсь. Чтобы вы свои деньги не потеряли.

— Ага, только от твоей помощи я теперь не высплюсь.

— Вот, смотрите. — Инструкция обязывала убить время ожидания идиотскими примерами. — Как вы думаете, медицинскую помощь вам гарантирует государство или коммерческий фонд?

— Ума не приложу. Без обид, но мне как-то по барабану.

Агент хорошо это понимал, но ежедневные стажировки отпечатали в его голове две священные заповеди: четкое следование инструкции и сохранение позитивного настроя. Порой эти догматы противоречили друг другу: сухое повторение прописанных реплик бесило потенциальных клиентов фонда, а их бешенство убивало всякий позитив. Чтобы его сохранить, нужно было отклониться от точных абзацев инструкции и найти индивидуальный подход к собеседнику. А инструкцию необходимо было знать наизусть. С первого дня агенты зубрили ее от корки до корки, а начальство постоянно подчеркивало ее идеальную эффективность. По их словам, этот документ содержал все необходимые реплики, ответ на любой потенциальный вопрос. Она поможет выйти из любой ветви разговора, подскажет подход к самым сложным клиентам. Всякая инициативность недопустима. Работники фонда молились на инструкцию, она была их Евангелием, Торой и Кораном. Они преклоняли перед ней колени и никогда бы не посмели в ней усомниться. Агент маститым оратором поведывал об устройстве пенсионной реформы, на опыте выработав каждую паузу и интонацию. Он не понимал смысл произносимых слов. Зачитывал их как молитву, как заклинание. Очередной собеседник скучал вместе с ним, а в мыслях крутились лишь правила инструкции, позитивный настрой и желание отдохнуть.

— ****ь ты на уши приседаешь. У меня чуть мозг не взорвался, отвечаю.

Завибрировал телефон. Из офиса пришел ответ.

— Так, операция завершилась. Тут сказано, что у вас не оформлен ОПС.

— И что это значит?

— Давайте по-быстрому заполним документы, и я вас покину. — Не дождавшись ответа, агент достал из папки все необходимые бумаги. — Это займет всего пять минут.

— Слушай, да на кой оно мне надо? Я все равно не доживу до пенсии.

— Тогда накопленные средства перейдут по наследству. Подумайте о своих детях.

— Не хочу я о них думать, алименты за меня нормально думают.

— Но мало ли что! — Он опер бумаги на ладонь, но при нажатии ручки, копейщик-стержень безжалостно протыкал лист. — Можете вынести мне табуретку? Неудобно так заполнять.

— Еще чего, заходи в прихожую и там пиши.

Агент следом за ним прошел в квартиру и закрыл за собой дверь. В нос ударила вонь грязной обуви. Глаза заслезились.

— Вот.

Мужик указал на заваленный мусором комод. Агент аккуратно подвинул вещи и приступил к заполнению.

— Подайте, пожалуйста, ваш паспорт.

— Это еще зачем?

— Для заполнения ОПС необходимы ваши данные.

— Ага, сейчас кредит на меня оформишь. — Серьезный тон не мешал ему улыбаться.

— Даже при всем желании, я не смогу этого сделать. А если как-то ухитрюсь, меня сразу же посадят.

— Ну конечно, знаем мы таких. Ходишь по домам и у бабушек квартиры на себя переписываешь, обещая накопления какие-то. А тут меня увидел, думаешь: «ага, он уставший, сонный, только со смены пришел… дай-ка и его наебу». Раскусил я тебя.

— Мои данные тоже будут указаны в договоре. Передадите их полиции и меня найдут.

— Да я сам тебя найду, не переживай. — Его улыбка становилась все шире. — Связи есть.

— Улица Альянса Счастливых Работников, дом семнадцать, квартира сорок семь. — Агент улыбнулся тоже. — В случае чего.

— Ну все, жди в гости теперь.

— Так вы принесете паспорт?

Мужик недовольно фыркнул.

— Какие данные тебе нужны?

— ФИО, дата рождения и номер паспорта.

— Анатольев Павел Георгиевич, родился двадцатого апреля, восемьдесят пятого.

— Так, Павел Георгиевич, записал. Теперь номер паспорта.

— Да я тебе щас сам продиктую.

— Вы наизусть его помните?

Мужик в подтверждение своих слов вслух перечислил десяток цифр. Агент никак не мог вспомнить, что в таких случаях нужно делать по инструкции.

— Может, все-таки принесете паспорт?

— Нахуя? Я ж тебе только что сказал номер, ты чего?

— Откуда мне знать, может, это просто набор цифр. Если выяснится, что я ввел в документ ложные данные, меня уволят. В лучшем случае.

— А че, ты мне не веришь, что ли?

— Верю, но лучше убедиться.

— Ну ты даешь, конечно. — Он пошел в гостиную за паспортом. — Приходит ко мне, поспать не дает, дрочит какой-то херней, кредит на меня пытается оформить, а потом еще и не верит! Я думал, после всего этого дерьма мы с тобой уже перешагнули, так сказать, порог доверия.

Агент глуповато отшутился и продолжил заполнять документ. С каждой минутой спертый воздух прихожей душил его все сильнее. Плотный зловонный смрад настаивался здесь не меньше недели, а батареи жарили вулканом. К тому же квартира давно не проветривалась. Прихожая казалась еще меньше из-за разложенных повсюду курток и шуб, табуреток и коробок. Если чуть-чуть повернуться, тут же во что-нибудь врежешься. Агент ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Щеки и спину гладили мелкие капельки пота. Буквы в заполняемом документе находили друг на друга и смешивались в несуразную мешанину. Они плясали по листу бумаги в дислексическом танце, издеваясь над этим скучным процессом. Старательно вглядываясь в буквы, агент, несмотря ни на что, преданно следовал инструкции и перечислял клиенту преимущества пенсионной реформы.

— Братан, а у тебя жена есть? — перебил его собеседник.

Агент на секунду смутился.

— Нет, только девушка.

— Жалко ее. Тяжело ей с тобой, наверное. Ты же как на уши присядешь, так повеситься можно. А ей постоянно терпеть приходится.

— Вроде не жалуется.

— Ну конечно! Ты же зомбировал ее давно. Прям вижу, как ты начинаешь это свое: «ОПС, эффективность, фонды, бла-бла-бла». — Он вытянул руки, изображая зомби. — А она слушает тебя и такая: «Да, господин. Что прикажете, господин?»

Его горло скрипело хриплым смехом, попутно изрыгая слюни. Дышать было все тяжелее. Оставалось заполнить еще пару листов. Убивая время по заветам инструкции, агент принялся рассказывать об истории фонда.

— Слушай, а знаешь, что я понял? — снова перебил мужик. — Тебе в телевизор надо идти.

— Вчера клиент говорил, что мне нужно стать психологом.

Головная боль усиливалась.

— Или психологом. Но лучше все-таки в телевизор. Там шутники эти ****ят без остановки: их тоже *** разберешь. В зале народ уссывается, типа сечет фишку, а я сижу на диване с пивасом, как долбоеб, и нихуя не вдупляю. Вот и ты так же: ****ишь и ****ишь, ****ишь и ****ишь. Ты бы им хорошую компанию составил.

Он отпил глоток из появившейся откуда-то бутылки пива и тихо рыгнул.

— Ты долго еще? Сказал, что пять минут, а сам уже полчаса строчишь.

Среди невнятной кучи запахов почуялась протухшая рыба.

— Нет-нет, я уже заканчиваю.

— Сначала чуркабесы ****ые со своим ремонтом шумят, теперь ты тут роман написываешь. Что за день такой, а?!

Агент закончил заполнять договор и протянул ручку мужику.

— Вот и все, Павел Георгиевич! Распишитесь там, где стоят галочки.

Павел Георгиевич расписался не читая, после чего агент отдал ему бумаги.

— Так, ну все. Сегодня-завтра вам должны позвонить, чтобы вы подтвердили ваши данные.

— Да сколько можно-то?!

— Они не будут вас долго мучать. Только убедятся, что я использовал ваши данные с вашего разрешения. Потому что в ином случае меня ждет уголовный срок.

— А-а-а. Хорошо, я им все расскажу. На зоне тебя достойно примут, я договорюсь.

— Тогда я точно на вас кредит оформлю, — полушепотом ответил агент, впервые пошутив в обход инструкции.

— Ах вот так значит! Ну хорошо, хорошо.

Они одновременно засмеялись.

— Так, Павел Георгиевич, раз в год необходимо продлевать договор, и с выходом на пенсию можно будет получить свои накопления. Документ не терять, не выкидывать, пирожки в него не заворачивать.

— Еще чего! А если мне в толчок приспичит, а бумаги не будет. Что тогда?

— Уж не знаю, но документ лучше сохранить. Иначе к вам вновь направят агентов.

— Не-не-не, еще одно такое чудо я не переживу.

— Я тут в углу листа написал свой номер. Если будут какие-то вопросы, звоните: подскажу и проконсультирую.

— Буду теперь среди ночи названивать и доебывать так же.

— Звоните на здоровье. Ночью я так крепко сплю, что даже не услышу ваших звонков.

Агент впервые за долгое время улыбался искренне.

— Это мы еще посмотрим. Я ж, блять, настойчиво буду, прям как ты. Пока не ответишь — не успокоюсь. — Он уставился на собеседника, ожидая реакции. — А ты чего красный такой? Стыдно стало все-таки?

Оторвав глаза от умиротворяющей белизны бумаг, агент почувствовал горячий свет лампы над ним. Стены медленно сближались, а кучи разбросанного хлама становились все выше. Дышалось еле-еле. Содержимое комнаты плавилось и налезало друг на друга, словно в невесомости. Ватные ноги ломались тлеющей ветвью. Агент уперся ладонью о стену, попутно роняя вешалки с одеждой. Мужик поставил пиво на комод и схватил его под руки.

— Ты чего это вдруг?

— Ничего. Просто… душно немного. Все хорошо.

После каждого произнесенного звука он жадно глотал воздух ртом. Мужик довел его до гостиной и усадил на диван. Агент пялился в пол и уворачивался от запаха пота, а его спаситель открыл балконную дверь. Колючий настойчивый ветер охватил комнату. Он ронял предметы со столов и кружил в танце со шторами. Бумаги только что заполненного договора разлетелись по комнате, вальсируя туда-сюда от пола к потолку. Убегающее солнце тоже заглянуло попрощаться. Внезапный холод обдавал тело мурашками, а настойчивый ветер невпопад свистел соловьем. Все мерзкие запахи вмиг испарились, а внезапная свежесть постепенно привела агента в себя. Мужик ругнулся под нос из-за разлетевшихся бумаг и вышел из комнаты.

Агент набрался храбрости, чтобы осмотреться. Старый разложенный диван выворачивал из себя белые ватные кишки, а залежавшаяся простынь упала на пол. У стен скопились шкафы с сервизами: их деревянная основа давно облезла, а половина стекол была выбита. На табуретке возле дивана красовался выразительный натюрморт: рюмка с водкой, разрезанный батон докторской колбасы и затупившийся кухонный нож. В пузатом ламповом телевизоре шпилили на синтезаторах архаичные электронщики в кожаных куртках и футуристических очках. Патлатый солист недвижимо и хладнокровно, словно строгий полководец, пробивал камеры взглядом, надрывая голос в поразительно звонком припеве.

— Ты живой или как? — спросил мужик, вернувшись со стаканом воды.

Агент залпом осушил его.

— Да, полегчало. Спасибо. — Он взглянул на крепкий граненый стакан. — Извините, что так вышло. Душно там, зашатало немного.

— Бывает, хули. Ты же весь день на ногах, любого зашатает. И ведь по-любому часто попадаются долбоебы типа меня. Небось, к вечеру весь мир ненавидишь.

— Да нет, все в порядке. Главное, сохранять позитивный настрой, а с этим у меня проблем нет. Да и интересно же так работать: постоянно с людьми новыми общаешься.

Мужик подозрительно на него взглянул.

— И ты сам себе веришь?

— Конечно.

— Ну понятно. Значит, платят хорошо.

Они рассмеялись.

— Надеюсь, ты понимаешь, что я просто шучу? Я ж знаю, что тебе тоже нелегко, не воспринимай мои подъебки всерьез.

— Конечно, понимаю. Все в порядке.

Агент глубоко вздохнул. Он пытался прочувствовать кожей каждое прикосновение ветра.

— Ладно. Документы мы с вами оформили, если появятся какие-то вопросы — звоните, не стесняйтесь. Не буду вас больше задерживать. Извините за отнятое время.

— Да говно вопрос, пойдем провожу тебя. Сейчас, только бумажки соберу.

Мужик нагнулся, подобрал разлетевшиеся документы и, сложив их в кучу, бросил взгляд на верхний лист. Найдя в нем что-то интересное, он сузил глаза и принялся изучать его содержимое.

— Слышь, а что здесь написано про какой-то фонд «Будущее»?

Он продолжал читать, не отрывая глаз от документа. Агент остановился в дверном проеме.

— Я же объяснял вам: это коммерческий фонд, выдающий ОПС гражданам в вашем районе…

— Нет, погоди. — Он поднял глаза на агента, пожирая его возмущенным непониманием. — Я же сказал, что не буду регистрироваться ни в каких фондах.

— Но я и не регистрировал вас. Согласно договору, вы лишь сотрудничаете с фондом, для сохранения ваших средств. Документ по закону оформляется только так.

— Лапшу на уши не вешай. Ты мне что втирал? Что никакой фонд не представляешь. Что из госслужбы пришел, помочь мне. А сам на****ел какую-то ***ню и втихушку зарегистрировал где-то.

— Нет, я же все пояснил вам как есть…

— Блять, вот так повсюду в этой стране. Вроде, сука, все добрые такие, помочь тебе хотят. А на деле — лишь бы наебать. Ты-то нормальным пацаном показался… А оказался крысой!

Мужик медленно пошел в его сторону. Агент попятился и, заикаясь, пытался его успокоить:

— Да что вы? Я же вам подробно объяснял, как осуществляется операция. У меня и мысли не было вас обманывать. Это же вам во благо делается, чтобы вы свои деньги не потеряли.

— Ну теперь-то не ****и уже. Во благо, ага.

Агент отходил, боясь повернуться спиной к разгневанному клиенту.

— Куда ты идешь-то, щенок? Куда ты собрался?

— Мы заполнили договор, я не смею больше отнимать ваше время.

— Сейчас ты, сука, отнимешь мое время.

Он схватил с табуретки нож и кинулся на агента. Тот сделал рывок, но уперся спиной в стену. Среагировав на секунду раньше, он успел бы убежать, но мужик опередил его и закрыл своей широкой тушей выход в прихожую. Он прыгнул на агента голодным волком и резко воткнул грязный кухонной нож в его печень. Дыхание на миг перехватило. Кусок затупившегося металла холодил тело изнутри, против воли выдавливая темно-красную жидкость. Мужик тяжело дышал хмелем в его лицо. Через мгновение он с усилием вытащил нож, обагрив свою футболку новыми пятнами, и еще несколько раз с размаху вогнал его в юное тело агента. Колкая боль свирепела внутри. Живот горел кипятком.

— Не того ты наебать решил, урод.

Мужик плюнул в его лицо, прикурил сигарету и спокойно ушел на балкон. Тело агента покрыли мурашки. Он наивно надеялся, что боль скоро пройдет. Потная рубашка намокла: доныне белая ткань заливалась разрастающимся красным кругом. Агент приложил ладонь к животу, но убегающая ручьем жидкость протекала сквозь пальцы. Вместе с кровью тело покидали силы. Голова закружилась каруселью, все перемешивалось в расплывчатую кашицу. Не в силах противиться слабости, агент громко упал на грязный линолеум. Он видел перед собой свои грязные кроссовки. Куча другой обуви за ними хлебными крошками вела в прихожую. Агент посмотрел на закрытую дверь, ни разу не сомневаясь, что сейчас кто-то зайдет и поможет ему. Вызовет врачей и остановит кровь. Но дверь не открывалась.

Вытекающая кровь образовала широкое озерцо, в центре которого лежало умирающее тело и уплывающим сознанием разглядывало свои последние мысли.

«А ведь все-таки подписал договор! Так или иначе, я его убедил… Интересно, кто-то другой смог бы раскусить такого непрошибаемого? Очень сомневаюсь».

Нить сознания спутывалась в узлы и теряла осмысленность. Кровь выедала пятна грязного пола и падающую сверху пыль.

«Это меня бог наказал за то, что пошутил не по инструкции… Сам заслужил, что поделать».

В соседней комнате выключился телевизор.

«Значит, сегодняшний план уже перевыполнен… Завтра можно особо не стараться, премия уже у меня в кармане».

Агент закрыл глаза.

«До повышения осталось недолго…

Главное, сохранять…

…позитивный настрой».

Его сердце перестало биться.


На балкон запрыгнул старый рыжий кот. Любимый хозяин не ответил на его ласки, пришлось искать еду в гостиной. На табуретке лежала ароматная колбаса, но вспоминая вчерашний пинок, кот не решился ее дегустировать. Он выбежал в коридор и обнаружил на полу странное тело. Раньше его никогда здесь не было. Кот с любопытством осмотрел его, подозрительно понюхал темно-красную лужицу и осторожно макнул в нее язык. Убедившись, что жидкость съедобна, он с усердием принялся слизывать ее с пола. Шершавый язык тихонечко хлюпал. Облезлый хвост развивался парусом. Грязь возвращалась с кашляющим дымом, прогоняя, к чертям, чужеродную свежесть. Исконное неизбежно.