Индиго что же делать саше?

        16.2.20

        Я не хожу на встречи диаспоры. Но пару дней назад меня затащил туда один хороший знакомый: “Тебе надо побывать хоть раз. Потом сам будешь решать”, – выразительный спиралевидный  жест ладонью показал мне – а пока слушай старших.
        Официальная часть давно миновала, и я спрятался в укромном уголке, не решаясь покидать мероприятие без старшего.

        – Не возражаете? – я на секунду приоткрыл глаза, кивнул, толком не разглядев в полутьме присевшего в соседнее кресло мужчину. – Я закурю? – опять пришлось включать вежливую улыбку, разглядывая в свете зажигалки усато-бородатое, но в первую очередь – бровасто-лысое лицо. Движения незнакомца завораживали неторопливостью и основательностью. Незнакомца ли? Периодически вспыхивал кончик сигареты, приятный дымок намекал на дороговизну. Я видел это лицо в интернете утром, интересуясь сценаристом и автором идеи “Триггера”, и потому быстро вспомнил его, психолога-провокатора.

        – Прототип? – он дважды доставал меня вопросами, почему я не могу задать хоть один?

        – Смотрите? – видимо он любил спрашивать. Ну да, психолог же.

        – Ага. С большим интересом. И даже знаю, что вас зовут Сергей…  – я ждал очередного вопроса, но он молчал. – Меня могут забрать в любой момент, а нужен совет такого специалиста как вы.

        Он продолжал молчать. Не агрессивно, даже приглашающе. И я бегло изложил ему ситуацию с Сашенькой Трусовой, добавив: “Могу завтра прислать все статьи и видео, что имею о ней”.

        Он хмыкнул, но заговорил: “Она же ребёнок, уже при славе и главное – при бдительно оберегающих её родителях… – я ждал. И он всё же продолжил. – Могу сказать только тебе, и то, если расскажешь, что тебя смущает. Фигуристки, как я понимаю, все падают. А эта ещё и рекордсменка – сам бог велел…” 

        – Пожалуй, несоответствие, – подумав, сказал я. – Именно несоответствие.

        Огонёк сигареты уже не вспыхивал, и я не видел его глаз. Как, наверное, и он моих. Но умение располагающе молчать уверило – он действительно прототип этого чудо-психолога, что каждый вечер приковывал меня к телевизору. Которому я поверил, что только так и надо помогать людям выкарабкиваться. Большинство остальных – шарлатаны.

        – Она зацепила меня своим взглядом. Последний такт музыки встретила на колене, глазами в лёд, боком к экрану. И вдруг уже глаза смотрят в меня, исподлобья, такой странный  дикий зверёк. Потом я читал, что она была простой дворовой девчонкой. И сначала поверил. А потом узнал, что спортивная семья, особенно папа, мама бросила работу, как только дочка выразила желание продолжить занятия фигурным катанием. Дико загруженный каждый день. Какой тут двор?
        Потом непонятки с первыми тренерами. Таких нашлось двое. Первая уверяет, что тренировала с четырёх лет до восьми. Не знает ни про какие ролики. И девочка не имела понятия о коньках. Хотя мама уверяла, что именно любовь девочки к роликам повела их в секцию.
        Вторая говорит, что тренировала Сашу с пяти лет. Разучила с ней все двойные прыжки.
        Обе отмечают сильный характер и застенчивость. Вы же видите – почти всё плохо стыкуется. Хотя может это и не важно. Вру, мне кажется, что именно в этот период Саша приобрела сильный комплекс. Не знаю – какой.
        Переезд в Москву в восемь (или девять) лет. Три года разучивала тройные прыжки у одного тренера, мужчины. Потом недолго у женщины. И наконец она в школе знаменитой Этери Тутберидзе.
        Ещё раньше увидела фигуристок на олимпиаде и захотела стать олимпийской чемпионкой. И ещё стать первой в чём-то. Первой прыгнуть какой-то сложный прыжок, набрать рекордную сумму баллов, ну и тому подобное. Сколько их таких. Но все поверили, что именно ей это и удастся. Стать кое в чём первой уже удалось. В 14 лет её падения носили случайный характер. Как бы случайный,  быть может. А теперь, в пятнадцать – систематический. Мне так видится. Она растеряна. Явно. То ли тем, что Этери стала больше выражать свою любовь к другой девочке, Ане. Забыл сказать – они втроём в школе Этери росли и растут, и всех снесли со своего пути. В марте кто-то из них станет чемпионкой мира. А вот до 22-го года к олимпиаде вряд ли дотянут. Но это отдельная история.
        То ли действительно разучилась справляться с волнением. Она в последних интервью сама об этом говорит:  не могу справиться с волнением – на тренировках всё хорошо, а на крупных соревнованиях – не могу…
        И последнее. Я в последние дни прочёл и посмотрел всё, что можно найти в интернете и Ютубе о ней. Такое впечатление, что она осталась без детства. Целеустремлённое движение вперёд, её же движение, по её горячему желанию отбросило как ненужное детские глупости, детские игры. Если бы она действительно была дворовой девчонкой, то не боялась бы падать. Она сама постоянно говорит: не боюсь падать, люблю прыгать. Но есть разница – бояться боли от падения и бояться самого падения, как символа неудачи, слабости. Уверен – последнее имеет место.

        – Подытожу: борьба за любовь тренера, боязнь падений, доказывающих, что она не лучшая и… Ты думаешь – есть и что-то неизвестное. И оно причина всего? – вновь вспыхнул огонёк сигареты, я увидел его прищуренные глаза. Жёсткие, задумавшиеся или отсутствующие. – И ещё – излишняя застенчивость, плюс некая дикость…
        А как она ведёт себя в интервью – заметил ли ты робость, неуверенность, периодическую отстранённость, уход в себя?

        – Застенчивость – да. В руках всегда собачка – живая Тина или игрушка. Она вообще животных любит. Добрая милая девочка. Кстати, одно время она прибавляла в каждом старте по  четверному прыжку. Что позволяло ей падать на первом прыжке и всё равно выигрывать. Она даже говорила, что ей не очень нравятся попытки ограничить в количестве четверных, слова про  детское катание, отсутствие образов в номерах. А ей лучше прыгнуть по максимуму, упасть разок. И будет нормально. Но в последний раз она упала два раза, оценки заметно просели. И даже обсуждался вопрос – брать ли её на мартовский чемпионат мира.
        Тарасова говорит: скрутка медленнее стала. Это что – ослабела Саша? уже массу нарастила? резкость потеряла?

        – Она растёт, – огонёк сигареты приподнялся, очевидно, Сергей примерял её возможные размеры. – И на подходе пубертат, о котором наверняка постоянно говорят. Ты сказал – ей уже пятнадцать.

        Обхватив ладонями затылок, я откинулся в кресле, понимая ясно после сведения всего в ряд – информация если на что и подталкивает, то как эти шаги сделать? Во-первых, что-то доузнать, во-вторых, что-то сделать. А вдруг опять что-то шоковое?

        – Значит так… Сараи поджигать не будем и её трогать тоже не сможем. Я бы, пардон, – ты скорректируй направление её желания. Вернее – сделай его конкретным: она хочет быть первой в чём-то, уникальной. Есть такая цель, что всё урегулирует. Объединит её цель с тренерской. Даже до меня доходили слухи о великой и ужасной Этери. Которая тоже не чувствует твёрдой почвы под ногами. Тренеру неловко слыть Потрошителем. В глазах обывателя она потрошит детишек – выжимает из них всё, что может и выплёвывает, приступает к потрошению следующих. Надо в первую очередь снять с повестки дня чемпионство в марте. Она же хочет быть олимпийской чемпионкой, вот и цель. За два года девочка неизбежно подрастёт, пубертат переживёт. Вот к этому и надо готовиться. Надо тренироваться по-другому. Сейчас дать максимум нагрузки организму – спровоцировать раньшие рост и пубертат. И за время этой провокации доучить эти четверные. Не сильно заботясь сведением их в единую композицию. Падения пусть станут частью плана. А как рост пойдёт, за ним пубертат – интенсивность сбросить. Акцент на композицию, скольжение, вращения. Тренироваться в щадящем режиме. Особенно морально. Свести падения к минимуму. Это есть план. И надо чётко следовать ему. Ближе к зиме перед олимпиадой вновь поднять интенсивность. Новая программа со сведением всего в целое. Организм будет способен восстановить разученное, поскольку ему дали отдохнуть в нужный момент и не гнали. И не только его, но и психику.   
        Вот так, дружок. Только не спрашивай, как всё это организовать. Сделай что-то сам.

        ***
        С чего же начать? Если раньше я придумал себе узнать почту первых тренеров, списаться с ними, ну и в таком духе, ища проблему там, то теперь – через кого, как передать послание?
        Пока хоть мыслеобразы начну рассылать тренерам и Саше, вдруг дойдут.


        PS
        Прототип – психолог Сергей Насибян, реальное лицо. Адепт провокативного метода. Все истории в “Триггере” – из его практики.
        Встреча с ним и беседа – как наваждение.
        Вот и ночью будто сон: “Я думал, – говорит он, развалившись в кресле. – О неизвестном, что ты почувствовал, есть идея. Жди”.

        Жду.