Котлеты

Котлеты

Приснул я . И четверо с нашего раёну легко вскрыли мой дипломат.
Открыл глаза я. А они вокруг стоят, зырют на меня. Разговор завели. Тое-сёе.
Одного с детства знал. Он-то и завел разговор про валюту, что ты, мол де, крутой валютчик и все это знают. Да не валютчик я , медленно с расстановкой , отвечаю я. И походу вспоминаю сон и никак не пойму, что ж меня так срубило, что я на раёне на лавке приснул. Непорядок. Совсем не аккуратно... А в дипломате двадцать котлет. Я их куда следует несу. И если не донесу будет мне нехорошо . Даже очень нехорошо. Может быть даже очень отвратительно.
Вот так я думаю , сажусь на лавке, а трое быков сразу ко мне поближе подвинулись, зассали, нож-то у меня в носке. Я привычный к ножу. Нож - он ближе всех к тебе, окромя бога.
Без ножа на раёне никак. Нож - он большой предохранитель.Моня- Безножа. Моню на Причале знают все.
Сел, значиться я, потянулся. Зевнул во весь рот.
Поднял из под лавки дипломат. Легоньким он мне показался. Открыл , и уже понял что он пустой и спрашиваю где валюта?
Быки заржали , а главный и говорит, ну вот, сам и подсветил , а говоришь не валютчик.
Ну что, теперь не бреши нам, а сказывай, где ещё грины есть. И если есть, должен нам отдать. Ты ж теперь никто. Лопатник ты пустой. И до вечера не доживешь.
Ша! Сказал я , слухайце сюда, уркаганы, я никто и до вечера я не доживу.
А вам и до полуночи не дожить. Ибо взяли вы, по простоте душевной, деньги не мои, а общественные.
Вечером в кафе, у Ашота, придет туда старичек невысокий, с шахматной доской, личной, инкрустированной мастерами заморскими. Партейку по дружбе забацаць, короля там подвигать. Королеву ублажить. Коням пешек скормить. Игра такая, понимаете, черно-белая игра. Большая Игра! И в этот вечер патовой ситуации быть не должно. А вы рушите весь эндшпиль, не дав игре и начаться.Нехороший дебют вы затеяли, дерзкий понятно, но не сыграть вам гамбит Эванса!
А ещё , скажу , за человека , который приедет к старику , наш, из нашего тупичка. Фамилия у него замечательная такая, яркая , запоминающаяся. Даже кто не слышал - сразу вспоминают.
Бродский .
Игорь.
Вы уж извините , ничего личного. Вот такой мой был монолог в их бычьи ухи.
Все четверо блатных застыли и переглянулись..
Лица их стали сперва белеть, потом краснеть, через минуту стали серыми, как архангельское утро осенью.
Их мозг ещё никак не мог отдуплить , что они попали. И это попали нельзя описать никакими словами.
Я зашнуровал коцы.
Встал, стряхнул пыль с лапсердака и говорю, так я - пошел.
Мне домой ща, Катька борщу сварила. А вечерком, в семь, я у Ашота.
Что мне Игорю Семеновичу передать-то, а?