Кимоно

КИМОНО
        Дневник Барда.
     (Из цикла «Неведомый мир»)
               
                …Ученик- это не сосуд,
                который надо наполнить,
                а факел, который надо зажечь!…
                Аристон

Предисловие.

Как-то, ради шутки, (это было в канун Нового Года) я написал на листке бумаги следующий текст:
“О, Великий Боже, о, моя мать Вселенная, дай мне желание, силы и терпение для освоения английского языка и других языков на которых говорят люди нашей планеты -  Земля. Мне очень нравится и очень хочется учить иностранные языки. Я ни о чем не могу думать, как только лишь об изучении  английского и других языков. Я верю, что очень быстро освою английский язык и буду разговаривать на нем бегло и уверенно, легко читать и понимать книги на английском языке. Это поможет мне в жизни и работе чувствовать себя более достойным, жить интересно и насыщенно. Я знаю, что Ты услышишь и откликнешься на мою просьбу. Да будет так. Аминь “.
Текст сейчас точно я уже не помню, но основная идея была именно такой, какую я привел выше. Следует учесть и то, что я никогда не занимался английским языком, и в школе и, потом в институте и на разных курсах, учил только немец¬кий. Все знают, как это в нашей школе  делается, поэтому по¬хвастаться собственно было нечем.

 После того как я написал и повесил у себя над письменным столом листок бумаги с обращением к  Великому Боже, началась цепь удивительных событий, приведших к тому, что  за короткое время  мне удалось выучить кроме немецкого, английского еще и… японский язык.
Об этих событиях и о том, чем пришлось расплатиться за эти знания, я и хочу рассказать в этой новелле.
               

Часть первая. "Экзамен".

Проистекало заключительное занятие нашего кружка английского языка, где я был, вроде как, преподавателем, руководителем и организатором в одном лице сразу. Кружок назывался: “Технический английский язык”.

Прошло всего полгода после «шутки» с Богом и я, ни разу в жизни не прочитавший ни одного английского слова, уже пытался играть роль преподавателя английского языка, что, между прочим, на мой взгляд, у меня вполне прилично получалось, судя по тому, что мои ученики  не разбежались и с удовольствием ходили на мои занятия.

Увлечение, я бы даже сказал, какое-то сумасшествие, началось уже, где-то спустя два месяца, после того как я при¬лепил к стенке этот злополучный листок с проявлением  желания учить английский язык.

За это время моя судьба сделала маленький зигзаг, который заключался в смене места работы, в поездке в Италию, где была закуплена (нашим заводом) большая партия импортных приборов, и где я воочию убедился в преимуществе английского языка, как международного языка, знание которого позволяет сносно общаться практически в любой Западной стране. Во время поездки, а мы были в Италии две недели, в любом магазине, на улице, на вокзале, кафе, ресторане, на фирмах, везде, где мы пытались что-то объяснить на пальцах, помогая себе русскими обычными  и необычными словами, нам зада¬вали  вопрос: «Ду ю  спик инглиш?» 
Никто из нас конечно не спикал по инглиш, даже девушка из нашей группы, которая окончила  в свое время Советский Вуз, и сдала все зачеты по английскому языку, не могла связать три слова.

Вот тогда то мне стало стыдно, за свою безграмотность. Но еще большая ярость во мне возникала, когда я пытался читать инструкции по эксплуатации на свои приборы, с которыми мне надо было работать. Все инструкции были на английском языке.

 В тот момент у меня в голове и родилась мысль: «А по¬чему бы не выучить этот язык?»
Сказано - сделано. По возвращении домой, за короткое время: словари, учебники, кассеты ощутимо облегчили  бюджет из моего кармана. Начались бессонные ночи, когда я, вспомнив студенческие годы, принялся за штудирование учебников английского языка.

Медленно, но упорно, я грыз: транскрипцию, грамма¬тику, лексику. А потом, когда я самостоятельно перевел  инструкцию на  прибор, радости моей не было предела. Язык мне поддавался! Я даже изобрел несколько своих приемов изучения. Например - разучивание диалогов… под гитару. Ночью на кухне, где я обычно занимался, раздавались странные песнопения. А английские тексты из учебников, я читал с секундомером, стараясь сам себе поставить рекорд в скорости чтения, добиваясь при этом идеального понимания текста.

Слова учил конечно по карточкам, используя мнемотехнику образных картинок к каждому слову. Класс! За вечер мне удавалось, не особо напрягаясь, выучивать по 40-50 слов.

Через полгода, я уже прилично читал технические тексты  в инструкциях и понимал по ним, как надо обращаться  с приборами. Все это очень помогало мне в работе.

Потом мне захотелось поделиться своими знаниями и секретами в изучении технического английского с другими. Так родился кружок английского языка, где я и стал преподавателем. По принципу – обучая других, я обучаюсь сам. Мне до сих пор не верится, что я, в то время, был способен на такой подвиг. Но мне нравилось. Я ощущал радость и необычный подъем сил. Страсть всецело завладела мной. В то время многие увлекались английским языком. Но я был настоящим сумасшедшим, фанатом в своем роде. Впрочем,  мало ли чудаков на свете. Просто мне было интересно. И еще – все это мне было нужно для работы! Я до сих пор легко справляюсь с чтением технических текстов по своей специальности, так как в свое время перевел их достаточное количество. Даже подрабатывал переводами.
Впрочем, сейчас речь пойдет о другом.

Итак, шло заключительное занятие наших шуточных курсов английского языка, которые  я вел упорно в течение двух месяцев. Группа наша была небольшая: трое, четверо новичков, с которыми мы прорабатывали первые семь уроков из самоучителя Петровой и двое ребят, прилично знающих английский, с которыми мы гоняли технические тексты из реальных инструкций, которые у меня и сейчас в избытке на рабочем месте.

Это, впрочем, нельзя было назвать даже курсами. Это была – игра. Я давал ученикам секундомер и, они по очереди соревновались, кто быстрее прочтет текст урока. Остальное прикладывалось само собой: слова, грамматика, диалоги, речевые образцы, пословицы, песни и т.д.

Но не все было так гладко, как казалось. Ведь на первое занятие  по техническим текстам, по объявлению, пришло двадцать человек, которые разбежались уже после второго занятия. А зря. И мне пришлось взять группу новичков, которые, собственно, пришли сами, прослышав о «курсах» английского языка. Я был огорчен поначалу, в том, что мне не поверили, потом успокоился. Ведь нет худа без добра. Программу по техническому переводу мы все равно прошли полностью, с двумя прибористами. Плюс - развлекались еще с группой новичков в различных сценках, которые разыгрывали на английском языке.
В конце мы устроили себе шуточные экзамены в форме спектакля. Но готовились к ним серьезно, поскольку на экзамене присутствовали наблюдатели, мной же приглашенные. Какие же курсы без экзаменов?

Никто никаких оценок не ставил, просто надо было на виду у зрителей (естественно знающих английский язык)  поучаствовать в нескольких сценках на английском языке, изобразить две лекции про компьютеры, которые выдали я и мои продвинутые ученики. Кто-то играл роль конферансье, развлекая всех шутками. Потом мы пели все вместе «Ес тэ Дей». Потом пили чай и весело подводили итоги. У всех было желание продолжать собираться и дальше заниматься. Но… я уже выдохся!  Все - таки роль преподавателя отнимала много сил и времени и психической энергии. К каждому занятию надо было готовиться. Попробуйте сами и поймете, какой это  огромный труд, особенно если в первый раз.

Я стал отнекиваться, меня что-то толкнуло, вернее «дернуло за язык», я и говорю: «А я бы хотел изучить японский язык». Все дружно засмеялись.
Веселье и чаепитие продолжались своим чередом, вскоре все разошлись, но фраза из слов, которые слетели у меня с языка, про японский язык, уже, как заноза сидели в моей голове.

Через три дня я ехал в поезде Лисичанск – Москва – Нижний Новгород в отпуск, на Волгу, на побывку к родителям.


Часть вторая. "Туннель".

Погода была замечательная. Был март месяц, начало весны. Солнце пригревало все сильнее с каждым днем. На Волге, в Пучеже, где живут мои родители, сидели рыбачки на подледном лове, спешащие насладиться своим увлечением, перед тем как вскроется лед.

Я отдыхал и душей и телом. Отбросил на время все иностранные языки, все проблемы. Были только Волга, рыбалка, родительский дом, его уют и детские воспоминания.

В то время мы частенько с отцом, но, в основном, я один, рыбачили со льда. Не сколько ради рыбы, сколько ради удовольствия и отдыха на природе.
Отцу тогда исполнилось восемьдесят лет и мы, как раз в марте, отмечали его юбилей. В тот день  приехала его внучка, моя племянница – Наташа, из Нижнего Новгорода. Я знаю ее с самого ее рождения, так как ездил с ее отцом встречать мою сестру в роддом после появления на свет этого чудного создания. Это происходило в Нижнем Новгороде (тогда город Горький), где я учился в институте и жил общежитии.

Потом моя жизнь занесла меня в далекие края и, с родственниками, которые оставались жить на Волге - в Горьком и Пучеже, виделись всего раз в год, когда я приезжал туда в отпуск.

Наташа, когда была ребенком, часто болела и большей частью времени проводила в Пучеже, куда ее привозили пожить у дедушки с бабушкой  для поправки здоровья.
Потом она закончила школу, университет, научилась играть на гитаре и мы с ней при встрече, по очереди, развлекали гостей своими песнями.

В этот раз, на юбилее отца, было все так же, как в старые добрые времена. Мы сидели за общим столом, отмечали день рождения, пели песни, шутили, разговаривали по разному поводу, делились своими увлечениями. Естественно, я рассказал, как учил английский язык, о своих «курсах», о заключительном занятии, о том, что мне понравилось учить языки и даже о том, что я хотел бы выучить японский. Сказал я это так, между прочим, по ходу рассказа, в процессе беседы за столом. Но тут моя племянница возьми и скажи: «А у меня есть самоучитель японского языка и словари!..»

Вот эта ее фраза и решила все. Я, затаив дыхание и надежду, спросил, не сможет ли она быть такой любезной и подарить или продать мне эти учебники? К моей радости, она ответила, что с удовольствием сделает мне подарок, что  купила эти учебники так, на всякий случай, и учить японский, скорее всего, не собирается. Меня это устраивало, и было очень здорово!

Спустя несколько дней, когда я заехал на обратной дороге к своей сестре в Нижнем Новгороде, после всех обычных церемоний при встрече, я уже держал в руках вожделенные учебник и словари японского языка.

Естественно, после получения их, поблагодарив племянницу за подарок,  раскрыв с интересом вновь приобретенное богатство, я, впервые в жизни,  ощущал, как держу ключ    к тайнам загадочного для европейца языка, к тайнам его письменности, к этим необычным иероглифам. Страха не было. Было ощущение предстоящего необычного приключения. Душа моя пела от  какого – то радостного ожидания встречи с чем-то  новым и загадочным. Таким, в моем представлении, был японский язык.

Окрыленный опытом самостоятельного изучения английского языка, я нисколько не сомневался, что японский язык так же будет мне доступен и  надеялся, приложив определенные упорство и труд, осилить его.

Но оказалось не все так гладко. По началу вроде бы все шло, как обычно. Еще в поезде, по дороге домой, к себе в Лисичанск, лежа на второй полке, я начал читать самоучитель японского языка. Первый урок, второй, третий. Все ясно и понятно. Дома, вернувшись к своей обычной жизни, я часть времени посвящал изучению.

Все так же, как и раньше, используя карточки, идиомы и все другие хитрости,  быстренько прошел несколько уроков по учебнику.

Через короткое время, я уже мог кое что сказать по - японски. Уже имел возможность поздороваться, спросить: как дела, как звать собеседника, сколько стоит какая-то вещь, и так далее, обычные бытовые темы.

До пятого урока тексты писались японской азбукой – хираганой, это, где-то около семидесяти знаков. Я их запомнил и научился писать с помощью карточек. Наконец с пятого урока пошли иероглифы. И вот тут-то начались фокусы.

Были: и карточки и анализ каждого иероглифа по ключу, по составляющим компонентам, сравнительная лексика и аналогия с китайским языком, онное и кунное чтение, потом чтение текстов на скорость, заучивание всего текста наизусть. То есть, я применял все известные  мне способы освоения  и опыт, накопленный на английском языке.

Если первые уроки давались мне легко, но чем дальше, тем они становились все труднее и труднее.

Было впечатление – как я, начав рыть туннель, сначала встретился с мягкой глиной, то потом пошел гранит, который действительно надо было в прямом смысле грызть, долбить, крушить, взрывать.

И что интересно, пройдя, с большим трудом, несколько уроков этого «туннеля», оглядываясь назад, я обнаруживал, что тот кусок, который я прошел, оказался засыпанным, снова тем же «гранитом», правда, более «рыхлой» структуры.

 Иероглифы никак не хотели оставаться в памяти. Когда я работал над текущим уроком, я их помнил. Перейдя к следующему, по прошествии некоторого времени, кандзи из предыдущих уроков забывались почти на две третьих, и мне приходилось возвращаться назад, что меня очень огорчало и задерживало мое продвижение в изучении японского языка.

Надо было искать новые способы запоминания чтений и значений этих каверзных крючков, называемых иероглифами, лишенных всякой логики в своем начертании, тем не менее, используемых японцами и китайцами для своей письменности уже несколько тысячелетий.

Я догадывался об этих способах: медитация, раскрытие, транс-состояние. Но теперь, мне предстояло сначала освоить эти способы вхождения в это особое состояние своего сознания, когда открывался  прямой путь в подсознание и когда происходит четкое и надежное запоминание того, что ты хочешь запомнить. Все это предстояло мне пройти!...
В то же время, я стал замечать, как быстро седеют мои волосы.


Часть третья. "Японские приколы".

В самом начале периода увлечения японским языком, все казалось игрой.
 Так, например, фразы:
 «Коннити ва» - Здравствуйте!
 «О гэнки дес ка?» - Как здоровье?
«Аригато, гэнки дес» - Спасибо, хорошо! – гуляли по цеху, где я работал, и со мной иначе, как «по-японски» уже не здоровались, в шутку разумеется. Я даже пытался увлечь кое-кого вместе заниматься японским языком, что бы было веселее. Только таких желающих не нашлось, и такая, например, фраза: «Домо аригато годзаимасита» - Большое спасибо, - всем шутникам была уже не под силу. Тут стояла грань, где игра превращалась в труд, и эту грань переходить никто не собирался.
Мой напарник, правда, выучил еще одну фразу:
«Иппаи яримасе!» - Давай выпьем!

В том же году, летом, шестого июля, на свадьбе моей дочери, перед гостями было зачитано «послание» от японского императора, на японском языке, с напутствием молодоженам, и с переводом на русский язык.  Автором, как вы догадались, был опять же - Ваш покорный слуга.

Несколько речевых образцов на японском языке, чтобы «послание» выглядело правдоподобно и несколько полезных советов для молодоженов из книги Д.Карнеги, на русском языке, играющих роль переведенного текста, явились фурором на свадебном веселье. Все гости радостно выражали свой восторг после каждой японской фразы.

Хорошо, что в зале не было ни одного японца, иначе бы меня с восторгом растерзали за такие напутствия молодоженам, как, например:
«Коно киппу ва икура дес ка?» - сколько стоит этот билет?
Или еще:
«Цкацэту ва доко дес ка?» - где находится метро?
Но гости этого не знали, поэтому мое выступление выглядело вполне реально и смешно, что и требовалось доказать.


Часть четвертая. "Песня о Японии".

Жизнь продолжалась своим чередом. Я работал на заводе прибористом, занимался на даче огородными делами, по вечерам учил японский, по дороге на работу повторял слова, иногда ездил на рыбалку на своем «Запорожце», не сколько ездил, сколько его ремонтировал, занимался с младшей дочерью английским языком…

Но, иногда, я… сочинял песни! Мой параллельный мир песенного творчества продолжал жить своей жизнью. Поскольку новое увлечение японским языком, не могло не найти отражения в моей песенной стихии, то вскоре родилась песня – «Кимоно»,  о том, как я познакомился с японской девушкой, полюбил ее (что возьмешь с барда?), но, поскольку, эта девушка жила в Японии, а я в Лисичанске, то только память о ней осталась от нашей встречи.

 Казалось бы обычный сюжет. Впрочем, ничто не остается бесследно. Мысленный образ, созданный в моем воображении, уже стал переходить в  реальность.
Некоторое время, я пел эту песенку для себя и друзей. Потом пришли другие песни. «Кимоно» отошла на второй план. И я никак не предполагал, что встречу эту девушку наяву. Звали ее Сатоми.

Впрочем, обо всем по порядку.

В конце лета, моя дочь с зятем, у которых я на свадьбе выступал с «японским посланием от императора», уехали в Америку, где зять должен был заканчивать учебу в одном из учебных заведений. Естественно, зная и помня о моем увлечении японским языком, они, живя там, обращали внимание на все, что касалось Японии и писали мне об этом. Будь то: японский ресторан, магазин, японские студенты – им все было интересно.

Через некоторое время, я получил от них в подарок набор аудио кассет учебного курса японского языка, правда, в английско-японском варианте, что меня нисколько не смутило. Когда я начал слушать эти кассеты, все английские и большинство японских слов, были мне уже знакомы. Таким образом я убивал двух зайцев – повторял английский язык и продвигался в японском.

Через некоторое время, из письма от моей дочери я узнаю о том, что они познакомились с японской девушкой, которая училась видимо в том же университете, что и зять а также занималась на курсах английского языка вместе с моей дочерью.

Тут уж я не упустил своего шанса.

Быстренько пересняв на ксероксе страницы с текстами из моего самоучителя, предварительно условившись с зятем о своей затее, я переслал ему копии, с просьбой договориться с японской девушкой, если ее не затруднит, начитать эти тексты на магнитофон.

Не сразу, а спустя довольно-таки ощутимый отрезок времени, я получаю из Америки кассету с записью!...

Это было счастливое мгновение! Всегда, когда исполняется твое желание, пусть даже небольшое, это – всегда поднимает настроение. Я слушал эту кассету, как музыку! Некоторые тексты, которые успел выучить, я узнавал в голосе этой неведомой, далекой японской девушки и…почти все понимал! Чем больше я слушал эту кассету, тем больше и больше улавливал знакомых японских слов. Темпы изучения японского языка значительно ускорились.

Я был благодарен и своим детям и той неизвестной японской девушке за оказанную помощь с текстами.
 
Казалось бы наступила тишина.

Там, в Америке, у молодоженов, то есть у моей дочери и ее мужа – родился сын, мой внук. Зять закончил учебу и они все втроем приехали домой, в наш родной город Лисичанск, хотя (по их словам) у них была возможность остаться в Америке. Желание вернуться домой оказалось сильнее, чем все соблазны американской жизни.

Сколько радости было по их возвращении, сколько застолий. Когда суматоха от встречи улеглась, однажды, дочка передает мне конверт. В нем оказались фотографии и адрес той японской девушки, которая диктовала в микрофон для меня учебные тексты. Эту девушку звали – Сатоми.
 
У меня даже сердце екнуло от волны какой-то необыкновенной, далекой тайны, загадки этого послания, равносильному посланию с другой планеты, загадочной Аэлиты с Марса.

Собственно так оно и было. Попробуй ка съездить в Японию из нашей «могучей», незалежной Украины на зарплату в сто долларов. Так, что эти фотографии и адрес для меня были только экзотикой и ничем практически реальным.

Я мог бы написать ей письмо, и, даже написал его, на японском языке, но не отправил, не знаю почему. Этот, может главный шаг к своей мечте, остался не завершен. Мечта так и осталась стеклянным цветком. Было немножко грустно. Но  оставил все как есть. У этой мечты не было будущего – так думал я.
Но, как оказалось, ошибся. Сюжет песни, которую я написал два года назад, ожил  вдруг реальностью…


Часть пятая.  "Сатоми".

Прошло какое-то время.  Еду я снова в отпуск, в свой родной город на Волге – Пучеж. Странно даже, но в этих  поездках каждый раз что-то происходит.

 Май месяц выдался на удивление теплым. Во всю буйствовала весенняя зелень травы и листьев. Я стоял у билетной кассы на автобусной станции в Нижнем Новгороде, собираясь взять билет на очередной рейс до конечного пункта своего маршрута. Пассажиров было мало. Автовокзал пустовал.

До отправления моего автобуса оставалось еще два часа, поэтому я не торопился, спокойно купил билет и, еще не успел отойти от билетной кассы, вдруг слышу позади себя мелодичный, молодой, женский голос, который произнес буквально следующее:
- Врадимирофу маде, киппу кудасай.- Это были звуки японского языка.
 
Я невольно обернулся и увидел девушку, японку, в красивом кимоно, которая на своем языке обращалась в билетную кассу, протягивая деньги, видимо намеревалась купить билет на автобус.
- Киппу, онегай симас. – Билет, пожалуйста!

Кассирша смотрела на нее удивленно, не понимая, что хочет от нее эта японская девушка. В потоке японской речи, было понятно только одно русское слово – Пожалуйста,- которое девушка повторяла каждый раз, заканчивая очередную фразу на японском языке.

Я невольно прислушивался к японской речи, кое что разбирая из того, что она говорила, при этом с огромным интересом рассматривал эту девушку, которая, как волшебный цветок возникла у меня за спиной, что я даже не заметил ее появления, совершенно не ожидая, что такое может быть когда-то, в нашей стране, на заброшенной, грязной автостанции.

Наконец, я опомнился, японские слова как-то сами выскочили у меня:
- Сумимасен, нани о хоси дес ка? – Извините, что Вам угодно? – Аната ва нихондзин дес ка? – Вы – японка?

Девушка тоже удивленно повернулась ко мне, услышав японские слова от незнакомого человека, учитывая действительно экзотическое (по крайней мере, для нее) место, где все это происходило.

Глаза ее встретились с моими. У меня по сердцу пробежала волна восторга и необыкновенной радости, волна прикосновения к какому-то неведомому, далекому  миру, и в то же время бесконечно близкому и прекрасному.

- Сумимасен, нихонго ханасимас ка? – Извините, Вы говорите по японски? – произнесла она с любопытством и надеждой глядя на меня, явно обращаясь ко мне за помощью в той непонятной ситуации при покупке билета.

Кассирша и другие пассажиры на автовокзале с удивлением наблюдали эту сценку, ожидая, чем же все это кончится.

- Хай, сукоси дес. Нихонго бенке о симас. Нани о хоси дес ка?- Да, немного.  Я учу японский язык. Чем могу помочь?
- Врадимирофу маде киппу икитай но десу га. – Мне нужно купить билет до города Владимир.
- Мондай най дэс. – Нет проблем, - отвечаю я. Видимо она сразу поняла меня, протянула мне деньги и показала рукой на окошечко кассы.

Да, это все происходило, как в замедленном кино. Время, как будто, остановилось. Сейчас же я снова вернулся в реальный мир. Быстро сообразив, что делать, обратился к кассирше с просьбой продать один билет до Владимира, и протянул ей русские деньги, которые мне дала японка. Теперь она стояла молча, наблюдая за моими действиями, поглядывая то на меня, то на кассиршу, пока я покупал для нее билет.

Наконец, билет был куплен. Получив его и сдачу, я протянул все это девушке в кимоно.

- Домо аригато годзаимасита,-улыбнулась мне она, - большое спасибо. – Врадимирофу басу юкки нан дзи дэс ка? – во сколько отправляется автобус на Владимир?
Я посмотрел на расписание, на часы. До отправления ее автобуса оставалось минут десять.
 
Далее запас японских слов у меня иссяк, или просто от волнения я все позабывал, поэтому стал говорить смешивая в кучу русские, английские и японские слова, потом, в конце концов, на пальцах показал ей, что через десять минут будет посадка и отправление.

В ходе этого объяснения, мы вышли из здания автовокзала и остановились на посадочной платформе.
Вещей у ней с собой практически не было, кроме небольшой сумочки  и легкой накидки на случай дождя или ветра.

Она вела себя непринужденно, весело поглядывая вокруг, что-то оживленно мне рассказывая на японском языке, думая, наверное, что я ее понимаю. Но в таком быстром потоке слов, я успевал выхватить только название города - Владимир, в котором звук - «эль» заменялся звуком – «эр», поскольку в японском языке звук «эль» отсутствует.

Собственно и так было все ясно. Человек едет в город Владимир – исторический город, на экскурсию, явно не на долго, скорее всего, на один день, посмотреть город, входящий в Золотое Кольцо России, с намерением к вечеру вернуться обратно.

Подошел ее автобус для посадки. Открылись двери, пассажиры, не спеша, стали заходить, предъявляя билеты водителю. Я показал девушке знаками, что пора идти.
- Икимасе! – Пойдемте!..

Помог ей войти в автобус. Все происходящее казалось мне похожим на сон или сказку. Посадка закончилась. Пришло время отправления. Девушка сидела возле окна, смотрела на меня и прощально махала мне своей маленькой ручкой. Мне оставалось только улыбнуться ей. Тут я вспомнил, что забыл спросить, как зовут ее.

Вскочив на подножку автобуса, поскольку двери еще не были закрыты, нашел ее взглядом, помахал ей рукой и крикнул:
- Аната но намае ва нан дэс ка? – Как тебя зовут?
- Сатоми, - был ответ.
Сердце у меня остановилось. Миллион мыслей и предположений мгновенно пронеслись у меня в голове. А вдруг это та Сатоми, или только совпадение имени, и как это все могло случиться?

Я успел только крикнуть в ответ:
- Ватакуси ва Александр дэс. Домо аригато годзаимасита! Сайеонара! – До свиданья!

 Шофер автобуса включил двигатель. Я соскочил с подножки.  Двери закрылись и автобус отъехал.

Я остался, а она уехала. Больше я ее не видел. Как прошла ее экскурсия во Владимере? Где она жила в Нижнем Новгороде? Как вообще она оказалась в России? Практически не зная русского языка. Почему я не поехал с ней? Может ей была нужна моя помощь? Судьба сама поманила меня, приблизив мою мечту, но я не услышал ее голоса.

Это был второй знак. Я же струсил, а, может, просто не догадался, свернуть со своей мещанской, обыденной колеи. Так тебе и надо, идиот. Вряд ли представится еще такой случай. Судьба тоже имеет терпение и если не следовать ее знакам, она забывает о тебе, или просто оставит тебя в покое, если ты большего не заслуживаешь.

От чего все это зависит? А ведь начиналось с простого. Я сочинил песню, которая называлась – «Кимоно». Как там в ней последний куплет?
              … Снова вечер закрыл окно,
                Снова капли дождя в пыли,
                Только быть нам с тобой не дано,
                Лишь твой голос зовет вдали…
Все правильно. Что сочинил, то и произошло на самом деле в реальной жизни. И винить ни кого не надо. Ты сам в своей песне создал образ несбыточной мечты.
А впрочем, не все потеряно.  Ведь я могу сочинить новую песню, где будет счастливый конец, где будет встреча навсегда.


Часть шестая. "Иероглифы".

Прошло еще некоторое время. У меня из головы не выходила та мимолетная встреча с девушкой из Японии, которую по странности тоже звали Сатоми. Вернувшись к своей обычной жизни, я вновь занялся японским языком.

Иероглифы, по прежнему, смеялись надо мной, играли со мной в прятки. Только-только уже с ними подружишься, как они, хитро улыбаясь, исчезают и приходится снова вытаскивать их на свет божий из словарей и своих записей.

Так повторялось бесконечно. Я не падал духом, игра – есть игра, но в этой игре я учился играть лучше. Вспомнил, что в Китае, где придумали иероглифы, первоначально их рисовали кисточкой и тушью.

В магазине купил  и то и другое, придя домой, стал учиться рисовать знаки кандзи, представляя себя китайским монахом, который переписывает древние манускрипты, сидя в тесной каморке, при коптящем пламени светильника, переписывая себе в книгу тайны великих магов, завещания императоров, ученых философов.

Оказалось, что рисовать иероглифы кисточкой очень интересно, они выходили очень похожие на те, что мы видели на китайских календарях и картинках. Но этот художественный прием нисколько не помог мне при запоминании тех двух тысяч знаков, которых было бы достаточно для чтения книг и газет на японском языке.

Чтобы перевоплотиться в японца, человека другой расы, я взял на японском языке одну из книг, привезенных мне из Америки, и начал переписывать ее кисточкой в большую амбарную тетрадь. Каждую ночь сидел до двух часов, при свете свечи, и  упорно рисовал непонятные знаки один за другим, как они были в этой японской книге.

Постепенно я начал понимать, о чем эта книга.  Знаки повторялись. Я узнавал их в тексте. Начали всплывать в памяти те, которые я изучал ранее, и, оказывается - знал их значение! Те знаки, которые повторялись чаще всего, разыскивал в словаре и выписывал отдельно.
 
Чуда никакого не свершилось. Это был отчаянный, огромный труд, по расчистке «туннеля» от завалов гранита, когда неведомый язык не хотел со мной дружить и мне приходилось доказывать ему свою верность таким вот способом.

Такие фокусы продолжались до тех пор, пока, случайно, проездом, в Москве, в одном из книжных магазинов не купил книгу Адиля Талышханова - "Путь бесхвостой птички", где с помощью мнемотехник объяснялось, как запоминать иероглифы.

После этого дело пошло на лад, все стало ясно и понятно. Идеи Адиля, в дальнейшем, мне удалось продолжить и развить, в результате я сам стал писать учебники по японскому языку.


Часть седьмая. "Японский без паники".

И еще один знак судьбы. Как – то раз, ремонтируя чей-то магнитофон «Сони», японского производства, проверяя радиоприемник на коротких волнах, вдруг слышу японскую речь! Не может быть! Ведь до Японии далека дорожка, даже для коротких волн.

Потом уловил японскую речь вперемешку с немецкой. Слушая дальше, понял, что идет какой-то урок японского языка, передаваемый немецкой радиостанцией. Вот это удача! Уж теперь то я ухвачусь за эту радиостанцию. Наверняка эти уроки будут повторяться и в другие дни, и, поскольку, немецкий язык я понимал тоже, то мне достаточно знать о чем пойдет речь, главное – японский язык! Вот оно где!

 Я сразу же включил запись этого урока, чтобы потом более внимательно прослушать.

Наконец передача кончилась. Она называлась – «Японский без паники», передавалась один раз в неделю (это надо же так было совпасть) и была посвящена элементарному курсу японского языка.

Все японские слова этого урока, мне уже были знакомы и они даже помогали мне понять немецкую часть урока. Вот здорово!..

Однако на этом сюрпризы не кончились. После передачи на немецком языке, пошла на роднейшем русском, которая называлась – «Радио Японии», передававшая новости, музыку и … уроки!

До сих пор у меня живы записи этих уроков. Сорок штук. Чего там только нет. Тексты, песни, диалоги. Простые, сложные. Богатейший материал. Ценность его, правда, могут оценить только те, кто изучает японский язык.  Для остальных же это -  просто  пустые звуки.

Весь курс я записывал почти полгода. Потом эта станция почему-то исчезла из эфира. Напрасно крутил я ручку настройки в определенный час передачи, ее не было…

- Наверно отключили за неуплату электроэнергии, - подумал я и успокоился. Видение исчезло. Мне хватало «гранита» в моем туннеле, который я рыл с помощью самоучителя Лаврентьева.
 
Продвигался я теперь еще медленнее, чем раньше. Сопротивление нарастало. И вот, где-то в середине учебника, уроке на семнадцатом (всего их двадцать пять), я выдохся совсем и остановился окончательно. Я не мог идти дальше. А занимался только тем, что повторял пройденные уроки, пытаясь удержать в памяти то, что уже преодолел.

Мой «туннель», позади меня, рушился на глазах.
- Ничего,- думал я, - мне ведь никогда не поздно начать все с начала. И начинал. Раза два – три. Дойдя опять до семнадцатого урока, уже не помнил половину того, что было раньше.
- Неужели я такой тупой? – спрашивал я себя.  – Надо сделать перерыв и подумать о причине поражения.

Вновь прозвучали в душе слова из «Алхимика», Пауло де Коэльо: «Если ты чего-нибудь очень хочешь, вся Вселенная будет способствовать тому, чтобы желание твое исполнилось».

Значит все дело в желании. А какое у меня желание? Выучить японский язык? А зачем? Стоп. Вот где камень преткновения. Я учил японский потому, что мне было интересно учить его, желание заключалось в этом. Естественно оно и исполнялось. Я мог учить язык бесконечно и не выучить.

Надо иметь цель. Язык это не цель.  Только средство общения. А какая же у меня цель? Предположим – поехать в Японию, найти там Сатоми. Спеть ей свою песню. А, что, не плохая идея! Знание языка приложится, когда будет настоящая цель!
С этого момента я начал готовиться к поездке в Японию.

Но на что, на какие шиши?

Тут я вспомнил о радиостанции - «Радио Японии». Что если написать в редакцию, попросить, может они, что нибудь придумают? Скажем, найдут какого-то японского капиталиста, которому нужен репетитор по русскому языку. Чем не вариант? Размечтался!...

Так, где же адрес этой радиостанции? Я перерыл все свои кассеты, еще раз все тщательно прослушал. Наконец мне повезло. Среди шума эфира, от не очень качественного приема, на одной из кассет, на которых были записи уроков, я услышал, как диктор, женщина назвала адрес редакции с приглашением писать письма для всех желающих. Как раз это мне и было надо.


Часть восьмая.  "Радио Японии".

Найдя адрес японской радиостанции, отправляю туда письмо, приблизительно следующего содержания: « Я, такой-то, такой-то - парень с высшим образованием, увлекаюсь японским языком, знаю английский, немецкий, сочиняю стихи и песни, хочу поехать в Японию, встретиться там со студентами, изучающими русский язык, рассказать им о нашей стране, спеть им свои песни под гитару. Не будет ли редакция так любезна, помочь мне в осуществлении моей мечты и организовать мне такую поездку в Японию.

Кроме того, мною написано несколько песен по мотивам произведения Джеймса Клавелла – «Сегун», на сюжет которого в Японии был снят одноименный фильм. Я хотел бы также встретиться с создателями этого фильма, чтобы подарить им свои песни».

Напечатав это письмо на своем допотопном компьютере, приложив к нему тексты своих трех песен: «Кимоно», «Блэксорн», «Эразмус» а также программу со списком песен для выступления перед студентами (если такая возможность предоставится), купив на почте конверт международного образца, написал адрес редакции Японской радиостанции английскими буквами – с чувством исполненного долга, опустил письмо в почтовый ящик.
Уф! Икимасе!…
 Теперь моему провидению не к чему будет придраться. Я сделал все, от меня зависящее. Теперь его очередь поработать.

В моем распоряжении (по моим предположениям) было месяца два-три на подготовку.

Во-первых, надо было повторить японский и английский разговорные языки, дабы я мог там, в Японии (а вдруг все получится) хоть как-то разговаривать с тем, кого встречу.
Во-вторых – отрепетировать  программу выступления своего концерта, перевести на японский хотя бы названия песен. В третьих – купить приличную одежду для поездки, так, как везде известно, что встречают гостя по одежке, провожают по уму.
 
Я снова достал все свои кассеты с японским и английским языками, отсортировал их, затем сделал из всего множества материала по три кассеты на каждый язык, включил плейер и теперь с ним не расставался.

Эти шесть кассет предстояло выучить наизусть на уровне подсознания (это, когда любая фраза «от зубов отскакивает»).

Я их «гонял» одну за одной, то английскую, то японскую, пока они мне не надоедали.  Постоянно поддерживал в себе желание и настрой, как можно лучше запомнить содержимое.
Одновременно занимался гитарой, отрабатывал свою программу по трем вариантам, в расчете на два – три часа выступления.


Часть девятая. "Ответ".

Прошло четыре месяца. Наступил май. Успех в языках, на мой взгляд, был ощутимый, я понимал и мог мгновенно произнести любую фразу из намеченного списка. Правда, практики в разговорной речи мне не хватало.
 
Начались дачные заботы.
 
И тут мне пришел ответ из Японии. Красивый, фирменный конверт, на котором выделялась марка с изображением восходящего солнца.

Редакция радиостанции «Радио Японии» сообщала, что письмо мое вызвало интерес, переведено и отправлено в Токийский университет, на кафедру русского языка, еще одна копия – в киностудию, снявшей фильм «Сегун».
Это было хорошее письмо. Теперь все зависело от того, понравятся ли мои песни тем, от кого зависело решение, от моей  удачи, от воли Всевышнего…

Эпилог.

Вернувшись из Японии к себе домой, я долго не мог забыть эту интересную страну, этот удивительный мир посреди океана, на котором разместилась древнейшая семья японского народа.

Сколько было впечатлений! Вновь и вновь переживал все в своей памяти. Поездки, встречи, песни. Люди с сияющими раскосыми глазами. Женщины в нарядных кимоно. Море, скалы, цветущая сакура. Огромные, красивые  города. Магистрали и машины, каких нигде больше не встретишь. Небоскребы, широкие улицы, подземные синькансэны.

  Я не мог забыть глаза Сатоми, которая с грустью и надеждой смотрела на меня при расставании. Но время мое кончилось, мне надо было уезжать. Что будет дальше?

Потом получил от нее письмо, на японском языке.
Я читаю его вновь и вновь, пытаюсь понять между столбиков из замысловатых знаков, смысл  Жизни и тайны Книги Судеб.
Еще некоторое время спустя, я получил денежный перевод – гонорар за песни к фильму «Сегун». На эти деньги я смог приобрести хороший компьютер и начать печатать на нем свои новые стихи, песни, новеллы.
 Да будет так. Аминь. Приснится же такое.