Райское мычание коровы

        Большая опрятная корова уважительно несла вымя, переполненное парным молоком. С сосков ее капали белые капли в дорожную пыль. Корова пришла с ночных лугов, пахнувших ароматами травами. В большом ее вымени спрятан запах душистой травы. Широко распахнув мягкие губы животное  издало убедительный звук – я пришла, пора вставать. В ответ ей стукнула белеющая в сумерках калитка. Из нее вышел Финоген, наш герой, лет пятидесяти, сухощавый, невысокий, подвижный мужичок. Улыбаясь, он шлепнул корову по  крупу, пропуская ее в ограду.

Увидев меня с удочкой и ведром, спешащего на утренний клев, он обрадовано предложил:

– Подожди, я с тобой, корова дома, я свободен. Прихватив удочку, ведро и банку с червяками, через пару минут он бодро зашагал впереди – в Ольховые  лога пойдем:
 
- Там с утрянки крупный окунь клюет – выдал он мне свой рыбацкий секрет. Стало ясно, с ним будет не скучно. Мы спустились с холмов, на  которых кривыми рядами располагались деревянные избы к пойме высохшей речки. В ложе ее, вместо бурной водной глади, среди бело-коричневых песков тек ручеек. На песке располагалось разномастное – черное, пестрое, красно-коричневое стадо телят. При виде Финогена коровьи подростки миролюбиво замычали.

- Молока просят – пояснил Финоген – это все мои дети, - я их сделал,  я их отец - сказал он горделиво, и пояснил, я работаю осеменатором. Телята, словно принимая его отцовство, тыкались  мордочками в его брезентуху, жевали ее затертые концы, лизали ему руки.

      Финоген был доволен, счастлив, гладил телячьи физиономии. Увидев – мою удивленную физиономию, снисходительно поясняет – их много у меня, по расчетам у меня лучший показатель выхода телят на 100 коров – 102 головы  в этом году было. Не веришь? А почему? У других и 80 телят большое достижение. А я секрет знаю. Мне его один ветврач подсказал, интересный был мужичок. Он еще в ГУЛАГе сидел, потом наукой занимался. Теперь же он помер – царство ему небесное. Может у него  другое царство, засомневался Феноген - католик он был. Все равно в этой жизни он счастлив не был, а  в той он достоин лучшего. Секрет его заключался в том, что коров надо  случать раньше, тыкать их надо прямо в кровь во время течки - Финоген показал, как он это делает – поднял руку на уровне плеча и двинул кулаком вперед в пустое  пространство. Нагляднее наверное трудно было продемонстрировать, очень убедительно. Я почувствовал неловкость.  Даже уши у меня покраснели. Почувствовав это, Финоген повысил голос, настойчиво. убедительно громко произнес:

- В кровь тыкать будешь – 102 теленка на 100 коров получишь. Если б власти так с бабами поступали, давно бы президентскую программу по поголовью наделения  выполнили – неожиданно подытожил он.  И пояснил:

- Делать что-то надо, в деревне народу совсем не осталось. Раньше как было, власть далеко, а нам любо, вольготно, сами со всем справлялись. А теперь по другому, власти нет – нам худо.

Ольховые лога – небольшие заливные озера в пойме реки, соединенные между собой глубокими висками. Через пол часа рыбалки уже было наловлено полведра крупных окуней. Еще через полчаса была готова уха.  К ухе Финоген припас в металлической фляжке – 250 граммов водки. А дальше все шло согласно расписанию, известному всей деревне – если Финоген принял на грудь – обязательно будет произнесена речь в защиту престижности труда осеменатора.

    Ты смеешься, все смеются, а осеменатор опасная профессия. Надо корове стельность проверить, а как? Корова не баба, весу  в ней поболе будет. Проверить ее можно, если руку ей под хвост до самого плеча просунешь. Рука до плеча, а она скотина, животное. В ней весу полтонны, а вдруг ей не понравится что-нибудь? Повернется, раз и рука сломана, нет цельной руки, есть перелом. Тут секрет есть, перед проверкой желательно скотину горячим напоить, а в питье браги добавить. По горячему и  хмельному рука легче идет. Корова даже ласкова мычать будет.
Рыбалка наша закончилась к полудню. Уже к обеду с тяжелыми ношами мы возвратились в деревню. Возле калитки щипала травку уже подоенная корова. Увидев хозяина она вопросительно два раза промычала.

Финоген же протягивая мне на прощание худую жилистую руку с черными трещинами пальцев грустно произнес:

- Ждали мы в деревне коммунизм, ждали капитализм. А он быть не сулился. Так видно с коровами и помрем, другой жизни не увидим.