Деревенская жизнь

  По рассказу моей матери я родился вечером  в ненастный день  в конце ноября в предзимье, роды принимала Анна Матвеевна, местная бабка- повитуха.
 В раннем детстве запомнилось только  то, что выходило из обычного хода жизни. Наша семья сидела за столом, ужинали, я своей маленькой ручонкой, незаметно сзади, пытался оторвать кусок обоев, мама заметила мою шалость. Она взяла мою руку положила на стол, отругала,  папа внимательно посмотрел на меня.  Я заплакал, убежал с ужина голодным.
 Март 1953 года. Умер  И. В. Сталин, конюхи пришли в избу обогреться, перекурить, неторопливо вели разговор о том, что будет после  Сталина. Инвалид  прошедшей войны  Алексей предрекал  сумятицу, хаос. Папа объяснил, что  катастрофы  не будет, жизнь продолжается, возможны  улучшения.
   Почтальон  дед Николай  принес  траурную газету  «Правда», где помещались снимки И.В.Сталина в гробу и статьи руководителей партии.

 Помню - раннее лето, вечер. Папа, мама, старший братик  Ваня и я пошли в кино, в клуб, который  размещался на  другом  конце деревни Бородино.  Вошли в здание, сели на деревянные скамейки, погасили свет, что-то  зажужжало, на большом белом полотне-экране появились  движущие  различные картинки , громкий четкий разговор. В киножурнале  показывали  африканских зверей: полосатых зебр, двугорбых верблюдов, гривастых львов и так далее. Согрелся, успокоился, уснул, домой возвращался у папы на руках. В этом же году клуб сгорел.
 Конец августа,  бабушка и прабабушка  серпами   сжали  рожь на поле у большой яблони. Из снопов сложили стойки: пять снопов устанавливали на жнивье в группу колосьями вверх,  шестой сноп, колосьями вниз, накрывал их. В стойках зерно дозревало, сушилось.
   Затем прабабка сделала из соломы две  смешные куклы. Она взяла пучок ржаной соломы без колосьев, верхнюю часть немного загнула, перевязала  суровой ниткой, получилась голова, завязала пучок в середине, сделала туловище. Внизу  солому разделила  на две части, развела в стороны, завязала их и получились ноги. Несколько соломин  протянула через  тело будущей куклы  и  выполнила руки.  В лицо вставила две маленькие палочки – это глаза, рот нарисовала  красной краской, сделанной из свеклы. Эти куклы были нашими единственными  игрушками. Они были не  долговечными.
   Бабушка научила вырезать из газет человечков: мужчин и женщин. Папа притащил с работы перегорелые электрические пробки, сломанные пластмассовые электрические коробки, розетки  и выключатели, которые мы использовали как игрушки.
   Зимними вечерами при свете керосиновой лампы  на единственном старом столе мы рисовали цветными карандашами дома, машины, деревья и другие знакомые предметы на белых листах  бумаги, привезенных  в подарок тетей Зиной. 
  Осенью 1955 года тетя Зина привезла к нам в деревню свою дочь  Галю, сама же поехала лечиться в  Крымский санаторий по путевке. Галина часто плакала, просилась к маме, мы ее утешали, как могли, придумывали разные игры,
    В середине октября выпал первый снег, оделись теплее, взяли металлические санки с деревянным настилом и побежали кататься  с горки,  прозванной Журавкой. Снег слегка запорошил землю, его было ещё мало и санки плохо скользили, часто заезжали в  забор соседки  тети Мани, состоящий из колючей проволоки с вплетенными в неё прутьями. В гору санки приходилось тянуть вдвоем, с горки спускались втроем, сестричку сажали на сани  в середине, между братьями.
  Галя  скоро устала, стала хныкать. Мы потащились домой, разделись, мокрую одежду отдали  бабушке на просушку, сами залезли на теплую лежанку печки, грелись и играли в нехитрые детские игры.
   
  В начале апреля 1954 года дедушка Василий Иванович  привез из Новоуситовской  больницы маму и маленького братишку. Помню, положили  его на единственную кровать, распеленали, он стал сучить  ножками и плакать. Мама быстро запеленала, покормила грудью, маленький  засопел и уснул. Вечером с работы пришел папа, переоделся,  распеленал младшего сына, рассмотрел его и остался доволен.
    На следующий день выбирали имя новому человеку, решили  назвать Володей, Владимиром,  так как основателями Бородинского, Зальсажского и  Турьягорского  родов были  Владимиры. Мама являлась последним  прямым потомком  Володиных в деревне Бородино.
   Вскоре к потолку на веревках повесили зыбку, изготовленную из дранки. Мама почти сразу после родов стала работать в колхозе. Воспитанием  малыша занимались   две бабушки и  помогали им старшие братья.  Бабушки  готовили еду, работали на своем огороде, кормили скот. Мы обязаны были присматривать за Володей, качать люльку, давать выпавшую соску. Эта люлька в дальнейшем по прямому назначению не использовалась,  она хранилась на чердаке, в неё складывали старые вещи, зимой  хранили яблоки.
  Наша старая изба состояла из деревянного дома размером 6 метров в длину и 6 метров в ширину,  каменного трёхстенника и длинного коридора, зашитого доской. Изба и все постройки усадьбы были покрыты соломой в лопатку колосьями вверх.
  Войти в жилой дом и в трёхстенник можно было из коридора, который имел две входные двери. Из улицы через центральную, широкую дверь, которая изнутри запиралась на крючок и засов, попадали в темный коридор. У входной двери лежала большая плоская отполированная ногами  бледно-красная плита, за ней низкое крыльцо с тремя ступеньками.
  Вторая входная хозяйственная  дверь располагалась  со стороны огорода, ее закрывали двумя крючками. Открыв эту дверь, можно было  увидеть сад и большую часть огорода. Спустившись по крыльцу в четыре ступеньки, сложенных из красного плитняка на глине, можно было выйти в сад. Два маленьких окошка, одно над центральной дверью, другое  за хозяйственной дверью слабо освещали коридор, особенно темно  в нем было осенью и зимой. Коридор заканчивался туалетом с отдельной дверью и своим маленьким оконцем.

 Деревянный сруб дома стоял на каменном фундаменте, имел три окна: два смотрели на деревенскую улицу, одно на двор. Трёхстенник  обладал тремя сводчатыми окнами: два окна на дорогу, третье, обращенное в сторону конюшни, наглухо закрывалось.
  Из трёхстенника по лестнице можно было забраться на чердак, хранилище старых, чаще всего, ненужных вещей.
  Через лаз в полу дома по приставной лестнице спускались в подвал, высота которого была около двух метров. В подвале, в деревянных отсеках хранились: картошка, морковь, свекла и редька; в кадках содержались соленые огурцы и капуста, в маленьких кадушках - соленое свиное мясо и сало. Специальную кадушку с краном-затычкой использовали для хранения домашнего кваса. В теплые летние дни,  спустившись в прохладу подвала, можно было наполнить  большой ковшик холодным квасом.
  В углу подвала размещался самодельный стол, по-деревенски «под», На «поду» находились два больших  каменных круга, жернова ручной мельницы. Нижнее каменное колесо жестко крепилось к поду, верхнее колесо меньшего размера с помощью деревянной кучки вращали  относительно первого. Папа крутил колесо, а мама сыпала рожь тоненькой струйкой в центральное отверстие, полученная мука грубого помола  текла в ящик, установленный у «пода». Стесненные условия, плохое освещение от фонаря «летучая мышь», мучная пыль,  а самое главное, тяжелый ручной труд не позволяли  за вечер намолоть достаточно муки.
  Многие зимние вечера  превращались  для родителей в настоящие мучения. На наш детский вопрос, почему эта работа не выполняется днем в другом месте,  например, в сарае. Папа отвечал: «Такова воля власти».  На ночь родители всегда отправляли в подвал кота, чтобы он  ловил  там мышей и крыс. Если мы шалили и не слушались бабушек, то они обещали  отправить нас на ночь в подвал, к мышам и крысам. Мы этого боялись.
 
  Одну треть жилой избы занимала русская печь. Она состояла из плиты для приготовления пищи и нагрева воды. За прогарами размещался четырех ведерный котел, в котором постоянно была теплая вода. За плитой находился  полукруглый свод печи, где  еженедельно пекли ржаной хлеб.
   Печка использовалась также для сушки зерна, яблок, ягод и  других припасов. Во время топки печи варили щи, пекли лепешки, жарили рыбу,  готовили и другие блюда. Входное отверстие печи закрывала стальная заслонка, дымоход-вьюшку перекрывали  чугунные пятаки с ручками. Одной стороной печь вплотную примыкала к стене избы, с другой - располагались топки, затем, так называемый,  «щиток» с двумя шиберами. Но  самым  теплым местом печки была лежанка. На ней зимой грелись, здесь же сушили рукавицы, носки, валенки и сырую одежду.
   С лежанки забирались  наверх печки, где  родители сушили зерно, семена и одежду. В холодные зимние ночи на верху печки  спали мы, дети. Летом плиту топили один раз утром, осенью и зимой два раза утром и вечером, в сильные морозы - три раза.
 Хлебное тесто готовили и месили в деревянной квашне, используя свою закваску. В нашей местности в основном пекли ржаной хлеб, чтобы он получился хорошим, нужно было правильно  вытопить печь. Если при топке перекалить кирпичи, то хлеб выпекался с жесткой толстой коркой, подгорелый. Если ее мало топить, то хлеб был не пропеченный, жидкий   и невкусный. Хорошо выпеченный хлеб долго был вкусным  и ароматным, но все-таки к концу недели и он черствел и   ссыхался. Считалось большим грехом его выбрасывать или  скармливать  скоту.  Этот черствый,  невкусный хлеб  съедали весь до последней крошки. Осенью, после того как вытаскивали из печи чугунок со щами  и противни с свежим хлебом., «под» печи тщательно выметали, удаляли золу и угли, насыпали туда зерно для просушки.
  Каждый вечер из сарая приносили дрова и кусковой торф, размещали их на просушку в загнетке.  Зерно в мешках часто  сушили  на лежанке и на печи.
 
 В раннем детстве в избе располагалась примитивная деревянная мебель. Вдоль стены, которая смотрела на улицу, стояла большая, широкая лавка, состоящая из толстой доски. поеденной жучками.  Лежак опирался на три охватные чурки.
  В переднем углу на стене висела большая с серебряным окладом икона Иисуса Христа. Рядом располагалась икона  Николая Угодника. На другой стороне от  центральной иконы  крепилась иконка, на сюжет из жизни Христа и Апостолов. К потолку была подвешена лампада, которую зажигали по воскресеньям и в праздничные дни.
  В другом углу размещалась  самодельная деревянная  полка, где хранились  хозяйственные предметы первой необходимости: чашки, кружки, стаканы, чай, соль, сахар, кульки с крупой  и так далее. Между окнами на гвоздях висели две рамки, под стеклами которых размещались  фотографии  родных и близких
 Обедали за единственным, старым, рассохшимся столом. Четыре старинных прабабушкиных стула дополняли интерьер. Два из них с резными ножками  и велюровой обивкой казались в этой обстановке праздничными. В дальнем углу стоял  большой деревянный старинной работы двухстворчатый коричневый шкаф.  В нем хранили одежду, белье, постельные принадлежности, ткани, в том числе домотканые. В нижних ящиках держали праздничную и сезонную обувь. Створки шкафа и ящики постоянно закрывали на ключ.
   Две деревянные неокрашенные скамейки использовали для отдыха, а также на них ставили  ведра с водой, подойник с молоком.
  Ситцевая завеса отделяла  спальню от большой комнаты. В ней   вплотную друг к другу  вдоль общей стены с трёхстенником стояли две кровати:  одна деревянная  рыжая от старости, другая металлическая ржавая с панцирной сеткой. Прабабушка спала на скрипучей деревянной кровати. Я, брат Ваня  и бабуля  почивали на металлической кровати. Постельные принадлежности состояли из  перины, заполненной куриным пером, простыни, самодельного простенького одеяла и двух подушек. 
 Зимой, если были большие холода,  поверх одеяла клали фуфайки или шубы. Для родителей не было кровати. Каждый вечер  к лавке приставляли стулья,  на них клали деревянный настил, на него перовую перину и другие постельные принадлежности.
  По воскресеньям братья любили   поваляться на родительской постели, благо она долго сохраняла  тепло.  Под полкой  на лавке  хранился испеченный хлеб, чтобы он  не черствел,  его  накрывали домотканой холщевой тканью. Повседневную одежду и головные уборы  вешали на гвозди, которые были вбиты в разных местах на стенках избы.
   Недалеко от печки на стене  висел самодельный, из оцинкованной жести,  умывальник. Под ним стояла деревянная лохань.
  Деревянный пол покрывали самотканые лоскутные половики-дорожки. Утром ежедневно бабушка или дети подметали березовым веником пол, а половички вытряхивали от сора во дворе. Мама еженедельно и к праздникам мыла пол, натирая его до белизны голиком.
 Летом дети отдыхали и спали  на металлической кровати  под пологом, установленной в трёхстеннике,  выложенным  из красного известняка. Днем отдыхать на ней было прохладно, ночью мухи и комары не мешали детскому глубокому сну.
 За кроватью размещался одностворчатый покосившийся шкаф, затем лестница, которая вела на чердак. Напротив окна находился  самодельный хромой стол, заваленный разными  хозяйственными предметами.  Противоположную сторону помещения  занимали  сундук, ящики, деревянные бочки   и длинная долбленая колода для зерна.
  В сундуке, привезенном  прабабушкой, хранились разные ткани, в том числе домотканые, постельные принадлежности и  выходная одежда. В ящиках, бочках сохраняли муку, комбикорм для скота и зерно. Колода всегда была наполнена зерном.
Все детские годы чердак манил нас своей таинственностью. Там  хранилась  всякая  старая рухлядь: деревянный киот со старыми иконами, части  ткацкого станка, обувные колодки, противни для сушки яблок, противни для выпечки хлеба, старые фонари, лампы, советские и немецкие противогазы, старая одежда и обувь, разные деревянные заготовки, куски досок, даже немецкие плетеные из соломы огромные калоши.
 Больше всего прельщали нас старые газеты, журналы и книги, особенно изданные до войны. Зимой на чердаке в ящиках и в люльке хранили яблоки. Летом на чердак  носили яблоки «падалицы», в свободное время их резали и сушили.  Сушеные яблоки использовали в компотах и в киселях. Длинными, зимними вечерами  дети с удовольствием ели  эти лакомства, особенно из сладких яблок.
Если встать на дорогу деревни лицом к нашему дому, то справа  находилась колхозная конюшня, слева наш хлев. Обе постройки сложены из красного плитняка и покрыты соломой. В конюшне содержали  восемь-десять колхозных  лошадей.
  В торце она имела большие ворота с дверью, широкий центральный проход, слева и справа от которого располагались  лошадиные стойла, сделанные из жердей. В глубине, у стен под окнами крепили деревянные кормушки,  в которые конюх накладывал сено или солому. Рядом с входной дверью  располагалась большая металлическая  бочка, наполненная водой из колодца.
  Потолок был сделан из жердей, утеплен сверху слоем соломы, по центру его просматривался лаз. Освещение конюшни осуществлялось через окна, оконные стекла частично отсутствовали и были забиты досками. В детстве ребятишки любили играть в прятки в колхозном сарае и конюшнях.
До коллективизации эта конюшня принадлежала  моему прадеду  Алексею Ивановичу. Её использовали, как скотный двор, где стояло несколько лошадей, две коровы, с десяток овец,  свиньи, куры и гуси.
 За нашим хлевом, который до коллективизации был амбаром, вплотную к нему находились два деревянных сарая, также покрытые соломой. Основное место в хлеву отводилось корове, сено клали в деревянные ясли, воду лили в металлическое корыто. За деревянной перегородкой бегал поросенок,  который через 10-12 месяцев вырастал в упитанную свинью. Слева был загон  для овец, обычно держали двух старых овец, барана, и двух или больше ягнят.  За отдельной загородкой  содержали теленка, осенью его сдавали  на мясокомбинат. У двери был сооружен насест для кур и петуха. Освещение осуществлялось через два маленьких оконца, ночью, осенью и зимой в хлев ходили с фонарем.
  Сараи служили местом для хранения сена, соломы, дров и торфа, а также хозяйственного инвентаря.  Основная часть помещений сараев отводилась под сено,  его складировали даже над потолком по местному наречию на  «пятрах».  Мы, ребята,  трамбовали сено, старались, как можно больше  поместить его в замкнутом объеме под самую крышу.
  Озимую солому  использовали как подстилку для животных, яровую - скармливали  корове, что не съедалось, то шло под ноги корове в подстилку. Навоз со двора вывозили на огород осенью перед перепашкой и весной при посадке картошки.
 В пятидесятые годы  каждое колхозное подворье  обязано было сдать в  колхоз не менее пяти возов навоза. Даже в этом деле ущемляли колхозника.
 В глубине сада на границе с огородом деда Василия Ивановича стояла деревянная,  крытая соломой, банька, топилась она по «черному», трубы не было, и весь дым при топке выходил через дверь. Не было у бани и предбанника. Только деревянный щит защищал от северных ветров. Стенки   каменки были сложены из красного плитняка, на которых лежали толстые металлические прутья. На прутьях находились серые гранитные камни.
   К стене на противоположной от двери стороне, на высоте около метра крепились толстые доски в виде лежака, используемые  для парилки, по-деревенски: «полок». На нее садились или ложились мужики и парили свое грешное тело березовым веником. Из ковшика лили горячую воду на нагретые гранитные камни, густой обжигающий пар наполнял баню, согревал натруженные спины крестьян.  Вдоль стен стояли лавки, маленькое окошко освещало помещение. По вечерам баня освещалась самодельной коптилкой.
 В детстве в нашу баню ходили жители   семи хозяйств нашего края  деревни. Топили ее  посменно один раз в две недели и перед  христианскими праздниками.  Каждый хозяин приходил в баню со своей холодной и горячей водой.  Вначале  мылись мужики и подростки, затем - женщины и малые дети. К концу мойки, особенно зимой, баня сильно остывала. В начале шестидесятых годов прошлого века на горе Журавке сельчане построили новую баньку с просторным полноценным крытым предбанником.
  В раннем детстве нашей задачей было оповестить всех, кто ходил в баню о том, что банька вытоплена. Будучи уже учениками шестого класса стали самостоятельно топить баню. Носили дрова, чаще всего применяли пни заготовленные на болоте во время копки торфа, с помощью лучины и газетной бумаги  разжигали в топке огонь. Едкий сизый дым наполнял помещение, периодически  подкладывали дрова в топку, сжигали две охапки сухих дров. Помешивали золу, остатки дров, горящие головешки, когда прекращалось свечение их в топке, закрывали двери, приглашали соседей мыться.
 В конце огорода когда-то располагалось гумно моего деда, переданное в колхоз во время коллективизации. После войны  колхоз его  разобрал и перевез на новое место. За сараями была построена  клеть для хранения зерна, которую перед войной  разобрали и перевезли в село Горончарово. Из неё и других построек, отобранных у справных мужиков, собрали  одноэтажное деревянное здание Староуситовской   семилетней школы.
 Колхозникам нарезали  приусадебные участки общей площадью 36 соток, у нас он состоял из двух частей: за нашими строениями  22 сотки и 14 соток за постройками соседей, которых в деревне называли  «Новинюковы», по фамилии главы семейства Новинюк Андрея Остаповича, уроженца Украины.
   Основную часть огорода  засаживали  картофелем. Маленькую ниву площадью около восьми соток засеивали зерновыми культурами, такими как, озимая рожь или  ячмень.
  Весной папа нарезал гряды, для этого натягивал шнур из проволоки и лопатой проделывал канавку шириной с лопату и глубиной в три четверти ее. Жители нашей деревни  на таких  грядах на огороде  выращивали следующие овощи: лук, чеснок, огурцы, капусту, свеклу столовую и кормовую, черную редьку, морковь, помидоры, брюкву.
  Хрен,  мак и укроп, вырастали самосеем  на грядках и межах.  Работа на огороде начиналась ранней весной, после таяния снега, а заканчивалась поздней осенью, когда первые серьезные заморозки сковывали землю.
   Родители соблюдали  определенный севооборот,  после капусты  сажали лук, на место свеклы высаживали рассаду огурцов.
   Доходной культурой для нашей деревни являлись ранние огурцы, которые росли в нашем районе до начала сентября. В середине апреля замачивали семена огурцов. После того как  появлялись маленькие белые росточки, семена раскладывали на влажную прогретую землю, насыпанную в самодельные деревянные ящички. Их закрывали черным грунтом толщиной примерно в один сантиметр, поливали теплой водой. Когда появлялись первые два  листочка, огуречную рассаду высаживали на грядки в борозды или в лунки, поливали и закрывали полосками стекла. Если погода становилась холодной и намечались заморозки, то грядки укрывали специальными соломенными плетёнками.
   При теплой солнечной погоде огурцы поливали через день вечером. Воду черпали из колодца, расположенного в конце улицы, и наливали  в деревянные бочки. В них она за день  нагревалась. Первые огурцы вырастали в конце июня, их везли продавать на рынок  в города Остров или Псков. 
 Огурцами засаживали  четыре грядки  длиною  по 12 метров в четыре ряда.  Плети их разрастались, переплетались межу собой, под листвой скрывались ярко-зеленые на короткой ножке аппетитные плоды. В пищу использовали также желтые огуречные цветы (пустоцветы). Их аккуратно отрывали от плети, мелко резали на деревянной разделочной доске, использовали в салатах и в окрошках.
  В конце июля доставали из подвала  бочку для засолки огурцов, на несколько дней наливали водой, чтобы древесина бочки набухла и уже не пропускала влагу, затем  тщательно мыли горячей водой, и наконец - пропаривали.
  Делали это следующим образом: в бочку наливали немного горячей воды и клали в неё небольшой гранитный камень, который предварительно накаляли на огне в топке плиты. Бочку закрывали плотной тканью. От соприкосновения с горячим камнем вода испарялась, образовывался перегретый пар, который  убивал все бактерии в бочке.
  Вечером  проводили засолку  огурцов. Собирали с грядки огурцы, чистили чеснок, таскали укроп, рвали зеленые  листы смородины,  вишни и хрена, все это мылось и укладывалось рядками в бочку, предварительно поставив ее в подвал. В ведре готовили рассол из колодезной воды и каменной поваренной соли. Рассол выливали в бочку на  уложенные огурцы, сверху клали пропаренные деревянные донья, на них  пропаренные гранитные круглые камни.
  Почетное второе место в огороде по объему посадки занимала кормовая свекла, которая всегда вырастала крупной, весом более полутора килограмм, три - четыре экземпляра и полное ведро. Ее  резали на куски и добавляли осенью и зимой в воду, которой поили корову, варили корнеплоды вместе с картофелем и добавляли в корм свиньям.
  На четырех «шнурах», так в деревне называли длинные узкие гряды, вырастала белокочанная капуста. Убирали ее  последней, шинковали кочны и потом квасили в кадушках. Дети с удовольствием поедали очищенные белые хрустящие  капустные кочерыжки.
 «Семейным» луком засаживали две грядки по три  рядка в каждой, по центральному рядку высевали морковь. Весной лук перебирали, замачивали в воде, куда добавляли «марганцовку», и так выдерживали сутки. Срезав верхушку луковицы, ее заглубляли в почву, и закрывали сухим навозом. В начале августа лук таскали, сушили, вязали в косички  и оставляли висеть до холодов на коридоре.
  Морковка продолжала расти на луковых грядах до конца сентября, тогда аппетитные хвостики вытаскивали в солнечный день из почвы, сушили  и отправляли в подвал на постоянное место хранения. В это же время убирали  столовую свеклу и брюкву. Бабушка и дети все лето занимались прополкой огорода. Только выпололи последнюю грядку, смотришь,  нужно дергать сорняк с первой.
 Поливали посадки в зависимости от погоды, если хорошо грело солнце, то через день, вечером, когда спадала жара. Сложнее всех было поливать огурцы, когда они были накрыты полосками из стекла. Стеклышко нужно было поднять, вылить воду в лунку к ростку огурца, а затем стекло положить на прежнее место.
  Стекла с грядок убирали в июне месяце, после того как, устанавливалась теплая погода, и прекращались  утренние заморозки.
В 1939 году в нашей местности были сильные морозы,  и дедовский сад в основном померз, остались три яблони. В центре огорода  росла большая раскидистая яблоня, которую мы называли «Окистилая». Она давала  много небольших зеленых кисловатых  плодов. Они долго не лежали, их  резали и сушили в печке. Зимой сухофрукты использовали в компот. Зимними вечерами   дети ели сушеные яблоки вместо конфет.
  Другая яблоня  росла около бани, часто болела, плохо плодоносила, давала белые маленькие горько-кислые яблочки.  Третья яблоня тоже болела, часто приходилось вырезать сухие ветки. Ее плоды были овальной формы с ярко-красными боками, осенью очень крепкие, кислые, но хорошо лежали зимой, укрытыми на чердаке. Приятно было скушать зимой кисло-сладкое яблочко.
  В пятидесятые годы папа посадил новый сад.  Первые две яблони Пепин и Осенняя Полосатая  были высажены  вдоль коридора  дома. Затем  папа привез с города Острова три саженца груши  сорта «Бергамот». Груши скоро стали плодоносить, на них созревали крупные, сочные, самое главное -  сладкие плоды.
  На пустырях с  семечка вырастали  яблони-дички, по осени их выкапывали, сажали в саду, по весне прививали.  В конце пятидесятых в нашем саду росло девять  яблонь, привитых папой. Среди них были Антоновка, Коробовка, Апорт, Ранетка, Розовый Конвиль, Медовка, Пепин Шафранный.
 Две разные Ранетки баловали детей сочными, сладкими,  ранними яблоками. Одна Ранетка плодоносила небольшими яблоками с красно-зелеными боками,  на другой росли более крупные золотистые яблоки, которые иногда  лопались на суках дерева, рой ос кружился  над ее кроной. Некоторые плоды были поедены осами, так что оставалась одна кожица и семечки.
  Летом вновь посаженные яблони и груши регулярно поливали  водой из колодца. Наши предки выкопали глубокий колодец, стены выложили красным плитняком. На основание колодца поставили деревянный сруб.
  Воду из колодца черпали ведром, закрепленным на пере «журавля». Перо состоящее из двух жердей, соединенных болтами , короткой цепью крепилось к рычагу, длинного тонкого бревна, на другом конце которого находился груз-противовес, металлические болванки. Центральной опорой рычага служил дубовый столб, на котором стоял металлический шкворень.
  После дождей на дорогах образовывались большие лужи с мутной водой. Родители давали нам задание, чтобы мы брали воду из этих луж и поливали  яблоньки. Мы росли, и рос наш сад, радуя хорошим урожаем яблок, груш,  вишен и слив. 
 Вишни и сливы росли на   меже, образуя  сплошные заросли. Желтая слива очень плохо плодоносила до той поры, пока между старыми сливами не посадили синюю сливу, привезенную из деревни Ерилово. Сливу стали собирать ведрами, даже делали вино -  сливянку. 
 Старинные вишни были красой нашего сада, весной от обилия цветков стояли белыми, как невесты, в середине лета становились красными, затем пурпурно-красными. Дети соревновались со скворцами, кто быстрее соберет вишни. С шумом и свистом стайки скворцов нападали на ягоды. Дети, хлопая в ладоши и бросая в них камешки,  отгоняли их, но другая стайка тут же прилетала полакомиться сочной ягодкой.
  Вишни были старыми, корявыми. Приходилось с трудом лазать на них, чтобы собрать ягоды,  сучки ломались и мы  падали на землю, тогда со слезами и со ссадинами на ногах и руках мы приходили домой. Собранная вишня шла на вкусное, ароматное варенье, которым баловали по праздникам и зимой  после бани.
  В саду также росли красная и черная смородина, крыжовник и желтая малина, и  коринка - ирга. Черную смородину и крыжовник собирали, перебирали, удаляли хвостики, сухие цветки, листья, варили варенья. Ягоды черной смородины  также сушили в печке и использовали для лечения разных заболеваний. Плоды ирги и малины служили лакомством для детворы.
 В декабре 1978 года в нашей местности в течение месяца стояла морозная погода, иногда столбик термометра опускался до - 38 градусов. На полях и на огороде было мало снега.  От больших морозов пострадали  плодовые деревья и кустарники. Смерзли три старые яблони, все вишни и сливы, груши.
 Некоторые молодые яблоньки в первую весну после морозов  распустились, зацвели, но побеги не появились, листья стали желтеть, белый яблоневый цвет опал. Деревья обильно поливали водой, подкармливали. Результат был один - яблони  засохли, умерли.  Полтора года занимались выкорчевкой сухих деревьев.

 На псковском базаре  купили новые яблоневые саженцы. Папа накопал в Шабановском колхозном саду маленькие саженцы дикой груши и рассадил их в саду, затем привил их.  Через четыре года новый сад стал плодоносить.
  Особенно хорош наш сад во время цветенья, когда яблони надевали цветочную белую фату, редкие зеленые листочки придали деревьям большую нарядность.  Под тяжестью плодов суки и ветки яблонь и груш изгибались, клонились вниз к земле. Чтобы деревья не поломались, под суки всегда ставили  деревянные подпоры.
 Из яблок получали отличный натуральный яблочный сок, варили повидлу, сушили. В конце сентября  в хороший солнечный день аккуратно снимали яблоки. Укладывали их рядами в картонные коробки, перестилали газетной бумагой. Коробки относили в подвал, где их ставили на деревянные подставки, при больших морозах яблоки укрывали старыми пальто, шубами. Последние яблоки съедались в конце мая, начале июня.
  До сего дня сад и огород являются хорошим подспорьем для моей семьи и семей моих детей.  Сад и огород требуют постоянной заботы, огромного труда. Кроме материальных благ  они дают прилив  бодрости, энергии, делают человека  более нравственным.  Здесь каждодневно можно видеть результат своего труда, свои удачи и  промахи.Повседневно мы наблюдали, как все живые существа борются за свое место под солнцем.
  Огород, сад, дом  и надворные постройки являлись  неотъемлемой  частью бытия колхозника – крестьянина.  В своем повествовании  придется часто делать описания  и сада, и огорода, и работ выполняемых на них.
 В нашей семье  ели три раза в день, утром за стол садилась вся семья. Папа  из дома брал на работу   пару кусочков черного хлеба и небольшой шматок свиного шпика. В обед  он на плитке кипятил воду в алюминиевой кружке, заваривал черный чай, съедал бутерброды -  хлеб с салом. Иногда во время обеда ходил в чайную, там  заказывал котлету с гарниром,  на третье компот из сухофруктов.
  В обед бабушка наливала нам детям  чашку супа, подавала  миску с мясом или свиным салом, очищенную вареную  картошку или сваренную из круп на воде перловую, просяную, реже рисовую, очень редко гречневую  кашу. Когда доилась корова, в обед детям наливали по кружке молока.
    Все колхозники  обедали  у себя дома, для этого выделяли два часа времени, обычно обеденный перерыв продолжался дольше. За время обеда колхозница должна была подоить корову, накормить дворовую живность, детей, поработать в огороде. Было  удачей, если на работу  их подвозила  лошадь, запряженная в  телегу.
  Вечером ужинали всей семьей,  после того,  как папа приезжал с работы   на велосипеде. На ужин чаще всего была жареная картошка с кусочком мяса, очищенная селедка или жареная   рыба. Ужин заканчивался чаепитием. Еда в детстве была простой, однообразной, но не голодали.
  Варили картофельные супы, в чугун наливали воду, туда клали  два небольших кусочка свиного мяса, а по осени соленого бараньего мяса, варили это около часа, добавляли резаный кусочками картофель, репчатый лук и чеснок, иногда для разнообразия  в суп дополнительно клали вермишель или макароны.   Осенью и зимой на первое варили щи из свежей или квашеной капусты с добавлением картошки или без нее.
  У папы всегда была тяжелая работа, поэтому он не придерживался постов, бабушки постились, но не строго, в основном – в великом посту. Постоянно варили  картофель в мундире, часть его скармливали скоту, другую часть чистили, жарили на сковородке на  топленом свином сале.
  Летом в меню добавляли салаты из редиса, зеленого лука, огурцов, помидор, заправляли их сметаной. Из кваса свежих и соленых огурцов, лука, огуречных пустоцветов делали окрошку, для разнообразия в нее клали псковский снеток, или рубленое вареное яйцо.  Чаще всего для повышения калорийности и вкуса в окрошку добавляли мелко нарубленное свиное вареное мясо.
   Осенью бабушки часто готовили винегрет и салаты из свежей или квашеной капусты, или черной редьки, их сдабривали подсолнечным или льняным маслом, подавали на стол  и соленые огурчики.

Настоящей кормилицей  для крестьянских семей являлась коровка. Во-первых,  молоко.  В нашей семье дети выпивали в день  не менее одной кружки вкусного полезного целебного напитка.  На молоке варили каши и молочные супы. Часть молока сливали в кринки и ставили в прохладное место. Через сутки, а в холодное время значительно позже,  молоко скисало, в результате получалась сметана  и простокваша. Простоквашу подогревали в большой кастрюли  и сливали в холщевый мешочек, подвесив его к потолку. Сыворотка сливалась в ведро. Ее скармливали свиньям. В мешке получался белый творог.  Его кушали со сметаной, с сахарным песком, с вареньем, с молоком. Свежий творог очень вкусный молочный продукт.
  Часть творога солили в кастрюлях, его ели зимой, когда корова не доилась. Соленый творог летом  брали в поле на косьбу, разводили  питьевой водой в чашке и ели эту похлебку. Она уменьшала  жажду, реже прикладывались к бутылке с водой
 Из сметаны сбивали сливочное масло. В глиняную среднюю чашку до половины наливали  густую сметану, клали маленький кусочек сливочного масла и деревянной ложкой долго перемешивали содержимое чашки. В начале в сметане появлялись маленькие комочки и сыворотка при дальнейшем перемешивании они увеличивались, создавалось несколько  неплотных комков и более жидкая сыворотка. Работа заканчивалась тогда, когда в сыворотке плавал один комок масла, его клали в отдельную чашку, солили по вкусу  и перекладывали для хранения в отдельную кастрюлю.
  Для большей калорийности и улучшения вкуса в кашу, сваренную на воде, добавляли  сливочное масло. Масло и топленое сало    использовали  для бутербродов, намазывая тонким слоем на черный или белый хлеб.
 В начале шестидесятыхпапа купил в городе Остров ручной, механический сеппаратор, который закрепил на скамейке собственного изготовления. До сепарирования молоко подогревали.                Из обрата, по-деревенски «бритки», получали рассыпчатый творог.  Зимой часть молока, сливки и творог продавали на рынке в городе Острове.
Корова в хозяйстве – еда на столе.
 Первую корову нашей семьи, которую я помню, звали Листвянкой. Она была черно-белой породы с большими рогами, молока давала мало, но высокой  жирности. Ее держали несколько лет, затем купили  темно-красную корову по кличке Вишневка.
 
 Вечером  во время дойки она плохо стояла, нам, ребятам приходилось стоять рядом с ней и прутом  отгонять мух и комаров, которые  тучей кружились  около нас. Родители  корову держали до осени 1992года.
В конце пятидесятых  колхозам хорошо платили за сданную на льнозавод  льнотресту. Погода в эти годы на Псковщине  было благоприятной, земля давала  высокие урожаи  зерновых и льна. По результатам работы за год колхозникам   впервые стали хорошо оплачивать  трудодни деньгами,  и натурой:  зерном, растительным маслом, сахаром, а также выдавали  сено и солому.
  Деревня стала перестраиваться, парни начали покупать мотоциклы.  Огород, приусадебное хозяйство давало дополнительный доход. На огородах перестали сеять зерновые, рожь или ячмень. Основную часть его занимали под посадки картофеля. Хорошо удобренная навозом земля давала неплохие урожаи картофеля и других овощных культур.
 Весной, в основном в апреле, деревенские мужики в складчину нанимали грузовую крытую машину - фуру, грузили на неё мешки с картошкой и везли это богатство на рынки города Ленинграда. Продавали картошку по цене 10 - 20 копеек за килограмм. Для детей с Питера привозили гостинца: шоколадные конфеты, сушки, печенье.
 Самой доходной культурой для нашей деревни  были ранние огурцы.  В конце июня на грядках вырастали красивые зеленые огурчики, которые продавали на базарах городов Остров и Псков. Первые огурцы продавались по 50 копеек за килограмм, последние по 10 копеек. Проезд на   автобусе от деревни Шабаны  до города Остров стоил 23 копейки.
  Утром мама и папа на велосипеде  везли мешки с огурцами из деревни Бородино до остановки автобуса в деревне Шабаны.
В пятидесятые годы из города Острова в поселок Палкино по расписанию ходило грузо-пассажирское такси, грузовой автомобиль с кузовом покрытым брезентом,  внутри которого параллельно кабине располагались  деревянные скамейки. Маленькие оконца, вделанные в брезент, плохо освещали салон кузова. Пассажиры  поднимались в кузов такси по откидной металлической лестнице.
  Моя первая поездка в город Остров произошла на грузо-пассажирском такси. Через маленькое окошко я рассматривал окрестности. Шоссе проходило по деревне Носово, петляло по берегу реки Великой, за огородами деревни Сопки, по молодому бору, по деревне Рубилово.
  Вся дорога была в ямах, колдобинах. Такси  сильно трясло на ямах, из под колес летели грязь, вода. Вдруг перестало трясти, перед городом въехали на асфальтированную дорогу. Впереди показались одноэтажные  белые домики с аккуратными палисадниками, начался военный городок  «Остров-3». Через окошко просматривались двухэтажные военные казармы с чистыми площадками, длинные строения зерноскладов, зеленое здание железнодорожного вокзала, кладбище с высокими деревьями, обнесенное каменным забором, деревянные и кирпичные домики разной расцветки.
  Приехали на центральную площадь города  к деревянному  маленькому автовокзалу. В единственном окошке купили билеты на обратный путь. Вокзал поразил своей суетой, шумом, грязью, которая была везде, на полу, на стенах, около здания. Везде  можно было найти пробки от бутылок. окурки, пустые папиросные пачки, фантики от конфет, бумагу  и прочий мусор .
  Я и брат помогли маме перенести мешки с огурцами до рынка, который находился за белой, большой, нарядной церковью. Мама пошла, платить за место продажи и за весами, мы остались караулить огурцы. Она принесла громоздкие металлические весы с гирями, и начала бойкую торговлю. Нам настрого было запрещено отлучаться от торгового места. Через пару часов всё продали, последние огурцы пошли по низкой цене.
  Рядом с базаром располагались  старинные торговые ряды, где продавали обувь, одежду, продукты питания, хозяйственные товары, а также были столовая и туалет. В магазинах купили  несколько буханок хлеба, белый батон,  200 грамм карамели, кило рисовой крупы, приобрели необходимые хозяйственные товары и зашли в столовую.  Я и  брат сели за свободный белый столик, вокруг которого стояло четыре металлических стула. Мама на подносе принесла три вторых блюда, три стакана с компотом и четыре кусочка черного хлеба. Пюре и подлива оказались вкусными, понравились, что не скажешь о котлете, она была сухой, холодной и невкусной, мать объяснила: в ней много хлеба и маргарина. С удовольствием выпили по  стакану компота из сухофруктов.
   Перед отъездом домой зашли в  туалет, который имел совершенно затрапезный вид, настоящий свинарник.
  Дорога домой показалась вдвое короче. Приехали в деревню Шабаны, центр колхоза имени Мичурина. В этой деревне работали начальная школа, магазин, правление колхоза с библиотекой, деревенский  клуб, скотные дворы-коровники, силосная башня, пилорама и зерносушилка.
    Через реку Великую был перекинут  деревянный арочный мост с деревянным настилом, односторонним движением и двумя пешеходными тротуарами. Следующая деревня с названием  Ерилово, Ярило по-старославянски светило, имела две улицы параллельные реке Великой. Надворные постройки первой улицы располагались  в небольшом удалении от обрывистого берега. Далее располагались: плитолом, место, где раньше  ломали в карьере  плиту из красного известняка. Далее находились строения  свинарника с каменной силосной башней.  Моя родная деревня Бородино.
  Деревня Бородино, правильнее Бродино, первоначально размещалась на правом берегу реки Великой, напротив брода, который создала природа скоплением больших и малых гранитных валунов, лежащих на дне почти перпендикулярно руслу. В межень, когда река мелела, ее можно было перейти по броду. Только в «воротах» между двумя большими камнями, где-то на середине реки, взрослому мужчине среднего роста было по грудь.
 По преданию деревню построили два брата, прибывшие с юга Псковщины, предположительно после нашествия войск польского короля  Стефана Батория. Первый дом построили на берегу напротив брода, но через два года во время весеннего половодья постройки сильно пострадали от ледового напора. Хозяева перенесли дом дальше от воды на второй более высокий берег.
  Братья раздели хозяйство, появились новые поселенцы,  деревня росла.  Сохранилось предание, что 11 сентября от грозы она полностью сгорела. Это был  день усекновения головы Иоанна Предтечи.
 11 сентября  стал престольным праздником для поселения Бородино. Деревню построили на новом месте подальше от воды, так как считали, что вода способна притягивать молнии, грозовые разряды. На моей памяти от грозы сгорел дом Степанова Александра, находящийся на пригорке рядом со «слудой»,  крутым отвесным берегом реки.
  Сейчас в новом тысячелетии в Бородино  в основном живут дачники,  прибывшие к нам с севера нашей страны. Коренных жителей можно пересчитать по пальцам в одной руке, но, несмотря на это в деревне имеются 35 домов с надворными постройками.
 Известно, что в семнадцатом веке за государеву службу солдат наделяли землей, по всей видимости, за заслуги перед отечеством братья получили земельный надел, который с запада ограничивался  урезом воды реки, с севера барской землей помещиков села Горончарово, с юга поймой Адерихинского болота, на  востоке лежали наделы деревни Ерилово.
  В реке Великая  в изобилии водилась разная рыба. Супесчаные и суглинистые почвы давали неплохие урожаи зерна и льна. Особенно плодородными были низменные береговые поля, «золотое дно». На болоте можно было заготавливать дрова и торф для отопления.  В пойме хорошо росли разные травы, здесь летом пасли скот и заготавливали сено. В «примошках»  в большом количестве росли осины, ольхи и березы, которые использовали на строительстве домов и хозяйственных строений.
 Между деревнями существовал маленький карьер- «плитолом», где мужики  добывали красную известняковую плиту. Ее исполдьзовали  при строительстве фундаментов домов, строили конюшни, скотные дворы.
  В версте от деревни находился Староуситовский  погост с церковью в честь  Рождества Божьей Матери, который  входил во второй округ, обслуживал 65 деревень. Самая дальняя деревня располагалась в 14 верстах от церкви. Из летописей известно, что 21 мая 1470 года деревянная церковь  сгорела от молнии. Через несколько лет на месте деревянного храма возвели на средства прихожан каменную церковь. В 1684году к ней были пристроены с западной стороны церковь во имя Святых Апостолов Петра и Павла и колокольня. В 1897 году к храму была пристроена придельная церковь во имя Святого  Николая Чудотворца, построенная на средства прихожан, которые пожертвовали 14000рублей.
 Река Великая вытекает из озера малый Вяз   Бежаницкой возвышенности, впадает в Псковское озеро. В верховье река протекает через 21 озеро. В нашей местности река Великая   течет по Великорецкой равнине, имеет  пологие, или обрывистые берега, сложенные из известняка. Пойма двухсторонняя, хорошо выраженная, четко прослеживаются три террасы, вторая терраса  затопляется только высоким половодьем.
  Глубина речной долины колеблется от 10 до 25 метров, шириною несколько сотен метров, типичны озеровидные расширения.  Русло сильно извилистое шириною 100-120 метров, основная глубина 2-4метра, в ямах глубина речки достигает 6 метров. Напротив деревни перекат, организованный последним оледенением. Он состоит из группы валунов, разного размера протянувшихся с одного берега до другого.
  Тектоническая трещиноватость коренных пород определило место заложения речной долины. После ледника в таких породах под влиянием тектонических изменений   образовались в  трещины, обрывистые берега. Такой берег «слуда» тянется от середины деревни Ерилово до  середины деревни Бородино, затем он плавно понижается и становится пологим, но на другой стороне реки на протяжении полкилометра возвышаются отвесный береговой уступ, на котором проживают  крестьяне деревень  Плешаново и Сопры.
   Издавна местные крестьяне копали красную глину на первой террасе, образованную донно-моренными отложениями на пологом берегу реки. Использовали её, как связывающий материал при строительстве каменных зданий и кладки печей.
  Местами берег реки зарос ивовыми кустами и дикой ежевикой. В речке водятся следующие виды рыбы: щука, окунь, лещ, плотва, язь, подуст, елец. уклейка, ерш. сом. налим, пескарь, линь. Ловились и раки.
 Рыбы в реке было так много, что её могли  ловить  девчонки теплым летним днем подолом свого сарафана. Маленькие ребята аккуратно поднимали или переворачивали на дне речки маленькие камешки и руками ловили раков, заостренными палочками закалывали небольших налимов.
  Две-три лодки-плоскодонки обеспечивали переправу через реку и позволяли ловить рыбу не только с берега. Река Великая прекрасна во все времена года. Местные жители постоянно посещали ее для праведного труда и отдыха.
  Особенно люба наша речка была детворе. Летом в теплые и жаркие дни дети и подростки весь световой день проводили на реке: купались, ныряли, плавали, загорали. Старшеклассники переплывали ее на другой берег, там недолго отдыхали и плыли назад. Здесь же дети получали первые навыки ужения рыбы на поплавковую удочку. Мы ловили рыбу на уду, на спиннинг, на донки, на заметы, на живца. Не всегда удача сопутствовала нам, но каждый раз получали заряд бодрости и радость от общения с природой.
 После трудового дня мужчины деревни брали в руки длинные удочки и садились на «козлы», скамейки сделанные из деревянных досок и брусков, имеющие высокие передние ноги. Они бросали в воду крупные шарики, заранее приготовленную приваду, подкормку, цепляли на крючок пареный горох и выуживали лещей и плотву. Иногда они  садились на травку бережка  отдыхали, любовались красотами заречья. В речке поили лошадей, здесь же их купали.
 Летом деревянные детали  колес телеги высыхали, уменьшались в объеме. Колхозники загоняли  такие телеги в воду, через некоторое время колеса восстанавливались.  Женщины тоже часто приходили на речку, приносили выстиранное белье и полоскали его в чистых проточных водах реки  Великая.
   В субботу  перед баней  речку навещали крестьянки, наполняли бидоны чистой мягкой водой и мыли в бане  речной водой волосы, которые становились пышными, привлекательными. Дачники, отпускники часто прогуливались по бережку,  отдыхали, загорали, вдыхали ароматы луговых трав.
  По осени только отдельные рыбаки посещали речку, ставили донки, да ребятишки собирали в кустах черную вкусную ягоду ежевику. Зимою речка замерзала, покрывалась льдом. Поля, берега и овраги заносило снегом.
  Вновь оживали берега реки Великой. После занятий в школе, детвора с санками спешила  в район кузнецы к высокому ровному берегу. Санки вместе с ездоком летели вниз. Иногда они достигали середины речки. Затем, напрягаясь, тащили санки в гору, с тем, чтобы вновь спуститься, испытать радость полета.
 Зима прибавила снега, можно взять лыжи, и кататься на них с крутых  береговых склонов.  Из снега строили невысокие трамплины, было счастьем, если не падал за трамплином, устоял на ногах и продолжил дальше движение.
 Зимою школьники очищали площадку льда речки от снега и строили хоккейную коробку.  Клюшки делали своими силами из деревянной палки и куска фанеры, которые часто ломались. Шайбу вырезали из каучука.  Коньки веревочками привязывали к валенкам, но чаще играли в хоккей  без коньков. Шайбу гоняли по льду до тех пор, когда сумерки спускались в речную долину.   
  Любители подледного лова, как только вставала река, бурили лунки и выуживали окуньков и плотичек. Мороз воевода сковывал  по рекам льды и устанавливал мосты.  Через речку на прямую путь из деревни Бородино в село Новая Уситва  сокращался в два раза.  Вешки, воткнутые в снег, показывали тропинку по льду замерзший речки.  Мой папа Василий Анисимович около тридцати лет  зимою использовал эту дорогу для передвижения  на работу и с работы.
  Зимой крестьянки полоскали белье в прорубях  речки или в ключе, что бил под горой за деревней Еньки. Весной во время ледохода на речку высыпали все жители деревни. Они завораживающе смотрели, как отдельные льдины и ледяные поля стремительно  плывут по мутным водам речки. Льдины ударялись друг о друга, разворачивались, ломались,  становились вертикально, с шумом падали, поднимали столб воды и вновь плыли. Между льдинами вода закручивалась в воронку, водоворот.
  В какой то момент вода стала резко подниматься, льдины, сминая землю, двинулись на поля, впереди затор.  Новая порция льда своим напором разрушила ледяную преграду, вода пошла на спад, лед остался таять на полях.
  Взрослые мужчины взяли в руки «саки» и стали ими ловить рыбу.  «Сак» состоял из жерди длиною около трех метров, на конце металлическим приспособлением крепился деревянный круглый брус длиною  более одного метра. К этому брусу цеплялся суровыми нитками  плетеный мешок. Сак аккуратно без шума опускали в воду, прижимали к дну и тащили на себя. В мешок сака попадалась разная рыба. Мелкую рыбешку отправляли в воду, а крупную клали в торбу. Улов был разным от нескольких штук до нескольких килограмм. Своим шумом крупная рыба: щука, лещ извещала заранее, что она сидит в мошне сака.
 По весне всегда ставили заметы, ловили в основном налимов. За кузницей рядом с обрывом  черная почва богата питательными веществами. По весне крестьяне носили этот грунт на свои рассадники, где выращивали рассаду капусты и свеклы.


               
                ДЕРЕВНЯ БОРОДИНО И ЕЕ ЖИТЕЛИ,


В деревне Бородино в детстве располагалось сорок домохозяйств.  Южные крайние огороды деревни граничили со старинной грунтовой дорогой, проходящей по обрывистому берегу Великой. Северные огороды  на границе с горкой Журавка удалялись от берега на 200 метров. От горки Журавка деревенская улица поворачивает строго на восток под прямым углом.
  В целом длина деревенской улицы 700метров. Она размещена на второй береговой террасе реки Великой, ширина ее непостоянна и  колеблется от 200 до 2000 метров в районе деревни Подмогилье. Эта терраса сложена супесчаными и легкими суглинистыми почвами. Здесь самые плодородные и легко обрабатываемые земли колхоза.
  Третья терраса, возвышающая на 3-10  метров над уровнем второй,  прослеживается на всей территории колхоза и сложена преимущественно суглинками  разной плотности. При внесении органических удобрения и тщательной обработки земли, эти поля дают хорошие урожаи зерновых, злаковых трав и льна.
  Далее на восток от  террасы расположена низина шириною несколько километров длиною свыше 10 километров. В этой низине существует торфяное болото, пастбища, на  некоторых участках выполнены мелиоративные работы, осушение и выкорчевка кустарника.   На всей территории разбросаны небольшие холмы «горки», которые лишь сверху перекрыты послеледниковыми отложениями, внутри же сложены известняковой щебенкой, в основании округлые валуны разной формы и размеров.
  Родная горка Журавка и Бугор  тому подтверждение. В конце восьмидесятых в колхозе имени Кирова активно строили внутри хозяйственные дороги, Материал для дорожного полотна брали из горки Журавка, в виде смеси песка, глины и известняковой щебенки. В котловане  остались лежать гранитные валуны. Также сложены Красные горы, Угольницы, находящиеся рядом с болотом.      Перпендикулярно  болоту возвышается друмлин-холм продолговато-овальной формы длиною более 300метров. Этот холм внутри сложен песчано-гравийным материалом и накрыт суглинками. На вершине холма до коллективизации существовала деревня Кузьмино.
  После ледника низина была заполнена водой.  Озеро соединялось с рекой Великой речкой Чернушка, обрывистые берега оврага сохранились до настоящего времени. Речка спустила основную часть воды, осталось верховое  болото, которое питает речку Чернушку до сих пор.
  Ледник разрушил и переместил верхние рыхлые слои известняковой плиты, обнажил известняк, способствовал образованию руслу реки,  Предполагаю, что всю площадь между верхними речными террасами занимало послеледниковое озеро, в которое впадали ручьи и речки, свидетели этого многие овраги, В частности овраг - Крутой ручей у деревни Крюково, внизу бьет маленький ключ. До сороковых годов на берегу существовал хутор  Крутой ручей, где было построено три дома.
 Напором воды и новой порцией льда, а также тектоническими действиями  в известковой плите организовались трещины, и вода из озера ушла дальше на север, организовав русло реки. Крутая стенка, обрывистого берега сложена из разноцветных известняков, доломитов, глины.
   В настоящее время разрабатывается несколько карьеров, разбросанных вдоль берега реки. В карьерах добывают известковую плиту и щебенку.

Если  заходить в деревню Бородино  со стороны Ерилова, то  первый дом принадлежал Иванову Павлу Алексеевичу, который умер в 2009году. В деревне его звали Павля Костарихинский. В конце тридцатых проходила кампания по укрупнению  поселений, ликвидировали хутора, малые деревни.
  В деревне Костариха,( Пошивалово) расположенной на малой речке Чернушке было четыре хозяйства. Три семьи переехали в деревню Самохвалово, а  родители Павла в деревню Бородино. Я помню  отца Павла - Алексея Ивановича,  инвалида Великой Отечественной  войны, в пятидесятые годы прошлого века он работал конюхом в конюшне, которая находилась рядом с нашим домом. Алексей часто приходил в гости: обогреться, попить чайку, пропустить  рюмочку самогонки.
  Брат Алексея  Иванов Василий Иванович, младший сержант пропал без вести  в ноябре 1944года. В  семье Иванова Алексея  росло три сына и одна дочь.  Старший Павел остался работать в колхозе, всю жизнь прожил в родной деревне, за исключением службы в армии, которую проходил в Карелии в городе Сортавала. Средний -  Володя после армии устроился  обходчиком на железной дороге, женился на девушке из деревни Дуловка, где прожил всю жизнь.
  Жизнь младшего сына  Николая сложилась трагично. Служил милиционером в городе Острове, связался с бандитами, которые занимались разбоем, воровством.  Был осужден и пропал в тюрьме.
  Дочь вышла замуж за солдата из города Острова и уехала с ним в его родной город Волгоград. Туда же переехала мать, помогать в воспитании внуков, похоронена в Волгограде.
 Я помню свадьбу Павла и Зины, которая проходила в деревне Ерилово. Дом невесты был на берегу Великой. Зина всю жизнь проработала в колхозе в основном свинаркой, родила и воспитала двух дочерей Валю и Таню. Не дожив до пенсии, умерла после продолжительной болезни. Павел женился вторично на вдове из деревни Макарово, которую тоже пережил. Павел Алексеевич в колхозе в основном работал по наряду, всегда имел исправный инвентарь, любил лошадей, был трудолюбив, немного замкнут.
   Несколько лет  Павел  дополнительно работал кузнецом в кузне, располагавшийся на берегу реки в деревне Бородино. Она было каменной, старой, закопченной, в углу стоял ручной горн, по центру большая наковальня, рядом малая. У горна с левой стороны размещались два стола, где лежали кузнечные инструменты и крепились тиски.  В противоположном углу  рядом с маленьким окошком стоял ручной сверлильный станок. В кузнеце еще был короб с углем, много разного железа,  готовые изделия, заготовки.
  На улице, у входа в строение  кузнецы, всегда лежала куча угля, в небольшом отдалении разное полосовое железо. Закрепленную за ним лошадь, другим крестьянам не давал, и если была возможность, то сам на лошади помогал в обработке огородов соседям. Болел, но лошадь держал до последнего дня  своей жизни. В минуты отдыха любил посидеть на высоком берегу реки, о чём он думал, трудно сказать, но душа у него была добрая.
  Дом не заброшен, на лето приезжают дочери с детьми и внуками. Они привели в порядок усадьбу, спилили старые большие деревья, выкорчевали кустарники, провели работу по обрезки старых и сухих сучков яблонь и слив. Новый облик приобрел жилой дом, после того как заменили крышу, поставили новые стропила, обрешетку, закрепили металлическую черепицу.

Следующий дом был бабушки Марии Павловны, которую плохо помню. Она была старшей дочерью от первого брака Егорова Павла. Ее мужа перед войной, взял «черный ворон», в деревню не вернулся, пропал в лагерях. Дети погибли в Великую Отечественную войну, сложили свои головы на просторах Европы. После смерти Марии дом и постройки разобрали, остался старый раскидистый сад, да кусты сирени.

Далее за сиренью стояли строения Григорьевых, (по-деревенски - Грихи Глухого). Его сын Григорьев Николай Григорьевич  красноармеец  пропал без вести в ноябре 1944 года. Старший сын Василий   вернулся с войны победителем и воспитывал  трех сыновей и одну дочь.  Старший сын Васи  Евгений родился до Отечественной войны, средний Николай во время войны в 1942 году, Алексей  в 1948году, а младшая дочь моя ровесница Нина в 1950 году.
 Она была хорошей ученицей, прилежной, аккуратной.  С  ней я  учился четыре года в Шабановской начальной школе. После окончания семи классов Николай поступил в Пашское ремесленное училище Ленинградской области.
  В 1960 году семья Григорьевых уехала из деревни в город. Алексея я запомнил, как драчливого парнишку. В лице Василия колхоз потерял хорошего, добросовестного механизатора, комбайнера.
  Дедушка Григорий запомнился одним случаем. В сенной сарай по весне привезли крупную семенную картошку. Подготовить ее к посадке, порезать на две части поручили старикам деревни, среди них был высокий, но уже сгорбленный, с палочкой, дед Григорий, который громко разговаривал, переспрашивал. Он задал вопрос: - «Чьи – вы?» Я и брат дружно ответили: - «Ларискины». Дедушка вновь повторил вопрос, попросил  говорить громче, показал на уши. Мы выполнили его просьбу.

В новом доме напротив дома Григория жила семья, состоящая из мужа Василия, по-деревенски Васьки  Васюкова, его жены  Анны и сына Николая. Война и послевоенное восстановление основательно подорвали здоровье  дяди Васи. После войны по реке Великой сплавляли лес, часть бревен тонула. Особенно много топляка было за бродом. Василий поднимал эти бревна для строительства нового дома, основательно надорвался, простыл, заболел, рано умер.

 После службы в Советской Армии их сын Николай добровольцем уехал поднимать целинные земли в Казахстане. В семидесятые годы Коля с молодой женой Ниной и двумя  ребятами вернулся в деревню, стал работать  в сфере бытового обслуживания, ремонтировал телевизоры, радиоприемники, холодильники, стиральные машины и другую  бытовую технику. Жена работала продавцом магазина сначала в  деревне Шабаны, затем в деревне Крюково.
  Николай приревновал Нину к офицеру из города Острова, который на выходные дни приезжал на рыбалку. Сам же в поселке Палкино познакомился с вдовой, они сошлись и вскоре уехали  в Кустанайскую область Казахстана. Нина и дети  несколько лет прожили со свекровью Анной в деревне, затем собрали нехитрые пожитки и отправились на родину в Вологодскую область.
  Николай редко приезжал к матери. Будучи на пенсии, тетя Анна ходила на работу в колхоз по нарядам, была она высокая, стройная, худощавая. На Святках любила переодеваться в мужскую одежду, особенно в красноармейскую форму с будённовским шлемом, чем немало потешала деревенских жителей.
  Сейчас в этом доме проживает семья Паздниковых из Мурманской области.

Рядом с домом  Василия стоял длинный каменный двор, колхоз использовал его под конюшню. В шестидесятые годы в колхозе работало много тракторов, автомашин, потребность в гужевом транспорте сократилась, уменьшилось количество лошадей. Конюшню закрыли,  двор разобрали.

В пятидесяти метрах от основной улицы ближе к берегу реки проживал родной брат Василия Васильев Иван с женой Дарьей, которая приходилась сестрой Анны жены Василия. Обе родились в деревне Яньки, расположенной на западном противоположном берегу реки Великой. В настоящее время эта деревня  не существует.
  Их сын Иван проходил срочную службу в  городе Витебске, в Белоруссии, там он познакомился со своей будущей женой, родившей двух прелестных дочек. Девочки в детстве часто приезжали на лето в гости к дедушке. Они участвовали в наших детских играх.
  Дочь  Женя, инвалид детства,  работала секретарем в сельсовете, заведовала военно-учетным столом. Каждый день в любую погоду она ходила на работу в сельсовет в поселок Новая Уситва, после службы пешим ходом  возвращалась домой. Иногда ее подвозил автобус из деревни  Шабаны до сельсовета.
 Сам Иван Васильевич - участник  финской компании и Великой Отечественной войны, первый бой с фашистами принял  у деревни Елены, западнее города Острова. Тяжелые бои за город Остров, отступление с боями, страх и отчаяние. Как вспоминал дядя Ваня, после  разгромного боя небольшая группа бойцов собралась в перелеске, стали решать, что делать. Одни говорили, что воевать с немецкой армадой бесполезно и нужно разбегаться по домам, они рядом. Другие считали, что нужно сражаться, убивать фашистских  немцев, пробиваться к частям Красной Армии.  Бойцы отступали до города Луги, сражались на Лужском  рубеже. Затем Иван Васильевич воевал под Новгородом, войну закончил в Германии.
 Он прожил долгую достойную жизнь, работал рядовым колхозником по наряду, вперед не рвался, но и от других не отставал, порученное дело выполнял добросовестно, аккуратно и быстро. Любил свою жену, детей, трепетно заботился о внучках, выпивал умеренно только по праздникам, О войне  не любил рассказывать, всегда говорил, что тяжело вспоминать страшные трагические годы.
 Сейчас  дом продан,   летом его обживают дачники, привели в порядок сад и огород.
 
Следующий дом, у которого была обшита тесом лицевая, уличная сторона, принадлежал дедушке  Николаю. Его отец Михаил Николаев  был инициатором создания  в деревне Бородино пожарной команды. Эта пожарная команда –огнеборцы обслуживала три деревни: Бородино, Ерилово и Шабаны. Она была организована после двух опустошительных пожаров в деревне Шабаны.
  Николай Николаев  в гражданскую войну  служил на флоте в Кронштаде, участвовал  Кронштадском мятеже в 1921  году. Он  был активным организатором колхоза, принимал участие в раскулачивании крестьян, но помог моему прадеду избежать этих репрессий.
  Я запомнил деда Колю, худощавым, сгорбленным старичком, который постоянно ходил с сучковатой палкой – клюкой, поэтому имел прозвище «Клюка». Во время войны и оккупации деревни немцами его дочь была угнана в Германию. После войны она жила в городе Пскове. Старший сын Василий  пропал без вести в ноябре 1944года.
  Второй сын Иван был женат на моей  двоюродной тете Марии, очень красивой женщине. Родители  невесты не хотели отдавать свою дочь в нашу деревню за сына Николая Клюки. Иван часто ревновал Машу к другим мужчинам. В пьяном виде он  гонял и поколачивал жену. Чтобы его успокоить, часто приглашали моего отца. Он находил с Иваном  общий язык, конфликт временно погасал.
  Иван Николаевич после службы в рядах Советской Армии работал трактористом вначале в Новоуситовской МТС затем в колхозе  имени Мичурина. Деятельной натуре его было тесно в колхозе, и за тяжелый труд платили мало. Поэтому вначале шестидесятых он заключил контракт на службу в армии, стал сверхсрочником, как тогда называли « мобутовцем». «Стоит Мобут, одет, обут». У них родилось двое сыновей Толя и Коля.
  После смерти родителей Иван Николаевич с семьей переехал на жительство в город Псков.  Иван стал работать водителем автобуса, жена крановщиком на мостовом кране  завода ЖБИ-1. Мария Ивановна  рано умерла от сердечного приступа на рабочем месте, на кране. Она ждала  приезда сына, который учился в военном училище.
 Оба сына офицеры в отставке, проживают со своими семьями в городе Санкт-Петербурге. Анатолий Иванович в 2005 году активно скупал крестьянские наделы, которые они получили после развала колхоза. Планировал возродить сельское хозяйство на родине, но что-то пошло не так, скупленная бывшая пахотная земля зарастает кустами и бурьяном.
  Родовое гнездо давно продано. Летом в этот дом приезжают питерские дачники.

Напротив стоял дом вдовы Галактионовой  Марии, ее муж Иванов Петр   был арестован  перед войной и пропал без вести. Их сын Иванов Василий Петрович был призван в Красную Армию  летом 1944 года, после освобождения района от немецких захватчиков. Он пропал без вести, но в книге памяти о нем нет информации.
  Мария после войны  вышла замуж за вдовца  в деревню Щадрица, продала дом  Павловым, которые ранее  переехали в Бородино из деревни Уласково, расположенной в двух километрах от деревни Макарово.
   Митя, по- деревенски Митюха, во время войны в 1942 году был отправлен в рабство в Германию. Работал в сельском хозяйстве у немецкого помещика. Управляющий имением был жестоким человеком, постоянно ходил с плетью, за малейшую провинность наказывал. Особенно свирепствовал, когда  Красная Армия одерживала очередную победу. Кормили плохо в основном овощами, спали  летом и зимой в скотном дворе рядом со скотиной, иногда удавалось найти куриное яйцо, или отобрать от свиней черствую краюху хлеба. Здесь он подхватил кожную экзему, от нее не избавился, не вылечился, мучился до конца своих дней.
  Митюха был веселым, общительным мужиком, играл на гармошке,  неплохо работал, любил ловить рыбу на удочку с «козла». деревянной удлиненной скамейки с двумя высокими брусками-ножками с одной стороны, которые и устанавливались вглубь речки. Выпивал, особенно когда угощали « на дармовщину», иногда сверх меры.
 Каждое лето деревенские мужики ездили заготавливать сено в районы определенные райисполкомом. Дело было после престольного праздника, Петрова дня, колхозники приехали на отдаленный сенокос, поставили шалаши, сложились деньгами, привезли спиртное, закуска своя домашняя, и продолжили праздновать. Утром следующего дня нашли Митю мертвым за шалашами, захлебнулся  собственной блевотиной.
  Тетя Лида одна воспитывала  сына Анатолия и дочь Веру. Толя - друг детства, спутник всех игр и проделок, любил технику, много копался с велосипедами,  мопедами, мотоциклами, затем с тракторами. Учился плохо, ему не давались математика и русский язык, не было желания изучать школьные предметы, отсутствовало прилежание.
  Еще в раннем детстве он узнал вкус самогона. Родители не проявляли должной строгости к хранению спиртного.  Анатолий самостоятельно налил себе стакан самогона, выпил, упал,  еле выходили, мать отпаивала его молоком. В детстве  Толя часто приставал к девчонкам, за косу дёргал, толкал, обзовал, за это они прозвали его «Оса»  Он оставался на  второй год  во втором, третьем и шестом классах, дважды проходил учебную программу. С Божьей помощью,  кое-как на три с минусом закончил восемь классов. Срочную службу проходил в Германии в танковом полку.
  Демобилизовался в город Псков, жил с женщиной, у которой муж сидел в тюрьме. Когда он вернулся из заключения, Толя уехал к матери в деревню.   Анатолий дважды пытался создать семью, но каждый раз  она распадалась из-за пьянок, и скверного характера.
 Он работал на тракторе в мелиоративной организации на местном болоте,  Там заготавливали подстилочный торф, который колхозы использовали,  как подстилку на скотных дворах и как удобрение для полей. Часто по дороге домой, в деревне Шабаны, он и Саша Ефремов покупали  водку и пиво, на бережке распивали и, пьяные, веселые, причаливали к родителям. Иногда выпивки превращались в запои,  которые основательно подорвали здоровье. У Анатолия появилась язва желудка, а затем  инвалидность.
  Его мать умерла от старости. В начале девяностых прошлого века многие колхозы и предприятия перестали существовать, работать. Колхозники и рабочие лишились работы, заработной платы. Пьянства  на деревне стало больше. Анатолию пришлось очень тяжко: мизерная пенсия, дорогие лекарства, скудные обеды, хозяйство, огород. Пенсия пропивалась быстро, затем  голодал, частично помогал огород. Со временем у него усилились боли в животе, прогрессировала язва желудка, от которой умер в областной больнице в возрасте 58 лет.
   Сестра  Вера после школы  уехала в Псков, работала в магазинах, в домоуправлениях, на заводах, вышла замуж за водителя Николая.  Каждое лето  Вера и Коля проживают в родительском доме, сажают огород,  осуществляют  ремонт построек, в этом году поставили новую баню. На выходные дни к ним приезжают дети с внуками.
 
Справа за садом Павловых  начинался сад, огород семейства Докучаевых. Дом и другие деревянные  строения были возведены в глубине огорода. Постройки хозяин привез с латышского хутора в конце сороковых.  Дом обшил деревянной доской –вагонкой.
 Волею судьбы Анатолий Константинович Докучаев,  удмурт с берегов Чепца,  после войны полюбил  девушку Нину,  родившуюся на берегах реки  Великая. Дядя Толя храбро воевал на Ленинградском фронте, возил продукты питания в блокадный Ленинград, служил в полковой разведке, войну закончил в Германии. Был ранен, часто подвергался смертельной опасности.  В первом бою при наступлении на вражеские позиции от батальона осталось несколько бойцов том числе Анатолий.
 Груз в блокадный Ленинград доставлял он на полуторке по льду Ладожского озера ночью. Фашисты часто бомбили дорогу жизни. На льду образовывались воронки и промоины, в темную ночь по дороге мела поземка, грузовик Докучаева вскочил в промоину,  стал тонуть, он выбрался из машины и ледяной воды, остался жить. Каждый рейс это  был риск для жизни, их было несколько сотен. Два ордена Славы и 17 других боевых наград  украсили грудь отважного солдата.
 После войны Анатолий работал в колхозе  водителем. Утром на грузовике он часто подвозил  школьников деревни Бородино до деревни Шабаны. Затем работал  трактористом, комбайнером, был передовым колхозником. Отличался бесшабашным характером, выпивал. Жизнь оборвалась трагически, вместе с трактором упал в речку с обрыва.
 Его сын Евгений работал в колхозе главным инженером, но в это время находился в туристической поездке и получил телеграмму о смерти отца. Дома он узнал ,что отец пришел с работы в пьяном состоянии, поужинал и поздно вечером  решил съездить  в магазин за спиртным. Анатолий Константинович трактором завалил часть забора соседа, проехал по ниве и не поворачивая на дорогу , проходящую по отвесному берегу реки, поехал прямо и  свалился с кручи вместе с трактором в воду реки. 
    Тетя Нина всю свою жизнь работала в колхозе в основном по наряду . В саду, в огороде и дома  всегда был порядок и чистота. Пока были силы, держала коровку, сажал на огороде овощи и картофель, поддерживала порядок в саду и огороде. Имела звонкий приятный голос, любила петь.
  Их сын Женя - мой одноклассник, вместе учились десять лет. Он обладал хорошей памятью, прилежанием, аккуратностью во всем, учеба ему давалась легко.  После 10 классов по направлению колхоза поступил в Великолукский сельскохозяйственный институт, успешно закончил его.  В институте он  женился. С молодой женой  Зоей он  приехал в родной колхоз  имени Кирова. Евгений Анатольевич в колхозе стал работать главным  инженером, а жена главным агрономом.
  Председателя колхоза имени Кирова   Ходова Иван Ивановича направили на другую работу в районный центр. Райисполком  назначил Докучаева Евгения исполняющим обязанности председателя колхоза имени Кирова. В этом году в колхозе посевная страда проходила сложно из-за затяжной холодной весны и дефицита рабочих рук. Евгения часто вызывали на «ковер» в районный центр Палкино, реальной помощи не оказывали, в основном отчитывали, ругали. На нервной почве заболел, попал в районную больницу.
  Здесь хирург  сделал операцию, удалил аппендицит. Выздоровление проходило тяжело,  болел желудок, неоднократно обращался в поликлинику, районную больницу,  назначали лечения, но состояние здоровья стало резко ухудшаться. Женя обратился за помощью к своему родственнику  Орлову Евгению Дмитриевичу, который положил его в больницу крупного ленинградского предприятия. На рентгеновском снимке брюшной полости врачи увидели посторонний предмет. Хирурги этой больницы повторно сделали операцию, из живота извлекли  медицинскую простынь.  Ее по преступной халатности  оставил в брюшной полости  медицинский персонал Палкинской районной больницы. После этого Евгений Анатольевич не вернулся в родной колхоз.
  Его семья  переехала жить и работать в Ленинградскую область в город Любань  Тосненского района. Первоначально работал в совхозе заведующим ремонтной мастерской. Неоднократно избирался депутатом городского поселения.  Закончил государственную  службу, будучи главой Любанского городского поселения.  Имеет детей и внуков, летом приезжает отдыхать в родительский дом.
  Сестра Лида после окончания семи классов в Староуситовской  школе поступила в железнодорожный техникум, который располагался в Эстонской ССР. После окончания техникума, по направлению работала в Эстонии, здесь же вышла замуж. Их семья редко приезжала к родителям в деревню Бородино.

Следующее домовое строение принадлежало деду Николаю, который приходился двоюродным братом  моей прабабки Марии  Антоновны. Два их сына геройски погибли в годы Великой Отечественной войны. Младшая дочь Лиля вышла замуж за Алексея Беляева в деревню Боловино.
  Дедушка Коля был худощав, невысокого роста, всегда опрятно одет, на плече носил черную сумку почтальона. Проходя мимо нашего дома, отдавал старшему брату Ване газеты и говорил мне, что письма нам пишут, в следующий раз он обязательно  их принесет и передаст  мне. Ежемесячно почтальон заходил в дом к нам и передавал прабабушке Елене пенсию, которую назначили ей из-за потери кормильцев.  Её сыновья Петр и Павел  сложили свои головы  в Великую Отечественную войну.
 Дедушка Коля умер в конце пятидесятых, затее ушла из жизни его жена. Дочь Лиля продала дом и надворные постройки на снос. С тех пор  участок превратился в пустырь, где  растут  крапива, лопух, да заросли малины.

Во время моего раннего детства  семейство Березкиных жило в каменном домике с двумя окошками, в бывшей клети. До войны Березкин Николай был стахановцем среди машинистов молотилок, заработал много зерна. Во время оккупации нашей местности немцами Николай Березкин  служил у них старостой деревни. Немецкие власти  долго не могли найти мужика на должность старосты. Первоначально  взрослые мужчины  деревни Бородино выполняли обязанности старосты по очереди в течение двух недель.
  Николай стал старостой  через три месяца после оккупациинемцами нашей местности.  Эта служба ему пришлась по душе. Деревенский староста обладал определенными правами и привилегиями.   В целом он был незлым мужиком, но  свою работу выполнял ревностно. После освобождения деревни от немцев он был призван в ряды Красной Армии.Он бил фашистов на юге Польши.  После разгрома фашистов его  демобилизовали  из армии. Вернулся домой и  в течении пяти лет Березкин скрывался. Сейчас никто не может сказать точно, где он прятался.
  Летом 1949 года  в деревне произошел пожар, выгорела центральная часть деревни. Пожар начался с дома Березкиных,  предположительно, что причиной его стала  керосиновая лампа, случайно опрокинутая в подвальном закутке рядом с туалетом, где скрывался Николай. Вылитый керосин вспыхнул,зажег перегородку чулана.  Чудом не сгорел в своей халупе. Некоторое время Коля прятался в кусте сирени.
  В это время над деревней пронеслась гроза с ураганным ветром. Порывы ветра переносили горящие соломенные снопы с крыш построек на большие расстояния и зажигали следующие дома. С горы, которая находилась за деревней, открывалась жуткая картина, горела деревня, дождь лил, как из ведра, огненные молнии пронзали грешную землю, громовые раскаты  напоминали артподготовку из тяжелых орудий. Ветер, который дул с юго-западной стороны, стал стихать и изменил направление, что спасло деревню от полного уничтожения. Из-за пожара  пятнадцать хозяйств лишились своих строений.
  В деревне Николай Березкин объявился после пожара.  Правоохранительные органы долго вели следствие, допрашивали Николая и некоторых жителей деревни, но прямых улик не было. Также не поступили доносы от деревенских обывателей. Дело о пожаре и работе на немцев Николая Березкина закрыли, его оставили на свободе.
  В дальнейшем он  руководил бригадой женщин, которые выращивали различные овощи в колхозе имени Мичурина. После упразднения  овощеводческой бригады он работал рядовым колхозником. За ним была закреплена  гнедая лошадь по кличке Кама. Его жена тетя Тоня, Антонина Егоровна была верующим человеком, пока были силы, регулярно ходила в Новоуситовскую церковь, расположенную в шести километрах от дома.  Она хорошо пела  в церковном хоре. Работала  тетя Тоня в колхозной овощеводческой бригаде, затем в полеводстве. 
  Их дочь Валя окончила педагогическое училище, преподавала в начальных классах в деревне Батьково, расположенной за болотом в четырех километрах от нашей деревни, затем в поселке Писковичи  Псковского района. Ее муж Геннадий из деревни Боловино,  окончил Псковский сельскохозяйственный техникум,  получил профессию механика по сельхозмашинам. Непродолжительное время они жили в Свердловской области,  где Гена работал на угольной шахте скреперщиком. Однообразная  пыльная работа не понравилась ему.  Их семья вновь переехала на Псковщину, поселились в поселке Писковичи. В знаменитом совхозе «Победа» Геннадий работал механиком, трактористом. Воспитали двух детей, их сын Андрей служил  во Владимирских лагерях Стругокрасненского района, командовал ротой, трагически погиб на железной дороге
.
В государственном архиве  Псковской области в документах Халтуринской волости есть  за 1926 год  справка, разрешающая  разделение  двух семей, братьев Григория Федорова и Василия Федорова.
Старые постройки соседа и двоюродного брата Березкина дяди Леши Федорова, по- деревенски «Огурца»,  не пострадали от пожара. За семейным столом, где стояла бутылочка водки и закуска решили полюбовно, что Березкин переезжает в старый дом Алексея, использует его огород и надворные строения. Дядя Алексей построил на подворье Николая новый большой дом, каменный дом переделал в скотный двор, отремонтировал сараи. 
 Алексей  Федорович  участник Великой  Отечественной войны,  имел награды, часть его службы проходила в войсках НКВД, охраняли военные объекты. Его брат  Михаил, который родился в 1926 году, воевал и  пропал без вести в ноябре 1944года. Дядя Леша  работал в колхозе в строительной бригаде и рядовым колхозником по наряду. За ним была закреплена лошадь рыжей масти по кличке «Ока». Выпивал он в меру только по праздникам,  в возрасте 60 лет ехал в лес за бревнами,  упал с тракторных саней, ушибся, болел и вскоре умер.
 Его  жена тетя Лида из деревни Харишино. работала рядовой колхозницей, свинаркой, долгое время принимала молоко от личных коров односельчан. Претензий от колхозников к ней не было, свое дело выполняла честно, добросовестно, всегда поддерживала чистоту в доме и на пункте приема молока. Она прожила долгую жизнь, отличалась бережливостью,  последние годы коротала у дочери Галины в деревне Вернявино.
  Их первенец сын родился болезненным и вскоре умер.  Единственная дочь Галя, наша ровесница, в школе училась на хорошо и отлично, была прилежной и аккуратной. Она успешно закончила  10 классов Добычинской средней школы и  Псковский педагогический институт, где получила специальность преподавателя  литературы и русского языка. Еще в школе она подружилась с одноклассником красавцем из деревни Букино  Олегом. Он окончил Великолукский сельскохозяйственный институт и получил направление на работу в передовой колхоз « Черский». По окончанию института Олег женился на Гале, у них родилось две дочери. Старшая дочь окончила Псковский педагогический институт,в настояшее воремя  работает в местной  школе.
 Председатель колхоза «Черский» Сидоренко был знающим специалистом, обладал огромными организаторскими способностями, хорошо разбирался в экономике сельского хозяйства, но с подчиненными был высокомерен, часто груб, являлся жестким руководителем. Олег частенько выпивал. У него сложились непростые отношения с председателем колхоза, который перевел его с должности главного механика  в управляющие Красинским отделением  колхоза. От управляющего требовалось выполнения всех плановых показателей, но погода всегда вносила свои коррективы, то дожди льют, не переставая, то засуха стоит  более месяца. Человеческий фактор также играл большую роль  в развитии сельскохозяйственного производства. Стоит солнечная теплая погода, самый срок убирать зерновые, но  комбайнер заболел, запил или комбайн серьезно поломался, уборка стоит, убытки колхозу.
 Основная молодежь убежала из передового колхоза, или переехала на центральную усадьбу. В дальнем отделении ощущался острый дефицит всех кадров. В этих  сложных условиях управляющий обеспечивал своевременное выполнение сельскохозяйственных работ, на это было израсходовано много физического и душевного труда.
  Инженер Олег Петрович  ежегодно проводил инструктажи с трактористами и водителями по правилам техники безопасности, где подчеркивал, что нельзя работать под машиной, которая стоит только на домкратах, дополнительно нужно устанавливать специальные  козлы или опоры. Ремонтировал свой автомобиль ИЖ-2715, поднял его домкратами, стал  снимать топливные трубки, домкраты сложились и «каблук» придавил  Олега. С серьезными травмами он попал в больницу, здесь его подлечили, но что-то изменилось в его сознании, мир стал темнее, печальнее. Он стал более замкнутым. В осенний день Олег наложил на себя руки, удавился в том же  гараже, где его придавило легковой машиной.
  Галина Алексеевна  в начале работала преподавателем, а затем долгое время была  председателем Черского сельсовета, главой этой же волости.
  Пока мама Лида  находилась в деревни Бородино, дочь и внучки часто ее навещали, помогали в огороде, содержали в порядке дом и надворные постройки.  Последние годы тетя Лида жила у дочери в деревне Вернявино, там же умерла в возрасте свыше 80 лет.
 Сейчас хозяйство полностью заброшено, деревянные сараи покосились, разваливаются, вокруг дома обильно растет малина и крапива. На огороде выросли стройные березки и разлапистые кусты ракиты.
 
Следующий дом принадлежал  дяде Петру Ивановичу. В тридцатые годы отец  Петра  дедушка Иван  работал в колхозе кладовщиком. Колхоз отобрал у него амбар и приспособил его для хранения семенного зерна, которое испортилось.  Дедушку Ивана обвинили во вредительстве, посадили в тюрьму, а семью выселили из деревни. До начала войны его семья проживала у дальних родственников в деревне Песчивица.
  Никто не разбирался в причинах, почему зерно отсырело, покрылось плесенью, возможно,  прохудилась соломенная крыша, или заложили на хранение сырое зерно, вовремя его не просушили, или  прогнил пол и влага из земли достигла семян. Ключи от замков амбара с семенным зерном хранились в   правлении колхоза у председателя.
  Два сына  дедушки Ивана сражались с фашизмом в Великую Отечественную войну. Петр Иванович действительную службу в Красной Армии проходил в Белоруссии. В июле 1941года фашисты окружили их воинскую часть, солдаты сражались, пока не израсходовали патроны и снаряды.
  Вместе с другими бойцами и командирами дядя Петя попал в плен к немцам. В лагере кормили впроголодь, заставляли работать за двоих, в начале на торфоразработках. Бежали с ненмецкого лагеря, долго блуждали по лесам, но немецкие овчарки настигли беглецов. Следующий лагерь был в Польше, неделя карцера, и  опять каторжная работа. Много мучений и издевательства пришлось перенести Петру Ивановичу.  За любые провинности били плетью, сажали в картер. В плену он находился вместе с однополчанином и земляком из деревни Ванютино Николаем, дружба, взаимопомощь, выручка позволили выстоять и выжить в этих нечеловеческих условиях.
  Его жена тетя Саша вспоминала, как за невыполнение суточного задания  Петю посадили в картер. Он представлял из себя продолговатый колодц с холодной водой.  С одной стороны от колдца была площадка длиной два метра и шириной полметра.  Вмонтированная  в стену лампочка тускло освещала картер. В этом картере без сна и кормежки  нужно было ходить вдоль стены и продержаться  трое суток. Сидеть, лежать в карцере запрещалось. Режим заключенного контролировал охранник, который избивал военнопленного, если он садился или прислонялся к стене. Редкий заключенный  выдерживал  это наказание,  он засыпал стоя, подал в воду, погибал.
  Надзиратели дежурили по шесть часов, среди них был чех, который периодически разрешал отдохнуть, вздремнуть. Дядя Петя был благодарен этому чеху и всегда молился за него Богу.
  Вначале 1945 года Красная Армия освободила военнопленных из фашистской неволи.  Так как они были очень истощены, то Петр Иванович и земляк попали в хозяйственный взвод.  На автомашине они  возили продукты питания для частей Красной Армии. Войну закончил в Берлине, где на автомобиле они развозили хлеб и другие продукты жителям Берлина.
 В конце июня их воинскую часть из Германии перебросили на Дальний Восток Советского Союза. Здесь в степях Манчжурии по жаре, часто без воды пешком, прошагали сотни километров, уничтожая опорные пункты японской квантунской  армии.  Победили Японию.
  После демобилизации,Петр Иванович  оставшуюся  жизнь прожил в деревне Бородино, работал в МТС, объединении «Сельхозтехника» начальником мастерских по обслуживанию животноводческих ферм колхозов и совхозов Палкинского района. Рабочие мастерской выполняли монтаж, наладку, ремонт механического и электрического  оборудования  ферм. Дядя Петя часто выпивал в нерабочее время, но дело свое знал, нареканий не было, с рабочими ладил, да и начальству  мог угодить.
  Наши семьи были дружны, Петр Иванович часто приходил к нам в гости. Осенью, когда я учился в седьмом классе, вечером пришли папа и дядя Петя. Мама накрыла стол, папа достал поллитровку водки, мужики стали выпивать. В начале разговоры шли о жизни, делах в колхозах, затем стали вспоминать военное лихолетье. Папа попросил меня почитать задание по немецкому языку, когда я читал, то лицо Петра Ивановича сделалось напряженным, жестким. Он поднялся и, потрепав меня  за плечо, сказал: «Учись сынок прилежно».
  Петр Иванович первым обложил свой деревянный дом силикатным кирпичом, смонтировал канализацию. Он прожил 60 лет, только несколько раз получил заработанную пенсию. Умер утром от обширного инфаркта.
 Его жена тетя Саша родиной из деревни Боловино в молодости часто болела, но работала в колхозе свинаркой, приемщиком молока, в полеводстве на разных работах. Она долго держала корову. Наша семья помогала ей в заготовке сена, взамен папа брал у тети Саши молоко и другие молочные продукты. Их небольшой уютный дом отличался ухоженностью, чистотой,  был хлебосольным, радушным. Женщины деревни  часто собирались в нем и беседовали  о своих делах и проблемах.
  Детей у них не было. Тетя Саша прожила более 80 лет, отличалась здравым умом и рассудительностью. Оба похоронены на Новоуситовском кладбище. Теперь в доме тети Саши проживают дачники. Они облагородили огород, поставили теплицу, посадили много цветов, спилили старые яблони и сливы.

В Псковском государственном архиве в делах Грибулевской волости сохранилась анкета  на Егорова Михаила Егоровича: 1894 года рождения. образование – сельское, холост, члены семьи - 3 человека, нетрудоспособных двое, посевная площадь - 5 десятин, одна лошадь, одна корова, четыре головы мелкого скота. Во время февральской революции  проходил военную службу в городе Великие Луки.  Октябрьскую революцию встретил дома в деревне, беспартийный, на выборной должности впервые с сентября 1920года.  Он  был братом Павла и Ивана Егоровых.
  Напротив дома Петра Ивановича стоял дом-пятистенок с деревянными постройками, где проживала семья Егоровых: дядя  Костя, тетя Женя, ее мать и двое детей: Люся моя ровесница и Ваня, моложе  сестры на три года. Костя родился в деревне Антоново, которая располагалась к востоку от нашей деревни у болота под названием: «Жуков мох». В период оккупации местности немцы отправили парня Костю в Германию.  Три года он находился в лагере, работал на заводе.   О своей жизни на чужбине он не любил рассказывать, но всегда бережно относился к продуктам питания особенно к хлебу. Эту бережливость прививал детям.
 После освобождения  из неволи его призвали в армию. Зимой 1945 года  Костя службу проходил под Москвой, на занятиях по тактической подготовке получил обморожение ног. Долго лечился в госпитале, на фронте не был,  в военных действиях не участвовал. Всю свою жизнь прожил в деревне, работал в колхозе на общих работах в полеводстве, одно время был звеньевым по выращиванию льна. Выпивал умеренно в основном по праздникам, был сдержан, необщителен.
  В годы войны немцы арестовали девушку Женю и поместили в городе Остров в лагерь, расположенный в деревянном двухэтажном здании за рекой Великой, рядом с немецкой комендатурой.  Территория лагеря была обнесена колючей проволокой. Немецкое командование планировало отправить узников в Германию. Полицейский охраняющий лагерь невольников помог бежать группе девушек из лагеря.  Их путь проходил по  западному берегу реки Великой. Двигались ночью, днем отсиживались в укромных местах. Мост переходили в сумерках, притворились старушками, платки повязали так, чтобы видны были нос и глаза. Немецкий часовой пропустил беглянок.  Страх и голод погонял девушек.  С этого времени  до освобождения Красной Армией  территории от фашистов Евгения скрывалась в деревне дома и у знакомых.
  Тетя Женя  работала в колхозе свинаркой и на общих работах в полеводстве. После окончания Староуситовской неполной средней школы дочь  Людмила поступила в техникум. Успешно его закончила, долгое время работала счетным работником  на разных предприятиях города Острова.  Здесь познакомилась с  солдатом срочной службы  Альбертом из Литвы.
  После окончания его службы Люся вышла замуж за Альберта. Молодожены  переехали в Литву, на родину мужа. Там прожили больше года,  и вернулись в город  Остров. Альберт заключил контракт с командованием части, стал сверхсрочником. К своей работе он  относился ответственно, добросовестно, дослужился до старшего прапорщика, командира хозяйственного  взвода. Он много делал по обеспечению своей семьи  всем необходимым, особенно жильем.
   После смерти дяди Кости, Людмила и Альберт переехали на жительство в деревню. Отремонтировали дом и постройки давно умершего Ивана Плотицы, потом обшили его сайдингом, поставили большую теплицу, забор сделали из труб и металлической сетки «рабица». Тетя Женя часто болела, только  постоянная забота и уход дочери обеспечивали ей достойную  жизнь в старости. Альберт  до пенсионногшо возраста в  60 лет  работал на ферме, обслуживал  разнообразные механизмы коровника, построенного за деревней и принадлежащего акционерному обществу «Рубеж». Он отличался от других рабочих повышенной ответственностью, трудолюбием, дисциплиной. Руководство общества высоко ценило профессионализм Альберта.
  В свободное время он занимался сбором и продажей черного и цветного металлолома. После развала колхозов металлолом валялся всюду: за животноводческими фермами, складами, кузнецами, мастерскими и просто в поле или на лугу. На стареньких «Жигулях» Альберт разъезжал по деревням и чистил свалки, выискивая там металлолом. Для поиска металла в земле он приобрел металлоискатель. Изучая места нахождения немецких гарнизонов и старые карты, Альберт поднимал металлические предметы, брошенные немцами. В тоже  время он помогал односельчанам, выручал их, из своих запасов отдавал то трубу, или лист железа, уголок.
  Людмила Константиновна  родила двух сыновей, которые выросли в трудолюбивых порядочных людей. Один сын с семьей проживает в Острове, другой живет в городе Пскове и имеет дачу в деревне Бородино.
 В семидесятые годы на деревне было принято отмечать проводы сына в Советскую Армию.  Осенью в 1970 году я приехал  в гости к родителям на октябрьские праздники. Дядя Костя пригласил меня прийти на проводы сына Ивана в армию. Проводы  состоялись восьмого ноября в 13 часов. За столами сидела  молодежь  деревни Бородино и соседних деревень.  На столах присутствовали бутылки с водкой и вином, салаты из продуктов , выращенных на своем огороде, стояли чашки с холодцом из свиных ножек,тарелки с колбасной  нарезкой,российский сыр. Через час принесли горячее блюдо:  жаркое из свинины.
  Вначале родители обратились к будущему солдату с напутственным словом, пожелали сыну успешно служить и здоровым вернуться домой. После этого наливали много, парни пили  водку, а девчата крепленое вино. Пили за мир во всем мире, за любовь, за дружбу, за тех, кто погиб во время войны, все присутствующие произносили тосты. Захмелевшее застолье  затянуло песню о любви, ее подхватили деревенские женщины. Она сразу получила другое звучание радости и грусти.
  Не смотря на легкий морозец, разогретая спиртным молодежь выбежала на двор, начались танцы и пляски  под  радиоприемник. Некоторых сморил хмель, им отвели место для сна  за перегородкой.  Расходились с проводов Ивана на службу  при свете луны.
  Иван Константинович демобилизовался в город Псков, где продолжил службу в милиции. Еще в школе Ваня был влюблен в Любу из деревни Антоново, но родители его не дали согласия на создание семьи.
  Иван женился на девушке из деревни Ершово, инвалиде детства. Вскоре у них родилась дочь милое существо, затем вторая. Они часто навещала дедушку и бабушку в деревне Бородино. Тетя Женя, провожая внучек на рейсовый автобус, всегда давала  ей разные подарки.
 Продолжительное время Иван с семьей проживал в деревне Ершово, работал электрогазосварщиком в совхозе «Ершовский». Выпивал иногда больше установленной меры. Совхоз развалился в лихие девяностые годы, основная часть рабочих оказалась без работы и заработной платы.
 В эти годы я встретил Ваню на центральном рынке в городе Пскове, он выглядел как «бомж», одетый в грязную, промасленную куртку, на ногах старые растоптанные ботинки. Он  стал уверять меня, что бросает пить, ищет работу, сейчас подрабатывает  на рынке. На родине давно не был, не желает видеть  родителей. Последний раз видел Ивана на автобусной остановке около железнодорожного вокзала. Он рассказал, что живет на Завеличье с одинокой вдовой, у которой своя небольшая торговля, и он  помогает ей. С разгульной жизнью покончено, пристрастился к чтению романов. Затем была полоса неудач и разочарований, питался кое-как, часто выпивал, основательно подорвал здоровье и умер в шестьдесят три года.
  Люся и Альберт продолжают жить в отчем доме, снесли старый разваливающий хлев, построили просторную современную баню, выполнили большой ремонт дома.
 
За Костиным  хлевом и сараями идет проулок к среднему гумну. Здесь размещались строения Егоровых: тети Наташи, ее дочери Тони, ближайших родственников  тети Жени.
  Муж тети Наташи  Сергей до войны работал машинистом молотилки, хорошо зарабатывал, был комсомольцем. По доносу местных полицейских зимой 1942 года немцы арестовали  Павлова Федора Павловича, члена коммунистической партии, Героя Советского Союза из деревни Ерилово, инвалида, члена коммунистической партии Галуева Федора Екимовича из деревни Шабаны и  комсомольца Иванова Сергея Ивановича, родного брата тети Жени.  Их  фашисты расстреляли 30 марта 1942года во дворе Островской тюрьмы. После освобождения Палкинского района от немецких захватчиков, тела расстрелянных  перезахоронили в деревне Шабаны, поставили скромный обелиск.
  В доносе предателей было написано, что Галуев, Павлов и Иванов  часто собираются вместе, ведут агитацию против немцев, всячески вредят оккупантам, имеют связь с партизанами. 
 Тетя Наташа одна воспитывала дочь, которая после окончания  семи классов осталась работать в колхозе. Вскоре Тоня  вышла замуж за тракториста Геннадия из деревни Шабаны. Гена был веселым, добрым малым, знал много анекдотов, былин, умел их рассказывать. Всякое дело спорилось в его руках. Построил новый просторный дом, потом обшил его вагонкой, рядом с ним вырос  новый скотный двор. Старый хлев приспособил под сараи для хранения сена и дров.  Напротив дома он выкопал колодец, первый в деревне поставил в нем железобетонные кольца. Их семья первыми купила телевизор, на просмотр  телефильмов приходили многие жители деревни с детьми. Иногда для посетителей не хватало сидячих  мест, приходилось смотреть фильм стоя.
  У них родилось трое детей: старшая дочь Наташа и двое сыновей Сергей  и Андрюша. Когда Андрею было несколько лет, Геннадий наложил на себя руки, удавился. Сейчас сложно сказать, почему он это сделал, тем более оправдать его поступок, но его действия негативно отразились на жизни  всей семьи.
  Антонина долгое время работала в бухгалтерии колхоза. После службы в армии Сергей проживал в городе Пскове, работал на железной дороге.  Познакомился со своей будущей женой Леной, У них родилась дочь, которая часто и продолжительное время болела.
 После строительства нового большого свинарника, размещенного рядом с домом Тоня  перешла работать на ферму,  Заработки на свинарнике  были значительно выше чем в конторе.  Дети подросли, появились новые семьи, которые  требовали большей финансовой поддержки, но колхозной заработной платы все время не хватало. Антонина стала выращивать свиней на своем подворье,  комбикорм потихоньку таскала со свинарника. Шпик и свиное мясо она продавала на базарах в городах Псков и Остров.
  На ферме Тоня воровала  суточных поросят,  сбывала их через знакомых в городе Остров, на этом ее поймал сторож. Она прибежала домой и рассказала все пьяному сыну Сергею, который находился в гостях у матери. Сын решил защитить мать и пошел в соседнюю деревню, нашел сторожа.  Вначале произошла словесная перепалка, которая переросла в драку. Сторож был убит, Сергея осудили.
  В тюрьме он провел весь положенный срок.  За это время жена, проживающая в Пскове, вышла замуж за другого мужчину. Антонина Сергеевна заболела, долго лечилась,  умерла от рака. Старшая дочь Наташа окончила Псковский педагогический институт, посвятила себя обучению и воспитанию подрастающего поколения, преподавала в школе.
  Младший сын Андрей был очень тяжелым ребенком, плохо учился, хулиганил, рано понял вкус водки, обучался в сельском профессиональном училище, где получил профессию тракториста. Сейчас он проживает в Острове, работает приемщиком металлолома у частника. Вернувшись с заключения, Сергей стал жить в деревне в родительском доме, сошелся с Ириной из деревни Макарово. До банкротства фирмы «Рубеж» они работали на коровнике. В настоящее время ведут крестьянское хозяйство,  держат корову, овец, кур,  обрабатывают огород. Часть полученной продукции продают соседям и на базаре. Периодически Сергей работает, ломает плиту в карьере у частника.  Часто  запивают вдвоем и пьют  несколько дней, тогда скот  не кормлен, спасают добрые соседи.
  Хозяйственные постройки сохранены, но не ремонтируются, находятся в плачевном состоянии.
За огородом Березкиных находятся дом и строения  Павла Владимирова по прозвищу – «Кутья». Сейчас в доме не живут, изредка приезжают дети и внуки в основном для того, чтобы убрать могилки родителей и родственников, помянуть их. 
 Дядя Павел воевал, имел награды, в конце войны  занимался строительством и обслуживанием военных аэродромов. Его родители были раскулачены и высланы в Казахстан, где и умерли. После войны семья Павла вернулась на родину. Он работал в колхозе мотористом, обслуживал механизмы  пилорамы, мельницы и сушилки, которые размещались на краю деревни Шабаны. Его жена  Анна работала в полеводческой бригаде, часто болела. Она родила четырех детей: сына Ивана и трех дочерей Тоню, Валю и Сашу.
  Ваня после службы в рядах Советской Армии, уехал в город Псков, поступил на службу в милицию. Всю оставшуюся жизнь, до выхода на заслуженный отдых, он  обеспечивал спокойствие и порядок на улицах города Псков.
  После окончания семи классов Тоня поступила в железнодорожный техникум, расположенный в Эстонии. После окончания техникума, распределилась  на железнодорожную станцию Чудово  Новгородской области. 
  Валя  была моей одноклассницей. вместе ходили в школу с первого  до десятого класса. Она не была отличницей, но домашние задания всегда аккуратно выполняла, основная оценка ее знаний была четыре, случались тройки. Всегда  сдержанная, с чувством собственного достоинства она не имела близких подруг, со всеми и ко всем относилась одинаково. В Добычинской средней школе проучилась  один год, закончила девятый класс. Так как была неуверенна, что хорошо сдаст выпускные экзамены за десятый класс, то поступила  в тот же техникум, который окончила старшая сестра Антонина.
 После техникума она  распределилась в город Рига. Всю жизнь проработала на Рижском железнодорожном узле.  Сейчас проживает в своем доме в пригороде Риги, не гражданка Латвии, но дети и внуки получили латвийское гражданство.  Она сожалеет о том, что развалили Советский Союз, остро чувствует притеснения русских со стороны латвийских властей. Переезд на родину предков по финансовым соображениям - не возможен. Валя даже в шестьдесят с лишним лет выглядит привлекательно. Ежегодно приезжает в родительский дом.
   Саша  моложе Вали на три года. Она была более озорная, подвижная, в ее поведении часто проступали мальчишеские черты. Училась легко и в какой-то степени небрежно в основном на тройки. В  детские годы Александра  в основном играла с мальчишками, ни в чем  не уступала им. Девушкой Саша часто приезжала в деревню, на данный момент проживает в Черской волости, воспитывает внуков.
  Сад, дом и дворовые постройки находятся в плачевном состоянии, требуют капитального ремонта. Яблони, сливы и вишни всегда обильно плодоносят.
 
Другой переулок  начинался за каменным двором  Петра Ивановича и заканчивался у кузницы  берегом реки Великой. Первые строения по переулку слева принадлежали  Ивану, по прозвищу «Плотица». Он воевал в Отечественную войну, имел ранения, умер рано.
  В августе деревенские мужики косили траву на Кузьминской горе. День был жарким, душным. Покос -  тяжелая и потная работа, особенно на жаре. Дядя Ваня попил холодной водички из старого колодца, выкопанного на склоне  горы. На следующий день поднялась температура,  недолго поболел и умер.
  Его  дочь Элла вышла замуж за Орлова Николая с деревни Глазуны, В этот же год они  переехали на жительство в город.
   Продолжительное время в этом доме жила старая дева Люда, родная сестра тети Жени. Ее юность пришлась на военные годы, потенциальные женихи сложили свои головы на чужбине. Всю жизнь она проработала в колхозе в полеводстве по нарядам. Долгое время жила с матерью в семье своей сестры, помогала воспитывать ее детей.
   Дом и постройки, сменив несколько хозяев, в настоящее время приобретены дачниками, которые  на лето приезжают в деревню.
Следующий дом, находящийся  за домом Орловых принадлежал семье трагически погибшей во время оккупации.
 По воспоминаниям соседа Осипова Ивана Ивановича, зимой 1941года Павлик, мальчишка тринадцати лет из этого дома, украл у немцев  лыжи. Оккупанты наклеили на заборах грозные объявления,  провели обыск во всех домах, лыжи пропали. Отец паренька увидел в коридоре дома немецкие лыжи, сразу их сжег, а сына посадил в подвал, где между сыном и отцом произошла ссора, в результате которой не преднамеренно отец убил сына.
  Жители деревни боялись фашистов, редко общались друг с другом, не знали, что происходит на другом конце деревни.  Отец тайно похоронил Павла в подвале родного дома. Дети деревни часто видели  дядю Николая, как он одетый в старую солдатскую шинель с буденовкой на голове прохаживался по берегу речки от здания кузнецы до конца деревни.  Был  он постоянно всегда замкнут, чем-то обеспокоен.
  В следующую зиму  отец  Павла заболел тифом, немцы наложили карантин на его дом, запретили оказывать медицинскую  и другую помощь, Нарушителей режима карантина грозились расстрелять.  Вскоре умер отец Николай, за ним мать. Местные жители похоронили их на Староуситовском кладбище.
 Как вспоминала  тетя Лида, ее дед Федор и дед Степан зашли в дом, в котором за кроватью лежала одетая в шубу бездыханная женщина.   Так как она умерла от тифа то, ее не стали  раздевать, мыть, а положили в наскоро сколоченный гроб в шубе и отвезли  к месту захоронения.
 Осиротевшую дочь приютили соседи, после войны определили ее в детский дом.  Пустующий дом заняла  семья Семена, Сеньки. Они стали чистить подвал и обнаружили труп мальчика, пригласили соседей, вместе с которыми похоронили его на кладбище.
  Долгое время фундаменты напоминали, что тут стоял дом и в нём жили люди с трагической судьбой.
На другой стороне переулка напротив дома Плотицы располагался дом Орловых. До войны Дмитрий Иванович   Орлов работал трактористом. После освобождения деревни от немецких захватчиков он не был призван в ряды Красной Армии по состоянию здоровья.
  Разрушенное войной хозяйство района необходимо было срочно восстанавливать. В поселке  Новая Уситва  начали создавать Палкинскую  МТС.  Орлова назначили бригадиром тракторной бригады. В этой должности он проработал до преобразования МТС в РТС, до продажи тракторов и прицепной техники колхозам.  Затем работал в колхозе в полеводстве на общих работах, за ним была закреплена кобыла рыжей  масти по кличке »Зорька».
  Дядя Митя  был среднего роста, полный, страдал одышкой, работал размеренно, себя не перетруждал.  Его жена  Клавдия Павловна         была скромной, тихой, трудолюбивой женщиной. Пока силы позволяли,  держали коровку.
 Их сын Евгений хорошо учился в школе, первым из деревни поступил в институт. Он успешно окончил Ленинградский политехнический институт. Евгений Дмитриевич  Орлов прошел трудовой путь от мастера смены до генерального директора  крупного оборонного предприятия города Ленинграда, защитил кандидатскую диссертацию.  Родную деревню он не забывал, каждое лето приезжал к родителям, ремонтировал дом и надворные постройки, посадил новый сад.
  Когда он учился в институте, я и брат Ваня часто бегали к Орловым, где Женя рассказывал об учебе в институте, о быте в общежитии, о жизни в большом городе. Мы также хотели  поступить в институт, старались хорошо учиться в школе. Иногда Евгений с парнями деревни ходил на танцы в клуб, расположенный в деревне Шабаны. Его всегда отличала скромность, отзывчивость, при необходимости он помогал деревенским жителям. Будучи генеральным директором завода и депутатом  Ленинградского городского совета Евгений Дмитриевич был прост в общении, не брезговал  выполнять простую деревенскую работу.
  Его сестра  Мария  окончила  Ленинградский технологический институт, работала  на предприятиях Ленинградской области и города Ленинграда. Сын Евгения Дмитриевича и Татьяны Михайловны  Денис -  предприниматель города Санкт-Петербурга, имеет  свой строительный бизнес. Он и его родственник из деревни Подмогилье на свои средства построили часовню  на Стороуситовском кладбище. Небольшая, уютная часовенка стоит на месте  старинной церкви, взорванной в 1944году фашистами при отступлении.
  Дочь Евгения Дмитриевича вышла замуж за офицера, Героя России, будущего депутата  государственной думы России.  Внуки и правнуки Дмитрия Орлова каждое лето приезжают в деревню, здесь они отдыхают, набираются природных сил.

За свою  многотысячелетнюю историю река Великая неоднократно меняло свое русло. По всей видимости,  до первого оледенения  река была шириной до километра. Сохранились три береговые террасы и глубокие овраги, образованные малыми речками и ручьями. Последний ледник образовал новое русло, вода прорезала известняковые отложения в глубину на несколько метров. Ледник отходил, образуя мореные отложения, невысокие горы сложенные из гранитных валунов, известняковых обломков, гальки и песка. Эти возвышения имеют пологие спуски. На второй береговой террасе за дорогой, проходящей по берегу реки разместились строения дяди Саши Степанова, по-деревенски - Степкиных.
   На моей памяти дом Степановых горел дважды. Первый раз летом вовремя  грозы, от молнии сгорел дом, Надворные постройки удалось отстоять, сохранить. Во второй раз отец дяди Саши Степан Алексеевич поджег зимой свой дом, а сам удавился на чердаке. Ему было 60 лет.
  После войне голодно жилось жителям деревень, выручали коровы, да речка, где  глушили рыбу, благо разной взрывчатки было много.  К концу лета 1945 года все хлебные запасы были съедены, в пищу шла разная трава. Дед Степан и дед Яков по ночам пасли коней в Примошках, возле болота. Рядом располагалось поле со сжатой рожью. Старики удумали ночью вручную о грядку телеги обмолотить несколько снопов. Кто-то  заявил в  милицию, что пастухи лошадей  по ночам воруют колхозное зерно. В деревне состоялся показательный выездной суд, деда Степана и деда Якова посадили в тюрьму. Отсидев положенный срок в тюрьме, в деревню вернулся только Степан, Яков же умер в неволе.
   Сейчас сложно сказать, почему произошел разлад в семье, чего не поделили, но старик оказался лишним в своем доме, жизнь его оборвалась трагически. Дядя Саша построил новый дом, обшил его вагонкой, покрасил. У Александра была непростая судьба, перед войной он работал шофером на грузовике и, сбив пешехода, попал в тюрьму. Немцы освободили заключенных и дали им в руки оружие. Таким способом дядя Саша стал полицаем, по его словам охранял  мосты, склады в Островском районе.
 В 1943году на территории соседних  районов базировались  партизанские бригады, которые совершали диверсии на немецких коммуникациях, нападали на малые немецкие гарнизоны, уничтожали предателей.  Против партизан немцы организовали карательные операцию, привлекли полицейских. Партизаны в бою разбили полицейский отряд, выжившие полицаи разбежались.  Летом 1943 года  Александр  пришел в деревню  к родителям.
   В доме у Степановых в это время жил немецкий врач, который знал русский язык. За взятку он выписал Александру справку о том, что он  не может по состоянию здоровья продолжать службу в полиции. Немцы повторно обследовали дядю Сашу, нашли кожное заболевание и отпустили.
  После освобождения деревни, его призвали в Красную Армию. Воевал до победы, имел ранение. Александр долгое время работал в колхозе  бригадиром в полеводстве.
 От бригадира в колхозе многое зависело. Он ежедневно выдавал задания, наряды на выполнение работ  колхозникам, проверял их исполнение, определял качество работ, замерял объемы и количество  сельскохозяйственных работ,  выполненных механизаторами и трактористами. Если на территории бригады были животноводческие фермы, то бригадир отвечал за подвоз и подготовку кормов и подстилки.
  В каждой бригаде стояла конюшня с лошадьми и быком, которыми также распоряжался бригадир. Все колхозники имели приусадебные  участки, которые обрабатывались с помощью лошадей.  Прежде, чем запахать ниву, нужно было спросить разрешение у бригадира, какую и когда можно  взять лошадь. После этого колхозник подходил к мужику, за которым была закреплена разрешённая лошадь. Он не всегда выполнял указания бригадира, в таком случае проситель сам  договаривался, выдавал бутылку водки «хозяину»,  и  забирал лошадь.
   Дядя Саша был небольшого росточка, метр с шапкой, худощавый, с подвижным лицом и с хитрой улыбкой. У него в деревне проживало много родственников, которые пользовались преимуществом во всем, выдавались выгодные наряды на большие объемы, предоставлялись лучшие покосы, а также внеочередная выдача лошадей для работы в личном хозяйстве. Очень часто приходилось обращаться к нему с разными проблемами, случалось унижаться,  заискивать. Вдовы обрабатывали свои огороды в последнюю очередь, позже других. Колхозники прилежно трудились, погода способствовала получению хорошего урожая, колхоз имени Кирова  перевыполнял плановые задания,  руководство получало ордена и медали.  За успешное выполнение колхозных заданий  бригадир  первой бригады Степанов Александр  был награжден Главным Комитетом ВДНХ СССР золотой медалью 
  Его жена тетя Маша невысокая, подвижная женщина работала рядовой колхозницей, отличалась трудолюбием, бережливостью, любила  болтать, хорошо пела. На поле  во время работы командовала колхозной бригадой.  Они воспитали двоих детей: Геннадия и Людмилу.  Вместе прожили долгую жизнь.
   Гена окончил 10 классов в поселке Палкино, отслужил три  года в армии.  Служа в воинской части, он всё свободное время отдавал занятиям спорта, совершенствовал свою физическую подготовку. Затем поступил в военное училище  связи. Геннадий Александрович обеспечивал бесперебойную связь посольств и консульств Советского Союза,  размещенных в разных странах на многих континентах.   В последние годы службы работал в Москве. На свое шестидесятилетие приехал в деревню к родителям. Сосед и родственник Алексей попросил Гену помочь зарезать свинью, что они успешно и выполнили. Вечером за ужином Геннадию стало плохо, случился сердечный приступ, медицинская помощь опоздала. Геннадия Александровича со всеми воинскими почестями похоронили под Москвой.
  Людмила,  после успешного окончания Добычинской средней школы, поступила в Псковский индустриальный техникум. Вышла замуж за офицера Андреева ВАолодю из деревни Добычи. Сейчас Люся с семьёй проживает в городе Санкт-Петербурге. Не смотря на возраст,  Людмила и Сергей выглядят молодо, бодры и активны.  Каждое лето они  приезжают на родину, сажают небольшой огород, выстроили новую баню, забор, отремонтировали отцовский дом. Рыбалка и походы за ягодами и грибами разнообразят сельский быт дачников-пенсионеров.
   
В детстве крайний дом у речки занимали Демьяновы. Их дом был покрыт красной черепицей, в огороде почему-то не росли яблони и груши. Запомнился сверстник моего брата коренастый парнишка Витя. В конце пятидесятых они купили дом в Ерилове, потом переехали на жительство в Кингисеп Ленинградской области, дом был продан на снос. Витин дядя Иван Ильич умер в плену 7октября 1942года,  а его брат Павел  пропал без вести в сентябре 1944года.
 Только в середине шестидесятых в данном месте на берегу речки построил дом  Алексей  из деревни Колчино. Немного ранее  деревенская девушка  Саша Гуляева вышла замуж за этого Алексея, который только что отсидел в тюрьме за убийство в пьяном виде своего дяди.

  Первоначально Александра с мужем  жили у брата Василия в его доме. Леша любил выпить, побуянить, показать свое превосходство. Случались драки. После такой ссоры с дракой, Алексея арестовали и опять посадили в тюрьму на три года, где он основательно подорвал здоровье. Лёнька Колчинский, так его звали в деревне, был прекрасным столяром, плотником, дом поставил, что картинка. Прекрасный организатор, любая работа спорилась в его руках,  мог выкопать колодец, срубить дом, баню, изготовить оконные рамы, ульи  и другие изделия из дерева, но часто выпивал, тогда становился буйным, задирал других, плохо контролировал себя.
  В деревне  Шабаны, у заведующей фермы  тети Клавы была дочь - инвалид детства, дурочка. Пьяным Ленька решил изнасиловать  красивую, но глупую девушку, угостил ее конфетой и стал стаскивать трусики. Бабушка инвалида, увидела это безобразие, закричала, схватила палку и бросилась на насильника, который резво убежал. С помощью денег скандал удалось замять.
  В этот же год  пенсионер Громов Дмитрий из той же деревни избил колом пьяного Леньку, после того как тот стал приставать к нему. После этого Алексей присмирел, пьяным пришел домой, где несколько дней отлеживался.
  В колхозе Ленька работал в строительной бригаде, подсобным рабочим на ферме. Умер после продолжительной болезни, более года был прикован к кровати, не мог двигаться. Жена добросовестно ухаживала за больным мужем.
  Тетя Шура была маленькой, но волевой, женщиной,  прожила большую жизнь и сейчас здравствует. Она работала в колхозе в полеводстве на общих работах  и свинаркой на Ериловской ферме.
 Их сын Виктор проживает в городе Пскове, был несколько раз женат, имеет дочь. В девяностые годы часто выпивал, иногда даже входил в запой. Затем нашел в себе силу воли, прекратил пьянство, стал добросовестным рабочим. Долгое время работал в акционерном обществе «АСПО», занимался уборкой и погрузкой домовых мусорных контейнеров  в специализированные машины.
  Витя каждую неделю приезжает к своей матери в деревню. С любовью занимается сельскохозяйственным трудом, поддерживает дом и другие строения в хорошем состоянии, помогает матери  в сельскохозяйственных работах на приусадебном участке.
Дом Герасима стоял на берегу речки, напротив кузнецы. Он был убит немецкими солдатами зимою  1942 года  в Рождество Христово.  Эту трагическую историю мне рассказывали бабушка  Пелагея и сосед дядя Ваня Осипов.
  В конце 1941 года в деревне Бородино располагалась немецкая воинская часть, которая ранее находилась на передней линии фронта. В деревне они пьянствовали, приставали к женщинам. Жители деревни в это время проживали в кладовках, холодных трехстенниках, сараях. Теплые дома заняли немцы. Особенно их раздражали плачи и крики маленьких детей, они становились буйными. Местное население старалось не попадаться немцам на глаза, постоянно пряталось. Немцы боялись партизан,  и организовали  круглосуточную охрану. Часовые ходили по берегу реки от деревни Ерилово до кустов, растущих по берегу. На противоположной стороне реки стояли дома двух деревень Сопры и Плешаново.  Маршрут других часовых проходил по дороги «Большак».
  За пределы деревни можно было  выйти, имея пропуск, выданный немецкими властями. Герасим решил сходить  на Рождество в деревню Орлы к свояку. Маленькая деревенька Орлы была построена в поле за рекой Великой. Из окна своего дома Герасим постоянно видел строения родственника. В сочельник немцы выдали ему пропуск на посещение свояка. В рождество в полдень часовой проверил пропуск  у Герасима и пропустил его. Зимний день короткий. Дул северный ветер, по льду речки и полям мела поземка. Сгущались сумерки. Герасим у свояка  выпил  самогонки и довольный пошатываясь, двигался в сторону дома.  Часовой окликнул путника, который приближался к противоположному берегу. Он не слышал предупреждения и продолжил  путь, вышел на лед речки. Длинная автоматная очередь, пущенная часовым, оборвала его жизнь.
   Деревенские мужики похоронили  Герасима на местном кладбище.  Немецкое командование наградило часового и предоставило ему  месячный отпуск на родину. Отступая, немцы сожгли деревню Орлы.  Кусты сирени буйно цветущие летом напоминают о существовании в прошлом деревни Орлы.
  После войны жена и дети Герасима  уехали из деревни, следы их затерялись. Старожилы не помнят фамилию Герасима.  Сейчас на земельном участке Герасима построен современный дом питерского дачника.
Слева от Орловых на взгорке разместились постройки семейства  Ивановых (Барановых). Дядя Павел Баранов - инвалид Отечественной войны, имел ранение в ногу. Он работал в бухгалтерии правления колхоза, которое  находилось в деревне Дуловка. Ежедневно зимой и летом  дядя Паша ездил в Дуловку на специально приспособленном велосипеде. Брат Павла  Иванов Алексей Иванович  погиб 1 августа 1943года, захоронен в деревне Палово Орловской области.
   Жена дяджи Павла тетя Оля, высокая, сильная женщина, трудилась в колхозе в полеводстве. Пока были силы, держали корову, обрабатывали весь огород. Их сын Николай после службы в рядах Советской Армии остался жить в Витебске, в Белоруссии. Ушел  он из жизни в шестьдесят лет.
  После смерти дяди Павла  наша семья  по мере своих возможностей помогала тете Ольге. Несколько сезонов мы косили ее огороды. Невестка и внуки определили бабушку Олю в Опочецкий дом пристарелых, где  она  умерла.
  Сейчас  дом принадлежит дачникам из Санкт-Петербурга, приезжающим на отдых летом. На своем участке дачники поставили новую типовую баньку, на огороде  выращивают разные овощи.
На противоположной стороне улицы, в центре деревни стояло домовое  хозяйство    Егоровых: деда Павла и бабы Марии, по прозвищу «Машка-Хоп». Хозяйство состояло: из рубленого в лапу и обшитого с лицевой стороны доской, дома, каменного двора для скота, за которым находился небольшой деревянный сарай. Все строения были покрыты соломой. Около дома росли две старые раскидистые  березы.
  Около торцевой стенки двора дед Паша сделал простенькую скамейку.  В теплые летние вечера сюда приходили жители деревни, отдохнуть, послушать деревенские новости и сплетни, обсудить текущие дела. Особенно весело и шумно было перед домом Егоровых в деревенские престольные праздники. Играли гармошки, а праздничные крестьяне  плясали, пели и  танцевали.
  По рассказам старожилов   Машка-Хоп проявляла активность в создании колхозов, особенно усердствовала при раскулачивании.  До начала выселения местные активисты описывали всё хозяйство  несчастного крестьянина вплоть до одеял и подушек.  На выселку разрешалось взять по комплекту белья на каждого человека и постельные принадлежности. При  ограблении наших соседей  Матюхиных  Машка-Хоп увидела, что они взяли дополнительно подушки и одеяло  на двоих детей. Активистка стала силой отбирать подушки у хозяйки, которая плакала и просила снисхождения. В результате  разорвали подушки и одеяла.
  Конфискованное добро, так называемых кулаков,  дома, другие строения, скот, инвентарь   поступали в собственность колхоза. Одежду,  постельные принадлежности, посуду, малый хозяйственный инвентарь продавали по бросовым ценам на аукционах. Большая часть крестьян деревни, не ходила на распродажи, считалось большим грехом наживаться на беде односельчан.  Машка-Хоп издевалась над мужиками и уносила с торгов даже ненужные вещи.
  А вот дед Павел даже в пожилом возрасте  трудился в меру своих сил. После весеннего ледохода ходил на речку с саком  ловить рыбу. Этого не скажешь о его жене, любительнице посидеть на лавочке и  посудачить. Их сын Павлов Иван Павлович,  красноармеец 1921 года рождения,  пропал без вести в 1941году.
  Две дочери вышли замуж  в деревню Плешаново, расположенную на противоположном берегу Великой.  Они, обременённые своими семейными трудностями, редко навещали родителей. В преклонном возрасте тетя Маша  наложила на себя руки,  удавилась, потому что сама не могла себя обслуживать, топить печь, готовить еду и т.д.,  никто не хотел ей  помочь.
 
Сын вышеупомянутого Альберта  на усадьбе Егорова Павла поставил  аккуратный домик из окрашенных оцилиндрованых брёвен. Молодое семейство привело в порядок  территорию участка:  выпилили старые деревья, убрали заросли малины и смородины, посадили новый сад, разбили многочисленные клумбы, Получилась красивая дача.
  В течение всего лета на даче проживали теща с внуками. Сын и его жена приезжают в деревню на выходные дни и в отпускное время.
 В саду Егорова Павла когда-то стоял   маленький, неказистый домик в нем  проживала баба Куша, в деревне ее звали Кушей Лялихой.   Она активно участвовала в создании колхоза, писала  в органы безопасности доносы на жителей деревни. На моего прадеда Алексея  она дважды строчила клевету. Так как в ней содержались разные нелогические измышления, абсурд, то прадеда через некоторое время, разобравшись, выпускали на волю. Её сыновья сложили свои головы на полях Великой Отечественной войны.

   В настоящее время ни что не напоминает о жизни бабы Куши. Дом и хозяйственные постройки давно Егоровы разобрали, превратили в дрова,  старый сад спилили, а пни выкорчевали.
Следующий дом принадлежал Ефремовым, хозяин  Федор Ефремович  умер от ран в феврале 1945 года и захоронен в Польше, в городе Кракове. Его жена  прожила долгую жизнь, Старшая дочь Лидия вышла замуж за Ивана Осипова, но об этом позже. Вторая дочь Мария привела к себе в дом парня Анатолия из деревни Коломница. Она на протяжении всей жизни добросовестно работала в колхозе, в бригаде по наряду, свинаркой на Ериловской ферме и дояркой на Шабановских скотных дворах. Домашняя работа, а так же все заботы по выращиванию овощей на огороде, лежали на её плечи. Наряду со всеми женщинами деревни она  возила на продажу в город Остров  ранние огурцы, ездила с картошкой в Ленинград. Маленькая, хрупкая женщина  успевала за день переделать массу всяких больших и малых дел.
  Её муж Анатолий сначала работал в бригаде у соседа Петра Ивановича на разных работах, но любил перекуры, поговорить, к делу относился по принципу « мне  больше всех ненужно». В колхозе он также работал, не напрягаясь, бывало и прогуливал, но в конце года возмущался, что не получил премию. Ему объясняли, когда и сколько дней прогулял, где пьянствовал и не выполнял задания.
 Когда Анатолий от собутыльников узнавал, что в магазине  деревни  Новая Уситва продавали  бутылочное пиво, то бросал работу, садился на велосипед и привозил рюкзак с пивом. Это пиво он выпивал в одиночку  за ночь. Следующий день болел, ходил злой, не способный к делам.  Любил удить рыбу, имел свой «козел», часто пропадал на речке.
  В конце жизни у него долгое время болел желудок, отощал, с трудом выходил на улицу, умер летом  2008 года.
  У них родились два сына Сергей и Александр. Они закончили профессиональные училища и получили специальность тракториста. До 1993года работали в ПМК «Мелиорация» на Адерихинском болоте. После ликвидации предприятия старший сын Сергей в основном занимался своим домашним хозяйством, держал несколько коров, небольшую свиноферму и подрабатывал в карьерах по добыче известняка, а также на разных работах в сельскохозяйственных организациях. Он женился на девушке Любе из соседней деревни Крюково, которая родила ему троих детей.  Проживали они в деревне Шабаны в новых блочных домах, построенных в восьмидесятых годах двадцатого века на закате  Советской власти. Сергей был скрытным мужиком, про таких говорят, что они сами себе на уме. Он  много трудился на своем подворье и на земле, но находил время для любимого занятия, рыбной ловли.  Очень болезненно воспринял развал Советского Союза, тяжело адаптировался к новым капиталистическим условиям жизни.
 Саша Ефремов,  брат Сергея, рано познал вкус водки и свободной  жизни, не женился. Он жил на пенсию родителей иногда подрабатывал на коровнике.  От пьянки и  постоянных перекусов Александр рано заработал язву желудка, умер ночью в 48 лет от сердечной недостаточности.
  Он был страстным рыбаком, ловил на речке рыбу во все времена года, при любой погоде. О рыбалке и повадках рыбы знал всё, мог часами объяснять, как ловить ту или иную рыбку,  имел лодку и всевозможные снасти за исключением сетей, которые не признавал за культурные орудия лова. Саша помогал, матери по хозяйству и в обработке огорода, но не стремился изменить свою жизнь, обзавестись своей семьей.
  В 2016 году, кроме смерти  брата, Сергея Анатольевича постигла еще одна беда, в деревне Шабаны свиньи заболели чумой. Был введен карантин, все поголовье свиней, а это 14 голов, пришлось уничтожить.
Напротив Ефремовского  дома через улицу стоят постройки Тихомировых. Отец тети Лены,  Тихомиров Семен Григорьевич,  участник Великой Отечественной войны, умер от  болезни в декабре 1944года и похоронен в Мурманской области.
   Ее муж  Степанов Александр во время войны служил  немцам, был полицаем. По рассказам нашей бабушки Пелагеи полицай Санька часто ездил по деревни в пьяном состоянии, размахивал кнутом, обещая всех перепороть. Он участвовал во всех мероприятиях, которые проводили немцы против мирного населения. Местные полицаи помогали фашистам угонять молодежь в Германию, устраивали облавы, собирали  налоги, установленные новой властью, следили за немецким порядком, участвовали в охране моста через реку Великую.
  По выходным дням в конце деревни Шабаны  на площади  полицаи под контролем немцев пороли  провинившихся жителей окрестных деревень.Моя  мама  рассказывала, что тетя Лена, раздетая, однажды темной летней ночью постучала в окно нашего дома. Она рассказала, что у них собрались полицаи, пьют,  обещали  провести на следующий день облаву на молодежь для отправки в Германию. В этот раз мама пряталась от немцев в кустах на берегу реки  Великая. Агнесса вспоминала, как Александр залез в кадушку со свининой и забрал два больших куска сала.
После освобождения деревни от фашистов полицай Александр был призван в Красную Армию, воевал, живым вернулся домой.
  За работу на немцев Степанов Александр был осужден судом на 15 лет. В деревне поговаривали, что сидеть в первую очередь должен был другой Степанов Александр, Санька Степкин, но они откупились. Отсидев положенный срок, бывший полицай дядя Саня вернулся домой к жене и к дочери, но жители деревни его не приняли в свой коллектив. Он устроился работать  пастухом в совхоз «Стадник», расположенный за железной дорогой в Островском районе. Иногда Александр приезжал домой  верхом на лошади, но всегда в пьяном состоянии.
 Однажды летним вечером дядя Саша зашел к нам за столярным инструментом. Папа и Александр долго разговаривали о жизни и работе на селе. Дядя Саша очень жалел, что погиб в Польше мой дед Григорий. Он высказал предположение, что его жизнь сложилась бы иначе, если бы Григорий Алексеевич вернулся живым с войны. Недолго прожил в деревне Степанов Александр, в пьяном состоянии залез в петлю и удавился.
   Вновь тетя Лена стала вдовой, воспитывая и выводя в люди  единственную дочь Галину. Она успешно закончила десять классов и Псковский педагогический институт. Работала преподавателем в Добычинской средней школе, с 1980года по 1983год руководила коллективом этой школы. Галина Александровна много сделала по улучшению учебного процесса в школе и развитию производственной базы. Затем ее перевели в поселок Палкино заведующей районным отделом  народного образования.
  Тетя Лена продала свой дом судье Палкинского района, переехала жить к дочери, воспитывала внуков. Судья выполнила большой ремонт дома и надворных построек, срубила новую баню, поставила пленочную теплицу, огородила металлической сеткой усадьбу, привела в порядок сад, высадила новые яблони, кусты смородины, крыжовника. Каждый год с ранней весны до поздней осени  у нее на огороде цвели разнообразные многолетние и однолетние цветы, которые были сгруппированы определенным образом, создавая  ландшафтные композиции. Судья - хорошая порядочная женщина, недавно умерла, на дачу в деревню приезжает её дочь.
Следующий дом занимала вдова тетя Наташа. Семья тети Наташи была раскулачена и выслана в Синявино на торфоразработки. Ее мужа как врага народа  посадили в тюрьму. После заключения он жил с другой женщиной. По рассказам тёти Натальи в Синявино была организована настоящая каторга, над людьми издевались, заставляли выполнять самую тяжелую работу, кормили скверно,  Жили выселенные в деревянных продуваемых бараках. Здесь трагически погиб ее сын.
 Тетя Наташа и ее деверь, отец мужа, пришли в деревню  в начале 1942 года с одной котомкой. Кров и приют они получили у семейства «Паниных». После пожара  она занимала небольшой деревянный домик с двумя окошками на фасадной стороне,  обращенной к деревенской улице. Невысокая, всегда аккуратно одетая старушка  была глубоко верующим человеком регулярно ходила в Новоуситовскую церковь, расположенную, в пяти километрах от дома. В храме Господнем, где всегда  пахло ладоном и деревянным маслом, ей было хорошо молиться  перед Святой Девой и другими иконами Святых Мучеников, забывались беды и притеснения. Духовно окрепшая и успокоенная  она каждый раз приходила в свой дом. 
  Пока были силы, тетя Наташа работала в овощеводческой бригаде колхоза. Рядом с домом размещался длинный каменный двор. Часть двора принадлежала колхозу, использовали для хранения зерна и сельскохозяйственного инвентаря: саней, телег, окучников, борон и так далее. Другая  меньшая часть  двора принадлежала тете Наташе. Она в нем держала корову, хранила сено и дрова с торфом. В настоящее время существует только каменный двор,  который  используют соседи «Панины» под склад.
Напротив дома вдовы Натальи стоит дом «Паниных», сзади которого были пристроены все надворные строения.  Всё семейство прозывается по имени бабы Пани, самой старшей в этой семье – «Паниных». Бабушка Паня прожила более  девяносто лет, ее муж  после войны был осужден по делу воровства зерна, за »колоски»,  Он умер в тюрьме.  Старший сын Иванов Алексей Иванович, 1921 гола рождения, умер от болезни  8 августа 1942года,  захоронен в городе Болотол Красноярского края.
  Много страданий и невзгод выпало на долю  её дочери Анны. В войну зимой 1944 года немцы мобилизовали  восемнадцатилетнюю девчонку в подводы по снабжению фронта боеприпасами и продовольствием. Она попадала под бомбежки и артобстрел, чудом осталась жива. Поздним вечером мела поземка.  Когда немецкий охранник уснул, Анна сбросила в кювет ящики  со снарядами, развернула лошадь с санями и решила пробираться домой. Через полторы недели исхудалая, обессиленная  она приехала домой.  Всё время скрывалась от захватчиков, питалась,  чем придется. В дороге помогали добрые люди.  Анна пряталась от немцев до самого освобождения  нашей территории от захватчиков.
  После войны власти часто отправляли колхозников зимой на лесозаготовки - от хозяйства по одному человеку. Все лесозаготовки были Аннины, так как  с матерью оставался младший сын Александр. Особенно тяжело пришлось колхозникам вовремя первых после войны заготовок, так как стояли  снежные зимы, было скудное питание, работали на  обессиленных лошадях.  Большую часть работ выполняли женщины и старики вручную, используя пилу, топор и гужи, таким способом валили лес.  На лесозаготовках познакомилась с парнем Александром из Ванютина, который вскоре за драку попал в тюрьму.
  Саша имел добрый, но взрывной характер, часто выпивал, любил качать свои права, в том числе на колхозных собраниях, за что даже привлекался на десять суток ареста. Страшный матерщинник, в его высказываниях  было больше мата, чем русских нормальных слов. Он всю жизнь проработал в колхозе в строительной бригаде, на пилораме,  рядовым по наряду. За ним была закреплена кобыла вороной масти по кличке Айна. Александр имел золотые руки, мог плотничать, выполнять столярную работу, но «халтурил» редко.
  Его трудолюбию и выносливости  завидовали многие мужики. Он и его жена были жадными до работы в колхозе, трудились добросовестно, кроме работы в колхозе каждым летом выращивали ранние огурцы и возили их на базар в город, зимой ездили продавать молочные продукты и свиное мясо. Для своей коровы Саша обкашивал все неудобицы, которые окружали деревню. Долгое время содержал пасеку, состоящую их трех ульев.
 Единственная их дочь Женя закончила в Пскове индустриальный техникум, осталась  жить и работать в городе, родила сына Игоря, затем много позже вышла замуж, родилась дочь. Женя часто навещала родителей, помогала им по хозяйству. Мать всегда провожала дочь до автобуса и давала с собой мясные и молочные продукты, овощи.
   Евгения Александровна трагически погибла в страшной аварии,  которая произошла на железнодорожном переезде у деревни  Дуловка. Рейсовый автобус вечером в октябре остановился у переезда, пропустил поезд, следовавший в сторону города Острова, но не заметил дрезину,  движущуюся следом,  и    столкнулся с ней. От удара автобус развернуло  в сторону, и он опрокинулся в кювет. Погибло несколько пассажиров, в том числе и Женя.
 После продолжительной болезни умер Александр, а через два года и его жена Анна. Похоронены они на Новоуситовском кладбище. Сын Евгении Игорь стал полным сиротой, улица негативно повлияла на него, попал в тюрьму. Сейчас он проживает в дедовском доме, работает в карьере, где добывают известняк.
  Игорь не сажает огород, который зарос бурьяном, а на ниве выросли стройные березки и кусты ракиты. Он не имеет представления о ведении домашнего хозяйства, часто выпивает с такими же пьяницами, как сам, иногда пьет  сверх меры.
Следующий дом-пятистенок принадлежал Гуляевым, по-деревенски – «Ильюхиным».  Параллельно дому  расположен длинный каменный двор, эти строения разделяет широкая улица. За строениями  посажен яблоневый сад, на меже росли вишни и сливы. В саду вырыли колодец, воду с него поднимали воротом.
  Дед Илья воевал в первую Мировую войну и в Великую Отечественную войну. Окопная первая война научила игре  в карты, эта привычка осталась на всю жизнь. Долгими, зимними вечерами   деревенские мужики собирались у деда Ильи и играли в карты, в подкидного «дурака».
 Его  жена  Татьяна  прожила более восьмидесяти лет. До замужества она  жила  в деревне Шабаны. Их сын Василий служил на Балтийском флоте, вернулся домой, женился на Зарецкой девушке Лиде. Василий был невысокого роста,  плотно сбитый, коренастый мужичок, овальное лицо с густыми черными волосами дополняли его облик. Он всю жизнь работал в колхозе в полеводстве на разных работах, за ним была закреплена спокойная серой масти кобыла по кличке Кама.
  На перекурах, которые случались часто на общих работах в колхозе, Вася любил и умел рассказывать анекдоты, всевозможные байки, истории. После того как вскрывалась Великая, всё свободное время он проводил на реке, ловил  рыбу удочками. Светлыми летними вечерами Васька Ильюхин  часами сидел на «козле», смотрел на поплавок и мастерски выуживал плотву, лещей или  другую  рыбу. После многочасовой ночной рыбалки сложно было наутро делать любую работу.
 Тетя Лида дружила с моей матерью, она отличалась скромностью, трудолюбием, опрятностью, была красивой женщиной с правильными чертами лица.   Наряду со всеми деревенскими бабами она выращивала на своем огороде  ранние огурцы, изрядно мучаясь, доставляла их на базар города Острова, на продажу, что давало дополнительную копейку в семейный бюджет. Тетя Лида работала в колхозе по наряду в полеводстве и в животноводстве, на Шабановских фермах  дояркой, перед пенсией свинаркой в местной ферме. Она родила двух детей, дочь Таню и сына Колю.
  Как-то весной  на погрузке соломы на телегу дядя Вася простудился,  температуря, пошел на рыбалку, а впоследствии заболел основательно. Он долго болел, похудел, осунулся, редко выходил на улицу, в начале зимы умер.
 В настоящее время их дети  проживают в городе Пскове, регулярно приезжают в родительский дом. Внуки  также  не забывают отчий дом. Они  летом приезжают с семьями на своих машинах в деревню. Совместными усилиями  ремонтируют деревянную избу и надворные постройки, сажают небольшой огород.
 
За домом тёти Наташи, в глубине сада располагался старенький домик  бабушки Марии. Ее  сын, Алексеев Дмитрий Алексеевич, солдат 1923года рождения, захоронен 1 февраля 1943года в Ленинградской области,  деревня Лапки Красная роща,  сложил свою голову на полях сражений в Великую Отечественную войну, а дочь Клава была инвалидом:  хромала и плохо слышала. Вначале шестидесятых зимой их домик сгорел, тетю Клаву забрало  общество глухих в город Псков. На пожарище нашли журнал «Нива» за 1914год,  в нем было много иллюстраций, показывающих жизнь царя и его свиты, а также  картинки военных действий царской армии. Сейчас на месте  дома растет большой сиреневый куст и черемуха.
В двадцати метрах от строений бабушки Марии стояла деревянная баня, приспособленная под жилье. Она имела узкий с одним окошком  коридор, и жилую комнату размером 3,5метра на 4.0 метра, которая освещалась через два маленьких окошка. К торцу дома крепился решетчатый навес, здесь хранились  дрова. В этом доме проживала бабушка Анна Матвеевна по-деревенски  Анюха. Родные и близкие бабушки Анны погибли или пропали без вести в страшную Великую отечественную войну. На его сына Иванова Алексея Ивановича в книге «Памяти» имеется сообщение,  что  пропал без вести в ноябре 1944года.
   Вокруг ее  дома размещался огород, где росли картофель и овощи. На   меже росло около десяти молодых березок.  В деревне Анюху  знали как «знахарку», «бабку повитуху
 По воспоминанию, тети Лиды.  Анюха в 1929 году принимала роды, у её матери.  Сразу после них  мать тети Лиды умерла.  Перед войной бабушка Аня жила в городе Пскове. В деревне она и портниха появились в конце 1941года, заняли свободный дом, который сгорел после войны во время пожара. Бабушка Анна дважды принимала роды у моей матери, родились два здоровых сына  Ваня и Леня.
 Сейчас сложно сказать на какие средства она жила, но наша семья часто помогала ей по хозяйству. Папа ремонтировал жильё, готовил дрова. Когда  я и брат подросли и получили навыки пользования хозяйственными инструментами, мама часто просила нас сходить и помочь бабушке распилить бревна на чурки, расколоть их или выполнить другие дела. Мы с удовольствием выполняли эти работы. Потом и сами бегали к ней и спрашивали, что надо сделать. Давно уже нет в живых бабушки Анны и нет той баньки, но березы, украшавшие ниву, ещё растут, хотя и состарились. Некоторые  деревья сломались и валяются на меже.
   
Следующая усадьба, состоящая из жилого дома, обшитого доской, каменного двора и пристроенного к нему деревянного сарая, принадлежала  Осиповым по-деревенски Гривиным.  Дом и хозяйские строения отделяла широкая почти квадратная площадка, поросшая низкой травой. За постройками располагался старинный сад, где росла большущая липа и огород, внутри которого виднелась баня.  Большая часть  усадебной земли находилась рядом с дорогой, которую звали - «большак». Эта дорога проходила вне деревни, параллельно деревенской улице. На этой земле сажали картофель, или сеяли зерновые культуры, соблюдая севооборот.  Хозяин дома Иван  Осипович Осипов воевал в Великую Отечественную войну, вернулся живым, победителем.
 Зимой после войны  он ехал на санях по деревне Шабаны и был сбит военным грузовиком. От полученных ран Иван  скончался. Сейчас сложно сказать, почему произошла трагедия, лошадь испугалась или шофер во время не затормозил. В те времена грузовые машины очень редко  проезжали по шоссе.

  У него было два сына Иван и Василий, дочь Саша, которая вышла замуж в деревню Глазуны. Их детство и юность прошли в военные и в послевоенные года. Они видели много горя и испытали на себе все тяготы и лишения суровой годины.
  По воспоминаниям   Ивана Осипова, зимой рано утром немецкий  офицер приказал ему заложить в сани лошадь и  отвезти его в другую деревню. Путь проходил по заснеженной дороге,  лошадь устала, сбавила ход, но фриц торопил, ругался. Приехали в деревню Антоново, которая располагалась в километре от болота «Жуков мох». Когда Иван зашел в дом Матвеевых, то увидел у стены связанного и  избитого в кровь мужчину, Его допрашивал приехавший немецкий офицер, периодически  он бил его со всего размаху кулаками, а затем, когда солдат падал, то принимался наносить удары ногами. Мужчина молчал. Ивана стали душить слезы, и он выбежал из дома. Вечером вернулись домой. В дальнейшем Иван узнал, что допрашивали советского парашютиста, пойманного немцами. Дальнейшая судьба его неизвестна.
  Оккупанты заставляли местное население обслуживать их, заготавливать дрова, топить печи, носить воду, убирать от снега дороги, копать траншеи и окопы и так далее. Деревенские  ребята регулярно мыли и чистили немецкую посуду в воде речки.
 Иван Иванович  объяснил, почему нашу деревню не сожгли немцы. Фашисты   превратили деревню в огневой опорный пункт. В известняковой  плите берега реки они сделали с десяток  скрытых пулеметных точек, где разместили на верную смерть немецких  штрафников. В северной части деревни у горы Журавки в ее основании построили шесть долговременных огневых точек и соединили их между собой траншеей.
  Ранним летним утром 1944 года передовой отряд Красной Армии  скрытно появился  на улице деревни.  Один красноармеец увидел,  что два фрица зажгли факел и собираются  палить дома. Он выстрелил, убил факельщика, но другой немец  застрелил солдата. Активные действия отряда привели к быстрому уничтожению немцев, находящихся в деревне. Немецкие штрафники сдались бойцам Красной Армии без боя.
  Трое советских солдат  погибли, спасая деревню.  Вначале их похоронили на берегу речки у кузницы, затем перезахоронили на братском кладбище в деревне Крюково. После освобождения нашей местности  саперы более года освобождали  окрестные поля от мин и фугасов.
  На плечи стариков, женщин и подростков легла вся тяжесть работ по восстановлению разрушенного и разоренного народного хозяйства.  В пятнадцать лет Иван Осипов ходил на станцию Череха,  расположенную в 35 километрах от дома  и приносил два пуда посевного зерна. Такие ходки продолжались почти месяц. Из Пруссии  вглубь Советского Союза перегоняли более двухсот коров черно-белой породы, периодически их кормили. Иван и двое других парней в течение двух недель пасли это стадо за деревней Новая Уситва у озера Белая Струга.
  Во время войны школы не работали, а после войны жизнь заставила работать в колхозе, не разгибая спину. Иван Осипов был хорошим столяром и плотником.  Своего любознательного и трудолюбивого старшего сына Ваню отец обучил всем премудростям плотницкого ремесла. После трагической смерти отца Иван Иванович стал хозяином и  добытчиком семьи. Его рвения в труде были замечены. В районной газете появилась  заметка, где говорилось, что нужно равняться на Ивана Осипова. Он перевыполнял задания при бороновании лошадью «кузьминского» поля.   Оно готовилось  для посева льна. В 1959 году  Иван Иванович срубил  и поставил новый дом  в нашей деревне,  но в другом месте.
  Второй сын  Василий не был прилежным учеником, окончил шесть классов,  начал работать в  полеводстве рядовым колхозником. После службы в армии он вернулся в деревню возмужавшим, красивым парнем. В жены себе взял девушку, работавшую в колхозе ветеринарным фельдшером. Вскоре  Вася приступил к выполнению обязанностей ветеринарного санитара. Их семейная жизнь складывалась удачно, у них родилось двое  детей. Бабушка Нюша  помогала в воспитании  внуков. Председателем колхоза имени Кирова в это время был весьма известный в районе руководитель, но пьяница и самодур Кузьмин  Михаил.  Он зачастую находился в нетрезвом состоянии или с похмелья, мог легко обругать, оскорбить, унизить работника колхоза. По этой причине много хороших тружеников покинуло  хозяйство, часть механизаторов уехала в другие совхозы, многие подались  в город.  На свинарнике заболело несколько свиней, случился их падеж. Председатель в этих бедах обвинил ветеринаров. Пришлось семье  Осипова Василия расстаться  с колхозом и переехать на жительство в  деревню Ленинградской области, где и проживает в настоящее время.
 Бабушка Анна некоторое время жила в доме одна, затем ее забрала к себе дочь в деревню Глазуны. Иван Иванович продал отцовскую усадьбу ленинградским дачникам, которые ежегодно в мае месяце приезжали на дачу, а в сентябре, после сбора урожая на огороде и саду, отправлялись в Питер.
   Василий Васильевич – новый хозяин усадьбы, полковник в отставки, трудолюбивый мужик. Он любил дачу, постоянно ее обихаживал, что-то ремонтировал, делал, красил. Жена Галя устроила  много цветочных клумб, яркие цветы украшали их дачу с ранней весны до поздней осени. На грядках и в теплицах вызревали  разные овощи и картофель.
На правой стороне улицы, за Гуляевской усадьбой, в двадцати метрах от неё, построились Петровы, по-деревенски  «Аксенины».  Дом, обшитый деревянной доской, фасадом  выходил на улицу. Перед домом росли кусты сирени.  К заднему торцу дома был пристроен  скотный двор, далее располагался сенной сарай. В конце длинного строения существовал дровяной сарай. В старом саду росли высокие, раскидистые «лешие» яблони. Маленькие  зеленые яблочки этих яблонь были кисло-горькие, скармливались в основном свиньям. В саду на меже с соседом сливы, вишни и малиновые кусты образовали настоящие труднопроходимые заросли. За этими зарослями стояла баня, которая топилась по- черному. Участок земли от Гуляевского каменного двора до дома «Аксениных» использовался  под огород.  За огородом и садом существовало поле, используемое для посадки картофеля.
   Муж и брат  мужа  бабушки Ксении пропали без вести в Отечественную войну. Петров Иван Петрович, рядовой, 1912 года рождения, пропал без вести в ноябре 1944 года. Петров Алексей Петрович , 1914 года рождения,  пропал без вести в 1945году.
  Бабушку Аксенью запомнил маленькой, сгорбленной старушкой, постоянно сидящей на скамеечке возле дома. Ее сын  Алексей воевал в Великую Отечественную войну, имел боевые награды, остался жив, но в деревню к жене не вернулся.
  Дочь Анна вышла замуж и привела в свой дом  Владимира Васильева из деревни Антоново. Во время войны немцы неоднократно пытались отправить его в рабство в Германию, но судьба была благосклонна к нему. В 1943 году зимой фрицы загнали молодежь деревни Антоново и других окрестных деревень   в крытые грузовики и повезли на железнодорожную станцию. В перелеске на машину напали партизаны, убили водителя.  Володя, воспользовался замешательством немцев, спрыгнул с грузовика и убежал в лес. Долго прятался в лесу и у знакомых по сараям.
  После освобождения района от немцев Владимира призвали в действующую Красную Армию, воевал, был легко ранен, имел правительственные награды. Володя был веселым, общительным  человеком, любил похвастать, умел играть на гармошке, всю жизнь проработал в колхозе  рядовым полеводом, животноводом на ферме,  пастухом. За ним все время была закреплена лошадь. Он помогал вдовам и инвалидам  в обработке огородов. По просьбе жителя деревни  Володя всегда передавал, закрепленную  за ним, лошадь, не требуя за это никакого вознаграждения. Как все деревенские мужики он выпивал, в пьяном виде ревновал  свою Аню к мнимым поклонникам. К выполнению работ относился добросовестно, в этом находил свое удовлетворение, в свободное время занимался плетением корзинок и кошелей.
   В молодые годы часто ходил на речку с удочкой, любил процесс рыбалки, имел свой «козел». Чтобы заработать хорошую пенсию Владимир стал пасти колхозное стадо коров с Шабановской  фермы. Нелегкая работа у пастуха, нужно рано утром вставать, ехать верхом на лошади на ферму, гнать более двухсот голов крупного рогатого скота на  пастбище, пасти там  до  обеденной дойки, затем до вечерней дойки и пригнать их в скотный двор. Эта работа выполнялась в дождь и зной, при любой погоде. Нужно было накормить коров, ведь от этого зависел заработок пастухов и доярок.
  На пенсии Володя часто болел, после  продолжительной болезни умер. Его жена Анна, по-деревенски Нюшка-Аксенина, была скромной, неконфликтной женщиной. Она ничем не выделялась среди колхозниц, но в доме отсутствовал уют, порядок, на огороде на грядках по осени встречался разный бурьян, да и урожаи овощей были меньше, чем у соседок.
  Аня родила сына Леонида и дочь Нину. Леонид наш ровесник, рос драчливым, немного вороватым парнишкой.  Во время детских игр с ним сложно было договариваться. В школе учился посредственно, на троечки, не имел желания и способности к изучению школьных предметов. Учителя тянули его « за уши» из класса в класс.
  Отец не занимался сыном, не учил его крестьянскому труду, считая Леонида маленьким, подрастет, со временем   поймет и научится. Армейскую службу он проходил в Ленинграде, здесь встретил свою будущую жену Веру, дальнюю родственницу.  Во время отпуска летом Леонид с женой и детьми  приезжал в деревню к родителям. По его рассказам он работал на заводе слесарем-сборщиком. В его  обязанность  входило установка  сантехники в пассажирском вагоне. Пришла перестройка, за ней «дикий капитализм». Объем работ на заводе уменьшился, упали заработки. В душе была острая неудовлетворенность.
  Леонид стал много выпивать. Свою злобу вымещал на жене, избивал ее. После очередного скандала с избиением, Вера подала заявление в суд  на мужа. За нанесение телесных повреждений  жене суд присудил Леониду три года тюрьмы общего режима.  После отбытия заключения он приехал в деревню к родителям, стал работать в колхозе на коровнике. Здесь жизнь тоже не складывалась, часто выпивал, иногда входил в запой, становился неуправляемым. Тогда всюду искал и ловил «мондавошек», даже на чужом огороде, перекапывая его.
  У матери стали болеть руки,  она отвезла свою корову–кормилицу на мясокомбинат. Сама уехала к дочери Нине в Подмосковье, где и умерла через несколько лет.
  Леонид одно время сожительствовал с моей одноклассницей  Ниной из деревни Крюково, но из-за пьянки и своего дурного характера, они разошлись.  Родительский дом,  не имеющий ухода, стал разрушаться, покосился. Леонид перебрался в деревню Ерилово, в дом Ивана Павлова, который приобрел его старший сын. В последние годы жизни  он болел, редко выходил из дома, похудел, почернел, двигался как тень.
  В настоящее время дом и постройки медленно разрушаются, огород и сад зарастают  сорной травой.
 Иван Семенович Семёнов, по-деревенски  «Ванька Карпухин» был родственником нашей семьи, его отец Семен приходился двоюродным братом моему прадеду Алексею. Иван Семенович  приходился  крестным отцом моей матери.  Наше колено вышло из дома Карпухиных.
   Надворные постройки состояли из бревенчатого дома-пятистенка, срубленного по старинке в лапу и собранного из 12 венцов толстого круглого леса, каменного двора и деревянного сарая, покрытых   одной крышей. Между домом и двором стояли тесовые ворота.
   Земельный надел состоял из двух участков. Одна часть  размещалась у надворных построек и шла в сторону реки до береговой дороги. Другая была за деревенской дорогой, напротив дома, которая заканчивалась проселочной дорогой. Около огорода у деревенской улицы имелся глубокий колодец. Сейчас он не используется, так как требует ремонта и чистки.
  Основной огород, где выращивали овощи, был за дорогой рядом с колодцем. Кроме картошки на участке, высевали рожь или ячмень. Тем самым хозяин соблюдал севооборот.  Рядом с домом Иван Семенович высадил сад, состоящий из нескольких яблонь, зарослей сливы, малины и кустов черной смородины. За дорогой в глубине огорода росла старая раскидистая яблоня, остаток старинного довоенного сада.
  Карпухины постоянно держали корову.  Иван Семенович редко покупал для коровы сено. В течение лета он выкашивал разные неудобицы, привозил сено на телеге к дому, где его и досушивал. Семенович всю свою сознательную жизнь работал в колхозе. За ним постоянно была закреплена лошадь. В сарае у него хранился полный набор сельскохозяйственных орудий: плуги, борона, окучник, пружинка и нож для пахоты целины.
  Перед войной Иван Семенович ночью выкосил траву в Мошках. Мошками у нас назывался участок, где были вырыты большие ямы- мочилы, в которых по осени вымачивали лен. За это «преступление» он был осужден на несколько лет тюремного заключения. В начале войны пришел домой. По состоянию здоровья он не был призван в армию, не воевал. С немцами не сотрудничал, но к ним относился лояльно. Если в деревню приезжали немецкие офицеры и останавливались на постой у них,  то Семенович вынужден был им угождать.
  В хозяйстве и на огороде у него всегда был порядок. По натуре он был собственник, с него получился бы хороший хозяин, кулак. Зимой и весной  Карпухины возили в Остров на продажу молочные продукты, в основном сливки и творог, а также соленое свиное сало. На огороде они выращивали  ранние огурцы, которые сбывали на рынках городов Псков и Остров
  Характер у Ивана Семеновича был задиристый. Он постоянно с кем-то из деревенских мужиков ссорился, ругался, а выпивая, становился злобным, неуправляемым. По-пьянке Иван гонялся за соседом Алексеем Ефремовым с топором в руках, только благодаря усилиям других соседей была предотвращена трагедия.  Периодически он ссорился с Володей «Аксениным»  из-за межи, которая проходила между их огородами.
   Была  у дяди Вани особенность - отстаивать свою точку зрения, и делать все дела по справедливости. Даже с папой у него  были конфликты, затем отношения улучшались, помогали друг другу.
  Мне запомнился один случай.  В шестидесятые годы власти боролись с крестьянскими огородами. Так как  мой отец не работал в колхозе, то правление колхоза  решило «обрезать» огород. Бригадир Степанов Александр дал задание трем мужикам: Ивану Семеновичу, Ивану Васильевичу из деревни Бородино  и Павлову Ивану, по прозвищу «Бутыла» из деревни Ерилово запахать наш участок, расположенный за строениями соседей.  В колхозе любая работа начиналась с перекура.  Иван Семенович отказался выполнять наряд, объясняя, что  Лариса, моя мать, примерная труженица колхоза, воспитывает троих детей, а Василий, работая  в «Сельхозтехнике», готовит  комбайны и другую технику к  уборочной страде всего района. Иван Васильевич поддержал Карпухина, однако Иван «Бутыла» настаивал на выполнении задания. Иван Семенович развернул лошадь с плугом и поехал на колхозное поле, за ним поехал и Иван Васильевич. Павлову Ивану ничего не оставалось, как последовать их примеру.
   В эту весну участок за дорогой мы засадили картошкой поздно в  середине июня, когда отец понял, что колхоз не будет его использовать.
  Застогованную солому зимой на санях лошадьми перевозили  на скотные дворы.  Нижняя солома примерзала к земле, оставалась на поле,  весной она мешала тракторам при вспашке. Эту солому часто трактористы сжигали. Впоследствии мать, будучи бригадиром, разрешила  колхозникам деревни  убрать с поля у реки гнилую солому для личной скотины. Все мужики, в том числе Иван Семенович  привезли  по небольшому возу старой соломы на свое подворье.
  Иван Семенович написал  на бригадира  донос, что она разбазаривала колхозное добро. Мама впервые в своей жизни  получила выговор, переживала, попала в районную больницу с сердечным приступом.
  Дядя Ваня в конце восьмидесятых часто распускал слухи о крушении коммунистов, что через какое то время подтвердилось, даже рассказывал о сносе памятника Ленину в поселке Новая Уситва, который стоит до настоящего времени.
  Он на  год пережил свою жену.  Ему в это время  пришлось очень тяжко, так как все домашние дела  при жизни выполняла жена Анна. Иван Семенович и Анна Степановна оба прожили по 82 года.
  Тетя Нюша была скромная, чистоплотная, трудолюбивая женщина, всю свою сознательную жизнь трудилась в колхозе  в полеводческой бригаде. Она родила двух дочерей Машу и Женю.  После войны Мария окончила педагогическое училище, преподавала в начальных классах Староуситовской школы.  Вышла замуж за преподавателя истории, директора школы Прокофьева Виталия Александровича.
  Виталий Александрович закончил Великую Отечественную войну офицером, командиром роты. Затем он учился в педагогическом институте, по окончании которого распределился директором Староуситовской школы. Рядом со школой директор поставил  симпатичный деревянный домик, возвел хозяйские постройки.  Постоянно они держали корову.  Война, ранения основательно подорвали его здоровье.  Он рано ушел из жизни, инфаркт получил после совещания в районе.
 Виталий Александрович был строгим, но справедливым  директором. Свой предмет историю знал превосходно, старался привить ученикам любовь к своему Отечеству. Они воспитали двоих детей.
  Сын Валерий успешно закончил десять классов Добычинской средней школы, Великолукский сельскохозяйственный институт и приехал работать в родной колхоз. В начале трудовой деятельности работал механиком, затем главным инженером. До развала сельского хозяйства в девяностые годы  был председателем колхоза имени Кирова. Под его руководством колхоз успешно выполнял плановые задания по производству сельскохозяйственной продукции.  Кроме этого  были возведены новые животноводческие фермы, заасфальтированы внутрихозяйственные дороги.  Преображались деревни. В деревне Шабаны  строители построили новые блочные дома с надворными постройками, клуб, школу, магазин, кафе. Закончил трудовую деятельность Валерий Витальевич главой Черской волости.
  Тетя Женя окончила кооперативный техникум,  работала продавцом в Палкинском книжном магазине. Она часто приезжала в деревню к родителям и помогала им. После смерти отца вела домашнее хозяйство, сажала огород, ей помогали дочери и зятья.  Однако тетя Женя и племянник Валерий не договорились о разделе дедова имущества.
  В настоящее время огород зарос малиной, на картофельном поле выросли березки, осины, дом и постройки постепенно ветшают.
 
Напротив Карпухиных располагается усадьба Соколовых. Старая их постройка сгорела во время пожара.
  В тридцать пятом году семью тети Марии Соколовой  выселили из деревни Самохвалово в Среднюю Азию в Таджикистан, на берега реки Пяндж. По речке проходила государственная граница между СССР и Афганистаном, на противоположной стороне реки  жили афганцы. Много страданий и лишений пришлось терпеть выселенцам, особенно сложно было привыкать к сухому жаркому климату.  Умение работать, природная смекалка, находчивость помогли выжить во враждебной среде и в суровых условиях пустыни.
    Без объяснений  был арестован отец Марии, где и как он погиб неизвестно, отсутствуют документы. До выселения она познакомилась с Василием Семеновичем Соколовым  из деревни Бородино, родным братом Ивана  Семеновича Семенова.
  В начале войны в июле 1941года Василий был призван в Красную Армию, вскоре получил серьезное ранение в ногу, долго лечился в госпитале, где его комиссовали, признав негодным для несения военной службы.
  После освобождения Палкинского района от немцев,  Василий с семьей приехал в деревню Бородино из Средней Азии. Дядя Вася трудился  в поселке Новая Уситва в МТС. Ежедневно инвалид проделывал длинный пятикилометровый путь на работу и обратно.  Вскоре в деревню пришла беда, большая часть её сгорела, в том числе и строения Соколовых. Пришлось вновь строить дом, возводить крышу над каменным  двором. Василий Семенович умер в возрасте 42 лет, не закончив внутреннюю отделку дома.
  Трое детей остались сиротами, младшей дочери Таисии было чуть более трех лет. Государство помогало семьи, платило пенсию, периодически дети жили в доме-интернате в городе Пскове.
  Продолжительное время в доме Марии Соколовой размещался сельский медпункт, где она работала медицинской сестрой и уборщицей. В шестидесятые годы в деревне Крюково построили новый медицинский пункт, в котором продолжила трудиться тетя Маша.
  Она долгое время болела сахарным диабетом. Юность  Мария прожила на Памире в районе, где мало в воде и почве йода, болела щитовидная железа. Их семья единственная в деревне, кто держал козу. Ее постоянно навязывали на пустошах вблизи дома, на зиму кроме сена  козе заготавливали веники, веточный корм.
  Старшая дочь Валя, закончив семь классов, поступила в Псковский индустриальный техникум, по окончании которого была распределена  на север в город Воркута. Там она вышла замуж за инженера    Бориса.
  В начале девяностых их семья переехала в Псков, деревенский дом в деревне  Бородино стал дачей. Борис основательно отремонтировал каменный двор, поставил просторную баню, пробурил скважину, но вода оказалась очень жесткая с большим содержанием кальция. Ее можно было использовать после отстоя.
  Старший сын Вали  трагически погиб. Младший  Константин в юности очень увлекался спиртными напитками, получил психическое расстройство, периодически лечится в психоневрологическом центре.
   Валя и Борис умерли, их похоронили  на местном кладбище.
   Сын Василия Соколова, Валентин закончил железнодорожный техникум в Ленинграде, до перестройки работал на  Октябрьской железной дороге. Затем  организовал в поселке Струги Красные  производство по заготовке и переработке древесины.  Уже в перестроечное время его сбил пьяный мотоциклист, от полученных травм он скончался.
  Младшая Таисия закончила 11классов Добычинской школы вместе с моим братом Иваном, и поступила в Псковское медицинское училище на фельдшерское отделение.  До пенсии трудилась в медицинских учреждениях города Острова. Замужем не была, личная жизнь в этом плане не сложилась.
  В настоящее время Таисия проживает в деревне, сажает огород, ведет домашнее хозяйство.  
       Семья Завьяловых была самой необычной. Их постройки  располагались за строениями Иван Семеновича. Их дом, срубленный из толстых потемневших сосновых бревен,  был самым старым в деревне.   Фронтон дома смотрел на дорогу. В нем находилось два небольших окна. В центре фронтона над потолком существовала дверца-отдушина, через которую выходил дым.  Дверцу использовали в те времена.  когда изба отапливалась «по черному». Параллельно дому стояли скотный двор с сараями. Дом и двор соединяли высокие дощатые ворота с калиткой. Их каменный двор находился на противоположной стороне дороги в глубине огорода. За двором скрывалась деревянная баня.  покрытая соломой.
   На меже огорода рядом с улицей рос одинокий дуб. На противоположной стороне дороги были заросли сирени.
  По рассказам односельчан  в конце двадцатых годов прошлого столетия Петр Завьялов вынужденно после очередной партийной чистки  приехал в деревню к родителям  из города Гатчина Ленинградской области. Он принимал активное участие в коллективизации, являлся селькором местных газет. Во время немецкой  оккупации  в его доме находился штаб, проживал офицер. Продовольственный склад  фрицы устроили в его каменной постройке, рядом  под навесом существовала полевая кухня.
  После изгнания немцев в доме Петра до 1947 года размещался сельсовет.  В 1947 году в деревне  Крюково на старом фундаменте построили новое здание для сельсовета и библиотеки. Бабушка Мария, жена Петра, была большая труженица, все хозяйство держалось на ней.
  После ее смерти  их семья, состоящая из дочери Ольги , зятя Ивана,  внука Олега и внучки,  не стала держать корову.
  До войны семья Ивана Ивановича проживала в Ленинградской области. За какие-то нарушения перед войной он был осужден. Начало войны встретил в тюрьме. Осенью 1941года Ивана призвали в армию в штрафной батальон, который участвовал в Московской битве. Зимой вовремя прорыва вражеской обороны под Москвой он был тяжело ранен, искупил свою вину перед Родиной  своей кровью. Затем воевал в обычных стрелковых подразделениях.
  После войны Иван Иванович до выхода на пенсию работал в шабановском известковом карьере, ломал красную плиту.  На работу и с работы он ездил на велосипеде по берегу речки, затем двигался по тропинке,  проложенной по меже, до своего дома.
  В тюрьме  Иван Иванович освоил профессию мужского портного. Он мастерски шил брюки, пиджаки,  армейские шинели превращал в демисезонные пальто. Одним словом Иван обшивал всех мужиков окрестных деревень.
  Он любил посидеть ранним утром с  удочкой на речке, всегда восторгался красотами природы. Высокий, стройный, опрятно одетый  Иван Иванович на ярмарки  ходил  без жены, в кругу танцевал один, сложив руки на груди.
   Ольга, по- деревенски, Лёлька Пётрина в молодости была очень красивой женщиной, вела домашнее хозяйство, и после войны нигде не работала. Содержала дом в чистоте и порядке, готовила обеды, сажала маленький огород. В отличии от других деревенских женщин  Лёля в повседневной жизни пользовалась косметикой, по утрам делала зарядку, выписывала журналы, не перетруждала себя работой, придерживалась здорового образа жизни. Лёля  по утрам с бидончиком и сумочкой в руках  ходила к соседям и покупала у них молочные продукты: молоко, сметану и творог.
  Они воспитывали сына и дочь.      Иван Иванович после войны с Германии привез баян. У сына Олега-Алика был прирожденный музыкальный слух. Он слушал мелодию песни с грампластинки, воспроизведенную патефоном и подбирал ее на баяне. Часто по вечерам Олег выходил с баяном на улицу, садился на скамью, установленную у завалинки дома  и играл популярные послевоенные песни. В  исполняемой им музыке много было завораживающего, притягательного. Частенько брат и я прибегали к нему и плясали, как только могли. Нам это очень нравилось.
  После службы в армии Олег поехал на целину в Оренбургскую область. Его сестра  окончила семь классов и поступила учиться в техникум. Летом она приезжала к родителям на каникулы, отдыхала, загорала на речке. Мы деревенские дети не понимали, как можно летом часами загорать, когда вокруг столько разных дел. 
  В шестидесятые годы у не колхозников уменьшали земельный надел, обрезали огород. Колхоз оставил Завьяловым участок земли под постройками и огородом  площадью 15 соток. Для обработки огорода Иван Иванович приводил лошадь с другой деревни, так как колхоз не давал ее не членам колхоза, также  были другие притеснения со стороны властей, они касались топлива, лесоматериалов.
  Они, одни из первых, купили телевизор, мы, дети, ходили к ним на просмотр телевизионных фильмов и новостей. К входной двери дома крепилась овальная латунная пластина с надписью: Завьялов Петр. Телевизор стоял на тумбочке в красном углу в большой комнате, здесь всегда было чисто и уютно.
  Иван Иванович рассказывал, что его родственника, секретаря Ленинградского  обкома  ВКП(б) Сафронова   в 1950 году расстреляли по сфабрикованному, так называемому, «Ленинградскому делу», его жену посадили в тюрьму,  а двух детей отправили в разные детские дома.  Жена репрессированного секретаря и ее дети общались между собой письмами, которые отправляли к Петру Завьялову.
  Война и тяжелая работа в карьере подорвали здоровье физически сильного мужика Ивана Ивановича. На пенсии у него сдало сердце, разбил паралич. Более года Лёля бережно ухаживала за больным мужем, забота  принесла успех. Иван Иванович стал понемногу прогуливаться, обслуживать себя.
  В семидесятые годы Олег Иванович с женой и детьми покинул целинные  земли и приехал на родину, поселились в доме родителей. Веселый, жизнерадостный, постоянно улыбающийся парень, превратился в разбитое »корыто», стал угрюмым, забросил игру на баяне, часто заглядывал в бутылку с водкой, устраивал скандалы. Через некоторое время жена и дети  бросили пьяницу. отправились назад в Оренбуржье.
  Олег перебрался в Псков, работал в управлении механизации бульдозеристом, изредка  навещал мать. Случалось,  что  я ездил на автобусе в родную деревню с  Олегом. Он делился своими воспоминаниями о жизни на целине. Работал трактористом в совхозе, одним из первых научился управлять мощным колесным трактором «Кировец», заведовал поселковым домом культуры. Олега часто приглашали, как классного баяниста, на свадьбы, вечеринки и другие мероприятия с выпивкой.  Во время застолья угощали вином, за приятный вечер давали деньги и водку, так приобщился к зеленому змею.
  Свою жизнь он закончил трагически, поздней осенью в пьяном виде  по дороге домой в общежитие замерз на снегу под кустом.
  Мать  Ольга Петровна умерла в глубокой старости. Все похоронены на Староуситовском кладбище.
         Новые хозяева усадьбы разобрали все постройки Завьяловых, на новом месте поставили  деревянный рубленый дом, обшили его вагонкой.  Из старых крепких бревен срубили баню и сарай, пристроив к нему новый  гараж. Спилили мощный дуб и старую березу.  Около дома посадили сад, поставили теплицу. В конце огорода установили  пчелиные ульи. В доме постоянно круглый год живут Дмитрий,  его дочь Оля и зять Олег.
      Следующие постройки принадлежали Лётиным, или Новинюк. Они состояли из бревенчатого дома, размещенного фасадом на деревенскую улицу и большого каменного двора. В торце двора существовали высокие арочные ворота с дверью. Через них во дворе складировали сено и солому.  На внутренней стене двора  было сделано еще двое дверей.  Последние двери вели в скотный двор, где стояли корова, свинья и овцы, сбоку у стены имелся насест для кур. Дом и двор соединялись высоким деревянным забором, выполненным из досок плотно прибитых друг к другу.
  Между двором Завьяловых и домом Новинюк рос сад, в котором созревали яблоки антоновки и анисовки. У дороги красовался сиреневый куст. На задворках за хозяйственными постройками без системы росли вишни, смородина. березы, осины и черемуха.
  Основной огород находился за дорогой напротив строений. Здесь были посажены дядей Андреем, яблони, груши, сливы, кусты смородины и крыжовника. Затем располагался огород с посадками овощей и картофельное поле. На меже слева росли в беспорядке вишни. 
  Дед Алексей  до революции жил бедно. Во время коллективизации он активно помогал сельсовету в раскулачивании. Он ездил с подводой  и забирал добро у кулаков и  крепких хозяев, не забывая при этом о своей выгоде.  С каждой поездки он привозил жене и дочкам подарки.
  Мне запомнилась его жена, бабушка Матрена, сгорбленная старушка, которая летом постоянно работала на огороде или в саду. В дошкольном возрасте  я и брат перебрасывали маленькие камешки через крышу заднего сарая. В это время по дороге за сараем проходила бабушка Матрена. Она увидела падающие камни, пришла на наш двор и стала нас стыдить, объясняя, что нельзя бросать камни, можно убить или покалечить прохожего. Прежде чем начинать что-то делать, нужно подумать и знать результат своих действий. Мы стояли красные, как раки, нам было стыдно за свой поступок, мы искренне раскаивались в своих действиях.  Этот случай запомнился на всю жизнь.
  Их дочь Саша вышла замуж за красавца, красноармейца из Житомирщины, Новинюка Андрея Остаповича. После службы в Красной Армии он остался работать в красноармейском колхозе, организованном в деревне Грибули.
   В деревне Шабаны в тридцатые годы организовывали колхоз из уволенных красноармейцев.  Во время моей учебы в Шабановской начальной школе за лесопилкой в стороне от деревни ещё стоял один красноармейский дом, да на задворках размещалось каменное с отваливающей бело-розовой штукатуркой здание, бывшая солдатская казарма. Колхоз использовал это помещение под склад семенного зерна.
  В тридцатые годы Андрей Остапович руководил колхозом в деревне Подгорни, расположенной за деревней Грибули, близко от границы с буржуазной Латвией. Будучи женатым человеком, председатель колхоза Новинюк А.О. познакомился  с учительницей местной школы Оба молодые, здоровые, оторванные от семей, стали часто встречаться. Доброхоты настрочили в органы донос, было разбирательство. Дядю Андрея исключили из партии, лишили должности председателя колхоза. Учительница  уволилась и уехала в другой район.
  Андрей Остапович поселился у тестя деда Леши в деревне Бородино, руководил пекарней в селе Новая Уситва. Во время оккупации нашей местности, он скрывался,  крестьянствовал, но односельчане не донесли немцам,  что Новинюк Андрей член партии большевиков.
  Их семья была выслана немцами  в деревню Пестово. Агнесса вспоминала, как немцы мобилизовали отца, но он убежал и скрывался в сарае. Ночью фашисты произвели облаву, в этот день она спала с дедом, папа пришел и лег рядом с дедом, я спала на отце. Немец вошел в сарай, осмотрел все углы, приподнял одеяло увидел в темном помещении на кровати меня и деда, по- немецки спросил, где «черная борода». Было очень страшно за себя и родителей, маленький братик Коля  качался в зыбке.
  До войны    у них родилась дочь Агнесса, во время войны   два сына Иван и Николай. В 1944 году дядю Андрея  призвали в армию. Он воевал вместе с моим дедом Григорием Алексеевичем в Польше. Андрей был последним, кто видел деда живым, участвовал в опознании его,  после того как дед, доставляя боеприпасы на передовую,  подорвался на мине.
  Во время  наступления на позиции немцев в Силезии   Андрей Остапович был тяжело ранен.  После боя похоронная команда собирала погибших бойцов  для последующего захоронения. Когда подошли к дяде Андрею, то заметили, что он слабо стонет и дышит. Команда бегом доставила его в полевой госпиталь. В госпитале отрезали раздробленную ногу и переправили в тыловой госпиталь. После боя командир части составил рапорт о потерях, где указал, что боец Новинюк А.О. пал смертью храбрых,  защищая Советскую  Родину.
  Моя бабушка Пелагея и тетя Саша одновременно получили в поселке Палкино  похоронки на своих мужей.  Дядя Андрей вернулся с войны домой  инвалидом, пришёл  на костылях. Он долгое время работал в колхозе заведующим Ериловской свинофермой, затем сторожем в разных организациях. Когда строили  Шабановский мост через реку Великую, Новинюк А. О. обеспечивал охрану объекта.
  Дядя Андрей приловчился выполнять самостоятельно все хозяйственные дела: косил, копал,  плотничал, плел из  ивовых прутьев корзины и делал много других дел. Единственное, что он себе позволял во время работы чаще отдыхать, перекуривать.
  Вначале шестидесятых  годов дядя Андрей самостоятельно с помощью двух сыновей подростков разобрал старый дом и поставил на старом фундаменте новый. Новый дом и каменный сарай он соединил длинным низким деревянным сараем. Здесь хранил хозяйственный инвентарь, дрова, торф и разные материалы, необходимые хозяйству. Свободное время он проводил  на речке, любил рыбачить.  Весною после ледохода дядя Андрей брал сак и, прихрамывая, шел ловить рыбу.  В основании сака была длинная жердь, к которой крепилась поперечная палка.  Зимой из льняных ниток вязали сеть в виде кошелки, которую крепили к поперечине и к гвоздю на жерди.
  На речке, под кустами у него было прикормлено несколько мест, где он, сидя на бережку, вылавливал каждый раз  несколько окушков и плотичек.
  В престольные праздники к соседям всегда приезжали гости. Дядя Андрей никогда не выпивал спиртные напитки. Он  четко знал, что если выпьет даже 100 грамм, то откроются раны на ноге, процесс заживления будет долгим и болезненным.
  В середине шестидесятых постановлением правительства инвалидам войны увеличивали пенсию по инвалидности, при условии уменьшения огорода. Андрей Остапович согласился получать повышенную пенсию.  Отрезанную часть огорода  по решению правления колхоза выделили соседу  Осипову Ивану.  Через два года вышеуказанное положение изменилось. Дядя Андрей  попросил соседа вернуть ему его участок. Возник конфликт. В земельном конфликте принимали участие правление колхоза, сельсовет и районные власти.  Андрею Новинюк выделили другой участок земли за домом в сторону речки.  Этот участок они обрабатывали три года.
   Новинюк Андрей  прожил 70 лет, последнее время болел.
  Тетя Саша всю свою жизнь работала в колхозе в основном в полеводстве.  Она  делала все домашние дела, сажала и обрабатывала огород, держала корову.
  Все свободное дошкольное время  мы проводили с соседними пацанами  Ваней и Колей Новинюк. Они научили нас играть в городки,  по-деревенски в «рюху». Часто приходилось водить, по малости лет не было сил и ловкости состязаться со школьниками.
  На пасху братья Новинюк в своем саду за крыльцом  устраивали песчаную лунку,  где катали пасхальные яйца на деньги. В этот раз мы прокатали все яйца и небольшое количество денег,  выданных родителями, и очень расстроились, были обиды. Очень часто подростки организовывали игру в «прятки» перед нашим домом на территории конюшни и сараев. Я и мой брат Ваня участвовали во всех играх и развлечениях проводимых деревенскими ребятами. Были печальные моменты, когда школьники стравливали малышей друг с другом, случались разбитые носы.
  Однажды летним жарким  днем, когда  пыль покрывала дорогу плотным слоем, Иван Новинюк завалил моего брата лицом в пыль и сел ему на спину. Я пытался его спихнуть, но ничего не получилось, тогда ухватился  за рубашку. Она – раз и разорвалась. Я испугался и запрятался у себя в саду под смородиной. Следом прибежал под смородину и мой брат. Часа два мы скрывались в кустах. Вечером никто не пришел к моим родителям разбираться. После этого братья Новинюк перестали нас задирать.
 Через год  Коля закончил семь классов в Староуситовской  школе и уехал  учиться в ремесленное училище, расположенное в Ленинградской области. В течение двух лет он приезжал во время каникул к родителям, помогал им по хозяйству,  рассказывал о жизни в училище. Затем Коля служил в Советской Армии. Последний раз я его видел, когда он после демобилизации из армии  приехал к родителям, и пришел в гости к папе. Это был стройный невысокого роста красивый молодой парень. Он  уехал в Ленинград, женился, всю жизнь работал водителем  грузовой автомашины. На родину Коля приезжал редко. Умер после болезни,  в возрасте 58 лет.
  Его брат Иван был прямой противоположностью брата  Коли: замкнутый, нелюдимый, мешковатый, со стороны казалось, что всё делает нехотя, как по принуждению. В школе он учился посредственно,  хотя имел определенные математические способности.  В девятом классе Иван учился в Добычинской средней школе. Ему надоело учиться в школе, стал часто прогуливать. Делал он это следующим образом:  с утра уходил на занятия, переходил по льду речку, отсиживался в старом плитоломе. Когда школьники возвращались из школы, то и Ваня вместе с ними шел домой. Во время третьей учебной четверти он бросил учебу в школе и   стал работать в колхозе.
   После службы в армии Иван демобилизовался на родину, пришел  в родительский дом, устроился электромонтажником в сельские электрические сети.  В те годы в Псковской области осуществляли сплошную электрификацию сельской местности. Будучи в командировке в поселке Воронцово  Иван Андреевич познакомился  со своей будущей женой  Юлей. После свадьбы они стали жить в родительском доме в деревне Бородино.  Иван по-прежнему ездил в командировки по селам области, жена стала работать в колхозе на ферме. Вскоре у них родился сынишка Юра. Я не знаю, кто виноват  в их разводе, но они разошлись.
   Иван Андреевич переехал в город Псков, стал работать на железной дороге  по ремонту и обслуживанию подъездных путей, через какое то время его назначили бригадиром  ремонтников. Жена Юля уехала вместе с сыном в поселок Соловьи. Юра иногда приезжал к деду и бабушке в деревню отдохнуть и порыбачить на речке. Иван заочно закончил в городе десять классов школы и поступил на заочное отделение в Ленинградский институт железнодорожного транспорта. Он сдал экзамены за первый курс, но потом бросил учебу. В городе Иван проживал в маленькой комнате в общежитии железной дороги, расположенном вблизи товарной станции. Он часто ездил в деревню к родителям. Последние годы Иван Андреевич жил в гражданском браке с женщиной в городе Острове. Умер Иван после продолжительной болезни.
  Старшая дочь Агнесса после окончания семи классов  работала колхозе в полеводстве.  В те годы при клубе в деревне Шабаны организовали для сельских девчат  курсы «Кройки и шитья». Агнесса успешно их закончила и вскоре переехала на жительство в город Остров, снимала комнату у знакомых. Там же познакомилась с сыном хозяйки дома Павлом, вскоре они поженились.
  Я помню, как из сельсовета, где расписывались молодые, приехала грузовая автомашина, в кузове которой стояли парни и девушки, играла гармонь. Разноцветные ленты, привязанные к кабине и бортам машины переливались всеми цветами радуги. По приезде девушки бросили на землю несколько горстей карамелек, мы  детвора быстро их подобрали. В доме невесты отпраздновали скромную, но веселую свадьбу.
  Агнесса родила двух дочерей  Галю и Таню, инвалида детства. Муж Павел оказался плохим хозяином, никчемным человеком, любил погулять и попьянствовать. Несколько раз они расходились, затем мирились, нормальной жизни не было. Пьянка основательно подорвала здоровье Павла, он умер в зрелом возрасте.
  Агнесса одна воспитывала детей.  Галина после окончания школы уехала в Ленинград. Поступила работать проводником в пассажирском поезде. Перед пенсией она служила проводником почтово-багажных вагонов. Официально замужем не была, несколько раз жила с мужчинами в гражданском браке, детей не имеет.
  Сейчас Агнессе  81 год, часто болеет, но весной и летом регулярно  приезжает на автобусе в родную деревню.  На огороде она сажает овощи, картофель, но здоровье не всегда позволяет поддерживать порядок на грядках, рядом с овощами вырастают и сорняки.
  Однажды во время урагана на каменный двор соседей упал тополь и основательно повредил крышу и стену. После этого Агнесса продала двор псковским дачникам, которые разобрали его, красную плиту и глину увезли на дачу. Деревянные сараюшки  разрушились, упали. В настоящее время  они гниют, превращаются в труху. В жилом доме прогнил пол, отчего нехитрая мебель и посуда оказались в подвале. Сад полностью зарос кустами малины, смородины, сливой, осиной и сорной травой.
  Дом других наших соседей, по прозвищу Матюхины, стоял напротив нашей избы только через дорогу.  Во время коллективизации их семью раскулачили и выселили в Среднюю Азию. После войны  Матюхины вернулись из Средней Азии и поселились в поселке Палкино. В настоящее время  их потомки проживают в разных городах России и Прибалтики.
  Перед войной в доме Матюхиных  проживала семья избача Архипова В.А.. Летом 1941 года фашисты расстреляли коммуниста Василия Архиповича Архипова.  По рассказам моей бабушки  произошло убийство следующим образом. В конце июля 1941 года группа немцев приехала к дому Архипова. Эта группа состояла из немецкого офицера, одного мужчины, одетого в черный гражданский костюм, и пяти автоматчиков. Под дулами автоматов немцы вывели из дома избитого Василия Архиповича и поставили к стене нашего каменного хлева. Двое немцев вбежали в дом моего деда  Григория Алексеевича, который в это время скрывался от немцев. Они схватили моего прадеда Алексея Ивановича и прикладами вытолкнули на улицу.  Немецкий офицер на плохом русском языке приказал солдатам поставить  прадеда рядом с Архиповым. Мужчина в черном костюме допрашивал коммуниста. Прадед Алексей не помнил подробности этого допроса,  но всё происходило неожиданно и страшно.
  Офицер спросил прадеда, может ли он подтвердить, что рядом стоит Архипов Василий Архипович. Алексей Иванович посмотрел на  Василия, который кивнул ему головой. Прадед сказал, что рядом стоит Архипов Василий, избач, проживает он в деревне с 1936 года, плохого никогда никому не сделал. Короткая автоматная очередь оборвала жизнь коммуниста на 56 году жизни. В этот же день  фашисты расстреляли коммуниста деревни Шабаны Герасимова  Павла Герасимовича. Сельчане похоронили Архипова В. А. на Староуситовском кладбище. В начале осени семья Архипова, состоящая из жены и двух малолетних детей, покинула деревню, и судьба их неизвестна.
  После войны в доме Матюхиных размещалось правление колхоза. Затем мелкие колхозы укрупняли, и правление перенесли в деревню Шабаны. Долгое время колхоз использовал постройки Матюхиных. В каменном дворе  была конюшня, а в деревянном сарае хранили сено и сельскохозяйственный инвентарь. Их огород обрабатывал  бригадир колхоза Михайлов Николай из деревни Ерилово.
    Летом 1959 года на подворье Матюхиных  появился новый житель  -  Осипов Иван Иванович.  Он  срубил своими руками красивый деревянный дом, обшил его доской и покрасил. За домом в сторону большака он построил деревянный скотный двор и сарай. Старую конюшню приспособил для хранения лесоматериала и дров. В конце восьмидесятых годов Иван Иванович купил новый трактор Т-40, с тех самых времен он  помогал в обработке огородов односельчанам.
  К конюшне Иван пристроил гараж для трактора, затем возвел помещение для мастерской,  где установил электрический наждак, настольно-сверлильный станок, сварочный аппарат, электрический комбинированный деревообрабатывающий станок,  передвижной дисковый отрезной станок, который использовал  при заготовке дров и изготовлении деревянных заготовок. На стенах мастерской закрепил полки и кронштейны,   на которых  расположил инструмент, метизы и детали. К  мастерской приделал небольшой навес. Здесь оборудовал пилораму, изготовил её по чертежам  из журнала. На своей пилораме  Иван Иванович  распускал короткие бревна на доски.
  За работы, выполненные для воинской части,  Ивану привезли две бочки и установили их на фундаментные блоки. В торцах бочек он вырезал металлические листы прямоугольной формы, изготовил и установил двери. В горловинах закрепил вентиляционные, вытяжные трубы, провел электричество. В бочках на стеллажах стал хранить запасные части, материалы и разные заготовки.
 В конце огорода Иван поставил аккуратную деревянную баню. В ней сделал электрическое освещение. Перед домом посадил  две яблони, а также кусты смородины и сирени. Основной сад разместил  за скотным двором и сараем. На восточной стороне под навесом сарая установил скамейку, на которой любил отдыхать  утром и вечером.
  Собственными руками Иван Иванович  сконструировал станок для изготовления сетки «рабица». Эту сетку он установил по всему периметру своего огорода. Иван Иванович был потомственным пчеловодом, много времени отдавал своему любимому делу. Многочисленные пчелиные ульи стояли на южной и восточной стороне от строений его подворья. Пчелы иногда  создавали неудобства для соседей, на этой почве случались ссоры и конфликты.  Долгое время Осипов И.И. продавал свой мед в городах Псков и Ленинград.
  На меже у дороги  напротив усадьбы Степушникых рос старый, высокий, неохватный тополь.  На верхушке его гнездились аисты. Однажды сильный ураганный ветер сломал этот тополь, и сбросил гнездо аистов на землю.  Иван Иванович спилил верхушку сосны, растущей на горке Журавке рядом с общей баней, закрепил на спиле колесо от телеги. С тех пор аисты выводят свое потомство  в новом гнезде, радуя местных жителей.
 Осипов И.И. имел сложный характер: был  добрым,  но вспыльчивым, горячим. Всегда готов был помочь другим, но при этом жестко отстаивал свои интересы, умел поддерживать беседу, но  с каким-то своим превосходством. Любовь к труду ему привили родители и тяжелое послевоенное время. Он был талантливым самоучкой. Про таких - говорят, что они трудоголики. Иван Иванович начинал свой трудовой день на подворье рано утром, заканчивал вечером в сумерках.
  В пятидесятые годы после армии он работал в столярном цехе строительной бригады палкинской МТС. Затем до пенсии трудился в родном колхозе  имени Кирова по строительству. Долгое время был заведующим  зерносушилкой и складами с зерном. К своим обязанностям относился добросовестно. Во время уборочной страды не считался со временем, обеспечивал непрерывную приемку, сортировку и сушку зерна. Всю жизнь боролся с несправедливостью, не стеснялся говорить правду начальству.  Многие работы по ремонту и обслуживанию зерносушилки  Иван выполнял самостоятельно своими руками. Если что-то не смог выполнить сам, то просил,  а иногда требовал прислать специалиста и устранить неисправность.

  Один из электродвигателей сушилки  стал греться, урчать, он позвонил инженеру и попросил прислать электромонтера. Об этом сделал запись в  ежедневном журнале. По какой-то причине  электрик вовремя не прибыл на ток, электродвигатель сгорел. Председатель колхоза в приказе обвинил Ивана Ивановича в халатности и сделал денежный начет. Осипов И.И. не согласился с приказом и обжаловал его. Дошло дело до судебного разбирательства, суд снял все обвинения с  Ивана Ивановича и обязал колхоз выплатить ему издержки за материальный и моральный ущерб.
  После этого Иван работал в колхозной мастерской кузнецом, освоил смежную специальность электросварщика, научился работать на токарном станке.  Он умел выточить на станке простейшие  деталь: оси, валы,  болты и т. д. Полученные знания и опыт применил при изготовлении  навесных орудий труда на свой трактор Т-40. Своими силами, используя узлы и детали  списанных комбайнов, смастерил молотилку. Работала она от вала отбора мощности трактора, и помогала ему оперативно и качественно обмолачивать, выращенную рожь или ячмень. Таким же способом изготовил  сенокосилку, которой скашивал траву,  картофельную ботву, зерновые культуры.
  До покупки трактора землю на огороде обрабатывал трактором, собранном своими руками, на нем стоял силовой двигатель ПД, а коробка передач с автомашины ГАЗ. В умелых руках Ивана старые дедовские каменные жернова получили новую жизнь, электрический привод.  Электрическая минимельница с успехом молола ячмень, рожь, овес и горох, получая крупу для стола и корма для свиней и коровы.
  Иванович обладал организаторскими способностями, более года руководил полеводческой бригадой. После болезни он отказался от хлопотного дела. Иван был не заменим  при дележки сенокосных угодий. Он брал двухметровый шагомер, измерял отведенный для покоса участок, площадь его делил на количество коров в деревне. Маленькими колышками размечались индивидуальные покосные участки. Каждый косец вытаскивал из кепки Осипова бумажку с номером участка. Были недовольные, но такова судьба  в данное время,  на этой канаве.
  Особо хочется отметить его плотницкий талант, дар. В округе не было семейства, где бы не плотничал Осипов Иван. Одному он срубил и поставил баню, другому подправил сарай, двор, третьему помог перебрать старый дом, пристроил к дому коридор, навес. Все работы выполнял с душой, аккуратно, качественно. Труд свой ценил, за день работы на объекте с заказчика брал тысячу рублей.
   Опишу   последную крупную работу Ивана по ремонту жилого дома у соседа Алексея Николаевича Степанова. Они демонтировали крышу, потолок, заменили три нижних, гнилых венца. Особенно сложно было рубить два новых венца сверху сруба.  Протесав паз на бревне,  он прикладывал его к  старому венцу, проверял плотность посадки  бревен. Каждое бревно, а их было восемь штук, пришлось несколько раз устанавливать и вновь снимать со сруба. Погода не всегда благоприятствовала работе, то солнышко жарит, то подует северный ветер, а то пойдет мелкий надоедливый дождик. На стройке  Иван Иванович, которому было 78 лет, простыл, заболел.
  Сосед Николай доверил Ивану закупить строительные материалы  на пилораме. Когда работы по ремонту подошли к концу, то  Алексей  обнаружил излишки круглого леса и обвинил Осипова в том, что он нанес ему финансовый ущерб, купил лишний лес. Произошла ссора, после которой  Иван прекратил помогать соседу.
  В молодости Иван часто ходил на охоту. В свободное время любил порыбачить, посидеть с удочкой на «козле».  В пожилом возрасте поддерживал свое здоровье, регулярно независимо от погоды летом по  вечерам ходил на речку купаться.
  По осени Иван Иванович почувствовал недомогание, лежал в областной больнице, где обнаружили у него рак, будучи больным, он утром и вечером пока были силы, обходил деревню, поддерживая свое самочувствие. Осипов И.И. прожил более восьмидесяти лет.
  Его жена Лидия Федоровна родилась в Бородино, работала в колхозе, часто болела. При немцах она  пряталась в сараях, избежала отправки в Германию. В настоящее время она проживает в своей деревне с сыном Николаем и невесткой Галиной.  Тихая, скромная, трудолюбивая жена постоянно помогала своему мужу, содержала в порядке дом, огород. Долгое время они держали на подворье свиней и корову. И в 86 лет она выполняет посильную работу, очень радуется, когда приезжают внуки и правнуки.
  Тетя Лида родила двух сыновей Колю и Женю, который умер в младенчестве. После школы Николай поступил  в Псковский строительный техникум. Работал на предприятиях города Пскова.  Женился на красавицеГалине  однокласснице из деревни Добычи . Они воспитали двух детей Сашу и Иру.  Коля и Галя на пенсии живут в родной деревне.
  Николай Иванович такой же мастеровой, как и его отец. Работая на производстве, нажил полиартрит кистей рук, но не сидит без дела, постоянно что-то совершенствует, мастерит. Один,  используя трактор Т-40, как погрузчик,  заготовил лес на баню, срубил ее. Баня получилась на славу светлая, теплая и просторная. После парилки можно отдохнуть и расслабиться в чистом просторном предбаннике.
  Коля страстный охотник, регулярно ездит с товарищами на охоту, иногда ходит на речку удить рыбу. Сын Саша с семьей живет и работает в Москве. Ира и ее муж отставной офицер подводного флота  получили квартиру в городе  Санкт-Петербург.
    Слева за нашим домом жили дедушка Василий Иванович, родной дядя моего отца, и его жена Дарья Ивановна. Дед Василий был родным братом моего прадеда Алексея. Его дом деревянный пятистенок был с трех сторон обшит доской и окрашен в темно-красный цвет.  Узкий коридор, пристроенный к западной стене избы, использовался как кладовка.  Две двери соединяли коридор с  основным домом и трехстенником. Над входным каменным крыльцом существовал навес. В некотором удалении от дома под прямым углом к нему  стояли деревянные постройки: хлев для скотины и сарай для хранения сена, торфа, дров и хозяйственного инвентаря. На огороде за яблоней размещался летний туалет, что являлось редкостью для послевоенной деревни.
  За постройками начинались склоны горки Журавка. Во время оккупации немцы  на склонах горки построили бункера и долговременные огневые точки.  Эти полузасыпанные котлованы сохранились до настоящего времени. При отступлении  фашисты заминировали  строения, дороги,  поля.  По рассказам дедушки Василия, немецкие мины он обнаружил под своей кроватью, в хлеву и на огороде. Бойцы Красной Армии  выполнили разминирование деревни. В шестидесятые годы во многих местах в кюветах, под кустами  можно было найти  стальные болванки мин и поражающие элементы: шарики и куски рубленой проволоки.
  Красивую девушку Дашу Василий нашел недалеко от родной деревни за рекой Великой в деревне Орлы. Немцы при бегстве  сожгли ее, в настоящее время только  разросшийся куст сирени напоминает о существовании  селения. Свадьбу они сыграли накануне Первой мировой войны. Не успела семья по настоящему обжиться, как призвали Василий Ивановича  в армию и отправили  на войну.  В 1915 году он служил в Польше  в крепости Новогеоргиевская взводным фейерверком. Фронт стремительно менялся,  царские офицеры  сдали крепость без боя.   Дед Василий оказался в плену у немцев на долгие шесть лет. Через Красный Крест жене и брату сообщили,  что Василий Иванович  жив и находится в плену по такому-то адресу.  Брат несколько раз высылал ему  посылки с сухарями и куском свиного сала.
  Дарья Ивановна без мужа родила дочь, которая вскоре заболела и умерла. За время нахождения в плену в России многое изменилось, произошли две революции, закончилась первая мировая война, отгремела жестокая, кровавая гражданская война.
  Домой возвращался через Украину. В Харькове  начальство  предлагало деду записаться в Красную Армию, так как он знал артиллерийское дело, немецкий язык.  Василия тянуло к земле, к жене в родные места. На родине стал хлебопашцем, одно время работал секретарем шабановского сельского совета. Колхозы он принял без энтузиазма, но записался одним из первых.
  Перед войной работал звеньевым по выращиванию льна. За полученные высокие урожаи льноволокна и льносемя в 1939году дед был премирован поездкой в Москву на ВДНХ, выставку достижений народного хозяйства.  Сохранилась книга–буклет этой выставки.
  Оккупанты неоднократно делали предложения деду о сотрудничестве с ними,так  как  он знал немецкий язык и долгое время проживал в Германии.  Все предложения отвергал, он был русский человек, хоть и ссылался при этом на  возраст и здоровье. Фашисты иногда использовали его в качестве переводчика. 
  Василий Иванович присутствовал на митинге  в Пскове, организованном немцами и предателем Власовым. Они агитировали вступать в  русскую освободительную армию, ругали коммунистов и евреев. Дед видел, как огромная толпа согнанных мужиков, после выступления предателей  стала рассасываться, уходить в разные стороны. Только небольшая группа людей выстроилась в очередь к предателю, записывающему в РОА.
 Пожилые женщины рассказывали, как дед Василий прятал молодежьв своих строениях при немецких облавах.
  После освобождения местности деда и деревенских женщин отправили на лесозаготовки в Ленинградскую область.  На заготовке леса власти установили высокие нормы, но не обеспокоились с организацией питания. Свои продукты быстро кончились, дедушке пришлось голодать, но выручили  местные вдовушки, которые подкармливали  его за выполнение  мужских хозяйственных работ.
  Я помню дедушку. Он был среднего роста, широкоплеч, седовлас и имел бороду, как у Льва Толстого. Пока имелись силы и здоровье, дед работал в колхозе, за ним была закреплена старая кобыла красной масти  по кличке Буря. На огороде дедушка выращивал табак, в доме сушил его листья, готовую махорку продавал на базаре в Острове. Старики содержали корову и выкармливали одного поросенка в год. Излишки молока и молочные продукты, а также свинину, продавали на рынке в городе Острове.  Весной дед Василий вместе с другими деревенскими мужиками  отвозил крупную картошку на базары города Ленинграда.
  Бабушка Дарья  красивая энергичная женщина постоянно командовала дедом, иногда покрикивала. В воскресенье и православные праздники она ходила в  новоуситовскую церковь, где пела в церковном хоре.
  В конце августа 1963 года дедушка на телеге вез сено. У докучаевой бани воз с сеном опрокинулся, он серьезно ушибся. В это время я и брат Ваня ловили на реке Великой с «козла» уклейку. Мы помогли деду поставить телегу на колеса, переложили на ней сено и потихоньку приехали к его дому. Василий Иванович болел более двух месяцев. Спал на кровати в коридоре, дополнительно простыл и вскоре умер. Он похоронен на староуситовском кладбище.
  Бабушка Дарья одна прожила около десяти лет, последний год сильно болела и умерла в старческом возрасте, похоронена рядом с дедом.
  После второго курса у меня была производственная практика на Урале  на шахте поселка Красногорск. На каникулах работал и отдыхал в деревне у родителей.   Уезжая  на учебу в Ленинград в конце августа,  бабушка Дарья Ивановна благословила меня и подарила 15 рублей.  Осенью этого же года от родителей пришло письмо с печальной вестью, что умерла бабушка Даша.
  Дом и постройки деда по наследству перешли папе.  Вместе с папой разобрали сенной сарай, бревна распилили на дрова.  Хлев использовали для хранения сена.  Дом папа приспособил под мастерскую,  где изготавливал рамки для ульев, вощил их, с помощью медогонки перегонял из рамок мед, осенью и зимой хранил пчелиные ульи.   После обмолота ржи или ячменя в  избе хранилось и сушилось зерно.
  Сейчас дом и хлев, а также 15 соток земли принадлежит моей семье.  Мы произвели косметический ремонт дома, коридора и трехстенника, как внутри помещений, так и снаружи, укрепили фундамент, дополнительно положили в подвале лагу. Вновь полностью покрасили дом, в трехстеннике подшили потолок ДВП, на пол положили линолеум. Дети и внуки  с удовольствием приезжают  летом в отпуск и на каникулы в деревню и живут в доме деда Василия.
  На огороде я посадил вишни, сливы, яблони, виноград, смородину, малину, черноплодную рябину.  На меже вдоль дороги растут посаженные мною дубки. Под двумя пленочными теплицами  созревают помидоры и перец.
 У избы деда Василия  деревенская улица поворачивает под прямым углом в сторону дороги, которую всегда звали «Большак». Первое строение  за поворотом  слева принадлежало «Стёпушкиным».  За большим сиреневым кустом  стоял небольшой деревянный домик. Сзади и с правого бока  к нему лепились скотный двор и сараюшки. Боковая стенка сарая состояла из вертикальных столбов и горизонтальных жердей, между которыми располагались связанные пучки ржаной соломы. В конце строения стоял  сарай, обшитый не обрезной доской. Напротив построек, слева от дороги,  размещались: старый сад, огород и картофельное поле, за ними слева начинались колхозные поля.
  Дед Степан, по-деревенски Стёпушка, – высокий могучий мужик. Он имел косую сажень в плечах и обладал большой физической силой и выносливостью. Одежду и обувь ему шили и делали индивидуально по заказу. До революции его семья  владела малым земельным наделом.  Стёпушка часто батрачил у горончаровского барина или местного священника.
 Старожилы рассказывали, что прокос у Степана был в полтора раза шире обычного мужицкого. Вечером после покоса попадья кормила косцов ужином. Стёпушка  съедал свою порцию и просил добавки. Зная его прилежание к труду, матушка  старалась угодить добросовестному работнику. Степан  умер в преклонном возрасте  в начале пятидесятых.
 Его сын Николай женился на Марии из хутора Еремеево, земли которого располагались у города Острова.  Хутор был богатым, хозяева занимались выращиванием и обработкой льна. Перед войной  Николай и его жена жили в своем доме в городе Пскове.
 В первые дни отечественной войны Николая Степановича  призвали в Красную Армию.  После боя на лужском рубеже немцы взяли Николая  в плен раненым. Он содержался в немецком контрационном лагере «Кресты» на окраине города Пскова. Добрые люди подсказали Маше, что видели  Колю за колючей проволокой в лагере « Кресты». Мария собрала продуктовую передачу, пропуска и пешком из Бородино пошла в Псков.
  С замирающем сердцем, подошла она к ограждению, долго пыталась отыскать своего мужа в толпе военнопленных. Немецкие охранники смеялись и отгоняли бедных женщин от колючей проволоки. Вдалеке  Мария увидела  Николая и со всей силы закричала. Он обернулся и медленно двинулся к колючке. За несколько месяцев неволи, молодой красивый мужчина превратился в исхудалого грязного старика. Мария  побросала продукты через проволоку, которые частично попадали пленному мужу, и переговорила с ним. Из разговоров с женщинами, которые пришли  к лагерю, она узнала,  что немцы некоторых пленных из местных отдают родственникам.
   Для этого нужно собрать необходимые справки в немецкой комендатуре и принести взятку желательно золотыми изделиями. Неделя ушла на сбор справок, пропусков и рекомендаций. Пропуск в город Псков немцы выдавали в поселке Палкино. Справку и рекомендацию Мария получила в волостной комендатуре в деревне Новая Уситва. Всем немецким начальникам пришлось давать взятки продуктами и деньгами. За золотые сережки, подаренные мужем перед войной, фашисты отдали жене Николая.
  Его чудь  живого привезли на санках  в деревню Бородино. Во время оккупации района фашистами полностью отсутствовала медицинская помощь населению. Лечили бывшего военнопленного народными средствами: травами и настоями.
  При приближении фронта к Пскову немцы стали выселять местных жителей  в другие районы подальше от боевых действий. Таким образом  Николай с семьей  оказался в деревне Вороны, где жили до освобождения хутора Еремеева от фашистов. Затем некоторое время жили на хуторе. 
  Алексей Николаевич,  его сын, вспоминал, как он подростком  пешком  с хутора ходил к деду в Бородино. Все деревни в округе были сожжены немцами. Население жило в землянках, блиндажах и приспособленных окопах. Легкий дымок из труб печек, установленных в землянках, указывал на наличие  жилья. На дорогах и на полях валялись разбитые и обгорелые автомашины, танки  и разные орудия. Разминированные поля вскоре были обработаны, засеяны, земля не пустовала. Николай Степанович долго болел и умер вскоре после войны.
  После тяжелой войны дети рано становились взрослыми, жизнь заставляла их работать наравне с взрослыми. Летом на каникулах Алексей садился на тракторные прицепные плуги  -  пахали колхозные поля. Работа прицепщика заключалась в регулировке глубины вспашки, а также в поднятии и опускании корпуса  плугов  во время поворота трактора.  Особенно тяжело было работать  прицепщику в ночную смену. Случались и радостные моменты, когда тракторист давал, подержаться за рычаги управления трактора  и мощная машина подчинялась его воли.
 Зимой Палкинская МТС объявила набор учеников  на курсы трактористов. Алексей успешно их закончил, но права не выдали, так как ему не было  16 лет.  Всю зиму Алексей Николаевич  работал на курсах инструктором по вождению  тракторов. В 16 лет получил права тракториста и до призыва в армию работал трактористом в родной МТС. В армии  Алексей освоил специальность водителя автомашины, в последний год службы  он возил на легковой машине командира части. 
 После армии Алексей Николаевич переехал на жительство в город Псков и устроился работать в Псковский автобусный парк. Там он водил разные автобусы по пригородным, междугородним и городским маршрутам. До самой пенсии работал на одном месте в автобусном парке.  Будучи на пенсии, на заслуженном отдыхе, он гонял на мойку автобусы в ночную смену.
  На Псковском автовокзале  познакомился с диспетчером  Женей, которая стала его женой и родила двух сыновей Юру и Славу. Юра всю жизнь прослужил в милиции, в звании майора вышел в отставку. Слава погиб от рук патрульных милиционеров. Суд не смог доказать вины милиционера, который застрелил его у дверей магазина,  куда по версии милиции пытался проникнуть погибший.
  Тетя Маня долгое время жила одна в деревне, изредка  ее навещал сын с внуками, помогал ей. Она была спокойная, трудолюбивая, считалась лучшей жницей в колхозе. По мере своих сил тётя Маня обрабатывала огород, держала корову, большой пес  Трезор охранял хозяйство. Деревенские мужики за небольшую плату перепахивали ее сотки, сажали картошку. В преклонном возрасте тетя Маня перебралась жить в город к сыну, но очень тосковала по дому и работе на земле.
  На пенсии Алексей Николаевич решил перестроить дедовский дом и другие строения. На огороде поставил оригинальную теплицу, основу которой составили боковины списанных автобусов.  За ней установил просторную баню с теплым предбанником. Срыл все старые сараюшки.  Капитально отремонтировал дом, на чердаке устроил комнату. Дом обшил серым сайдингом, а крышу накрыл красной металлической черепицей. Из крупных бетонных блоков сложил гараж, куда ставил свой микроавтобус. Свой участок Алексей Николаевич  огородил забором из коричневого металлического профиля.  На строй базе он купил туалет, напоминающий ветреную мельницу, установил его за постройками, в сторону Журавки. 
Летом в деревне  Алексей просыпался рано, заводил мотокосу и подстригал траву у дома. На участке посадил новый сад , ежегодно сажал овощи и картошку. Сейчас Алексей и Женя болеют и редко приезжают в деревню.
     Следующие хоромы, расположенные по левой стороне улицы, принадлежали Ефремову Алексею Ефремовичу.  Жилой дом пятистенок состоял из двух одинаковых частей: теплой избы с печкой и летней половины. На лицевой стороне дома, обращенной к дороги, было четыре окна.  На фасаде его, смотрящим  на сад,  размещалось два окна.  К  дворовой стороне дома был пристроен длинный, узкий коридор  с входной дверью по центру. Параллельно избе через двор стоял деревянный хлев для скотины и сарай для сена и дров. В саду зять Иван Хмелев построил летний домик с открытой верандой. За садом рядом с межой стояла небольшая банька.
   Старый сад, который я помню из детства с яблоней ранетка, давно выкорчеван. На его месте посадили новый сад. В нем нашлось место для яблонь, груш, слив, облепихи, калины, смородины, малины,  а также низкорослым хвойникам. Между деревьями и кустами Римма Алексеевна   разбила клумбы с однолетними цветочными растениями и высадила разные многолетние цветы: такие как пионы.
  За забором между домом и дорогой в ряд растут кусты крыжовника с крупными ягодами.  На меже у дороги  когда-то рос большой дуб, в настоящее время спиленный. В детстве мы частенько собирали созревшие, упавшие желуди и делали из них разных человечков и зверушек.
  Алексей Ефремович  взял себе  в жены девушку Анну из лесной деревни Хоришино, которая расположена в двух верстах от деревни Подмогилье.
  Римма Алексеевна вспоминала период немецкой оккупации деревни, как страшный сон. Немцы постоянно заставляли прислуживать им, приставали к матери, которая показывала свою дочь и объясняла, что она болеет. Они боялись подхватить болезнь и отступали от мамы. Особенно зверствовали  немцы в нашем районе  в 1942 и 1943году, которые были выведены командованием с линии фронта на отдых и формирование. Они пьянствовали и занимались мародерством. Римма вспоминала, как немец гонялся за последней курицей по двору, ловил,  падая в пыль на землю.  Немцы и полицаи постоянно делали облавы на молодежь, которая пряталась в основном у знакомых и родственников.  Так мамина сестра Лида, проживающая в Хоришино, пряталась в их сарае и у бездетного  деда Василия Ивановича.  В своем доме семья Ефремовых  при немцах боялась  выполнять какие-либо работы, громко разговаривать,  ходить к соседям.
  Весной 1944года вместе со всеми жителями деревни они были выселены  в Качановский район. Чтобы скрыть Лиду от немцев во время эвакуации,  дед сделал в телеге двойной настил.  Страх и ненависть к захватчикам, а также господь Бог спасли их. 
  С 23октября 1939 года Ефремов А, Е. участвовал в финской компании. Римма Алексеевна вспоминала, что 23июня 1941года Алексей Ефремович и другие мужчины были призваны в ряды Красной Армии. Он  в Великую Отечественную войну воевал  с первого дня до последнего,  в полной мере испытал все тяготы и лишения, был несколько раз ранен и контужен. В 1941 году с 16 по 23июля   бил фашиских захватчиков на Северо-Западном фронте в составе 235 стрелкового полка, получил ранение. Особенно тяжелые бои проходили на Калининском фронте, где Ефремов А.Е. командовал взводом в составе 235 стрелкового полка 28 стрелковой дивизии.
   Дивизия формировалась в декабре 1941года в городе Котлас Архангельской  области. Она комплектовалась из бойцов, командиров и политработников Архангельской, Вологодской, Кировской областей.  Более одной трети ее личного состава были выходцами из Коми АССР. В составе дивизии было много бывших заключенных, отбывавших наказание в местных лагерях и колониях, и подавших добровольно просьбу о направлении на фронт.
  В конце июля 1942 года все подразделения 28 стрелковой дивизии находились на переднем крае, вступили в бой с противником на подступах к городу Великие Луки. Во время боя с немцами 19 августа1942года  Алексей Ефремович был вторично ранен, госпитализирован.
  28 дивизия в составе  3-й Ударной Армии освобождала  от захватчиков города Великие Луки, Невель, южные районы Псковской области. Напряженные, упорные бои с большими потерями развернулись за взятие города Великие Луки. Бои в городе на реке  Ловать  продолжались целый месяц. Особенно тяжелые бои проходили  за взятие дивизией Ступинской высоты, ключевой в обороне немцев.
  За успешное освобождение города Невель, 28дивизия была удостоена почетного права называться Невельская.
 В 1943 году Ефремов А.Е. вступил в партию, стал членом ВКП (б).
   Совершив длительный трудный марш, дивизия вступила на территорию Белоруссии, освобождая северные районы республики. Взвод, которым командовал лейтенант Ефремов А.Е., попал под минометный обстрел, в результате чего получил 6 марта 1944года тяжелую контузию и месяц лечился в госпитале №1089.
  За успешные действия по освобождению Полоцкого района Алексей Ефремович был награжден орденом Красной Звезды.  Привожу выдержки из наградного листа. «В период наступления по освобождению гор. Полоцк тов. Ефремов показал себя смелым, решительным офицером. Выполняя боевое задание командования по освобождению деревни Рудня, приоткрытых флангах, он взвод  расположил так, чтобы немцы не обошли и не могли ударить с фланга. В тот момент, как деревня была занята, немцы пошли в контратаку с превосходящими силами. Ефремов в этом бою был ранен,  но не ушел с поля боя, продолжая отбивать контратаки противника. В бою сам лично убил одного офицера и трех немцев. Когда все контратаки были отбиты с большими потерями для противника и завоеванный рубеж прочно удержан тов. Ефремов вышел из боя». Подпись: командир стрелкового полка гвардии полковник Комаров.
 28-я Невельская дивизия с составе второго Прибалтийского фронта била врага в Прибалтике,  освобождая от фашистов Латвию. После жестоких боев с захватчиками стрелковая дивизия  форсировала реки Огре и Ауце, участвовала в развитии прорыва обороны противника северо-восточнее города Добеле. Немецкое командование в середине октября 1944года  бросило свои соединения в контрнаступление, обрушив на подразделения 28-й дивизии шквал артиллерийско-минометного огня.
  Невельцы в этих боях не только устояли, но и отбили все атаки врага.  Лейтенант Ефремов А.Е. получил ранение правой голени с повреждением малой берцовой кости и нерва. Он лечился в госпитале 9.2.927 с 8 декабря 1944года по 12 января 1945года.
   В дальнейшем его служба проходила в городе Витебске. Сохранилась справка от 16 июня 1945года, лейтенант Ефремов А.Е состоит на службе в штабе ПВО города Витебск в должности начальника штаба  МПВО Железнодорожного района г. Витебск.
 В последующем 28-я вела упорные и тяжелые бои по блокированию немецкой группировки в Курляндии, прижатой к Балтийскому морю, и ее уничтожению.
       Домой Алексей Ефремович  вернулся победителем, офицером.  Несколько лет  работал председателем местного колхоза, заведующим ериловской свинофермой, льноводом колхоза имени Мичурина, был членом правления колхоза.
  В конце трудовой деятельности дядя Леша работал рядовым колхозником, выполнял на закрепленной за ним лошадке работы по наряду в полеводческой бригаде. Алексей Ефремович был единственным коммунистом в деревне, в коммунистическую партию  вступил на фронте в 1943году во время войны.  Он имел прямой, независимый характер, всегда отстаивал свою точку зрения, с подчиненными был строг,  требователен.  Сам много и усердно работал, считал, что все должны так же поступать.  Когда понял, что к его мнению не прислушиваются, а выполняют только требования вышестоящих органов, перестал посещать  собрания коммунистов, отошел от работы в колхозной партийной организации.
  Его жена Анна работала в колхозе в полеводстве, была примерной хозяйкой, поддерживала чистоту и порядок в доме и на огороде. Длительное время они держали корову, в старости - козу.
  Единственная их дочь Римма окончила педагогическое училище. Вначале  преподавала в начальной школе в деревне Батьково, которая располагалась на взгорке за Адерихинским болотом. Затем переехала в город Псков, где также преподавала в начальных классах. Римма  вышла замуж за инженера Ивана Хмелева, родила  дочь Лену и сына Илью.
  На пенсии Римма Алексеевна и её муж Иван Никифорович жили в деревне,  крестьянствовали, выращивали на продажу картофель.
  Их сын Илья получил музыкальное образование и успешно играет на баяне в псковском народном хоре. Дочь Лена окончила Псковский педагогический институт, преподает в школе.
  Иван Никифорович прожил восьмидесят лет, умер, после продолжительной болезни. В настоящее время в отцовском  доме живет только Римма Алексеевна. Дети регулярно приезжают к матери, помогают по хозяйству, сажают огород. Летние отпуска  дети и внуки проводят в деревне на лоне природы, часто ходят на речку купаться.
    В конце деревни справа от дороги располагалась усадьба тети Нюши  Ильюшиной. Огород  тети Нюши граничил с севера с деревенской улицей, с востока с дорогой  под названием «Большак». К глубине двора стоял деревянный пятистенок, обращенный фасадом  на «Большак» Три лицевых окна смотрели на картофельное поле. Перпендикулярно к дому через несколько метров в сторону деревенской улицы  размещался деревянный  скотный  хлев, на противоположной стороне сарай со стенами, обшитыми  необрезной доской. Позже рядом с сараем за изгородью был построен металлический гараж для легковой машины.
  За домом и за сараем в сторону «Большака» раскинулся небольшой сад, где росли яблони, сливы, смородина и крыжовник. Хочется заметить, что за усадьбой Осиповых проходила узкая проселочная дорога,параллельна «Большаку», разделяющая земельные участки деревенских жителей. Начиналась она напротив Ефремовых, а заканчивалась у свинарника. Кода-то по ней ездили лошадки с телегой или санями, но сейчас она не используется, и заросла травой.
  Тетя Нюша сажала огородные культуры на участке от скотного двора до этой проселочной дороги. Ее муж Демьянов Павел Ильич, 1911 года рождения  пропал без вести в сентябре 1944года.
  Римма Алексеевна вспоминала, как в июне 1941 года дядя Павел уходил на фронт, держа маленькую дочь на руках. Тетя Анна и бабушка вырастили и  воспитали дочь Марию.
  После окончания семи классов Староуситовской школы,  она стала помогать матери по хозяйству и работать в колхозе.  Служа в армии, Александр, по-деревенски Санька Панин сын, часто приезжал в гости в своей возлюбленной к Марии.  Саша и Маша поженились после демобилизации его из армии и стали жить у матери, тёти Нюши.
  Всю свою сознательную жизнь Александр работал в колхозе шофером грузовой автомашины. Он был добродушным, отзывчивым и веселым мужиком. Любил технику. Грузовая машина, на которой  Саша работал, всегда имела опрятный вид, была готова к рейсу. Председатель колхоза поручал ему выполнять сложные рейсы по перевозке грузов в города Псков,   Ленинград и в другие крупные города. 
  Только Александр  Яковлевич  на оборудованном грузовике  возил школьников на экскурсии в Пушкинские горы, Печоры и в другие города с  достопримечательностями. По утрам он подвозил школьников деревни в Староуситовскую школу. Как все деревенские мужики любил в компании выпить, но напивался редко.  Саша обшил доской и покрасил пятистенок, капитально отремонтировал скотный двор.
  В конце огорода он вырыл котлован под колодец, несколько лет пользовался колодцем, затем песок-плывун  стал засыпать его.  Александр вместе с соседом Иваном Хмелевым два раза чистили и углубляли колодец, но песок  победил мужиков. Этот  колодец перестал действовать.
  На другом месте, рядом с «Большаком» там, где по весне били ключи с чистой и прозрачной водой, Саша, опустив в землю три бетонных кольца, сделал новый колодец.  Водой из данного колодца пользуется вся округа. На меже своей усадьбы он поставил баню с навесом для дров.  После развала колхоза Александр и Иван   купили лошадь, которую поставили в хлев  Саши.  Они использовали ее на обработке огородов и заготовке дров.
 Командировки в другие города сделали своё чёрное дело. Александр стал часто изменять жене, поскольку любил других женщин, и они, похоже, отвечали ему взаимностью.
  В одной из поездок он подхватил серьезное кожное заболевание, особенно заметно оно было на лице. Все лицо покрывали красные пятна, на носу росли какие-то бородавки. Александр постоянно лечился, ему на лице делали пластическую операцию, но болезнь не отступала.  Александр по этому поводу очень переживал, на пенсии стал реже выходить из дома,  часто запивал. Отсутствие любви в доме, от пьяного мужа Мария пряталась у соседей, неустроенность с работой в колхозе,  кожная болезнь, ссоры по пустякам с соседом Иваном Хмелевым, а самое главное пьянство - привели Александра к самоубийству.
  Его жена Маша красивая, добрая женщина,  родила ему двух детей сына Валерия и дочь Валю. Она продолжительное время работала в бухгалтерии колхоза, затем до выхода на пенсию трудилась заведующей ериловской свинофермой. В это время колхоз для увеличенного поголовья свиней построил два свинарника, где механизировали удаление навоза, облегчили работу свинаркам по раздаче кормов. Первое  помещение для свиней  возвели «шабашники» – армяне, сделали кое-как, сразу же обнаружилось масса недоделок, брака. Стены свинарника  начали разваливаться, крыша потекла во многих местах. В конце восьмидесятых этот скотный двор признали аварийным, постепенно он полностью развалился.
   Второй двор построили другие «шабашники», но более удачно. До своего развала колхоз в нем  выращивал свиней.  В двухтысячные годы  агрохолдинг «Рубеж»  в этом помещении содержал более 300 молочных коров.  Сельскохозяйственное предприятие  «Рубеж» обанкротилось, коров продали, а землю, здания и сооружения заложили в банке.  Помещения закрыли  на замки, организовали охрану имущества.
  Без мужа Мария Павловна  некоторое время одна содержала и кормила лошадь.  Заготовка сена всегда требовала больших человеческих усилий и много времени.  Марии эти работы стали  в тягость, и она продала лошадь. Обрабатывать огород ей помогали дети:  сын Валерий, который живёт в деревне Шабаны и дочь Валентина, приезжавшая из Пскова. Сын и дочь окончили  Великолукский сельскохозяйственный институт. В начале своего трудового пути трудились в родном колхозе, Он работал механиком, затем главным инженером, она в бухгалтерии.
  Сейчас Валерий  ездит на работу в хозяйство «Черское».   После развала колхоза Валя нашла работу в городе Пскове в системе занятости. Года два назад, по осени я узнал, что Мария Павловна больна раком. В скором времени она скончалась.  Все Ильюшины похоронены на Староуситовском кладбище.
  Валя и ее внучка, а также сын Валера часто приезжают в деревню,  сажают огород, поддерживают в исправном состоянии   строения.
     За дорогой «Большак»  находилось только одно подворье Миши Комелька. Дядя Миша активно участвовал в коллективизации, раскулачивании, ездил с подводой и вывозил кулацкое имущество. На торгах за смешные цены приобретал кулацкое добро.
  Его дочь Нина была ровесницей и подругой моей матери, вместе ходили в школу,  работали и гуляли. Она вышла замуж за фронтовика из деревни Сопки Михаила.  В раннем детстве  я и брат Ваня играли с их старшим сыном Женей.
 Семья Миши Комелька  первыми из деревни уехали в город Псков. Там в частном секторе за железнодорожным мостом  поставили свой деревянный дом.
  Тетя Нина работала впродовольственном магазине, незаметно приобщилась к выпивке, и, как следствие, к разгульной жизни, рано умерла.
  Михаил  шоферил на грузовике, был дальнобойщиком. Судьба трех их сыновей мне неизвестна.
   Долгое время на старой усадьбе Комелька росли березы, рябины и вишни.  Яма погреба  медленно заполнялась хозяйственным мусором, служила свалкой. В конце 80-ых годов асфальтированная дорога прошла через подворье Миши,  и в настоящее время нет даже признаков, что здесь когда-то были постройки и жили крестьяне.
     Крайний дом деревни стоял с левой стороны у дороги »Большак». В этом доме проживала тетя Нюша и ее дочь Валя. Жили они очень бедно. Под одной соломенной крышей располагались деревянный дом с узким коридором, скотный двор, где содержались корова, поросенок и куры, и  сараюшка, сделанная из жердей и соломы. В единственную жилую комнату можно было попасть из темного коридора. Большую часть комнаты занимала русская печь, вдоль стен стояли деревянные лавки, в углу  старый стол, на стенах крепились полки, на  которых стояла простая посуда,  хранились продукты питания. Мать и дочь спали на металлической армейской кровати.
  Около дома тетя Нюша сажала овощи: капусту, свеклу, лук, чеснок, морковь и огурцы. Большую часть огорода она засаживала картошкой. Тетя Нюша регулярно засевала рожью небольшую полоску земельного надела.  У дороги на участке рос куст сирени, два куста черной смородины и один крыжовника. Она не выращивала овощи для продажи на городских рынках.  Работала тетя Анна  в колхозе на общих работах в полеводстве. Она была скромная, трудолюбивая, добрая женщина.
  Перед войной Анна вышла замуж за Алексея, брата Нюши Аксениной.  Петров  Алексей  воевал на Великой войне, имел боевые награды, был ранен, но не вернулся  в деревню к своей семьи.
  Долгое время скрывался, не платил, алименты на дочь Валю.  Судьба занесла его на остров Сахалин, где он второй раз женился.  Вторая жена родила ему трех сыновей. Тетя Анна через суд заставила Алексея выплатить алименты на дочь за все годы  его  странствий. Нюша Аксенина  обижалась на невестку, говорила, что она разорила его брата.
  Дочь  Валя успешно закончила семь классов Староуситовской школы и поступила учиться в Псковский  кооперативный техникум, который  закончила на пятерки. Вскоре после окончания техникума Валя забрала мать  к себе в город.
  Я думаю, тетя Анна без сожаления покинула деревню.  Я не помню, чтобы она приезжала в деревню в гости к брату Дмитрию или невестке.  Дом и хозяйственные постройки были проданы на снос. Сейчас от их  усадьбы  остался куст сирени, который каждое лето радует своим обильным цветением, да высокая стройная береза.
   Во время моего детства в деревне Бородино все жители были в родстве друг с другом если не в пятом то в девятом,  десятом  поколении обязательно.  Володины, Карпухины  мои отдаленные предки выдавали своих невест в отдаленные деревни, а молодые парни уходили на заработки в  города, тем самым не делили свои наделы и хозяйственные постройки,  жили в достатке, зажиточно.
  Сипкины, самый большой деревенский клан, выбирали себе жен из деревенских девушек, делили хозяйства,  до революции жили бедно,  как говаривал Иван Осипов «голь перекатная».  Отец Ивана Осипова Иван Гривин и отец Василия Гуляева  Илья  родные братья. Их постройки  располагались через дорогу, окно в окно.  Иван Осипов взял в жены Лиду из семейства Ефремовых. В деревне проживала ее  сестра  Маня и родной дядя Алексей Ефремович.  Сестра жены Анны  Алексея Ефремова Лидия Васильевна  вышла замуж за Федорова Алексея ( Огурцова).  Дочь Ильи Гуляева Мария  прожила  всю жизнь со  Степановым Александром.  В деревне почти на берегу реки находились постройки сестры  Саши Степкина  Нины Докучаевой.  Младшая дочь Илюхи  Саша  взяла себе в мужья Алексея  из деревни Колчино.  Их строения были рядом с постройками сестры Марии на берегу Великой. Бабушка Таня Гуляева  жена Ильи и тетя Наташа Егорова двоюродные сестры.  До замужества проживали в деревне Шабаны. Жена Ивана Гривина Анна и Дмитрий Орлов  родные брат и сестра.
   Проживание родственников рядом, общие заботы,  крестьянская работа и быт  создали у псковских крестьян определенный менталитет. Без взаимовыручки, взаимопомощи в сельской местности невозможно было прожить. Выручали друг друга родственники, соседи, никто и никогда не ставил вопрос  о вознаграждении, процентах, бонусах и так далее.  Сегодня есть сложности у соседа, у меня имеются возможности помощи ему. Я помогаю ему безвозмездно и рассчитываю, что если у меня случится несчастье, сосед выручит.
  В деревне постройки строили и перебирали их  "толокой" сообща, но столярные изделия заказывали специалисту, всегда  их оплачивали. При копке торфа соседи помогали вытащить крупный валежник и огромный пень, которые не позволяли производить дальнейшую заготовку торфа. Помогали друг другу крестьяне при уборке картофеля, заготовке сена, совместно ездили в лес за дровами и деловой древесиной. Даже завалить годовалую свинью требовалось участие сильного мужчины. На ленинградских рынках соседи помогали продавать  картофель, с таким расчетом чтобы, вместе выехать из Ленинграда.
 Часто родственники, соседи отвозили сыновей, дочерей с сумками полными продуктов питания в город Псков, оплата производилась по тарифам автобуса.  Не нужно было нести тяжелые сумки на автобусную остановку в деревню  Шабаны,  толкаясь, стоя на одной ноге в течение полутора часов, ехать в город .
  В деревне выручали друг друга  деньгами, не требуя процентов, продуктами питания, инструментом, хозяйственным инвентарем. Родственники и соседи участвовали в подготовке и проведении свадьбы, а также  похорон родных и близких.
  На селе  отсутствовали юридические конторы. Не принято было по житейским делам обращаться в государственные институты.  По всем бытовым вопросам  приходили они  к односельчанам более грамотным, умудренным жизненным опытом. На перекурах крестьянка рассказывала свои проблемы и просила совета, это касалось воспитания детей, выращивания овощей на огороде, ухода за домашними животными. Такой  простой вопрос, как срок посадки зимнего чеснока, который зависит от погодных условий,  совместно определялся  исходя из опыта многих огородниц.
  Местных крестьянок отличало от  жительниц городов и поселков исключительное трудолюбие. У нее не было свободной минуты с раннего утра до позднего вечера. Утром до ухода на работу в колхозные поля она выгоняла скот на пастбище, кормила семью, собирала детей в школу. В обед доила свою корову, сажала, полола или убирала урожай.  Вечером, придя с колхозной работы, варила еду для семьи, проверяла домашние задания детей, ухаживала за домашними животными, кормила, поила, доила, убирала навоз, поливала посаженные овощи. Они любили копаться в своем огороде, видя результаты своих трудов.
  Им присуща была любовь к прекрасному. Не смотря на занятость, многие женщины деревни у дома выращивали цветочные кусты: сирень, белую розу, шиповник, жасмин, и цветочные растения, отдавая предпочтение многолетникам.   Крестьянки с нежной любовью относились к своим буренкам и другим домашним животным. Они называли их ласковыми именами, перед дойкой угощали кусочками слегка посоленного хлеба. После дойки коровы благодарили ее за молоко и крестили.
  Маленького поросенка в начале выкармливали в избе, делая временную загородку, тем самым создавали неудобства для себя и семьи.  Если животное болело, за ней ухаживали, как за больным человеком, лечили, приглашали ветеринаров. Некоторым гражданам кажется, что  дети растут и мужают сами по себе, достаточно их кормить,  одевать и выполнять прихоти.
  Деревенские жители любили своих детей, постоянно, ненавязчиво своим примером воспитывали их.  Они вытягивали свои жилы, но стремились выучить своих чад порядочными людьми. Мамы огорчались, если сын или дочь в школе получали плохие отметки, еще больше расстраивались за  дурные проступки.
  В любом случае находили положительные стороны у ребят и гордились этим, часами рассказывая собеседнику, что ее дочь, сын хороши.
  Мужья учили сыновей всем премудростям сельской жизни. Отцы объясняли и показывали  сынам  основы плотницкого ремесла, столярного дела, ремонтных работ, как бороновать, пахать. распахивать картофельное поле, косить, запрягать лошадь в телегу, управлять лошадью, запряженной в повозку и так далее.
  Разводы в деревнях были редким явлением.  Периодически по деревням распространялись сплетни о любовных похождениях, но со временем, они улаживались миром. В выборе невесты или жениха на деревне  решающим было слово матери.
  После войны основная тяжесть по восстановлению разрушенной деревни легла на плечи сельской женщины. Крестьянка работала на ферме дояркой, свинаркой. телятницей, в полеводстве выполняла все тяжелые работы: тягала, стелила, поднимала и сортировала лен, жала, молотила зерновые, косила траву, убирала сено, сажала, копала картофель, овощи и другие дела в поле и на ферме.
   Мужчины трудились на технике: тракторе, комбайне, автомашине. Были  они электриками, слесарями, строителями, бригадирами, за ними закреплялись лошади.  Мужик управлял лошадью, запряженной в телегу или в сани, перевозил разные грузы.  Женщины участвовали в погрузке и выгрузке этих грузов.
  Наши мамы, папы старились, не видя никакого просвета в жизни от постоянной  работы и каждодневных забот. Их дети взрослели, становились юношами и девушками. Родители не желали для детей судьбы родителей, так как колхозный «рай» - клетка забрал все  их силы и помыслы. Они наставляли отроков: «Учитесь хорошо, иначе будете крутить хвосты быкам».
 Мы старались учиться  хорошо и отлично и поступали в институты и техникумы, бежали из родных деревень в города. Родители троечников по примеру других сельчан тоже пристраивали своих чад в городах. Родительская любовь выгнала детей из деревни. Дети в городах обзавелись своими семьями, но постоянно  приезжали в деревню в маме за продуктами пока они жили.
  Деревни обезлюдели, поля заросли, многие поселения отсутствуют даже на карте. Только бывшие сады и кусты сирени говорят о том здесь была жизнь, и кипели страсти. Каждый клочок земли был возделан, часто проходили ссоры  между соседями из-за межи, отделяющей огороды.
  Колхозники, работая в поле, на ферме не забывали о своем интересе, прихватывая то охапку сена, то килограмм комбикорма. Они видели, что председатель колхоза часто пьяный, в запое, не трудится, но получает значительно больше. Его жена не вкалывает, так как они,  но семья имеет больший достаток, ежегодно посещает курорты на юге страны.
  Крестьяне считали, что взять немного с общего колхозного стола не «грех». Матери не наказывали детей, если они залезали в колхозный сад за яблоками или за горохом в поле, но пресекались любые попытки походов в соседский сад.
  Власти говорили одно, а на деле получалось наоборот, чаще всего в худшую сторону.  Это породило нигилизм, нелюбовь и недоверие к властям. Нигилизм закрепился прочно на Русской равнине.   
  Бабушки - старушки посильно трудились в своем крестьянском хозяйстве, в основном прожили долгую жизнь. За редким исключением женщины вели трезвый  образ жизни. У нее не было времени на выпивку и праздную жизнь.  Крестьянка, перебравшись в город, часто злоупотребляла спиртными напитками. 
 Все мужики деревни выпивали, но каждый в меру своей ответственности перед семьей и обществом. Распитию спиртных напитков способствовала атмосфера, сложившаяся в колхозе, когда за перевыполнение плана по какому-то виду работы руководство колхоза выдавала передовику красный флажок и денежную премию в размере 5-15 рублей. Этих денег хватало на одну  или несколько бутылок водки и скромную закуску. Деньги в конце дня коллективно пропивались. 
   Колхозная жизнь проходила по своим законам, а личная крестьянина, который ежедневно кормил домашних животных, обрабатывал приусадебный участок,  воспитывал детей, заботился о стариках, определялась погодно временными условиями и своим мироощущением.


Иванов  Алексей Васильевич --- Уситовский