Сказание об Облягосе

Между расставанием с первым мужем и знакомством со вторым прошло немногим больше одного года. Комсомолка, спортсменка, красавица, вроде меня, не должна и не могла оставаться надолго одна, да я и не оставалась. Скучать мне было вообще некогда: учёба в университете на очном дневном отделении, воспитание маленькой дочки с помощью одной только старенькой бабушки Вари, работа ночной няней в детском саду ради получения путёвки в детские ясли, шитьё, контрольные по английскому для студентов других факультетов и вузов, машинопись и редактура ради заработка и тому подобное. Все перечисленные занятия оставляют слишком мало свободного времени, и всё же я выкраивала часы или минуты на встречи с друзьями и подругами в кафе «Олимпия», поездки на пикник и к морю, походы в лес и в кино, ну и, само собой разумеется, на чтение и сочинение.

Эту басню строчка за строчкой мы в шутку сочинили с моим другом Славиком в далёком 1986 году по мотивам занятий карате. Никакого оскорбительного подтекста, басня как басня. Обляго – река в Адыгее и Краснодарском крае, берёт начало на южном склоне горы Плоская (Текос) высотой 663 м, впадает в реку Текос севернее урочища Баркова. Я – по матери адыгейка. Ради поддержания хорошей физической формы, из уважения к Брюсу Ли и красоте движений в этом виде спорта, ну и отчасти поддавшись всеобщему увлечению, я занималась карате, а он был моим сенсеем. Мы отмечали праздники большими компаниями на природе или на дачах, бывали на речке, играли в пинг-понг и лото, пока не было компьютерных приложений и мобильных телефонов. Тогда, в юности, мы все любили ходить в походы и исследовать новые места. Любимым же развлечением в ближних и дальних походах было исполнение песен под гитару и поэтических экспромтов у костра. Вот так и рождались подобные шедевры.

Адыг младой во цвете лет
Решил увидеть белый свет.
О подвигах Геракла не читал,
Но сказки адыгейские от Матери слыхал.
Сказанья те раздули в нём огонь,
Спросонья утром крикнул: «Где мой конь?»
Седая Мать его, с ним не вступая в спор,
Выводит стройного коня во двор,
Выносит бурку и бешмет,
И мужа старый пистолет,
А так же шашку и седло,
И головой качает: «Что ему на ум взбрело?»

Младой Адыг, тем временем, творит намаз.
(Аллаха покровительство ему как раз!)
И мать его, моляся Богу,
Готовит харч ему в дорогу.
И, наконец, наш молодец,
Воскликнувши: «Ура!»,
Навстречу подвигам стремится со двора.

Тем временем в горах,
Где тропка змейкой вьётся,
На две ноги хромая,
Див Облягос плетётся.
С похмелья голова его болит,
Нет настроенья, страшно он сердит.
С надеждой щупает карман,
Но пуст он, обыграл его Шайтан,
И не на что ему опохмелиться.
Зарок себе давал: играть с Шайтаном не садиться!
(Нечистый на руку нечист!)
Но всю зарплату проиграл Шайтану в Вист.
И так, стеная по пути,
Он продолжал домой идти.

Вдруг слышит – топот за скалой.
И сжалось сердце – не попасть ему домой!
Корит себя, святая простота:
«С похмелья не нарваться б на Мента!»
Но жребий был его куда страшней –
Навстречу скачет всадник – Адыгей!

Друг друга увидали, смотрят, ждут.
У Облягоса кошки на душе скребут.
И хоть была тропа довольно широка,
Адыг промолвил, руки уперши в бока:
«Эй, Облягос, уйди с дороги,
Не то переломаю руки-ноги!»
На это Облягос затылок почесал,
Три раза сплюнул, хрюкнул и сказал:
«Ты, Адыгеец, воду не мути.
Я стар, устал, позволь вперёд пройти!»
Но Адыгеец шашку обнажил:
«Умрёшь собакой, как и жил!»
А Облягос, увидев смерть свою,
Решил удачи попытать в бою.

Откинув в сторону моральные задачи,
Садится низко в стойку «киба-дачи».
Когда-то в молодость свою
Он занимался Карате в чужом краю,
Ему присвоен чёрный пояс был,
Немало он адыгов поразил.
Адыг же только помидор сажал
И Карате искусство не познал.
А посему, хвалу Аллаху вознося,
На Облягоса кинулся он, шашку занеся.
А Облягос, поставив блок,
Ногою двинул так, как мог.
И пал Адыг на землю бездыхан,
Попался Облягосу он в капкан.

Мораль сей басни такова,
Что Карате сильнее Адыгея-льва.
К тому ж, замечу, Адыгеец толстым был,
И потому удар его свалил.

Мы много смеялись и перечитывали вслух и даже по ролям этот дружеский шарж на одного нашего друга, тоже каратиста, ну, и на себя самих. Потом читали басню при каждом удобном случае в компании друзей. Когда я нашла помятый листок, завалявшимся в комоде спустя много лет, я переписала басню в тетрадь и ещё долго хранила как память о друге и наших тёплых отношениях. (1986-2016)