Его Война гл. 12 Кутузов в Филях

       http://proza.ru/2020/02/03/1406 продолжение. Его Война гл. 12 «Кутузов в Филях»
       В небольшом и сумрачном помещении, площадью квадратов в десять- двенадцать расположенном здесь же, на этаже, через дверь от Николаевых «апартаментов» –бывшем кабинетике принадлежавшего по всей видимости в той, ещё мирной жизни какому- нибудь училищному клерку среднего звена, а может даже и главному бухгалтеру или целой невеликой бухгалтерии, на приставленных по периметру стульях к начальственному массивному двух тумбовому, из векового дуба и чуть менее объёмному, но так-же поражавшим своей основательностью приставному столу, расположились с десяток мужчин.
      Тусклый утренний свет, пробивавшийся сквозь запылённые и загаженные мухами стёкла окон пробивавшийся из-за неплотно задёрнутых штор светомаскировки освещал казавшиеся серыми лица присутствующих. Одинокая лампочка, едва теплившаяся скорбным лучиком под высокими, с величественной лепниной потолочными сводами, ватт на шестьдесят, не более, болтавшаяся на одиноком проводе, на месте висевшей люстры, но когда-то и кому-то в чертополохе войны показавшейся в обиходе нужнее, освещала плохо.
     При всех недостатках, помещение-склеп имело одно существенное достоинство: полная изолированность от внешнего мира. Метровые стены из добротного, сталинских времён кирпича, когда за качество спрос был прост, были залогом относительного спокойствия. Единственное уязвимое место– окно, выходившее во внутренний двор не простреливалось с дальних дистанций –перекрыто зданием уральского отряда.Фасад с двумя рядами коридорных перегородок с несущими стенами, казалось смогут выдержать бронебойный выстрел танкового орудия. Но, как проинформировали бравурно-победно средства массовой информации последние танки у неприятеля подбиты, сгорели и захвачены федералами уже как месяц назад, а новые может где по схронам и припрятаны, до «лучших времён», но пока не «про нас». Кадровые военные МВД в фортификации и военном деле кое-что понимали, выбирая себе штабное помещение – явно не прогадали.
    Собравшиеся – в основном старшие офицеры – майоры и подполковники. Стороннему наблюдателю было достаточно мельком бросить взгляд на присутствующих, чтобы определить «ху из ху» – кто «мент», а кто «вэ-вэ-шник».   
     Обросшие и не очень опрятные камуфлированные люди с банданами на головах, обвешанные до пят кинжалами, в газырях из гранат для подствольника, ручными гранатами, торчащими из накладных карманов разгрузок и закованные чуть ли не «крест на крест» в пулемётные ленты, как матрос Железняк– оперативники СОБРа. Чуть менее эпатажны – Омоновцы, а те, что совсем не «выглядели» –в невзрачной тёмно-зелёной форме с белыми подворотничками и чисто выбриты и опрятны – войсковики.    
      Хотя нет! Есть «бородач» и у «дубаков» – поджарый, как кобель-гончак майор. Но видно, что бороду носит не от нежелания бриться по утрам и бравурного разгильдяйства. Настолько он холён и вылощен, насколько позволяет спартанская обстановка, а от присущего офицерам внутреннего снобизма той ещё, русской армии начала девятнадцатого века, что всплывали образами в фильмах из далёкого детства. Одно показалось: слегка страдает координация движений. Точно, не показалось! Пьян офицерик, видать ещё с ночи, либо уже хорошенько опохмелился.
     Николай, в его предписанной приказом на прибытие милицейской полевой форме и бритым до синевы подбородком, среди присутствующих смотрится белой вороной.
    – Все собрались, – толи вопрошая, а может и констатируя, негромко, вполголоса произнёс восседавший во главе стола комендант.
    – Товарищи офицеры! – по его команде, сродни той, что подают для лиц рядового и младшего начальствующего состава «Смирно», присутствующие встали. Представляю вам вновь прибывшего командира Алтайского сводного отряда милиции особого назначения капитана Остапенко.
    –Товарищ капитан, – вкрадчиво обратился Василич к Омоновцу, – Представьтесь, расскажите о себе, об отряде. Николай в Системе давно и ласковый тон заданного вопроса ничего хорошего не сулит– ухо нужно держать востро и контролировать каждое сказанное слово, дабы не подняли на «смех», при случае, либо того хуже– не сделали дежурным «козлом отпущения». С отрядными оторвяжниками можно предположить, что легко сбудется.
      Николай помнил, что в любом коллективе, в том числе и мужском, когда коллектив действительно мужской, а не «толерантный» уважают силу и умения, а потом уже, попозже – профессионализм. Всегда и везде есть склочники, лизоблюды, карьеристы– в той, либо иной форме. Судя по не очень-то дружелюбным взглядам присутствующих рассчитывать на открытые и доверительные отношения не приходится. Коллектив комендатуры уже сложился– войсковики третий месяц как вместе– притёрлись, «камерунцы» – две недели, а это не два дня, опера саранские– командировка к концу подходит– почти «дембеля», на особом положении, уральцы день, почти в день с нами прибыли, может нас чуть-чуть с прибытием опередили– день, два.   
     То, что к алтайцам претензий за прошедшие двое суток поднакопилось– гадать на кофейной гуще не приходится– так ясно. Коменданта понять несложно– понаехала «отвязанная» шатия-братия, с полным наличием отсутствия дисциплины, повальным пьянством и чудачеством и прошедшая «горнило» февраля–марта. А с ними не «нюхавший пороха» и судя по невеликому званию «несовершеннолетний» командир, на полковничьей должности, видать авансом. Неизвестно, справится ли? Хотя, кого попало не пошлют, ох не пошлют– понимает ли это полковник полжизни просидевший за колючкой колымских просторов охраняя зэков? Должен понимать.
     Всё это Николай просчитал в две секунды, внутренне сжавшись заведённой пружиной, настроившись огрызаясь не накалять обстановку, но и не потечь «сладкой булочкой», спокойно и размеренно начал докладывать:
    – Сводный отряд численностью пятьдесят четыре человека. Сорок пять бойцов и девять офицеров сформирован на базе Бийского ОМОН, созданного чуть более года назад. Вторая командировка в зону боевых действий. Дополнительно приданы сотрудники служб главка и структурных подразделений тыла, кадрового аппарата. – Тридцать четыре года, отроду, в системе МВД –десять лет– продолжал размеренно Николай. Прошёл службу от сотрудника патрульно-постовой службы, инспектора профессиональной подготовки –до опера отдела по борьбе с экономическими преступлениями, первого заместителя командира ОМОН. В прошлом– профессиональный спортсмен, выполнял нормативы мастера спорта по стрельбе из боевого оружия, рукопашному бою. Женат, двое сыновей.
    Можно, можно было Николаю много о себе рассказывать, ох как много, но помятуя, что слово– серебро, а молчание– золото, сделал паузу.
     Вопросов к биографии и личности докладчика у присутствующих не последовало. Командиры с безучастными лицами сидели на своих местах, зевотой в рукав прикрывая интерес к новичку, комендачам было тоже всё по «барабану».
     У коменданта вопросы к отряду всё же были, но будучи по характеру человеком достаточно мягким, задал их не напрямую в лоб капитану, а как бы всем, обводя взглядом присутствующих и остановившись на Николае:
    – А, что за бой сегодня опять под стенами нашими случился? Вроде команду я отдавал «не чудить», в войнушку не играть. Чьи опять проделки?
   Собравшиеся командиры, чья совесть была чиста пялились на Васильича кристально чистыми зенками, Николай, ни сном, ни духом не ведавший о событиях прошедший ночи и спавший, как убитый фриц под Сталинградом– тоже. Не смутили его и пристальные взгляды десятка пар глаз присутствующих. Заподозрив неладное, нисколечко не сдрефил, –не пойман за руку– не вор. Так что как не коситесь – «взятки-гладки». 
   И…благоразумно промолчал.
   – Ещё раз, и видимо в последний, повторяю: Команда с Ханкалы одна и обсуждению не подлежит: Стрельбу и ночные «бомбометания» прекратить! – продолжил полковник, обводя свирепым взглядом присутствующих, чуть дольше задержавшись на капитане. Будет продолжаться подобное– соберём оружие в пирамиды, а боеприпасы под замок. Не думаю, что из этого хорошее что-то получится, когда «чехи» в окна комендатуры полезут, а вы бутылками пустыми от них отмахиваться будете, но мера, вынужденная. Все должны меня правильно понять: я не хочу нелепых смертей ни среди мирного населения, ни среди военнослужащих. Всем и всё ясно?
   В комнате повисла гробовая тишина и сквозь неё отчётливо послышался храп ненароком прикорнувшего в уголке, на стульчике войскового майора.
    
 Глава 13.   http://proza.ru/2020/03/06/209