6. Наш маленький Эверест и немного о страхах

Наконец, морозы пошли на убыль. Мы с Наташей снова собрались в лес, как и планировали.

Тузик, предвкушая прогулку, от радости даже на будку свою запрыгивает, хвост-баранка так и мельтешит. А ещё с нами засобирался Жук – это соседский пёс. В посёлке так часто бывает: если чья-то собака не на привязи, то она с удовольствием составит тебе компанию хоть в играх во дворе, хоть в походах в лес. До школы может запросто проводить.

Раньше, когда у нас ещё не было Тузика, в наш двор любил заходить Джек. Он жил без хозяина, вполне себе самостоятельно, никто не знал, откуда он взялся. Породы, как говорили про него, «двор – терьер». Но этот «двор-терьер» дал бы фору любой, самой породистой собаке. Папа говорил, что он обязан ему жизнью.
А случилось вот что.
Пошёл папа в лес за грибами. Ходил далеко, набрал, как всегда, много грибов, и уже возвращался домой. Очень устал. Решил пройти через Зелёное болото, чтобы сократить путь. Идёт-идёт, и вроде бы уже посёлок должен показаться, а болото всё не кончается, и места совсем незнакомые. А силы уже на исходе. На болотах так часто бывает: люди кружат по одному месту, не могут выйти. Ещё и гнус донимает. Стоит только замедлить в лесу ход – тебя тут же яростно атакуют тучи комаров и мошкары. Пытаясь сосредоточиться, отец опустился на кочку под чахлой карликовой берёзкой и закрыл лицо руками. Он понимал, что заблудился, и ему не выбраться с этого злосчастного болота. Не было сил подняться – то ли от страшной усталости, то ли от отчаяния.
Может быть, на какое-то время забылся или заснул, но вдруг почувствовал рядом тепло, собака лизнула ему руки.
- Джек!
Как оказался на том болоте Джек, так и осталось для нас загадкой.
- Джек, домой! - повторял, как заклинание, папа. - Домой!
 И уже не пытаясь примечать путь, - будь что будет! - он устремился за своим спасителем. Вывел Джек папу в том же месте, где отец заходил в лес.

Зная, что тайга порою строга и сурова, мы с Наташей всё же её не боимся. Опасаемся только медведей-шатунов. Это медведи, которые не нагуляли за лето жир и не смогли на зиму залечь в берлогу. Голод делает их лютыми. Если вдруг такой встретится - надо, как говорится, ноги в руки - и ставить мировой рекорд по бегу. Если успеешь, конечно.

А летом, сытые, медведи могут быть вполне миролюбивыми. Папа однажды столкнулся с косолапым буквально нос к носу, пробираясь сквозь густые заросли малинника. Он неожиданности он произнёс почему-то:
- Ну, здравствуй, Миша!
Медведь недоумённо посмотрел на разговаривающего с ним человека, а потом развернулся на сто восемьдесят градусов и ретировался. Папа, конечно, ринулся в противоположную сторону.
- О, уж этот лес, - всплескивала мама руками, слушая папин рассказ о необычной встрече. - Не пойдёшь больше!
Папа отшучивался.

...Едем через ельник по запорошенной охотничьей лыжне. Тишина, сумрачно. Старые ели смыкаются над тропинкой так, что совсем не видно неба. Наташа не любит еловый лес.
- Не по себе в нём как-то, даже страшновато, - признаётся Наташа. – Уж очень угрюмое и неприветливое местечко.
Я стараюсь её подбодрить:
- С нами собаки!

Тузик зарывается носом в снег около коряг и пней, прислушивается. Наверное, мышей пеленгует чутким собачьим обонянием. Но вот он, опершись передними лапами о ствол дерева, залился громким лаем. С дерева, медленно и тяжело, взлетает красавец - глухарь. То-то охотники были бы рады! А мы восхищённо провожаем его взглядом. Тузик и Жук досадуют, на мордах чуть ли не написано: «Что ж вы, такой трофей теряем…»
Через некоторое время собаки снова атакуют дерево. Тузик прямо-таки по стволу пытается залезть, высоко подпрыгивает, цепляется лапами. Жук сидит на месте, но лает громче Тузика. Смотрим вверх. На ветке, в зелени иголок, сидит белочка. Похоже, ругается на нас, издаёт забавные звуки: «Цо–цо-цо, цо-цо-цо». Через пару минут ловкий зверёк быстро исчезает из нашего поля зрения.

Но вот, наконец, просека. Надо свернуть направо, а потом снова зайти с просеки в лес, так нам запомнилось. Кружим среди деревьев, всматриваясь в просветы среди деревьев.
- Смотри! – Наташа показывает рукой. На небольшой поляне возвышается чужеродный элемент в привычном лесном пейзаже.

Радостные, мчимся к вышке. Издали она кажется почти черной – так состарились брёвна, из которых она сделана. Четыре опоры устремились высоко вверх. С несколькими интервалами, они соединены по периметру бревнами. От одного периметра к другому ведёт дощатая лестница. Местами на ней отсутствуют ступеньки. Попробовали их на прочность, поколотив ногой, - вроде бы держатся…
- Может, это нефтяная вышка была? – высказывает предположение Наташа.
- Может, - соглашаюсь я, но тут же добавляю: - Только ведь нефтяные вышки железные, а эта бревенчатая…
- Просто старая очень, - со знанием дела констатирует подруга и лезет вверх. Я - следом.

Лестничные дощечки прибиты ребром, очень неудобно ставить на них ноги в обледенелых валенках, они часто соскальзывают. Медленно продвигаемся к вершине. Там, наверху, небольшая площадка. Наша цель. У меня сильно устали руки, предательски закрадывается мысль: не начать ли спускаться? Но вершина уже близко, я собираюсь с силами и заползаю на дощатую площадку.

От ветра вышка немного раскачивается и скрипит. Но на душе радостно, Наташа даже запела. Я любуюсь лесом с высоты птичьего полёта. Мы – выше верхушек деревьев. Внизу Тузик и Жук кажутся крохотными, игрушечными. Они смотрят на нас и заливаются лаем. Похоже, не одобряют нашу затею с покорением вершин.

Отдохнув немного, спускаемся. Руки дрожат от усталости; спускаться, оказывается, труднее, чем подниматься.«Только бы не свалиться, - думаю я про себя. - И почему мы никому не сказали, что едем на вышку? Всё- таки до посёлка - четыре километра, мало ли что…»

К большой радости Тузика, и к моей собственной, спуск завершился благополучно. Я решила, что больше штурмовать лесные вышки не буду.

Продолжение - http://proza.ru/2020/02/17/1229