Почему-то всех жалко

Уже несколько дней у них гостит тётя Марина Кирилова, сестра отца, со своим мужем Андреем. Из коротких реплик, тихих разговоров Ева поняла, что они оставили своих детей – Ольгу, Фомку, Гришку, у родственников на станции Машуково, а сами бежали сюда, в таёжную глушь.
– Ох, Матрёна, сколько жил мы вытянули пока дом строили. Хотели, как у людей, чтобы пятистенок был и крыша железная. Вся родня помогала. И что теперь? Нищие. Всё конфисковали….

– Дай Бог всё наладится, главное вы живы и здоровы, – успокаивает её мама – А у нас горе-то какое, сестру мою Фёклу похоронили.
– Да как же так? Слышала я, что она за вдовца Тимоху Гончарова из Ермаковки замуж вышла и жили вроде дружно.
– Что правда, то правда, и с детьми Тимофея она поладила. Дочка его Ганна  прошлое лето у нас долго жила, вон Еве рубашку сшила. А вот не смогла бедняжка разродиться, – заплакала мама,– два дня дома мучилась, повёз Тимоха её в Абан да говорят поздно…
 Тётя Марина долго молчала, а потом тяжело вздохнула:
– Вот уж бабская доля! Ведь и наша Наталка от родов помёрла, ещё на Могилёвщине ….

Еве стало не по себе. Она вспомнила свою подружку Настю Лаптеву, у неё тоже недавно умерла мать. Дядька Панкрат свозил ей в Дзержинск в больницу. Посмотрели врачи, сказали скарлатина и домой отправили. Она ещё ворота перед въездом в деревню открыла, но сил доехать до дома не хватило. Недолго и маленькая сестрёнка Насти прожила… Жалко, как всех жалко! И тётку Марину, и тётку Фёклу и Настю! Слёзы покатились по её лицу.
В это время в хату вошёл дядька Костик. Он сразу догадался, что разговор не из весёлых, и собрался незаметно удалиться, но тут заметил Еву.
– Ну-ка, племяшка, подскажи, куда это моя сера улетучивается? – вкрадчивым голосом начал он.

Ева растерялась: рано или поздно он должен был догадаться. Но кто был этому виной? Он сам. Привёз из леса светляки от лиственницы и мама натопила в печи розовую запашистую серу. Несколько раз просила Ева у дядьки хоть маленький кусочек, а он делал вид, будто не слышит. Высмотрела она, что прячет он серу в сенцах на дне бочки, а  перед уходом на вечорки отломит себе кусочек и в рот. Терпела, терпела она несправедливость, принесла грабли, достала свёрточек и ополовинила – себе взяла и с подружками поделилась.

– Сам виноват, нечего жадничать,– вытирая слёзы, тихо огрызнулась Ева.
– Ты смотри, она и не отпирается, – удивлённо протянул он, повернувшись к женщинам.
Мама посмотрела на деверя, потом на дочь, в её глазах блеснул недобрый огонёк.
– А я так скажу: оба виноваты! Не гоже, Костик, жить в одной семье и прятать! А тебе, досужая, не след пакостить, как кошке!
Дядька не ожидал такого поворота событий и только растерянно крякнул. А Ева, воспользовавшись моментом, выскользнула на улицу и побежала к Насте

Возле дома дядьки Макара и тётки Агафьи её внимание привлекла лошадь, запряженная в двуколку. Яркое летнее солнце нещадно припекало ей впалые бока, мошка и оводы беспощадно атаковали со всех сторон. «Бедная лошадка!» – сжалось сердечко Евы.
Она слышала от взрослых, как тяжело живётся этой семье. Почти каждый год рождаются дети, чаще всего двойняшки, но выживают не все. Чтобы как-то свести концы с концами тётка Агафья безотказно ходит помогать односельчанам в огороде или по хозяйству и за это люди рассчитываются с ней, чем могут: мясом, овощами, яйцами или молоком.

– Ева! – вывернула из-за угла дома Ольга, – я уж за тобой хотела бежать. Парни с девками собрались Макара проучить, пошли к ним!
Очень близко подходить к молодёжи они не стали, те были старше их лет на пять, и могли запросто прогнать.
– Опять Макар спать завалился, а лошадь на солнцепёке мучается,– говорила Марина Полонская.
– Ага, сам, небось поел, а её хоть бы распряг да отпустил траву пощипать, – нотки возмущения слышались в голосе Полины.
– Так не каждый же день, всего неделю, может, он заболел, – высказала предположение Стеша.

– Хоть и один день, скотину жалеть надо! Кто согласен проучить, становитесь за мной,– торопит Васька и направляется ближе к дому, на ходу подтягивая чёрные штаны на верёвочке.
Марина успевает ухватиться за его талию, за ней цепляются девушки и парни, образуя весёлую «змейку», в «хвостике» бегут Ева с Ольгой. 
– И-го-го,– «скачет» заводила под окнами Макара и ржёт, как конь, что есть мочи.
– И-го-го, – вторят ему девушки - «жеребятки».

И тут Марина замечает, что у Васьки выглядывают внизу штанины белых кальсон.
– Ой, девчата, гляньте, с нами вылитый белоногий жеребец!
«Лошадки» приостанавливают бег, и забыв об осторожности, заливаются смехом.
На крылечке показывается удивлённо-растерянный Макар и пытается понять: то ли кони ржали, то ли девчата хохотали. Пока он соображал, проказников и след простыл.
Не оглядываясь, девочки добежали до дома Лобурёвых. Прошлым летом дед Аким с дядькой Иваном достроили большой дом, поставили новый амбар и сделали на зависть всей деревне тесовые ворота  с крышей над ними.
– Я батьку прошу тоже такие ворота сделать, так ему всё некогда, – отдышавшись, произнесла Ева.– Жалко умер дед, а дядька Иван зачем-то милицию вызывал.
–  Так он же в гости пошёл к Карпу Жукович, там их земляк в гости наведывался, вот и скрутило его, домой даже не смог уйти, –  со знанием дела протараторила Марфа.

Наконец девочки благополучно  добрались до Насти и наперебой стали рассказывать, как проучили Макара.
– Ева, вот кого тебе больше жалко, Макара или его лошадь? – спросила Настя.
– Не знаю, – задумалась та, – мне сегодня почему-то всех жалко….
Подружки переглянулись, но уточнять странный ответ Евы не стали….

                2020г