Моё болотное детство. Терволово

Почему болотное? Да потому что посёлок, в котором я жила, стоял на болотах, возле них. Ландшафт был и жуткий, и даже немного мистический, типа как Баскервиль-холл возле Гринпенской трясины. Были и собаки Баскервиль, но о них попозже. Представьте себе дорогу через эту топь - от остановки автобуса у кромки леса, потом череду ёлок, а потом, за этой ёлочной заставой начиналась болотистая, ухабистая "плешь", перемежаемая островками с кустарничком. Через неё сделали дорогу, но конечно, без всякого асфальтового покрытия, короче, из глины... И дорога эта разбухала и раскисала от любого дождичка, а в некоторых местах вообще была в таких ухабах и колдобинах, что приходилось прыгать или вообще идти в обход - то бишь по валунам. Вдоль топей лежали причудливой грядой валуны, как позвонки вымершего динозавра или наподобие того. Забудьте в межсезонье о красивых сапогах и туфлях! Только резиновые, а уж если так вам приспичило, таскайте их потом за собой в пакете. Зимой болото замерзало - красота!- мы ходили по льду, что сокращало минут на 5 дорогу.


Так мы с сестрой и мамой приземлились в этой деревне. Название у неё было гордое, - посёлок Тэрволово - но сами жители любовно называли её "тундра". Потом я узнала, что земли эти исконно были ингерманландскими, и жил тут чухонский народец, ещё до того, как Пётр Первый сказал своё знаменитое: "здесь будет город заложён".

Теперь-то я понимаю, почему соседи обзывали друг дружку "ингермандландские кони"!
Половина жителей носила фамилию Тэрво, Вяйзинен, Хейстонен, Ряхмонен, и пожилые говорили с чухонским акцентом, а другая половина была из понаехавшего отовсюду люда, не гнушающегося работой на птицефабрике, вокруг которой как раз и сплотился посёлок. Или на лесо-семенной станции, где выращивали саженцы ёлок и других полезных в хозяйстве деревьев, а также разводили черноплодную рябину.

Черноплодка! Кого на картошку, а нас в школе срывали с уроков и отправляли на "черноплодку". И вы знаете, я даже любила эти марш-броски. Когда мы всей толпой по 4 км дербанили до лесо-семенной, это сглаживало те острые углы, кои так и кололи в школе. Что кололо? Вот всё вместе. С самого начала. Не приняли, и всё тут. За что? Хрен его знает. Что училась без усилий на отлично? Ерунда, была ещё одна отличница, моя подруга Валя Хейстонен, и еще около 5 крепких хорошисток. И мы - не задавалы были, подсказывали и давали списывать. Что рыжая была? Ну, так я не одна была в классе рыжая. Вон Колька, тоже рыжий, но его любовно звали Цунька, а меня как- да лучше и не вспоминать! Вон Ирка была тоже рыжая. Но её мать была обычная, своя, деревенская пьяница, огромная бабища с бычьим загривком. Потом я узнала, что мать Ирки в пьяном виде повесилась. А вообще за 4 года школы повесилось по пьяни трое родителей моих одноклассников. Это только в нашем классе. А разбилось по пьяни, уже после школы сколько! А село сколько в колонии, а спилось....
 А моя маман - чё, не своя. Дохтур. Ни с кем дружбу не заводит, в "смешной шапке" ходит. Мужики к ней не ходят, вообще у неё никого нет.
За то, что я тощая была? Так были и другие тощие в классе. Но мне этот недостаток ну никак не прощали, и вообще в нашем классе физические данные являлись важным поводом для диспутов и обсуждений. У кого какой размер лифчика? У кого какие ножки? На переменах я часто слышала, как одноклассники обсуждают эти жаркие темы.
Знаете, тогда мне казалось, что дело - во мне, не в них... Наверно, я была высокомерна, наверно, было что-то. Да и сейчас, вспоминаю своих одноклассников, и хочется отодвинуться. Как будто до сих пор за одной партой со мной сидит отпетый хулиган Кочнев, с черными, вечно блестящими патлами и раскосыми татарскими глазами, списывающий у меня всё, как под копирку, даже учителя махнули рукой и спускали всё... Иначе ведь в следующий класс не перейдет. А тянуть надо. Да и с Кочневым всё-таки у нас был худой мир. Он даже однажды подарил мне шоколадку, летом, наверно, как дань за многолетнее сдувание. А вот пара мальчишек и группа девчонок просто не давали мне прохода; одному мальчишке нравилось бить по голове, девчонкам нравилось брать меня в кружок и рассматривать, как непонятное, марсианское существо. "И чё ты такая костлявая? Хоть бы ваты подложила, обезьяна недоразвитая!" "Сама высокая, тощая, а лицо круглое, как одуванчик-толстые щёки" - щебетали мои душевные одноклассницы.

После 8 класса появился выбор - пойти вместе со своими в 9-10 класс Пудостьской десятилетки, которая была в нашем районе(и документы выпускников автоматически посылались в Пудость за исключением тех, которым была прямая дорога в ПТУ), или восстать против этого правила и самовольно уйти в другую десятилетку, в другой район. Помню, как я выцарапывала свои документики из лап секретаря, или кто там была эта тётка, которая долдонила: "Я КлавдИи Семённе обещчала!"-Клавдия была наша директрисса. Обещала??? Крепостное право, что ли?

Да, но я всё-таки забрала документы. Пришлось приобщить мою маман и вместе мотаться в старую терво-школу за "разрешающей" бумагой - крепостной помещик дал мне, наконец, вольную.

Последняя линейка. Восьмой класс закончен. Некоторые одноклассницы почему-то пускают слезу. И мне тоже хочется заплакать, но от радости, что ад - позади. Я смотрю под ноги, а сердце поёт и ликует. Я больше не с вами!

Как сейчас помню  встречу у автобусной остановки - насупленные одноклассники, толпой, как всегда, и я, одна, - нам в разные стороны. "Откололась?" - "Пусть себе идёт/пусть живёт". О, это было так "не по-тундровски", принимать единоличное, своё, решение. В тундре было заведено по правилу: "как все, так и я". Идти иным путём расценивалось, как дезертирство.

Сейчас я думаю, что именно те трудности, та проклятая глиняная дорога, которую я месила лет до 28, помогли мне стать независимым существом, пусть марсианином, но принимающим своё, не чужое, решение, и ищущим свой путь.

И вот, много лет спустя, случайно встречая их, вглядываясь в эти лица - женщин с глубокими складками меж бровей, я встречала глаза, глядевшие на меня с теплом и даже нежностью: Ну, как ты там, Саш? Ну, а одноклассники мне на глаза не попадались. Либо не узнавали. Либо нет их уже в списках трезвых и живых.



на фото - терволовское болото. А вот и валуны.
Недавно узнала, что в посёлке, неподалеку от жилых домов намечается строительство мусороперерабатывающего комплекса. Птицефабрика-то давно закрыта по причине нерентабельности. Жители с протестом на "площадь" выходили.
Конечно, не взирая на протесты, комплекс построят.
Простите, дорогие бывшие односельчане, но мне вас не жаль... почему-то.