Рыжик. Глава 15

                15
                ***
После того, как лошади, поломав задний борт автомобиля, вывалились из кузова, шофёр Павел Гаврилович сразу протрезвел, хотя выпитый стаканчик водки был для его крепкого организма, равен дробине попавшей в огромного слона.
«Что же теперь делать? - Лихорадочно бились мысли в его ожиревших от мясо-комбинатской колбасы, мозгах. - Что я теперь скажу директору комбината? Сопроводительные документы я подписал, теперь не отвертеться, платить колхозникам за коней придётся. Где искать этого проклятого жеребца? – Он, растерявшись, даже не заметил в каком направлении убежал конь. – И как я объясню всем, на кой дьявол заехал в эти кусты?»
Побегав, ещё малость, вокруг машины, Павел Гаврилович завёл её, привязал мёртвую Соловуху тросом за ногу, выволок  на дорогу.  Бросив труп лошади поперёк просёлка, полетел на мясокомбинат.
- Андрей Петрович, беда! – Ворвавшись в кабинет директора, запричитал он. - Жеребец по дороге взбесился, разбил борт и убежал неизвестно куда.
- Какой жеребец? – опешил, ничего не понимающий Андрей Петрович. – Ты, что Петров, белены объелся? Ты чего орёшь, в этой машине быков - производителей возили, и то они не могли ничего разбить. Да и как это он мог сделать, если машина по просёлку болтается,  как проклятая. Там стоять на ногах не возможно.
После того, как представители Орловского колхоза, вызванные директором мясокомбината, собрались на месте происшествия, совместно с представителями комбината, Павел Гаврилович начал путать следы.
- Вот на этом месте, слышу, что-то грохнуло, я по тормозам, выхожу, смотрю - борт в дребезги, а его и след простыл.
- Так, ты, что не заметил, куда он побежал? – спросил бригадир Михаил Алексеевич.
- Не успел.
- Так тут же ровное поле, до леса метров двадцать. Ты что на четвереньках из машины вылезал.
- По-моему, он рванул вон туда, - поняв, что промахнулся с ответом, соврал Петров, и показал совсем в другую сторону от леса, в котором скрылся Рыжик.
- А как же Соловуха оказалась на земле? – снова спросил бригадир.
- А я когда остановился, эта дохлятина поднялась на ноги и прыгнула на дорогу.
- Как же она прыгнула, когда мы её с тобой вместе еле затащили лежачую в кузов. 
- А вот так, взяла и прыгнула.
- А это, что за след? – Спросил председатель колхоза Цыбулевский. – Это кого здесь волокли из леса? Никак бедную Соловуху.
Все двинулись по следу волочения, и вскоре всё стало ясно. На поляне валялась пустая бутылка из под водки, колбасные обрезки и щепки от разбитого борта.
- Вот, что уважаемый Павел Гаврилович, - строго заявил директор Андрей Петрович, -  если через две недели жеребец не найдётся, будешь платить за нанесённый ущерб из своей зарплаты. Подпишешь добровольно соглашение, а не подпишешь, пойдёшь в суд, а там, может быть, ещё и посадят годиков на пять.
На том и разошлись. Жеребца искали долго, но не в том направлении. Поверили словам Петрова. Куда он указал, там и искали. Никто не мог предположить, что необученный жеребец двинется в сторону города. Заявили в милицию, там тоже оказывали содействие, но не долго. На цыган не подумали, как раз в это время их изгнали с позором из колхоза, за «ремонт» борон.
Отбыв свой срок наказания, вернулся в колхоз Аким Бычков. Весть о пропаже Рыжика, тяжёлой печалью свалилась на  его плечи. Он, с разрешения бригадира объехал все ближайшие колхозы, лесхозы, и даже побывал на конезаводе. Ему там сказали, что жеребца видели, но только давно, Аким догадался, что это было во время побега Рыжика после попытки кастрации.
- Всё Акимка, крышка твоему жеребчику, - попытался убить надежду Серёга.
- Не бреши дурак, чую, жив он, и находится, где-то рядом, - не сдавался Аким.
                ***
Текущий год для Орловского колхоза оказался плодородным. Сена заготовили больше, чем планировали в два раза. Пшеница уродилась на славу, золотистый, наливной её колос разливался до самого горизонта, во всех направлениях, обширных колхозных полей. Осенней погодой тоже господь не обидел, поэтому урожай был собран вовремя и без потерь.
Трудодень в этом году для членов колхоза оказался богатым, многие получали натуроплату в соседний посёлок Лесозаводский, для того, чтобы продать часть полученной пшеницы и на вырученные деньги приобрести одежонку себе и детям, да прикупить ещё кое-что по мелочи, необходимое в хозяйстве.десятками центнеров пшеницы, /ХЛЕБА, как говорили в деревне,/ а особо  трудолюбивые – по нескольку тонн. Отпраздновав страду - окончание уборки урожая, колхозники потянулись на базар
Засобирался на базар и бригадир Михаил Алексеевич, у него было четверо детей, с разницей в возрасте в два года, все уже учились в школе и нуждались в смене обносившейся одежды  на новую, хотя бы частично. Он решил поехать на рынок города Шахтёрска, население окраины и пригорода которого, имело большое количество скота, и пшеница на том рынке была дороже. Но ехать туда в шесть раз было дальше, поэтому не многие соблазнялись городскими ценами. Кроме собственной выгоды, где-то глубоко в сознание бригадира затаилась надежда встретить на том рынке жеребца Рыжика. Там же рядом, через забор, велась распродажа живого скота.
«Дался мне этот Рыжик» - ворчал про себя бригадир, но желание вернуть утерянного коня, не покидало его.
Узнав о намерениях бригадира, конюх Аким, пришёл к нему домой и, смущаясь, потупив взгляд, попросил:
- Послушай Лексеич, возьми меня с собой, мне тоже надо продать два мешка пшеницы. За использование лошадей заплатим пополам.
- Что, надеешься Рыжика там встретить, - сразу же «раскусил» замысел конюха бригадир.
- Чем чёрт не шутить, сейчас самое время продать коня. На зиму запрут его во дворе, никто не увидит. Или татары на махан пустят.
- Ладно, поехали, в четыре утра запрягай Каштана коренным и Зорьку пристяжной, грузимся и с богом…
Выехали по темну, решили сократить путь и выезжать на большак не стали, двинулись по просёлочной дороге. Всю дорогу Аким задумавшись молчал, как ни пытался разговорить его Михаил Алексеевич, ничего не получалось, на все вопросы он отвечал односложно или вообще молчал. Рассвело, через часок показалась окраина города, бригадир обернулся на неподвижно сидящего Акима, язвительно сказал:
- Да, Аким, замучил ты меня, язык даже заболел!
- Ет от чевой-та? – удивился тот.
- Уморил ты меня своими разговорами. С тобой только в засаду ходить.
Вскоре показалась многолюдная базарная площадь. Пшеницу распродали быстро, на рынке её было ещё не много, видимо другие колхозы, в уборочную страду, были не так успешны, как Орловцы. Аким, как только подъехали к базарной площади, соскочив с телеги, метнулся в конный ряд. Коней на продажу было не много, но Рыжика среди них не было. Он через каждые полчаса, пока продавали зерно, навещал конный ряд, всё было бесполезно.  Закончив торговлю, мужики, перекусив в чайной, которая находилась тут же на площади, выехали из ворот рынка. Ехали нарочито медленно, завернув в конный ряд. Рыжика не было. Мужики совсем уж было приуныли. Но, вдруг, серая пристяжная Зорька, подняв высоко голову, как будто заметила кого-то знакомого, призывно заржала, в ответ раздалось близкое, радостное ржание жеребца…
                *** 
Аурел, выехав из табора, сильно не спешил. Документов, удостоверяющих принадлежность жеребца, не было. Поэтому продать его нужно было быстро, без лишней возни. Самая большая масса покупателей в городе собиралась на рынке к обеду, поэтому Аурел и не спешил. Кроме того, его сопровождали на других лошадях два цыгана из табора, которые должны были изображать первых покупателей, громко спорящих, кто больше даст денег за жеребца, тем самым наращивая ему цену.
Рыжик, привыкший к седлу и седоку, на своей спине, двигался легко, иногда слегка гарцуя, как бы показывая всю красоту и преимущество своей стати. Вот он зашёл, в непривычное для него, скопище  каких-то строений, они постепенно становились всё выше и больше. Вот показалось большое количество различных людей. Глаза Рыжика, от непривычной обстановки, забегали, он растерялся. Но заметив лошадей у базарной привязи, почти успокоился. И вдруг, он услышал знакомое ржание, Рыжик, завертев головой, заржал в ответ, и тут же увидел серую кобылицу в яблоках – свою любимую, и мерина Каштана. То, что они была запряжены в телегу, для него не обычным не было, после того, как они расстались, представление жеребца о жизни лошадей сильно изменилось, и он уже ничему не удивлялся. На телеге он заметил своих друзей, судьба с которыми его связывала с детства.
 Рыжик дернул удела, ослабив натянутый повод уздечки, рванулся в сторону, к телеге. Седок наверху, опомнившись, что есть силы, натянул повод, раздирая губы жеребца железными уделами. Превозмогая боль, Рыжик взвился на дыбы, пытаясь сбросить седока из седла, но это ему не удалось, вновь вздымаясь вверх, он увидел, как с телеги соскочил Добрый и бросился в их сторону. Жеребец, чувствуя, что прыжками наездника не сбросить, изменив тактику, упал на бок и придавил седоку ногу к земле. В этот момент к ним подбежал Добрый…
                ***
- Рыжик! – воскликнул Аким, посмотрев в ту сторону, куда повернула голову Зорька.
- Где? – выдохнул возбуждённо Михаил Алексеевич.
- Вон, цыган на нём сидит.
Оба, устремив взгляд в направлении верхового цыгана, увидели, как взвился на дыбы, пытаясь, освободится, жеребец. Аким соскочил с телеги и кинулся в ту сторону,  подбежав к упавшему на бок жеребцу, Аким схватил за шиворот придавленного цыгана.  Рыжик, вскочив на ноги, радостно  гарцевал на месте.
- Ты где, цыганская твоя морда, взял коня?
- Мро грай, - злобно выпалил цыган. /Мой конь/
- По - русски говори гадёныш, не то рёбра поломаю.
В это время подскочили ещё два цыгана и набросились на Акима, видя такой поворот событий, на выручку прибежал бригадир, и они вдвоём с Акимом, так начали отделывать черномазых, что они, бросив своего товарища, быстро ретировались. К месту возникшего скандала уже бежали милиционеры, дежурившие на базарной площади. И вскоре возбудители спокойствия, вместе с лошадьми, отправились в ближайшее отделение районной милиции.
Там выяснилась принадлежность жеребца, подняли заявление от руководства Орловского колхоза о его пропаже, с описанием всех примет. Жеребец Рыжик был торжественно передан представителям колхоза, в лицах бригадира Бажкова и конюха Бычкова. О чём был составлен акт, в двух экземплярах.
Цыган же Аурел был подвергнут тщательному допросу.
На вопрос следователя:
- Один ли чужой конь находился в вашем таборе?
- Пока один, - ответил, потрясённый случившимся, Аурел.
- Что значить, пока? – насторожился следователь.
Поняв, что сболтнул лишнего, цыган начал выкручиваться, но опытный следователь, применив не совсем дозволенные методы, оброненного намёка не упустил. И прижатый к стене изолятора, Аурел выложил всё о планах ограбления колхозной конюшни, который задумал Иона Чёрбу.
Цыган Аурел оставлен был в изоляторе, до полного разоблачения задуманного плана, главарём табора.
- Баре тысенцы хасинэ, нэ! – бормотал он, сидя на холодных нарах.
/даром тысячи пропали!/ 
А Орловские мужики, обрадованные находкой, возвращались в родную деревню. И Михаил Алексеевич немало был удивлён, изменившимся поведением Акима, тот всю дорогу разговаривал, с ним, с Рыжиком, с Каштаном и Зорькой, видимо он выложил, за дорогу, столько слов, сколько не высказывал с самого рождения до этого момента. Рыжик тоже, от радости, не знал, куда себя девать, то он подбегал к Зорьке и тыкался своими губами в её широкий нос, то отставал и пытался схватить шапку с головы Акима, тот довольно что-то гудел, пытаясь поддерживать эту игру.  Жеребца не стали привязывать к телеге, он и сам спокойно бежал рядом, довольно сверкая глазами.