Лабиринт

Таня была уверена, что выходит замуж за самого лучшего парня, но когда многие называли его красавцем, пожимала плечами:
   – Разве это имеет значение?
Гораздо выше красоты, которая даётся от природы, она ценила хороший характер и личные достоинства, так как считала, что человек формирует их сознательно. И лишь со временем пришло понимание: её муж – по-настоящему красивый мужчина, она же рядом с ним выглядит невзрачно. Таня стала замечать, что муж порой стесняется её, а потом появились и другие звоночки, приведшие к разводу. 

В свой день рождения она сидела дома одна и грустила. Взрослый сын поздравил по телефону, но приехать из другого города, где учился, не смог, да она и не настаивала. Как теперь жить, за что зацепиться? Таня достала маленькую коробочку, в которой хранила фотографии для документов, выложила их в ряд и следила, как с возрастом менялись лицо, причёска, взгляд. Раньше многие фотографии казались ей неудачными, а сейчас даже нравились. Глядя на одну из них, Таня не смогла сдержать улыбку. На ней она не была серьёзной, как обычно, а счастливо улыбалась. Таня спрятала её в маленькое отделение бумажника.
 
В соцсетях Таня искала бывших подруг и знакомых, некоторым писала. Одна из первых отозвалась одноклассница Наташа, она пригласила Таню на свою выставку картин в какой-то небольшой районной галерее.

Таня приехала на открытие, Наташины картины ей понравились. Наташа рассказала о себе: член содружества местных художников, работает учителем рисования, замужем, дочка заканчивает школу, – в общем, у неё всё неплохо. И неожиданно предложила вместе поехать летом на Соловки. Своих планов на отпуск у Тани ещё не было, поэтому она сразу согласилась.

Они вместе убрали стол после небольшого фуршета и вынесли пакеты с мусором.
   – Наташ, всё прошло отлично, поздравляю! Картины великолепные, публика благодарная, зал замечательный! И сотрудницы галереи приветливые, – Таня вымыла руки и помахала ими, чтобы высохли.
   – Спасибо, Танечка! А сервис тут ненавязчивый, видишь, сушилки нет, и бумагу не положили.
   – Может её стащил кто-нибудь? – сказала Таня и тут же пожалела об этом – ну вот зачем она критикует, на других наговаривает? Надо быть добрее, снисходительнее, не думать и не говорить о людях плохо... Хорошо, что Наташа вроде бы её последней фразы не услышала.

Подруги договорились, как будут готовиться к поездке, чтобы попасть в первый же заезд, и попрощались.

     * * *

Экскурсовод Игорь, кажется, знал об островах всё. Он не раз зимовал на Соловках, а это был смелый шаг, на который решались немногие. О зиме, прожитой здесь, рассказывали как о значимом событии в жизни. После короткой летней навигации люди на острове оказывались отрезанными от материка, воздушным сообщением пользовались в исключительных случаях.  

Соловки притягивали к себе необычной природой, таинственной и жуткой историей, уникальными святынями, мистическим ореолом. Игоря явно увлекала мистика. В поездках по островам вокруг него постоянно тусовалась плотная группа туристов, готовых бесконечно обсуждать теории о разломе земной коры, проходящем именно через Соловецкие острова, и влиянии этого явления на людей. Ещё Игорь очень интересно рассказывал о лабиринтах, по легендам – вратах, через которые духи из потустороннего мира пытались проникнуть в мир людей, но запутывались и не находили выхода. Распространённую версию их происхождения как ловушек для ловли рыбы он категорически не поддерживал. Игорь даже написал книгу о лабиринтах, в которой собрал большой материал об этих сооружениях в разных странах мира. 

Иногда Игорь замолкал, уходил в себя. Как-то раз, когда шли берегом одного из островов, он сказал, что среди обычной гальки однажды нашёл лунный камень. Все уткнулись себе под ноги, а Таня заметила мелькнувшую на его лице улыбку: видимо, это была уловка, чтобы какое-то время отдохнуть от туристов и подумать о чём-то своём. 

Лабиринт, расположенный на берегу моря недалеко от гостиницы, подруги пошли осмотреть вдвоём, – в программу экскурсий он не входил. Обычные средние по размеру камни сидели в земле как вросшие, образуя спираль диаметром около десяти метров. На другом острове они видели подобное сооружение вдвое больше. Наташа села на поваленное дерево у края полянки и закурила, а Таня подошла к входу в лабиринт. Надпись на табличке призывала туристов относиться к нему бережно.
   – Вот только непонятно, как идти – по траве между камнями или прямо по камням. По камням всё же как-то интереснее! – рассудила Таня. Посеменив мелкими шажками до центра и постояв там, она развернулась обратно. – Мы когда на даче кострище обкладывали камнями, то много лишних осталось, поэтому круг не замкнули, а также, как здесь, спиралькой уложили. Выходит, что у меня свой лабиринтик есть!

   – Это сакральное сооружение, откуда ты знаешь, какое оно действие окажет? – Наташа резко осудила Таню. – Или уже оказало, – многозначительно добавила она. – Я вот вообще по нему ходить не хочу и тебе не советую. Накрутишь себе проблем в этом лабиринте.
   – А может наоборот, решу их?
Наташа только усмехнулась, тщательно вдавливая ногой окурок в землю.
 
Наташа отправилась на Соловки за сюжетами и творческим вдохновением, она часто подолгу неподвижно смотрела вдаль, как будто старалась запомнить. Таня вела себя как типичный турист: восхищалась природой, честно пыталась выучить исторические факты, погружалась в мистику, ходила смотреть Крестный ход.

Экскурсии напоминали движение по лабиринту: на маленьком катерке кружили вокруг островов, а пристав к берегу, шли пешком по грунтовым дорогам или плыли на вёсельных лодках по протокам. Ожидаемые преимущества начала сезона в виде чистоты в гостинице и отсутствия комаров были подпорчены холодной погодой. Листва деревьев была еще светлая, нежная. У ёлочек, непрерывной чередой стоящих вдоль дорог, отросли молодые почки, в длинных переходах по островам срывали их и жевали – так Игорь делал. 

Поездка подходила к концу: сувениры были куплены, из всех намеченных мероприятий осталась только рыбалка. Таня старалась преодолеть отвращение, но так и не смогла насадить червяка на крючок, хотя много раз делала это в детстве. Вместо того, чтобы полететь в воду, крючок зацепился за ветки берёзы. Местные ребята, сопровождавшие их группу, деликатно прятали смешки. Вопреки обещаниям организаторов, рыба ни у кого не ловилась, к тому же сильно промёрзли. Вечером за ужином Таня почувствовала, что ей надо хлебнуть чего-то крепкого, чтобы согреться.
   – Наташ, давай возьмём выпить что-нибудь, меня до сих пор дрожь пробирает.
   – Нет, я не буду, я не пью! Но ты бери, не смотри на меня.
Официантка нахваливала селёдку, и Таня попросила её: 
   – Тогда мне, будьте добры, ещё вашу замечательную селёдочку и рюмку водки.
Официантка покивала головой.
   – Наташ, ты точно не будешь?
   – Да, я же сказала!

По дороге в гостиницу встретили паломниц и от них узнали, что завтра рано утром в надвратной церкви вынесут святые мощи Соловецких чудотворцев. Таня неожиданно для себя решила пойти, ведь навряд ли она сюда ещё когда-нибудь доберётся. В её понимании молиться означало что-то просить, а чего же ей попросить-то? Размышляя об этом перед сном, она достала из бумажника свою фотографию, смотрела на неё, но ничего конкретного не придумала и заснула.

Таня проснулась от шума в комнате. Наташа громыхала ящиками тумбочки, хлопала дверцами шкафа. Часы показывали шесть утра. 
   – Доброе утро! –  сказала Таня. – Пойдешь в церковь? 
   – Доброе! Нет, здесь побуду, – Наташа продолжала сосредоточенно собирать вещи в чемодан, с ней явно что-то было не так.
   – Зачем тогда в такую рань вставать, да ещё и других будить? Отъезд же после обеда. Какая-то она нервная, дёрганая, – подумала Таня, но вслух ничего не сказала, наскоро умылась, взяла платок и ушла. 

Народу набилось в маленькую церковь полным-полно, Таня не напрасно рано пришла. До этого она не бывала на таких богослужениях, поэтому посматривала по сторонам и повторяла за другими. Увидела в толпе двух женщин в дорогих платках, с которыми приехала в один день, они усердно молились. Таня не заметила их ни на одной экскурсии, неужели они здесь всё время провели? Она удивилась, как просто и естественно у неё получилось приложиться к мощам. Обернувшись, Таня увидела в дверях Игоря, а за ним, ей показалось, стояла Наташа. Но когда она сквозь толпу людей наконец пробралась к выходу, подруги не было. 
   – Обозналась, наверное, – подумала Таня.
К ней подошёл Игорь:
   – Я вместе с вами в Кемь поплыву, на причале увидимся.
   – Игорь, возьмите свою книжку, я хочу на память купить.
На катере сидячее место досталось только Наташе, а Таня и Игорь всю дорогу простояли позади рубки, чтобы ветер не продул насквозь, разговаривали и смотрели сначала на удаляющийся остров, а потом на необъятный морской простор.

В поезде Наташа всё больше мрачнела, лежала, уткнувшись в стену. Таня недоумевала, но помалкивала – всё же она очень мало знала о её жизни. На одной станции Таня купила копчёного судака. Сели обедать, в купе они были вдвоём.
   – Ты чего такая грустная, Наташ?
   – А чего мне веселиться-то?  – неожиданно зло ответила Наташа. – Я так, как ты не умею: здравствуйте, пожалуйста, спасибо, будьте любезны, до свидания! – передразнила она Таню. – Ты ведь у нас культурная, да?
 
Таня перестала есть и уставилась на Наташу. А та продолжала в запале:
  – Все беды у тебя – муж загулял, подумаешь, горе какое! Да они все гуляют, будь ты хоть красавица - раскрасавица! А ты взяла да и развелась – вот и вся беда твоя кончилась. Другого найдешь! – Наташа неопределённо махнула рукой в воздухе. – А ты про меня знаешь, какая я? Это ведь я бумагу тогда стащила в галерее! Что, удивила тебя? А если я скажу, что пью? Да я самый настоящий запойный алкоголик! – она судорожно сглотнула слюну и продолжила: – И в школе я давно не работаю – меня оттуда выгнали за прогулы. А знаешь, как я с мужем живу в разных комнатах десять лет? Ведь дочку я не от него родила. Я от него забеременеть несколько лет не могла, ну вот и посоветовала мне одна подружка сердобольная переспать с её дружком, сказала, что от него все бабы беременеют, я сдуру так и сделала. А один раз мы с мужем поругались, я ему в сердцах рассказала. Так и живём теперь. Только я вот как ты развестись не могу – разъехаться мы не сможем, и жить мне не на что. Ну что, будем дальше дружить или не нравлюсь тебе? – Её глаза  лихорадочно блестели. Наташа, не дожидаясь ответа ошалевшей Тани, вытерла тыльной стороной ладони рот и полезла на верхнюю полку, легла, отвернувшись к стене.

Остаток дороги прошёл в молчании. Таня рассматривала собранные на берегу Белого моря цветные камешки и вспоминала яркие краски картин на выставке, искала объяснения Наташиным поступкам и проклинала себя за рюмку водки в кафе. Иногда листала книжку о лабиринтах, пытаясь читать.

На вокзале Таня хотела сказать что-то примирительное, но Наташа заговорила первой:
   – Я хочу туда осенью поехать и на зиму остаться. 
   – А дочка как же?
   – Не маленькая, не пропадёт, – сказала Наташа и зашагала прочь.

В отличие от северных островов, на материке погода стояла совсем летняя. В оставшийся день отпуска Таня поехала проведать дачу. В доме чувствовался запах сырости, и Таня поднялась на мансардный этаж открыть окна. Сверху она увидела, что кострище успело зарасти молодой травой, камни тоже едва виднелись.

   – Надо печку затопить, – подумала она и достала из рюкзачка сувенирную упаковку спичек с видом Соловецкого монастыря. На панорамной фотографии луковицы церквей с крестами возвышались над толстенными каменными стенами монастыря, отражаясь в стоячей воде залива на переднем плане. Таня вскрыла упаковку, выбрала один коробок, чиркнула сразу несколькими спичками и подожгла смятую газету, от неё постепенно занялись дрова.  

Она устроилась поудобнее и стала смотреть на огонь.