Наглость - второе счастье

Наше судно стало в Новороссийске в самый мерзкий осенне-зимний период. С утра задул норд-ост и порт замер. Все суда задраили трюмы, завели дополнительные швартовые концы, и надеялись на улучшение погоды. Дождь со снегом и хлестким ветром отбил желание выходить в город даже у тех, кто был свободным от вахты. Надо сказать, что судно наше отличалось от других лишь тем, что был здесь расширенный судоводительский состав. Связано это было с работой на Канадской линии и заходом на Американские большие озера. Так вот, у нас был 4-й помощник, 3-й помощник, и два 2-х помощника. Старпома в счет не брали, так как по возрасту и званию, он был гораздо старше нас. Не то что мы –четыре мушкетера-гусара.

Однажды, сидим себе, пьем чай за не имением большего, и кто-то проронил фразу: «А не плохо было бы коньячку. По рюмашке».  Идея была хороша, но явно нереализуемая по многим причинам, не последней из которых было отсутствие денег. И вдруг Гена, который был старшим из нас по возрасту, предложил безумную идею – выклянчить в долг у капитана бутылку коньяка. Каждый моряк помнит, что капитан на судне –второй после Бога. Посему такие шутки могли бы плохо закончиться, но Гена стоял на своем. Более того, он убеждал всех, что план шикарный, правда, рассказывать подробности нам не хотел. Сказал лишь, что мы ему нужны только как статисты.

Дружным судоводительским составом, во главе с Геной, зашли мы в капитанскую каюту. Ливан Аванесович был несколько удивлен столь большому коллективу, но Гена с порога заявил, что погода «нелетная» и офицеры как бы затосковали и сразу попросил бутылку коньяку. От такого расклада событий и шикарного, по его мнению, плана, мы просто обалдели. Однако реакция капитана была довольно спокойной. Махнув  рукой, он снисходительно сказал: «За смелость и правдивость – разрешаю!”  и указал рукой на буфетный шкафчик. А вот здесь Гену понесло. Открыв по-хозяйски заветный капитанский буфет, Гена уверенно взялся за бутылку Мартеля. Ливан Аванесович, наблюдавший эту картину, справедливо уточнил, что «не эту».  Не отрывая руки от бутылки «Мартеля», Геннадий вдруг начал рассказывать историю из предыдущего рейса о том, что старший стивидор в Квебеке рассказал ему, что капитан угощал его разведенным спиртом, подкрашенным кофе, и говорил при этом, что это армянский коньяк. Ливан Аванесович ненадолго задумался, и сказал: «Трепло ты, Гена, и бульбомёт, но, если будешь много болтать за пределами судна плохо кончишь. A бутылку «Мартеля» заслужил».
План Геннадия оказался удачным. В целом спектакль мне понравился. Коньяк был достойным, но подобной наглости я ни до, ни после никогда не видел.