Он и она

Стоял теплый сентябрьский день, на небе не было ни облачка, и тень от большого клёна полностью скрывала её и его. Они всегда усаживались на эту скамейку в скверике, так как отсюда виден их дом, хорошо просматривался перекресток с большим потоком людей и детский сад. Они живут в высотном сером доме в трёхкомнатной квартире со старой, дорогой, красивой мебелью, шкафами, забитыми книгами и с многочисленными настенными фотографиями Софьи Андреевны из её спектаклей. И все эти снимки напоминали её бурную театральную жизнь, которая закончилась уж более 15 лет тому назад. Неизвестно, каких высот она добилась бы на сцене, но случилась авария, затем многочисленные операции, после которых Софье Андреевне пришлось долго восстанавливаться, и без трости она уже не обходилась. В театре она больше не служила, а работала на радио, – вела еженедельную музыкальную программу.

Николай Петрович несколько лет в отставке, как бывший лётчик получал приличную пенсию. Для души возился на даче и полностью был занят домашними хлопотами. Со стороны можно было подумать, что он прислуга у этой маленькой красивой барышни. Им обоим было за пятьдесят с небольшим. Софья по-прежнему ухаживала за собой, была стройна, носила яркую одежду. Иногда её можно было увидеть в длинной, как у цыганки, юбке, расшитом платке, а то удивляла прохожих своими экстравагантными шляпками, в которых была похожа на леди. Николай был под стать своей супруге: стройный, с сильными руками, русским красивым лицом, и совершенно молодыми, голубыми глазами. В прошлом он, бывало, втайне от жены покорял женские сердца, но душою всегда был с ней, так как всё-таки любил свою Сонечку. Мужской силы в нем было в избытке, а жена после операций была холодна. И в последнее время он уже оставил попытки её завоёвывать.

Иногда они выбирались в лес и наслаждались природой, она вслух читала стихи, а то и монологи сыгранных когда-то ролей, он любовался её красотой, тонкой фигуркой и наигранным кокетством. С любой прогулки, походов в театры и музеи они возвращались домой счастливыми, Оба были довольны своей размеренной, тихой жизнью. Соседи по дому, глядя им вслед, говорили с умилением: «Всегда вместе, всегда под ручку, красивая пара – словно голубь с голубкой».

Вот и сегодня он и она в сквере. Изящно накинув на плечи ажурную шаль, Софья удобно устроилась на скамейке, как в своём домашнем кресле, раскрыла книгу и продолжила тихо читать вслух. Николай же, как всегда, внимательно слушал, мысленно погружаясь в повествование, а иногда и тихо дремал под размеренное чтение супруги. Порой он засматривался на проходящих мимо мамочек с детишками, которые гуляли вдоль аллеи, и каждый раз он представлял себя то с коляской, то, как он ведёт малыша в школу, а сейчас он мог быть уже дедом. И так иногда размечтается, что аж ком в горле душит, а то и под ребром кольнёт. Детей у Софьи с Николаем не было, и на эту тему они старались не говорить. Первую беременность Софья прервала по своему желанию ради предложенной роли в театре, потом она решила стать матерью, но случилась авария, после которой сама чудом осталась жива.

По праздникам к ним в гости приходили сестра Николая Нина со своими сыновьями. Мальчишкам в гостях было скучно, так как тётя не разрешала им шуметь и ничего трогать. А Нина каждый раз намекала, чтобы квартиру они подписали на одного из её сына, крестника Николая, пообещав достойный уход в будущем за престарелыми родственниками.

День был славный, солнечный. Воздух был теплым и свежим.
– Посмотри, Сонечка, что на перекрёстке творится! Надо же! В одном месте траурная процессия и свадебные машины, кто кому уступит? – бодро сказал Николай. – Неужели не пропустят молодых?! Да, полмира плачет, а полмира скачет. Фух! – переживая за молодых, выдохнул он.
– Так и должно быть. Любовь должна всегда побеждать! – С восторгом заключила Софья, бросив взгляд из-под очков на затянувшуюся ситуацию на перекрестке.
Софья закрыла книгу, посмотрела на небо, на миг застыла в раздумье.
– Я хочу умереть первой. Ты без меня справишься, ты сильный, всё умеешь, а я… Я без тебя и дня не проживу, – тихо, с сожалением чётко проговорила каждое слово, Софья посмотрела на удивлённого мужа. – А лучше всего, чтобы мы умерли с тобой в один день, и никто бы из нас не страдал от одиночества! Ты согласен, милый? – ни то в шутку, ни то всерьез спросила она.
– Я согласен, но пусть это случиться лет через сто! – Николай попытался улыбнуться, но настроение ужу было испорчено.

Установилась октябрьская дождливая ветреная погода, город был серым, унылым. Они перестали выходить на прогулки. Софья неважно себя чувствовала, всё чаще жаловалась на боль во всем теле. Теперь она лежала в постели круглыми сутками. Несколько раз приезжала «скорая», а однажды вечером её увезли в больницу. Она была совсем беспомощна, лёжа на больничной койке, в холодной палате. Николай целыми днями был рядом с женой. Дома одному ему было тоскливо, и он ждал утра, что бы бежать к ней в больницу.

Однажды ночью ему стало душно, он вышел на балкон глотнуть свежего воздуха. Тяжёлые тучи быстро закрывали толстую луну. В груди закололо, и чем глубже он вдыхал, тем сильнее становилась боль. «Это к дождю», – подумал он.
Пахло пыльной листвой, ещё один октябрьский день уходит. Он ещё не знал, что только что не стало её.

А после была суета: женщины в чёрном, мужчины, снявшие головные уборы, все молчали. И время текло и текло, и ничего вокруг не менялось. По-прежнему были шумные улицы, мамочки вели ребят в детский сад, стояла скамья, на которой они любили сидеть, те же деревья, звезды, мир. Только он и она уже никогда не будут вместе.

Больше года, каждый день, в любую погоду Николай приходил на могилку к своей Софье и читал вслух её любимые книги. А иногда часами сидел неподвижно, злился на холод, на ветер, ещё на что-то, и до того злился, что начинал плакать.
Он замерзал в большой кровати под пуховым одеялом, то спина, то ноги его мёрзли, а то в душную летнюю ночь его трясло от озноба. Укутавшись в одеяло, он шёл на кухню пить горячий чай, и ставил на стол две кружки: её и свою.

Шла третья осень без жены. Николай приходил на кладбище по-прежнему часто, сидел тихо. Недалеко от него шумно работали два парня – они укладывали плитку, и меняли оградку. Николай с интересом наблюдал, как высокая полноватая женщина – их мать – руководила процессом. Из их разговора он понял, что рядом похоронен отец парней и бабушка. Ребята ещё были заняты у могилки, а женщина перешла дорожку, и присела рядом с Николаем, подала ему в пакете несколько конфет и печенье. Оба перекрестились. Разговор вышел грустным: она, то и дело всхлипывая, рассказывала о муже, который долго болел, а он нахваливал свою Софью Андреевну, в прошлом талантливую актрису театра. Домой его подвезли на машине. Через пару дней женщина пришла с цветами, недолго побыла на могилке у мужа, ещё издали поздоровалась с Николаем, слегка улыбаясь, позвала его подойти.

– У мужа день рождения сегодня, давайте помянем, – предложила она.
Они выпили по стопочке, закусили. Разговор пошёл о теплой погоде, о жизни. Николай съел несколько котлет, соленых огурцов, что лежали на тарелке, нахваливал хозяйку. Потом заговорили о продуктах, и он вдруг осознал, что забросил дачу, давно не делал заготовок на зиму.

Елена – так звали эту женщину. Из разговора с ней понял, что она добрая, хозяйственная, заботливая мать, глава своего небольшого семейства.
Уже дома в кармане куртки Николай обнаружил лист с номером телефона Елены. Он вспомнил, что она пообещала угостить его домашними заготовками. Не раздеваясь, он смял лист и выбросил в мусорное ведро. По телевизору шёл фильм, и вдруг одна из героинь сказала фразу: «А мне сказали, хорошо знакомиться на кладбище!». В фильме все засмеялись. Николай встал с дивана и достал листок из мусорного ведра, он ещё не знал, о чём будет говорить, но набрал незнакомый номер.

Сначала были нечастые телефонные звонки, несколько походов в кино, в кафе. Какое-то тёплое чувство всё больше и больше наполняло его душу. Он был к ней добр, а она становилась близким для него человеком.
Николай уже не шаркал ногами, и держал спину, он всё время думал о новой знакомой. Как-то вечером открыл окно и впустил в свою комнату шумный зимний воздух, и свежий ветер ворвался в его душу. «Скоро Новый год», – подумал он, – «а это время перемен».

В новом платье, при красивой причёске, с пакетами салатов и солений Елена робко переступила порог дома, в котором уже давно мечтала остаться навсегда.
Под бой курантов, выпивая шампанское, оба загадывали желания. А потом под знаменитую мелодию с экрана они танцевали, прижимаясь друг к другу. Она первая поцеловала его, и в нём что-то шевельнулось. Он ещё чувствовал в себе силы, и вдруг всё произошло. Конечно, не так, как это было раньше, в этот раз всё было иначе, но он был искренне рад этой близости. Сколько раз в его голове была мысль, что больше никогда не прижмет к себе женщину, не насладится запахом её тела. Он всё больше и больше желал быть с ней. И в минуты блаженства негромко читал ей стихи любимых классиков.

Уже вскоре Елена ошарашила своего мужчину неожиданной новостью.
– Я беременна, что делать? – с испуганными, как у школьницы, глазами виновато спросила она.
– Умоляю, роди ребёнка, прошу тебя, я всё сделаю, чтобы вы были счастливы, распишемся хоть завтра, квартиру подпишу на вас, только не лишай меня возможности быть счастливым отцом! – Он целовал её руки, живот, что-то шептал и не стеснялся своих радостных слёз.
– Я боюсь, мне ведь не 20 и даже не 30, а уже 42 года, – настороженно сказала она, – а перед сыновьями стыдно-то как… А люди что скажут? А тебе шестой десяток, когда воспитывать будешь? – она нахмурилась, прильнула к Николаю и тихо заплакала.
– Ничего не бойся, у нас будет чудесный ребёнок, и я всегда буду с вами, – ласково сказал Николай. – Так и умирать я вроде не собираюсь. Поживем ещё!
В жизни Николая многое изменилось, он устроился на работу, по указанию новой хозяйки был сделан ремонт в квартире, бывшая спальня чудесным образом превратилась в детскую, настенные фотографии с Софьей Андреевной аккуратно сложены в антресоль. Сестра Николая приходила редко, всегда бубнила, что-то нашёптывала брату и всем была недовольна. Старшего сына Елены проводили в армию, а младший продолжал учёбу в институте и навещал родных.

Пришло время рожать. Николай в этот день услышал самые важные слова в жизни: «У вас чудесная девочка, и с мамочкой всё в порядке!». И для молодого отца всё преобразилось, многие мелочи стали важными, каждый миг жизни приносил радость.
Однажды прогуливаясь с Еленой по знакомому скверу, он вёз малышку в коляске. Осенний легкий ветер гонял золотистую листву. Суетились и разлетались в разные стороны воробьи. Лицо Николая сияло от счастья. Проходя мимо знакомой скамейки, подумал: «Это место родное, и здесь когда-то мне было хорошо, но это было в той его жизни, прежней, когда жива была моя Софья». Ему тяжело было понять, что жизнь может продолжается и без неё. И вот рядом идет женщина, которая подарила ему дочь, и он будет жить, и работать для своих девчонок. Он оглянулся и посмотрел на скамейку. И вдруг, словно кто-то ударил его прямо в спину, и он чуть не споткнулся. – «Как же я мог забыть! Завтра день смерти Софьи!».

С утра Николай с чётным числом роз ушёл на кладбище. Оборвал вокруг сухую траву, не торопясь, на столике накрыл газету, нарезал тонко колбасу, сыр ещё чего-то высыпал с пакета, одну за другой выпил несколько стопок водки. «Ты прости меня, Софья. Я встретил женщину. Не такую хорошенькую и грамотную, как ты была, но она добрая и порядочная». – Он мельком посмотрел на фото, что на тёмной мраморной плите, виновато опустил голову. – «У нас родилась доченька, она ещё крохотная, всё время спит. Мы её в честь тебя Сонечкой назвали», – наконец-то сообразил, чем можно оправдать своё поведение, и долгое отсутствие. «Я всё помню родная, я ничего не забыл…».

Он долго сидел на скамейке в тишине и спокойствии. Сердце его сжалось и отказывалось отпускать, сильная боль разлилась по всему телу. Медленно запрокинув голову, он посмотрел на холодное, уходящее за горизонт солнце, онемевшие руки не слушались. «Неужели это всё, Софья? Мы умрём в один день, как ты и хотела…».
По вечернему городу, взрывая тишину, неслась скорая помощь. И там вдалеке доносился плач Елены: «Ты живи! Прошу тебя только живи, любимый!».