Сила псалтыри

   


    Елена Петровна давно служила в храме клириком и к ней часто обращались за помощью даже незнакомые люди. Сегодня ночью ей предстояло читать псалтырь по усопшему племяннику.

   Юноше было всего двадцать три. Брат Елены Петровны Александр, его жена Людмила и их сын Саша все вместе трудились на рынке. У них был небольшой  «мясной» бизнес.  Юноша влюбился и стал встречаться с одной молодой  особой. В пятницу он отпросился у родителей, пообещав вернуться в понедельник прямо на работу. И не вернулся.

   Родители связались с девушкой. Та изо всех сил изображала удивление, что, мол, она была уверена, что Саша давно дома.
-Ну да, были в ресторане. Он меня приревновал и вышел на улицу  разбираться  с моим  «бывшим». Больше я его не видела. Я думала, что он уехал домой.

     «Невеста» явно что-то скрывала.

  После долгих поисков труп сына нашли в морге, как неопознанный. Александра очень сильно избили и бросили. Кто-то из прохожих вызвал «скорую». По дороге в больницу юноша скончался. Несчастные родители опознали своего Сашеньку только по характерно оттопыренным ушам.

  Елена Петровна чувствовала себя неважно. Коварное давление снова полезло вверх.  Длительная служба забрала все силы. И тут еще такая беда. Дома она приняла лекарство, немного отлежалась и поехала к брату как на поле брани.
 
  В квартире с покойником было людно. Все громко разговаривали, обсуждали текущие вопросы, связанные с похоронами, а заодно и политику и все житейское. Из соседней комнаты доносился грубый смех вперемешку с хроническим кашлем заядлого курильщика. Пахло алкоголем. Кое-кто уже начал «поминать», хотя похороны были назначены на завтра.

  Женщина достала псалтырь и вошла в комнату  с покойником. Видавшая виды Елена Петровна ахнула и слегка отшатнулась:
-Боже мой, Сашенька. Совсем не он.

  Раздутое синюшное тело и близко не напоминало красивого  парня, каким знала и помнила своего дорого племянника тетушка.
Женщина перекрестилась:
-Господи, благослови.

  Она зажгла свечи, открыла псалтырь и начала благоговейно читать :
-Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас. Аминь….

  Желающих помолиться вместе не оказалось. Мать Сашеньки Людмила была совсем неверующая, а отец   юноши Бога не отрицал, но в храм - ни ногой. Уж сколько раз  просила Елена своего любимого братца: «Ну, хоть разок исповедайся, да причастись Христовых Таинств». Но брата, словно, кто-то не пускал.  Он отмахивался от своей сестры:
-Успею еще. Я сам решу, когда мне пора. Еще не время.

  Не успел. Так и ушел без исповеди и причастия. Но рассказ не о нем.

  Елена Петровна читала псалтырь и никого вокруг не замечала. Шум стихал, родные и близкие постепенно расходились. После двенадцати ночи  все заснули, кроме одного пьяного родственника Людмилы.  Он активизировался: постоянно "буровил" всякую чушь, мешал читать, щедро сыпал матерной бранью и угрозами.

  Женщина взглянула в залитые кровью глаза пьяного мужчины и даже вздрогнула. Она уже видела такой взгляд… Да, точно, видела. Несколько лет назад по дороге в монастырь, Елена ехала в одном купе с пьющими мужчинами. Все заснули далеко за полночь. А один всю ночь буянил и прожигал ее точно таким же ненавистным взглядом  и  все приговаривал, как будто знал  ее давно и видел насквозь:
-Монашкой себя возомнила, дура старая.  Артистка. Мужняя жена. Не спасешься. Не выйдет. Лицедеи все наши...

  Елена Петровна стряхнула с себя воспоминания и смело глядя в жуткие человеконенавистнические глаза произнесла:
-Я тебя знаю. И я тебя не боюсь.

  И еще громче, и  еще сердечней продолжила чтение псалмов.

 В три часа ночи пьяница истошно начал орать:
-Он наш. Он наш. Не отдадим. Ничего у тебя не выйдет.
 И не в силах больше выносить ни одной мессианской строки, схватившись руками за голову, выбежал на улицу и там продолжал  отчаянно завывать:
-Он наш, говорю тебе. Он наш. Не от-да-д-и-и-и-м...

  На улице забрезжил рассвет. Первые петухи возвестили о приближающемся новом дне.

  Елена Петровна дочитала последнюю кафизму и взглянула на племянника. Ей показалось, что он облегченно выдохнул и преобразился. От одутловатости почти не осталось и следа. Саша снова стал узнаваем.

  Родные проснулись и вошли в комнату.  Мать всплеснула руками:
-Сыночек мой. Узнаю тебя. Родненький мой. У-у-у-...

  Слезы матери покатились по щеке упокоившегося юноши.




-