Сватовство гусара

Как-то возвращалась с рынка и в сквере по дороге домой встретила давнюю знакомую, бывшую начальника смены. С ней мы работали в ателье ещё в советские времена, я тогда была девчонкой, а она женой военного, матерью двух чудных дочек, ухоженной, аккуратисткой, хорошей хозяйкой, всегда с улыбкой, сама доброта – в неё невозможно было не влюбиться. Мы, молодежь, слушали её поучительные наставления: как себя вести с мужем и свекровью в разных ситуациях. Как сейчас помню её наказ: «Не открывай двери, пока не посмотришься в зеркало, не подкрасишь губки и не причешешься. Никакого старого, заштопанного халата в доме – пусть не новое, но платьице. У женщины всегда должны быть в порядке прическа и ногти. Ругается муж с вами, а вы ему: «Миленький, можете браниться, сколько вашей душеньки угодно», – поцеловала мужа в щёчку и пошла из комнаты».

И вот сейчас передо мной стаяла Таисия Ивановна, 65 летняя, по-прежнему ухоженная, милая дама. Я рассказала ей о себе, детях и внуках, о том, как сложилась судьба девчат, с кем работали вместе в одной бригаде много лет назад, ещё до распада Союза. Она с гордостью нахваливала своих зятьёв и внуков, потом затихла на мгновенье и с тоской в глазах сказала, что уже 5 лет как овдовела.

– Женщина не должна оставаться одна, это вредно для здоровья. Ты почему до сих пор не замужем? Ищи! Не найдёшь мужа – заведи любовника, – почти приказала она мне.
Таисия Ивановна оживилась и предложила сесть на рядом стоящую скамейку, я поняла что услышу что-то интересное и поучительное.
– Ты знаешь, я ведь себе мужа подбираю по всем параметрам: чтоб симпатичный был – не стыдно выйти в люди, грамотный – чтоб было о чём поговорить, с положением – что ж я, жена генерала, за работягу пойду? Не жадный, в постели нежный, а главное – не бедный. Я жила в достатке и нищей помирать не собираюсь. – Она предъявляет такие требования к мужчине, как будто ей не шестьдесят пять, а она восемнадцатилетняя дочь миллионера, – подумала я и хихикнула.

– Да я такого в свои двадцать лет не нашла, хотя б с одним из тех пунктов, что Вы перечислили, а Вы в свои года хотите найти минимум министра, – съязвила я.
– Не скрою, попадались мужчины разные, но я их отшивала, – кокетливо произнесла она, – мне надо, чтоб он был не хуже моего покойного мужа, а хуже мне ни к чему, я себе цену знаю. Ко мне многие сватались. Между прочим, ты зря смеёшься, одиноких мужчин тоже очень много, и они ищут порядочных женщин. Но выбирать лучше всего среди вдовцов, и чтоб наследников у него было поменьше, а то налетят, как вороньё, только и успевай отбиваться. – Она говорила, и я узнавала её нравоучительную интонацию, но всё равно мне было интересно её послушать.

Как-то познакомили меня с одним бывшим военным. Ничего из себя, приличный мужчина, вдовец. У него один сын, обеспеченный, живёт в престижном районе, строит за городом дом. И вот мы с Павлом Егорычем гуляем по городу, общаемся, ну, сводил он меня в пиццерию, раз – другой, то в кино, то в театр. Молодец! А сама думаю: пора узнать его поближе, и пригласила к себе в гости, и повод есть – день города отметим. У меня ж девчонки с семьями все отдельно живут, а я в своей трехкомнатной квартире обитаю. Ты ж знаешь меня, – сказала она хвастливо, – я приготовила, как на свадьбу: и салаты все новые с рецептами из интернета, и рыба запечённая, и торт, – всё, как полагается. А он пришёл с одной дешёвой бутылкой вина и полкило мандарин. Всё! Вот это жених, думаю, но ладно, послушаю, что будет петь соловей, и начала к нему с расспросами о пенсии, о даче, о машине, о том о сём. И представляешь, он платит за учёбу внука, иномарку ему подарил, а себе жигулёнка шестёрку оставил, сыну дом помогает строить. А я спрашиваю его: «А сколько у тебя остаётся на жизнь?»

– Да мне много не надо: вот, до пенсии пара тысяч осталась, дотяну как-нибудь. Мы ж с вами, Таисия, то в кино, то в ресторан ходили, а потом, в дальнейшем, так тратиться не будем. Поскромней будем вести хозяйство.
– Людмила, ты представляешь, это, по его мнению, в пиццерии перекусить называется «в ресторан меня сводил». Я балдею с него! – Таисия Ивановна сделала удивлённый вид, как будто я её не поддерживаю или тоже не понимаю разницу между рестораном и пиццерией. – Слушай дальше, чем закончилось наше близкое знакомство. Я у него спросила, а в дальнейшем он планирует помогать и сыну, и внуку? Может, семья сына пусть оставит Вас в покое и планирует свою жизнь без Ваших денег? На что Павел Егорович начал возмущаться:
– А вы, Таисия, разве не помогаете своим внукам?
– Нет, не помогаю. Мои дочери все работают, вышли за-а-му-уж. И моих девочек, и своих детей обеспечивают мужья. По крайней мере, так принято в нашей семье. И с меня, пенсионерки, тянуть несчастные рубли никто не собирается, в этом возрасте дети сами уже обязаны помогать пожилым родителям! Ну что, разве я неправа, Людмила? Детей воспитали, образования дали, свадьбы сыграли, чуть помогли, пока на ноги стали. Всё! Нечего рассчитывать на пенсии своих родных. Что ж их обирать? Это же не-при-ли-чно.

На его 35 тысяч нам худо-бедно, но самим бы как-нибудь прожить. У нас пенсии хоть и равные, но я не привыкла считать деньги. Я отдыхать привыкла. Мы с мужем каждое лето ездили то на Кавказ в санаторий, то в Крым, а сейчас все за рубеж летают, что ж себя ущемлять в отдыхе должна. Я права, Людмила?
Я одобрительно кивала головой, улыбалась, думала, что она, как всегда, права, но в жизни не у всех мужья генералы, и не всё так складно получается, как хочется. Только часто бывает и наоборот: если бы не помощь родителей, то у детей были бы проблемы в семье, да и образование не всем доступно, не то, что нам когда-то, в спокойное советское время, и с работой попроще было, да и на жилье всей родней десятилетиями не собирали.

Подул легкий ветерок. Таисия Ивановна достала из сумочки зеркальце, посмотрелась в него, поправила причёску, мизинчиком поправила губную помаду в уголках рта, будто демонстрируя на своих пухлых пальчиках бриллианты, с которыми не расставалась, даже когда шла в магазин. Она задумалась, будто вспоминала, не упустила ли чего в рассказе. Легко вздохнула и продолжила в той же манере.
– Ты знаешь, Людмила, он ел всё, что я приготовила, хвалил. Видно было, что он к такой еде не привык. Его еда – щи да каша. Я, конечно, за здоровый образ жизни, но по праздникам, или, когда жду детей в гости, люблю удивлять своих разными яствами. Но когда это кушается, а не сжирается, как будто гонятся голодные волки! Он зверски уничтожал еду и рассказывал о своих блудных похождениях. То у него была молодушка на 30 лет моложе его. Одно горе – она жила в деревне с больной матерю. Жить в деревне без удобств ему быстро наскучило. С кем-то он сближался через сайт знакомств, с кем-то друзья сводили, и была у него одна женщина, которую никак забыть не может. Во всём хороша, но когда она захотела свадьбу и обязательно прописку в двухкомнатной квартире Павла Егоровича, то взбунтовались его сын и невестка, объяснили женщине, что квартира оформлена дарственно на сына, и Павел Егорович там фактически никто. Невесту как ветром сдуло. Правильно! А кому хочется со стариком возится, обслуживать его, портки стирать? За спасибо? Нет, не годится так. Людочка, так я у него тоже спросила: «Вы, Павел, планируете у меня поселиться?".

– Ну, если у нас с Вами, Таечка, всё сладится, то я бы не против, – он, жуя бутерброды с икрой, обошёл все три комнаты, рассматривая картины на стене и добротную мебель, задержался в спальне, где стояла широкая белая итальянская кровать. Сгримасничал радостно, будто уже готов перейти к продолжению праздника в спальне в надежде, что там будет так же вкусно, как и за столом.
– Павел Егорович, а на что мы с Вами будем жить, у Вас есть какие-нибудь сбережения? Вдруг вы заболеете? Или вы пенсию раздадите внуку на учёбу, сыну  – на погашение кредита за дом, ещё на что-то, а мы на что будем с вами жить? Хорошо! Допустим, я соглашусь Вас впустить в свою семью, конечно же, без прописки – об этом и речи быть не может. У меня есть девочки, всё будет их, и то посмотрим, кто со мной будет в последние мои дни. Вот, кормить Вас, одевать, платить за ЖКХ и вообще, кто это будет? Может, Вы, Павел, на работу устроились бы, лишние деньги не помешали бы?

– Таечка, голубушка, мне же 70 лет, я уже отработал своё, отвоевал давно на границе. Сколько останется – всё Вам отдам на еду и жильё, это как положено, даже не обсуждается. А сбережений нет, всё ушло сыну на строительство коттеджа, да там много ещё чего надо. Болеть не собираюсь, на похороны соберу, а если помру, на лавке не останусь лежать, родня похоронит. Так что Вы, Таечка, не беспокойтесь. – Павел Егорович как будто отрапортовал, оправдываясь, и выдохнул в надежде, что денежный вопрос на этом закрыт, и пора б перейти к более приятным темам. Он решился сменить тему разговора и начал прелюдию. – Таисия Ивановна, Вы такая красавица, у Вас такие красивые руки, а ногти, как картинки, так и хочется рассмотреть их поближе. И кофточка у Вас красивая, а в доме так уютно, так тепло. – Он сглотнул остатки еды и нахрапом пошёл на Таисию в надежде её поцеловать.
Она не сопротивлялась его крепкому захвату, потом увернулась и, чёрт её дёрнул, опять завела разговор о деньгах. Она поднесла свои руки к его лицу и потрясла пальцами, как будто играет на пианино, и с ехидством сказала:

– Вам, конечно, нравится мой маникюр. А это произведение искусства, как Вы назвали, стоит полторы тысячи. Причёска нравится? Плюс ещё тысяча, кофточка почти три тысячи. По Вашему внешнему виду кажется, что у Вас пятиразовое питание. Я боюсь, что за Ваши копейки, я Вас не прокормлю, а свою пенсию на Вас тратить не желаю. Вы, Павлуша, пришли свататься, а цветов мне не подарили. Бутылка пыльная с дешевым вином, шесть мандарин на закуску, – как будто в гараже встречаемся. Нет-нет! Я не готова с Вами быть вместе!

– Согласен! Вы, Тасенька, красивая, как картинка, на Вас смотреть хочется и владеть Вами. Моя супруга была не такая, как Вы, хорошенькая, но жили мы с ней в ладу и согласии, – он с грустью посмотрел на Таисию. – Я внука и сына на Вас не променяю. Дорогая Вы штучка, с фокусами, – он покрутил рукой у головы. – Всё! На этом походы по девкам закончены. Лучше один бобылём доживу свой век, чем… – он не договорил и уверенной походкой пошёл к выходу.

– Я же ещё и плохая оказалась? Вы посмотрите на этого гусара, два месяца дифирамбы пел, сладкую жизнь обещал, только за чей счёт?  Павел Егорович! Вы забыли! – Таисия взяла недопитую бутылку вина, закупорила, поставила в пакет, положила нетронутые 4 мандарины, посмотрела на него, увидела, как заходили желваки на суровом лице мужчины, и смахнула в пакет шкурки от очищенных мандарин. – Мне от Вас ничего не надо. – Улыбаясь, всучила пакет с гостинцами Павлу Егоровичу. – Прощайте, всего вам хорошего! – Язвительно, с победным видом проговорила хозяйка дома.

Я смотрела на Таисию Ивановну. Она улыбалась, только глаза её были грустные.
– Да! Вот я такая! Но ничего, я в поисках! И ты себе мужчину ищи, нечего на внуков и детей тянуться, пора и о себе подумать. «А жизнь короткая такая…» – она напела фразу из песни. Передавай всем нашим привет, приезжайте в гости.
Мы попрощались, и всю догу до дома я не могла определить, кто прав из них, кто виноват. Просто, когда люди прошивают часть жизни с одним укладом, со своими привычками, запросами, то с возрастом перестроить свою жизнь и начать всё заново не каждый сможет. Кто-то легко отдаляется от своих близких и живёт для себя. А вот я, как и Павел Егорович, ни дня не проживу без детей, внуков и родителей. И эта моя судьба.