Глазами ребёнка. Рассказ блокадницы

Рассказ Валентины Ивановны Григорьевой
(в редакции Кузнецовой Елены Михайловны)

 В погожее июньское утро 1941 года шестилетняя Валечка со своей бабой Сашей, как обычно, шли на рынок за молоком и овощами.  От их дачного домика, в пригороде Ленинграда, до рынка было полчаса ходьбы и, по пути,  бабушка рассказывала  внучке разные интересные истории из своей жизни.
Дошли до рынка и с удивлением увидели, что весь народ  столпился около столба с репродуктором, из которого Валечка услышала слово «война». Женщины плакали…
- Бабушка, а что теперь?
- А теперь поехали домой, в Ленинград. Беда, Валюшка, беда…
В Ленинграде, на ул. Якубовича д.9, кв. 11, где жила  семья, стало ещё тревожнее. Валин папа, Иван Павлович, и мама,  Анастасия Фроловна, уже собирали чемоданы для эвакуации,  в которую отправляли всю семью, кроме Валиного отца. Кировский завод должен был и в войну работать, поэтому  часть специалистов оставляли в городе.
Бабушка запричитала:
- Я никуда не поеду, ты у меня один, я останусь с тобой, Настя с дочкой пусть эвакуируются.
Но, как не плакала Александра Петровна, в назначенный день Иван Павлович повёз свою семью на вокзал, но их поезд так и не тронулся – разрушены бомбёжкой рельсы. Ни в город, ни из города никакого движения нет.
Началась блокада Ленинграда.
Семья жила в трёхкомнатной коммунальной квартире, соседи успели уехать раньше. Стало холодно и непривычно тихо.
Какое-то время спасали запасы продовольствия, что имелись  до блокады. Потом  его получали по карточкам. Папа и мама – по рабочим, бабушка – по иждивенческой, а Валя по своей  – детской.
Родителей Валя видела только раз в неделю,  а то и реже, когда они приходили на несколько часов с работы домой, усталые, с тёмными лицами, худые.
29 декабря 1941 года отец умер…
А маму Валя стала видеть ещё реже. Даже в свой выходной день, уже реже, чем раз в неделю, она поднималась дежурить на крышу, чтобы гасить там зажигательные снаряды. А утром, усталая, пешком шла на работу, потому что трамваи не ходили.
Чтобы не мёрзнуть, Валя и бабушка спали на одной кровати, а в другой комнате, тоже на одной кровати спали мама и тётя Надя, сестра отца.
От кусочка черного хлеба, что был положен блокадной нормой, бабушка отламывала дольку и совала внучке в ротик со словами: « Не глотай, соси медленно, как конфетку». Мама с тётей Надей уже не могли ходить на работу и только лежали, грея друг друга. Бабушка и Надя через силу ходили получать паёк,  перешагивая через замёрзшие тела.  А отдохнув, шли на Мойку за водой, каждая со своим ведёрком.
В одну из бомбёжек, у бабушки не было сил, и они не пошли в бомбоубежище. А потом Валя из окна увидела, как из разрушенного соседнего дома выносили  трупы мёртвых и тела раненных. После такого стресса Надя надолго замолчала.
Март 1942 года.  Валюшка утром услышала надрывный бабушкин крик:
- Что же вы наделали? Оставили старого и малого!
Надя вошла в комнату и увидела маму и тётю Надю,  которые обнявшись, согревая друг друга,  так и умерли.
Выносить их было некому,  и две недели Надюшка с бабой Сашей жили с умершими в одной квартире. Только бабушка накрыла тела простынёй  и закрыла дверь в эту жуткую комнату.
Однажды у Валюшки из руки вырвали хлебные карточки, которые бабушка дала ей подержать на время, пока она заворачивала кусочки хлеба в платочек.
Беда…
Дома сидели молча, лежали молча - сил говорить не было. Соседка, работающая на раздаче хлеба в магазине,  несколько дней приносила засохшие  хлебные крошки. Бабушка  и Валя заваривали их кипятком и по глоточку пили, растягивая этот хлебный напиток на весь день.
Однажды бабушка не встала с постели и сказала внучке:
- Я буду умирать, а ты слезь с кровати, подойди к двери и подай голос, как услышишь, что кто-то идёт.
- А как ты будешь умирать?
- Буду  закрывать и открывать глаза и крепко засну.
- А как голос подать, бабушка?
- Говори: «Я здесь одна», только громче, как только хватит сил.
Бабушка вскоре захрипела и затихла…
Стало страшно – света нет, холодно, в квартире никого нет. Валюшка села на пол около двери и стала прислушиваться.
Послышались шаги и тихие голоса. Сил кричать и плакать у девочки не было и, шедшие  за дверью люди,  услышали только тихий скулёж…
- Собака, что ли? Раздался   мужской голос.
- Да ребёнок скулит… голодный. Ответил  тревожный женский голос.
- Открой дверь, это соседка.
- Я не могу достать до цепочки.
- Подставь стульчик.
- Стульчик  в комнате, а там мертвая бабушка, я боюсь…
Валя отползла от двери, как ей велели  и затихла.
Взрослые выломали замок, и соседка взяла Валю к себе, а потом девочку определили в детский дом и после прорыва блокады вывезли вместе с ним во Владимирскую область. Так началась взрослая жизнь  семилетней  Валечки Григорьевой.   

Февраль 2020 г.
Фото Григорьевой В.И.  сделано автором.