Любовный рассказ про вечную любовь

Гена, давний друг Васи, позвал последнего на утешительное собеседование в свой гараж.
Причина была самая значительная, опять этого Васю поймали на месте преступления. В пятый— двенадцатый раз за всю жизнь женатую и неженатую, второй раз за этот год Василий был пойман и снят со своей новой любушки. И теперь попеременно и вместе его напали в темечко со всех сторон. Недалеко было не только до самого развода, но и до настоящего горя. Вася запаниковал.
Знаете, как бывает, когда цыплята расклевывают своего же собрата?! Бедный цыпленок бегает по всему вольеру и не знает куда деться, а его все клюют, и клюют в окровавленное темечко. Одно спасение, что Гена: что его гараж с бутылкой на верстаке, да доверительная беседа.
На самой чистой стороне верстака расстелена газета, на ней хлеб, сало, только что выхваченный из земли чеснок, один стакан. Гена и Вася друзья еще с детсада, мать Гены, которая опять уже в курсе, принесла молча тарелку котлет.
Пили и работали не спеша, а Вася все нет да нет а вспоминал какой удивительный подарочек от судьбы достался ему в этот раз, какой яркий рот и сладкие губы, а какая великолепная грудь с нежно-малиновым шершавым соском, а разве такая талия с кротким пупком бывает на этом свете?!
Но не успел Вася помечтать, как вновь на пороге гаража возникла мать Гены:
— Вы тут все сидите и сидите, а он уже здесь! Ну-ка поднимайтесь. Быстро за мной, он в гараже!
Оказалось, что это соседский наглый рыжий кот повадился этой весной таскать соседских цыплят. Правда, они уже сами стали большие, но мало-ли что ...
— Вы бы его поймали, да в воду...
Сказано — сделано, закрыли в гараже все двери и окна, свет включили - начали искать этого наглеца. Перерыли все закоулки, но нашли. За банками с краской. Сидит и отсвечивает своими желтыми глазами. Надели рукавицы, распахнули мешок из-под картошки, подошли с двух сторон. Вася запомнил его глаза, его огненно-рыжее тело, когда кот попытался броском уйти от двух товарищей. Под машину, за бочку — но все напрасно. Тормознули, суки!!
Завязали мешок, вновь сели вокруг верстака, поставили нормально стакан. Выпили. Мешок ни гу-гу.
— А что его тащить на речку — сказал Гена. — Вода ведь холодная. Мы же не живодеры, давай здесь. И лопата за гаражом стоит, долго нам яму вырыть?!
— Давай! — согласился Вася, хотя ему это дело не по душе было. У его новой любви тоже был любимый, кот и она разговаривала в том же духе, как и с ним.
Взял Гена мешок за горловину, вспомнил свою Чечню и Приднестровье и как трахнет живым о бетонный пол. Потом еще два раза. И в последний раз кот закричал прощальным криком, последним проявлением еще живой жизни.
— Хватит?!
— Хватит - хватит! — закричал Вася.
Кинули мешок на землю: сейчас мы тебя, наглеца, зароем в шар земной, нам это не впервой. И лопата вон готова. А пока помянем, по нашему обычаю. Допили.
А потом Вася, по своему любопытству, решил проверить в самом ли деле...
Но только он поднял мешок, как тут, в самое нежное мясо, прямо в мякоть бедра изнутри, горящая стальная раскаленная змея впилась всей пастью. Отшвырнул было мешок, а тот был, как приклеенный к ноге. Именно это место на его левом бедре, любила и умела массировать и гладить одна. Уже такая далекая от Васи, женщина, тоже рыжая. Самой настоящей и все у нее было рыжее! Жалко, конечно, но ничего тут не поделаешь. Такого он больше уже никогда не увидит!
И с нею поступили, точно также, как с этим соседским рыжим котом. Вся вина, которого состояло в том, что любил таких желтеньких первых цыплят.
Хотя Вася сам понимал всю суть своего и котовского дела и был не в претензии. Так ему и надо! И хотя дело было о нашей жизни и смерти, но, мы все, должны защищать ее до самого конца. Обязаны. Потому, что бьют по настоящему, без жалости, рылом о бетон, и вгоняют в саму смерть...
Оторвали мешок, скинул раненый штаны, включили маленькую лампочку. Раны вроде неглубокие, капли крови на конце красных черточек, но боль полыхает изнутри лихорадочным пламенем. Оно и понятно — работал специалист. Вылили остатки из бутылки на рану — зашипел Вася, как тот кот. А тут мать Гены прибежала-заохала:
— Так ведь я вам говорила — надо топить. А вам все лишь бы побыстрее, а того не соображаете, что все надо по-человечески делать.
Принесли йод, ранки вроде маленькие, но глубокие, до мяса: кровь все сочится и сочится, разрисовывает узорами колено. Пытались перевязать, но повязка почти не держится на выпуклых вздрагивающих мышцах. Наскоро, заклеили пластырем, что не так сильно промокало. Общим решением хотели дать еще стакан, для общей дезинфекции организма, но Вася уже не захотел. Тогда Гена отослал его домой, сказал, что с котом справится сам.
— Иди! — прикидывает он, — Может тебя и простят такого.
Идет Вася, чтобы его простили и на этот раз. Прихрамывает.
Всем нам, всем, придется опробовать вот такой же удар о бетон, когда с размаху и всем лицом, когда наступит время Вечного Мертвого Пространства, в которое сейчас отправят наглого соседского кота рыжего цвета. Будет он там висеть над бездной, где нет ни верха, ни низа. Ни злобы людской, ни обыденной войны, на которой можно так просто убить человека, ничего не будет.
Но и России тоже не будет.
И тут он слышит крик. Оказывается, этого кота и след простыл! Пригодились ему его когти! Учуял дырку в мешке и скользнул ветерком в распахнутые для него двери, калитку и ворота. Ищите соседи.
Так что круглым счетом целую неделю Вася страдал от ран. Ему даже уколы делали. А Рая, его жена, утверждала во всеуслышание, что это признаки раннего нехарактерного сифилиса и требовала справку из вендиспансера.
И всего несколько раз еще видел Вася этого кота. Его пронзительный, все понимающий рыжий взгляд, даже пытался приманить. Но теперь, ни дружбы кота, ни новой " любушки" он так от судьбы и не дождался.
Только и «знаний», что он узнал про тот самое большое как океан смерть, где,все будет, как в генином мешке. Где нет, ни верха, ни низа. Только со всего размаха лицом о бетон! На том свете, будем и мы, а уж помчимся заодно, рыжий ты мой, кровный брат и коллега!!
Возьмемся крепко, заключим в свои объятия, самое сладкое и дорогое для нас: коту — нежного, маленького, пушистого, желтого и пищащего цыпленка! Ну, а Васе соответственно,  скорее всего собственную, жену, и в полет!! Только, чтобы была она хоть чуть-чуть помоложе и поласковее, как и раньше.
Будем держать крепко и до последнего. Живем то один раз и чтобы прожить достойно, надо все время учиться друг у друга.
И однажды, уже зимой, этот кот, при встрече, вдруг сделал движение к нему — это был точно тот самый рыжик, — значит, простил его! Но потом принял вид испуганного и раскаявшегося и, мгновенно, текущей, ярко-рыжей молнией в воздухе, пропал.