Недотыкомка

– Возвращался сегодня домой со службы. Открываю дверь в парадной, а там, бомж какой-то, у батареи сидит. Пригрелся, мразота такая… Схватил я его за шиворот и выволок обратно на улицу. Пущай проветриться. Ещё и леща ему отвесил. Будет знать как по чужим парадным околачиваться.

Ментов на него надо. Таких, чтоб все кости ему пересчитали. Только, не станут они возиться с таким дерьмом. Может, даже вообще не приедут. Сейчас никому никакого дела нет до чужих проблем.

Поужинал. Сижу теперь в креслице, в своей тепленькой комнатушке, телевизор смотрю. А бомж там, на улице, замерзает. Эх, хорошо-то как… Сегодня же, еще мороз обещали.

– Устал…

– Интересно, как он там? Надо бы к окну подойти, глянуть. – Ну как? Сидит? Сидит… – На лавочке, сгорбился весь. На ладони дышит. – Не сдох ещё? Ну ничего… Скоро сдохнет… Главное теперь, чтоб погода не подвела.

– Ой, а вот и чайничек вскипятился. Сейчас чайовничать будем. Надо канал переключить. Там скоро «Беседы с Батюшкой» начнутся. Нравится мне, как он всё там говорит. Умный мужик… – Только, ведь нету в людях этого ничего, святого.

Соседи мои – тварь на твари. Один, водой заливает сверху, другой, день-ночь в стены долбится. – Заяву на них писать надо. Чтоб участковый пришел, разобрался, да и штрафов им вкатал. – Придет он, возьмёт с них спросу, а я рядом стоять буду и подтверждать всё. Потому что, жить надо по совести и по уму. Как говорится, – Всяк сверчок, знай свой шесток.

– Ну как там этот? Ну этот, на улице. Ха, не шевелиться уже даже. Эдак, он к утру в сугроб превратиться. Вот и чудненько. – Пуска-а-ай… Сам виноват… А я сейчас буду чай пить.

– Не осталось в людях ничего святого. Эх, был бы сейчас «тридцать седьмой», я бы их всех… На всех доносы! Чтобы… На Колыму… В ГУЛАГи… Кожу живьём сдирать, да в кипятке топить. – И это я ещё по доброму…

– Устал, сил нету…

– А бомжик то тот, кажись и вправду помер. – Вот я завтра кляузу и напишу. Мол, коммунальные службы совсем распоясались. На улице люди мертвые валяются, а им хоть бы хны...

– Да-а... Это всё оттого, что каждый сейчас, лишь о себе думает и лишь о своем печётся. Ничего святого в людях не осталось…

 … Наливает чай в кружку. Берет в руку пульт, увеличивает громкость телевизора.