ЖИТЬ

Молодой мужчина шёл по улице, опустив голову, ничего не видя перед собой, не слыша ни единого звука. Он был сосредоточен  на  чём-то одному ему понятном и очень важном, на столько важном, что ничего другого больше не существовало. Поэтому он не замечал ни ласкового солнца, греющего землю, деревья, людей, ни яркой зелени вокруг, ни весёлых хлопотливых прохожих, идущих навстречу, или обгоняющих его. Ему казалось, что день сегодняшний самый пасмурный, самый холодный из всех прожитых  им дней за всю его сознательную  довольно короткую жизнь.
  Последние дни были особенно тяжёлыми. Человек думал  о том, где взять  "дозу", или деньги, что ещё можно продать. В его однокомнатной квартире почти пусто. Почти, потому что ещё осталась железная кровать с драным матрасом и таким же видавшем виды одеялом, кривой стол и стул на трёх ножках. Почему на трёх?  Он и сам не знал, как и когда он появился в квартире после обмена  двухкомнатной улучшенной планировки  на  "однушку" с тесной кухней и узкой прихожей. А сам он одет Бог весть во что: в старую клетчатую рубашку, реально протёртые джинсы, серый залоснившийся во всех видимых и невидимых местах пиджак. Вот и всё. Ах, да, ещё есть кепка, тоже серая, и на ногах слайды, а попросту  "шлёпки".  Раньше он не надел бы такие.  Он любил дорогую качественную обувь Он вообще любил всё дорогое, добротное. Раньше. До того как...
 Когда и как это случилось?  Год назад? Больше?  Не помнил. Да и так ли это важно, знать год, день, час... Главное, он пропал, погиб. Был человек, и нет человека. Осталась одна оболочка, а в ней скелет и дряблые мышцы. Он пока ещё ходит, дышит, что-то видит, иногда ест, спит, но это уже не он, совсем не тот человек, что был раньше, человек, которого видели, слышали, уважали, с которым считались, советовались. Помнит ли он сам, как защищал свои проекты, и какую высокую оценку давали им в архитектурном  отделе когда-то в престижном строительном институте? Навряд ли. Да и кому нужны его проекты, советы?  Или он сам, наркоман. От него отвернулись друзья, пытавшиеся поначалу его спасти, отказалась любимая женщина. А может быть, он сам от неё отказался, выбрав для себя этот путь? Путь без волнений и тревог, путь  самозабвения,  "кайфа",  "подлинной"  радости.  Путь лёгкий, невесомый. Ведь он сам много раз испытывал состояние  "космической"  невесомости, парения, покоя. Где же это всё сейчас?  Ах, как хочется  снова испытать блаженство, полёт!  Но где взять ту каплю, что даёт такое наслаждение, отрешение от мира и всех его проблем?  Хотя бы небольшую ампулу, или порошок... Ничего не осталось:  ни денег, ни работы, ни друзей, которые могли бы одолжить. А что имеется?  Только боль, физическая и душевная, ломота во всём теле, тяжёлый стук  сердца. И частый, слишком частый. Кажется, оно сейчас выскочит из груди,  пробьёт броню из рёбер и кожи и вылетит на волю. Да, ему давно пора на свободу, оно, как пойманная пташка, посаженная в тесную клетку. Ему нужна свобода.  Вот...  Стук, ещё раз, .. ещё... и  всё. Кажется, вырвалось и полетело куда--то ввысь, взмыло вольной птицей в самое небо, выше облаков, к самому солнцу, к его согревающим лучам, А может быть оно просто остановилось, умолкло?  И не слышит, как где--то птицы поют,, бежит ручей и весело журчит, смеются дети... И вдруг в эту идиллию врываются новые звуки, резкие, сильные, тревожные.  Что это? Сирена машины  "Скорой помощи". Что она здесь делает? Зачем? И так всё хорошо, светло, легко.  И всё белое вокруг:  белая скамейка, белая трава, белые люди, белые голоса...
 -- Что с ним?  Жив?
--Кажется, сердце...
-- Такой молодой, жить будет?
--Будет жить, если сам захочет.