Крушение парковой скульптуры

эсперантура

Солнце с боями пробивалось сквозь нубийскую беспросветность туч. Адам вышел из троллейбуса. С городским транспортом было нехорошо, поэтому необходимость везла Адама вперёд на чём попало. Он купил месячный билет на всю специфику социального транспорта и ездил теперь, как либерал. Когда транспорта совсем не было, либерализм позволял Адаму идти пешком.
Он сошёл на плацу Ленина и быстрым шагом шагал на автобусную остановку, чтобы ехать дальше. Но проходя мимо парка, остановился.
В центре раскушетилась женщина. Она раскушетилась широко, но неудачно — физиономией об асфальт. Правой руки у неё не было. А гомы проходили мимо, не останавливаясь. Их физиономии выражали страх, индифферентность, злую радость.
Мура с коммунистическими девизами лежала в руинах, что вместе с разбитыми парковыми скамейками изрядно преувеличивало эффект. Особую импрессию вызывали дремотные фигуры двух юных гомов на законсервированной скамейке. Казалось, это они помогли свалиться грандмужичке и теперь отдыхают.
Адама потянуло к этой падшей женщине. Он волеизъявил исследовать её интерьер. Пока она неподвижно старела в центре парка, Адам видел только её стальную физиономию и правый ковш, ордирующий лететь на безнадёжные пики. Адам видел её здесь всю свою жизнь. Она мешала ему жить. Она мордовала тех, кого он любил. И теперь, наконец, он увидел, что скрывалось под её чугунным платьем.
Жерлом пушки оттуда грянула на него пустота.

Пустота высасывала Адама, хотя всё в интерьере было антично: мебель, книжные полки, гербарии в вазах, игрушки, разбросанные по плоскости. Но высасывающая пустота угнетала.
Победа вглядывалась в него. Она вглядывалась глубоко, в самую сердцевину. Её окуляры проедали все его внутренности. Ещё секунда, и Адама не станет. Надо было что-то делать. Он вышел из корпуса и левитировал к плафону. Он знал — для того, чтобы победить, нужно исследовать источник атаки. И Адам заглянул супруге в лицо.
Лица не было, был бледный череп с иллюминирующими окулярными отверстиями. Он всмотрелся вглубь. В центре реактора Адам видел конденсат агрессивной энергии с липкой радиацией. Победа исчезла.
Источник агрессии не заметил манёвра. Она продолжала вычерпывать его корпус. Она пожирала даже пустоту. Адам испугался. Он испугался не за себя, его испугало само свойство материи.
Много лет она стимулировала любовь, ревновала до жадности, плакала. Но она была только конденсатом агрессивной энергии с липкой радиацией.
Адам испугался за корпус и заэкранировался. Горгона ударилась в рефлексию и зарычала. В центре комнаты раскушетилась женщина. Она раскушетилась неудачно — лицом о плоскость. Конвульсия спазмировала её правую конечность. Адам смотрел на поверженную экссупругу. Его физиономия выражала индифферентность, но страха и злой радости не было.
Он поднял её.

Экссупруга продолжала привычно стоять в античности интерьера. Её правый ковш безнадёжно ордировал лететь на ржавые пики. А гомы проходили мимо, не останавливаясь. Они уже видели зияющую пустоту под чугунными складками её платья.